Глава 3 В осаде 2 page

– Так, прими чуть вправо и бросай.

От упавшего камня прокатился грохот, и стены ответили на это падение новой свистопляской огней. Недолгой и не такой уж яркой и громкой.

– Вот, узоры по стенам все еще бегают, но побледнели. Можно рискнуть идти дальше. Ого!

Сразу три шаровые молнии размером от апельсина до очень крупного грейпфрута словно вылупились из стены чуть дальше контейнера и с гудением и разбрасыванием искр направились в их сторону.

Серена вскинула руки над головой, зажгла между ладонями электрическую дугу и превратила ее в свой джедайский световой меч. Меч, вторя голосам молний, сам гудел, меняя тон то на более высокий, то на более низкий.

– Пошли, – приказала Серена.

– Может, купол поставить?

– Пока не стоит. Я этого объяснить или подтвердить не смогу, но мне кажется, что купола и сферы из защитных полей притягивают молнии. Вперед.

– Шагай. Я на четыре шага позади.

– Что‑то ты подозрительно послушный, – буркнула Серена и двинулась вперед. – Да, больших шагов не делай.

– Знаю, шаговое напряжение и все такое.

– Да? А я и не знала, что это так называется.

До контейнера они продвигались очень долго. Серена все ждала, куда полетят шаровые скопления электрической энергии, но те, продвинувшись вперед, вдруг возвращались назад. Повисят чуть на месте, сыпанут по очереди искрами и вновь дернутся на несколько метров в их сторону. Чтобы почти сразу отступить.

Зато когда они сами подошли к контейнеру, эти серебристые шары с голубым отливом очень уж целенаправленно, пусть и медленно, поплыли прямиком к ним.

Серена взметнула вверх свой меч, издавший кровожадный гул. Большинство полагали, что она этим мечом способна высасывать энергию, даже целую молнию поглотить. На самом деле меч, помимо прочих достоинств, представлял собой прекрасный громоотвод. Он отводил энергию куда‑то туда, где она полностью растворялась. Объяснения Доцента и Семена по поводу смежных пространств она выслушала внимательно, но ничего в них не поняла. По этому поводу Семен, проводивший по ее просьбе пересказ лекции Серегина, жутко обрадовался и заявил:

– Ну слава богу! Раз уж вы, ваша электросветлость, ничего не поняли, то и я могу честно сознаться, что сам ничего не понимаю. Пусть практически в этом вопросе чуток продвинулся.

Но громоотвод не понадобился, все три молнии поочередно нырнули под контейнер, где благополучно исчезли. Впрочем, Серена успела рассмотреть оставленный ими след, уходящий по порванному кабелю внутрь контейнера.

– Саша, вот теперь я точно вспомнила, что слышала крик. Ментальный. Только никто нам не угрожал, нас предупреждали и просили о помощи.

– Хочешь сказать, что там не покойник?

– Не тыкай пальцем, это неприлично. Не знаю я, кто там. Так что открывать этот ящик я не собираюсь.

Алекс коснулся контейнера ладонью, тот пропустил ее внутрь на пару миллиметров. Чуть задумавшись, он принялся тщательно осматривать находку со всех сторон.

– Хм! Вряд ли нам по силам вскрыть этот ларчик, – сказал он и даже затылок почесал, что в исполнении клона выглядело нелепо. – Смотри. Видишь этот кабель, уходящий внутрь? Вот этот разъем крепился здесь на стенке контейнера. Когда тут все ходуном заходило, контейнер швырнуло в сторону. И кабель из него едва не вырвало. Теперь глянь, как отличается вот эта часть провода от этой и от этого краешка?

– Хочешь сказать, что у него стенки толщиной в треть самого контейнера? Да, так просто я этот сейф не взломаю.

– Здравая мысль. Даже две сразу. Не взламывать и то, что это сейф. В котором упрятали джинна, питающегося электричеством, который пообещает исполнить три наших желания. А после подло и коварно съест нас.

– Пошли, за этим углом, кажется, последние метры штольни. Заглянем и отправимся с докладом.

Эти последние метры уровня «–200» они преодолели без помех, шустро и бодренько завернули за угол и увидели конец штольни. Перекрытый зеркальным черным щитом. То есть идеально гладкой черной поверхностью, способной отражать как зеркало. Понятно, что это было необычно, а значит, могло быть опасным. Но опасности в данный момент Серена не почувствовала. Так что они подошли вплотную.

– Интересно, это зеркало такое необычное или я стал настоящим привидением? – поинтересовался Алекс. – Стены отражаются, а я не отражаюсь. Хотя без зеркала руку свою вижу. Хорошая такая, не до конца прозрачная рука. Должна бы отражаться…

– Замри.

По зеркалу пробежала рябь, мелькнули смутные тени. Вскоре изображение настроилось, и пусть экран не начал светиться, а остался черным, в нем стало возможным что‑то разглядеть. Почти отчетливо. Можно было даже узнать действующих лиц. Вот только понять происходящее по ту сторону зеркала не получалось. Вроде все видишь, а мозг отказывается сложить увиденное в целую картину.

