Глава 1. В девять часов утра возле дома 25 по Лессингтон-авеню резко затормозила полицейская машина и встала позади других

В девять часов утра возле дома 25 по Лессингтон-авеню резко затормозила полицейская машина и встала позади других, которые прибыли на четверть часа раньше. Из полицейской машины вышел лейтенант Гарри Адаме из службы расследования убийств и медленно поднялся по ступенькам к входной двери.

– На последнем этаже, лейтенант, – сказал полицейский, охраняющий вход, – Сержант Донован там.

– А где же ему еще быть, в подвале? – не взглянув на полицейского, Адаме вошел в вестибюль. Остановившись перед почтовыми ящиками, чтобы прочитать фамилии, он проворчал:

– Дом свиданий! Первое убийство за два года, и надо же какая для всех неприятность – именно в доме свиданий… Удивительно, что первое!

Адаме был худ и невысок ростом. Лицо его напоминало рукомойник со сдавленными боками. Его ослепительно белая шевелюра контрастировала с черной шляпой, всегда надвинутой на лоб. Когда лейтенант приходил в ярость, его серые глаза начинали пылать, словно электрические лампочки и тогда он становился жесток и совершенно неумолим. Подчиненные боялись его не меньше, чем преступники, несчастливая судьба которых, ставила Адамса на их пути. Но это был полицейский офицер экстра-класса. Его мозг работал по крайней мере в четыре раза быстрей, чем у Донована, который трепетал перед этим тщедушным человеком, считая, что тот в случае малейшей провинности может понизить его в звании.

Адаме медленно поднимался по лестнице. В доме было тихо. Он никого не встретил. Можно было подумать, что жители дома, почувствовав приближение лейтенанта, разбежались по своим норам и теперь сидели за дверями, затаив дыхание. Агент Джексон встретил Адамса на верхней площадке, но хорошо зная начальника, не решился начать разговор первым.

Адаме вошел в гостиную, где эксперт Флетчер снимал отпечатки пальцев. Донован озабоченно ходил по комнате, и Адаме направился прямо в спальню, словно зная, что труп находится именно там.

Остановившись у кровати, он несколько минут рассматривал тело Фей. Не спуская с него глаз, он достал сигарету, закурил и выпустил дым из тонких ноздрей.

На пороге пожирая начальство глазами, настороженно стоял Донован.

– Врача вызвали? – спросил Адаме.

– Уже в дороге, лейтенант.

Адаме наклонился и взял труп за руку.

– Смерть наступила около шести часов назад.

– Кинжал, лейтенант…

Адаме взглянул на нож, лежащий на полу и повернулся к Доновану.

– Что – кинжал? Донован покраснел.

– Это орудие преступления, – объяснил он, сожалея о своей поспешности.

Адаме поднял свои белые брови.

– Вы проницательны, сержант. А я думал, девушка взяла его, чтобы почистить ногти. Так вы думаете, это орудие преступления? – его глаза вспыхнули грозным пламенем. – Что же это еще, по-вашему? Замолчите лучше, дурак! – Он повернулся к замершему в столбняке сержанту спиной и стал ходить по спальне под ненавидящим взглядом Донована.

– Какие вы собрали сведения?

– Она – новичок в своей профессии. Занималась проституцией не более года. До этого танцевала в “Голубой розе”. Она никогда не значилась в наших списках и не замечена ни в чем предосудительном.

– Войдите и закройте дверь, – распорядился Адаме.

Донован послушался. Он знал, что спокойствие начальника не предвещает ничего хорошего, и все время держался настороже.

– Газеты еще не оповещены, не так ли? – спросил Адаме, отодвигая ногу трупа и усаживаясь на край кровати, не испытывая перед лицом смерти ни малейшего неудобства.

– Нет, лейтенант.