– Вот вы где! – услышали они Семена, но ни его самого, ни его клона не увидели. – Закончили на двухсотом? Прыгаем на пятисотый. Живьем прыгаем, но клонов туда тоже перетащите. И полотенца с морды лица снимите, пыли уже давно нет. Только тут Серена, увлеченная происходящим на уровне «–200», сообразила, что они сидят с Алексом Русаковым на ее койке на уровне «–370». Сидят, очень тесно прижавшись, Саша держит ее за руки, а Семен Кольцов присутствует здесь в своем подлинном облике.

– Пардон, что я без стука, да и двери у вас нет, – смутился Семка, увидев, как Серена отдернула свою руку из ладони Русакова. И продолжил очень уж спокойным и деловым тоном: – Дело возникло неотложное, там Юстина и Джон тонут.

– В море? На пятисотом тоже море?

– Если бы, – вздохнул Семен. – Они в камне тону т.

– В каком?

– В каком‑каком? В базальте, или в граните, или что тут у нас? Все, поехали. На Алену настраивайтесь как на маячок и прыгайте. Или помочь? Не надо? Ну ладненько.

И исчез.

Серена мысленно поискала Алену, но раньше услышала Юстину. Та теперь, пожалуй, превосходила Алену в «громкости» мыслеречи. Сейчас ее крик был более отчетливым, страх в нем присутствовал, но без особой истеричности. Раз проблемы у Юстины, то, наверное, к ней поближе и нужно телепортироваться. Серена схватила Сашку за руку и прыгнула. На сто сорок пять метров в глубь гранитной толщи.

Провалились они в кромешную темень, Серена постаралась перестроиться на ночное видение, но получилось не сразу, а когда вышло, большой нужды уже не было – повсюду висели, лежали и летали огоньки. Говорят, что Русаков их иногда даже во сне делает. Так, вон светящееся колечко плывет, а не шарик‑фонарик, значит, и Семен на подходе. – Ну и где тут утопающие? – спросила Серена, когда подошли Алена и Семка.

– Да у вас за спиной.

– Тонут и молчат, как рыбы, – проворчала Серена, оборачиваясь назад, и чуть не подавилась собственным языком. Она была уверена, что ребята тонут в камне в фигуральном смысле. Ну засыпало их мелкой щебенкой или еще как.

Но Юстина и Джон, плотно сжав губы, беззвучно барахтались в каком‑то сером киселе, напоминающем жидкий раствор для кладки кирпича, по неизвестной причине заполнившем узкую, но глубокую яму посредине коридора.

– Алена, Серена. Постойте секундочку на месте, – вежливо попросил Семка. – Мы с Алексом попробуем подойти.

В этот миг Джон, увязнувший по грудь, вдруг скрылся с головой. Странным образом никаких кругов по поверхности не пошло, она просто стала гладкой и с виду твердой, ничем помимо этой непривычной гладкости неотличимой от камня рядом с ней. В следующий миг Семен завис над тем местом и попробовал засунуть руку в жидкость… но на самом деле лишь ударился пальцами в каменную твердь.

– Уй, йей! – взвыл он. – Больно! Алекс, попробуй пробурить рядом с местом, где Джон…

Голова Джона показалась наверху, от нее по поверхности пошли мелкие волны. Джон выплюнул изо рта струйку… сразу и не скажешь, струйку чего… та гулко упала на пол, превратившись в длинный тонкий камень, едва оторвалась от его губ. Камень, упав, раскололся на три части. Джон закашлялся, и от него в стороны полетели крохотные каменные брызги.

– Перестань на меня кашлять, – потребовала Юстина. – Приличные люди прикрывают рот ладонью. И потом больно, когда в лицо попадает.

Было ясно, что в этот раз Юстинка свои привычные занудства использует в качестве лекарства от собственного страха.

– Джон, не шевелись! Матка боска!

– Что? – перепугался Кагава. – Там кто‑то живой?

На языке, ставшем для них давно привычным, «живой» было синонимом слова опасный. Скорее даже – очень опасный.

– Ботинок сползает, – ответила Юстина. – Семен, что ты висишь над нами без толку?

– Изучаю обстановку. Алекс. М‑м‑м… Давай‑ка я тебя подниму, поднесу поближе и поставлю. На треть твоего веса. Если начнешь проваливаться, я тебя успею подхватить. А то этих как ни тянул…

Алекс кивнул в ответ и, чуть приподнятый Семкой над полом, приблизился к принимающим самую странную грязевую ванну Юстине и Джону.

– Опускаю, – сообщил Семен, продолжавший висеть над «ванной».

Серена отчего‑то заранее знала, что в этом эксперименте нет никакой нужды. Что никто из них, даже подойдя вплотную, даже ступив перед самым носом плавающих в камне ребят, никуда не провалится, камень под их ногами не потечет жидкой глиной. Пока Алекс и Семен проверяли подход, она спросила Алену:

– Под ними точно нет кого‑то живого?