Донован не любил журналистов. Городская пресса, которая постоянно упрекала полицию в бездействии, несколько раз проехалась на его счет, не стесняясь в выражениях…

– Можно будет поставить их в известность, но не раньше полудня, тогда информация попадет как раз в последние новости, – продолжал Адаме. – Таким образом, у вас будут целый день и вся ночь для того, чтобы подготовить материал для утренних газет. Они накинутся на него, как голодные собаки на кость. “Геральд” уже давно ищет ссоры с городскими властями, и если мы быстро не разберемся в этом деле, он сможет нас здорово потрепать, а кое-кто, включая шефа полиции, полетят со своих мест. Шеф “Геральда” Линдсей Барт недолюбливает полицейских. Если бы Барт и его газетенка были не так популярны, их можно было бы не опасаться, но это дело, несомненно, подольет масла в огонь.

Лессингтон-авеню, это гнездо проституции, находится всего в двухстах метрах от центра города. Отличный скандальный материальчик, в то время как наш шеф заявляет, будто бы город чист, как самая стерильная клиника, – Адаме раздавил сигарету в пепельнице, стоящей на ночном столике и посмотрел Доновану прямо в глаза.

– Я говорю вам все это для того, чтобы до вас дошла важность происшествия. Газеты станут трепать наше имя, и вы, Донован, должны их утихомирить. Сделайте все, что возможно. Если появится необходимость, обращайтесь ко мне за советом. Но в ответе за победу или поражение будете вы, и вы ответите за все. Понятно?

– Да, лейтенант.

Донован едва заметно вздохнул и подумал:

– Ну вот, мы и договорились. Стоило этому маленькому подонку стать начальником, он ждет случая, чтобы уничтожить меня. Он чувствует, что дело почти безнадежное, и это ему на руку. Ну что ж, такова моя участь – убили шлюху, а я попал в гущу интриг.

– Дело нелегкое, – продолжал Адаме. – Особенно, если здесь порезвился какой-нибудь сумасшедший. – Он положил ногу на ногу и обхватил колени руками. – Вы когда-нибудь молитесь, Донован?

Сержант сделался багровым, но видя, что начальник говорит совершенно серьезно, ответил:

– Иногда.

– Тогда вот вам мой первый совет: помолитесь, чтобы убийца не оказался садистом. Если ему понравится закалывать шлюх, он пойдет в другой дом свиданий, и тогда газетчики разорвут нас на части. В нашем городе много таких домов. Преградите ему путь, Донован. Он не должен продолжать в таком же духе.

В дверь постучали.

– Доктор здесь, сержант Донован.

– Откройте, – велел Адаме и приветливо улыбнулся входящему доктору Саммерфельду – высокому, плешивому толстяку с добродушной физиономией. – Она полностью в вашем распоряжении, вы очень желанный гость.

Адаме вышел в гостиную, где полицейский фотограф Холсби устанавливал свой аппарат.

– Следствие ведет сержант Донован, – сказал Адаме, обращаясь к эксперту Флетчеру. – За всем, пожалуйста, – к нему, – и, повернувшись к Доновану, поинтересовался:

– С чего вы начнете, сержант?

– Пока врач осматривает тело, пойду поговорю с соседями, может они что-нибудь видели.

– Я отдаю должное вашей наивности, сержант, – ухмыльнулся Адаме, – но должен вас предупредить: сотрудничать с полицией – совсем не в духе проституток.

– Одну из них убили, это поможет развязать языки остальным.

– А вы психолог, сержант, – задумчиво проговорил Адаме.

Донован повернулся к эксперту Флетчеру, который едва удерживался от смеха:

– В спальне на полу вы найдете нож. Снимите с него отпечатки пальцев. И чуть больше активности. Вы здесь не для того, чтобы таращить глаза.

– Хорошо, сержант, – Флетчер щелкнул каблуками. Донован вышел из квартиры, Адаме некоторое время задумчиво смотрел ему вслед, а потом вернулся в спальню, чтобы поговорить с доктором Саммерфельдом.

* * *

Услышав звонок, Рафаил Свитинг вытер рукавом потное лицо. Он видел полицейских и знал, что рано или поздно они позвонят в его дверь. Он тщетно пытался понять, что же произошло в верхней квартире? А что если Фей Карсон убили? Свитинг боялся думать об этом. Ну почему, почему это случилось именно теперь, когда он так удачно лег на дно?

Звонок беспощадно ввинчивался в тишину квартиры, и Свитинг быстро оглядел свою пыльную комнату с обветшалой мебелью, на фоне которой исчезали следы его ночной деятельности. Он быстро запер в шкаф бумагу, конверты и справочники и успокоил себя мыслью, что фараоны не решатся на обыск без ордера. И даже если они узнают его, он чист, они просто окажутся перед фактом, что Рафаил Свитинг продолжает жить и живет как может.

Болонка, тяжело дыша, лежала в кресле. Она боязливо поглядывала на хозяина, словно предчувствуя опасность. Свитинг нежно погладил животное по голове, но его страх уже передался собачонке, и она продолжала шумно дышать.

Собрав все мужество, Свитинг пошел открывать. На пороге стоял высокий, плотный человек и Свитинг облегченно вздохнул: это был не лейтенант Адаме. Этот тип был ему незнаком.

– Что вам угодно? – с легкой улыбкой спросил Рафаил Свитинг.

– Я – инспектор полиции, – представился Донован, пытаясь вспомнить, не знает ли он хозяина квартиры. Кого-то он напоминал сержанту, но кого? – Как вас зовут?

– Свитинг, – отвечал тот, стараясь встать так, чтобы полицейский не мог заглянуть в помещение. – А что случилось?

– Этажом выше убита женщина, – объяснил Донован. – Вы видели кого-нибудь постороннего этой ночью?

– Нет, – Свитинг покачал головой. – Я рано лег спать. К тому же я живу обособленно и не вмешиваюсь в чужие дела.

У Донована появилось ощущение, что Свитинг не хочет говорить правду.

– И вы ничего не слышали?

– Я очень крепко сплю, – ответил тот, чувствуя, что полицейский не опасен. Он не знает Рафаила Свитинга. Вот если бы сюда пришел Адаме, тогда – конец. – Мне страшно жаль, что не могу вам помочь. Но я даже не был знаком с этой молодой особой. Я встречался с ней несколько раз на лестнице, вот и все. Убита, говорите? Это ужасно!

Донован внимательно посмотрел на него.

– Вы действительно никого не видели и ничего не слышали?

– Именно так. Если позволите, я пойду, лягу. Вы меня подняли с постели.

Улыбаясь Доновану, Свитинг стал медленно закрывать дверь. Разговор был закончен, спрашивать было не о чем, сержант видел, что инициатива упущена, но ничего не мог поделать. Он отступил на шаг, дверь закрылась, и Донован услышал, как ключ повернулся в замке. Он сдвинул шляпу на затылок, потер лоб и прошелся по лестничной площадке. Где же он все-таки видел эту отвратительную физиономию с налитыми кровью черными глазками, крючковатым носом и оттопыренными ушами? Вот Адаме бы сразу вспомнил: он почти ничего не забывает. Пожимая плечами, сержант спустился этажом ниже.

Никто ничего не знал. Никто ничего не видел. Никто ничего не слышал…

Донован вдруг понял, что не посмеет подняться наверх и признаться лейтенанту в своем провале. Он представил иронические взгляды полицейских, их перешептывание и с силой нажал кнопку звонка у двери, выкрашенной в желтый цвет.

Мэй Кристи ждала появления полицейских. Она видела, как они подъехали к дому и понимала, что уж мимо нее-то они ни за что не пройдут. Она подготовила себя к визиту при помощи хорошей порции джина, и Донован понял это, как только ему открыли.

– Я – инспектор полиции, – сказал он. – Мне надо поговорить с вами, – и почти отодвинув Май, Донован вошел в квартиру.

– Вы не имеете права, – запротестовала она. – Чужой мужчина в моем доме – что подумают люди?

– Заткнись и сядь! – рявкнул сержант. Мэй послушалась, но не потому, что испугалась, а лишь потому, что хотела узнать, что же все-таки произошло и зачем здесь фараоны? Она взяла сигарету и взмахнула накрашенными ресницами.

– Что вас заставило прийти к одинокой женщине? – ломаясь, проговорила она.

– Ты знаешь Фей Карсон?

– У нее неприятности, – радостно спросила Мэй.

– Да, незначительные. Ее убили. Лицо девушки изменилось.

– Убили? Кто?

– Ее закололи ножом. Пока мы еще не знаем, кто это мог сделать. Она приводила кого-нибудь?

– Не знаю. Меня не было дома.

– Не знаешь, ну конечно! – злобно проговорил Донован.

– Что же я могу поделать, – плачущим голосом сказала Мэй. – Убита! Я не любила ее, но никогда не желала ей такого.

Она встала, чтобы взять стоящую на подоконнике бутылку джина.

– Простите, я совсем расклеилась сегодня, мне необходимо подкрепиться. – Она плеснула в стакан. – Хотите?

– Нет. Значит, ты никого не видела прошлой ночью? Мэй помотала головой, проглотила джин и закашлялась.

– Это отлично прочищает кишки. Нет, я никого не видела.

– Убийца может и вернуться, – сказал Донован, закуривая! – Он может прийти и сюда, к тебе. Если ты знаешь что-нибудь, лучше не молчи.

Мэй подняла глаза к потолку и заерзала на стуле.

– Я вернулась домой около двух часов ночи, – сказала она. – У входной двери я столкнулась с одним типом, но он мог выходить от кого угодно.

Донован сел на самый краешек стула.

Неважно, откуда он выходил. Как он выглядел?

– Он очень торопился, чуть не сшиб меня. Высокий, темноволосый, довольно красивый. Я думала, он обрадуется, если я предложу ему стаканчик, – она подмигнула сержанту.

– Как он был одет?

– В серый костюм и серую шляпу.

– Ты узнаешь его, если встретишь на улице?

– Думаю, да. Но он не походил на убийцу.

– Настоящие убийцы никогда не бывают похожими на убийц. Иначе жертвы просто разбегались бы от них. Сколько ему лет, как ты думаешь?

– Около тридцати.

По словам женщины, которая прибирала в квартире Фей, та предпочитала бородачей.

– У него была борода?

– Нет.

– Что было дальше?

– Ну, я предложила ему зайти и выпить, а он сказал, что торопится, оттолкнул меня и ускакал по улице.

– Он казался смущенным?

– Я бы не сказала. Было видно, что он спешит.

– Он был на машине? Мэй покачала головой.

– Они никогда не ставят машины возле дома. В конце улицы есть стоянка.

– Отлично! – похлопал ее по влечу Донован, вставая. – Будь осторожна, и если встретишь этого типа, сразу звони в полицию.

Было десять часов, когда Донован вернулся в квартиру Фей Карсон. Доктор уже ушел, Адаме, прикрыв глаза, сидел в кресле. В его зубах дымилась сигарета. Флетчер и Холсби работали в спальне.

– Ну что? Есть новости? – спросил Адаме, не открывая глаз.

Донован сделал усилие, чтобы не выдать волнения.

– У меня есть приметы типа, который очень может оказаться убийцей. Он выходил из этого дома около двух часов ночи и страшно торопился.

– Ничего удивительного. Все, кто выходит из этого притона, должны торопиться.

– Я выяснил: ни одна девица в доме не принимала сегодня ночью прохожего клиента. Можно предположить, что он приходил к Карсон. Врач сказал, в котором часу она умерла?

– Приблизительно, в половину второго.

– Тогда может быть это он, – проговорил Адаме, наконец открывая глаза.

– Не обязательно. Он мог прийти к ней в гости, но обнаружив труп, решил смотаться. – Легкое дребезжание, идущее со стороны телефона, заставило полицейских замолчать.

– Посмотрите! – воскликнул Донован, подходя к аппарату. – Кто-то приглушил звонок.

Адаме снял трубку, выслушал что-то и, нахмурившись, проговорил:

– Говорит лейтенант Адаме из городской полиции. Кто у телефона?

Донован услышал щелчок на другом конце провода, и Адаме положил трубку.

– Один из клиентов, я думаю. Он сразу же дал отбой.

Донован подскочил к телефону, схватил трубку и сказал телефонистке:

– Говорит полиция. Выясните, откуда был вызов. Адаме насмешливо взглянул на него.

– Что за мысль? Неужели вы думаете, что звонил убийца?

– Я должен знать, кто звонил, – упрямо сказал сержант.

Вызов сделан из телефонной кабины в Восточном национальном банке, – через несколько минут ответила телефонистка.

– Спасибо, сестрица!

Адаме склонился над телефоном.

– Кто бы мог сделать эту заглушку: она сама или убийца? Флетчер! – позвал он. – На телефоне есть отпечатки пальцев?

– Ничего нет, – отозвался эксперт, появляясь на пороге спальни.

– Вы заметили, что его заглушили?

– Конечно, но не придал этому значения.

– Это меня не очень удивляет, – сказал Адаме язвительно. – Значит, никаких отпечатков?

– Похоже, это сделал убийца, – сказал Донован. – Она бы оставила отпечатки.

Жестом руки Адаме отпустил Донована.

– Постарайтесь узнать, не слышал ли кто-нибудь вчера вечером телефонного звонка?

– Я отправляюсь в банк, – ответил сержант. – Может быть, удастся выяснить, кто звонил по телефону.

– К дьяволу это! Зачем?

– Эта девушка работала не на панели. У нее были постоянные клиенты, которые рекомендовали ее своим друзьям. Чем больше я буду спрашивать, тем скорей обнаружу нашего незнакомца в сером костюме.

– Ну, что ж, эта мысль, в конце концов, не поражает своим идиотизмом, – согласился Адаме.

Донован в надежде, что напал на правильный след, быстро спустился по лестнице. Если ему повезет, он справится с этим делом, и тогда плюнет Адамсу в лицо!

* * *

Шеф полиции Пол Говард сидел за огромным столом красного дерева, зажав белыми зубами толстую сигару. Казалось, он был чем-то очень недоволен. Адаме напряженно смотрел на шефа.

Благодаря необычайно развитому честолюбию, уже в сорок пять лет Говард довольно высоко поднялся по служебной лестнице и думал только о карьере. В скором времени он рассчитывал стать судьей, а потом и сенатором. Говард старался водить дружбу с теми, кто хоть что-то значил в политической жизни, оказывал им всяческие услуги, рассчитывая, что в свою очередь и они помогут ему. Место, которое занимал Говард, было очень удобным для того, чтобы оказывать услуги разного рода, а кое на что просто закрывать глаза. Ведя себя таким образом и, благодаря некоторым финансовым операциям, Говард сколотил себе неплохое состояние. Как говорится, жил сам и давал жить другим и, таким образом, высокопоставленные граждане могли без опаски заниматься различными махинациями.

С другой стороны стола в мягком кресле сидел шурин Говарда, капитан полиции Джон Монтелли. Его обрюзглое, невыразительное лицо было покрыто красными пятнами, что придавало ему сходство с гиеной. В зубах шурина тоже была зажата сигара.

В тот день, когда Говард был назначен шефом полиции, Монтелли почувствовал, что рискует потерять место, но зная, что начальник неравнодушен к молодым девушкам, поднапрягся и женил его на своей младшей сестре. С тех пор как Говард женился на Глории, Монтелли стал для него неприкосновенен.

Адаме, хорошо знакомый с ситуацией, знал, что если бы удалось выкинуть Монтелли, он автоматически занял бы его место. В течение последних месяцев лейтенант Гарри Адаме терпеливо ждал возможности, чтобы отделаться от Монтелли, а заодно и от Донована, которого считал изрядным тупицей. Дело по убийству Фей Карсон, казалось, могло помочь ему в этом.

Говард, вне себя от ярости, грыз сигару.

– Это дело должно быть расследовано немедленно! Киньте на него побольше людей, мы должны немедленно схватить убийцу. Здание, полное проституток, чуть ли не в центре города! Боже мой! И вы уверяли, что в городе нет ни одного борделя.

Монтелли обнажил пожелтевшие от табака зубы.

– Бордели бессмертны, – сказал он. – Их закрывают, но они открываются снова.

– Но почему вы не пытались прикрыть именно этот притон? – спросил Говард.

Монтелли удивленно посмотрел на шефа.

– Это одно из зданий О'Брайена.

Говард покраснел, побледнел и бросил быстрый взгляд на Адамса, который внимательно рассматривал свои ботинки. Лицо его было безмятежно, и Говард успокоился. Адаме либо не слышал реплики этого идиота, либо имя О'Брайена ни о чем ему не говорит.

Но не тут-то было! Имя О'Брайена было прекрасно знакомо Адамсу, и говорило очень о многом. Но вот о том, что этот тип был собственником двадцать пятого дома на Лессингтон-авеню, лейтенант слышал впервые Предчувствие сладкой дрожью прошло по его телу: воз можно, именно это станет причиной скандала, которого он так ждал в течение многих месяцев. Если застукать Монтелли на выгораживании О'Брайена, можно будет занять его место, о котором Адаме мечтал, истекая слюной.

Пол Говард готов был лопнуть от ярости. О чем думал этот кретин Монтелли, когда в присутствии Адамса ляпнул об О'Брайене! Адаме, конечно, был хорошим офицером и отлично делал свое дело, но ему не следовало совать нос в политику.

Говард и сам был поражен, когда узнал, что этот дом на Лессингтон-авеню принадлежит О'Брайену. Если газетчики узнают об этом, отцы города будут серьезно скомпрометированы. Все это будет иметь последствия, о которых было страшно подумать. Нужно поскорей закончить дело об убийстве Фей Карсон и забыть о нем.

– Что вы успели сделать? – спросил Говард у Монтелли.

Тот кивнул на Адамса.

– Этим занимается лейтенант. Не понимаю, почему вы устраиваете историю из-за какой-то шлюхи? Да это вообще никого не интересует.

– Вот посмотрите, как это никого не интересует, – возразил Адаме. – Дождитесь только завтрашних газет!

– У вас есть версия? – спросил Говард Адамса. – Или хоть какая-нибудь зацепка?

– Приметы одного типа, который очень может оказаться убийцей. Донован как раз занимается этим.

– Донован? А почему не вы?! – закричал Говард. – Донован… – он заставил себя сдержаться. – Безусловно. Донован хорош для обычной работы, но здесь нужна быстрота, а в этом он не слишком силен. Я все же рассчитываю на вас, Адаме. Займитесь следствием вне зависимости от Монтелли и Донована. Найдите мне убийцу и схватите его. У нас в управлении скоро будет небольшая смена декораций, и если следствие пойдет быстро, вы сможете поздравить самого себя. Понимаете?

Мужчины в упор посмотрели друг на друга. Грубое лицо Адамса осталось бесстрастным, но внутренне он напрягся, нюхом почувствовав, что к словам шефа можно отнестись с доверием.

– Мне нужны сведения о всех подпольных организациях города. Поручите кому-нибудь заняться этим, а сами сосредоточьтесь непосредственно на убийстве. Я лично прослежу, чтобы вы получали копии всех донесений Донована. А теперь приступайте!

– Вы получите необходимые сведения, – сказал Адаме, выходя из кабинета.

Несколько минут Говард сидел молча и смотрел на закрытую Адамсом дверь. Потом он с ненавистью взглянул на шурина и, нажав на кнопку селектора, сказал секретарше:

– Я иду в ратушу. Вернусь через час. Он закрыл дверь, надел шляпу и вышел на улицу.