– Нет. Я бы сразу сказала. Да и Юстина уже не та, что раньше, уж недалеко от себя даже самого странного и чуть живого монстра учуяла бы.

– Значит, дело в них самих. В Юстине и в Джоне. Вон, Алекс уже рядом с ними стоит и не проваливается. Подойдем?

Семен с Алексом протянули Юстине руки и попытались вытащить ее. Та, будучи в свободном плавании, барахталась в камне почти как в простой воде. Но едва ее начинали тянуть, эта необычная жижа делалась вязкой, и чем большее усилие прилагалось, тем гуще и тяжелее становился этот бетон.

– Юстина. Там прямо перед тобой твердая ступенька, – сказала неожиданно даже для самой себя Серена, потому что толком ничего не обдумала, но мысль в голове промелькнула, и она побоялась ее упустить. – Нащупай ногой.

– В самом деле, – удивилась Юстыся. – Джон, тут ступеньки, плыви сюда.

Через минуту оба были на твердой поверхности, с обоих стекали ручейки, превращающиеся в каменное крошево.

Джон тряхнул головой, с волос сорвалось несколько капель, на лету превратившихся в каменные шарики. Пара из них болезненно стукнула Серене в щеку, но она даже не заметила этого. Потому что Юстина принялась выжимать свои волосы. На это зрелище все смотрели, раскрыв рты: девушка сжимала волосы и пропускала их сквозь сжатые пальцы, а с них сыпались тоненькие, как спагетти, ленточки камня.

Рядом шевельнулась Алена, Серена остановила ее, тронув за руку.

– Пусть как‑то с себя этот жидкий камень стряхнут, а то если он на них затвердеет… – она не удер жалась и хихикнула: – у Юстины будет вечная ук ладка!

– Но ей не понравится, – согласилась Алена, наверняка представившая себе картинку, как их модница и раскрасавица ходит с маской из камня на лице и с окаменевшей растрепанной прической.

С кожи каменная корка или каменные прилипшие капли, наверное, осыпятся, а вот с волосами придется наверняка расстаться. Да и с одеждой. Так что пока они так на камень воздействуют, пусть отожмутся ну и… э‑э‑э… обсохнут, наверное, как тут еще скажешь.

– Отжались? – наконец спросила Серена. – Вы как следует отряхнитесь, нечего с собой грязь тащить. Семен, какая тут у нас задача?

– Да они ее уже выполнили, осмотрели уровень. Так что остались «– тысяча семисотый» и самый подвал, но их придется отложить до завтра. Тем более что на трехтысячный даже Настя не может сейчас прыгнуть, мешает что‑то.

– То есть можно отдыхать? – спросила Юстина.

– Еще чего, – возмутился Кольцов. – Нужно доложить командованию. Ну и самим узнать, что, где и как. Может, еще помощь кому нужна. Или что‑то другое срочное. Так что все идем в столовую на нашем уровне, там будет общее собрание. Да уже идет, наверное, только нас и ждут. Джон, из тебя песок сыпется, развалина ты этакая.

– Там места мало, – капризно сказала Юстинка.

– Половина, значит, будет представлена клонами. Кто из вас пойдет живьем, а кто клоном?

– Только не я! – замахала руками Поборски. – Не я живьем. В таком виде!

Семен даже глаза выпучил. Раз не живьем, значит, в виде клона, а из‑за клона, точнее, из‑за того, как болезненно Юстина перенесла гибель своего первого и до сего момента последнего клона, у них весь отряд чуть на два лагеря не разделился.

– Точно? – переспросил Семка. – И что, сделать твоего клона?

– Разумеется. Да не смотри ты на меня так, я все помню, но лучше пострадать от распада клончика, чем позориться на людях.

Семка потянулся пальцем к виску, чтобы там чуть им покрутить, но вовремя остановился и, не сходя с места, сделал призрачную копию Юстинки. Это ее окончательно успокоило, она даже повеселела. Серена вздохнула, она прекрасно понимала, что в нынешнем своем виде та не могла себе позволить появиться в обществе. Пусть даже на совещании в связи со стихийным бедствием и его ничего хорошего не сулящими последствиями. Но ей‑то придется туда идти, хотя и она, извалявшись в пыли и не успев привести себя в порядок, выглядит как чучело. Понять бы еще, с каких пор она‑то стала по таким поводам беспокоиться? Уж не с сегодняшнего ли дня?

К бессонным ночам им было не привыкать. Но зевали все собравшиеся в столовой нещадно.

Штольня уровня «–370» была укреплена тюбингом – полукольцами из чугуна – заметно большего диаметра, чем на верхнем жилом уровне. Там было шесть метров, здесь восемь. Так что пространства для помещений получалось больше. По одной стороне под них отводилось по три с половиной метра ширины тоннеля, и здесь располагались казармы, столовая, баня и разные другие подсобные помещения. С противоположной перегородка отделяла от стены два метра и была поделена на отсеки тех же двух метров длиной. Эти конурки, где в полный рост стоять было возможно лишь у дверей, были отведены под камеры. Узкая солдатская койка, тумбочка, два крюка в качестве вешалок, лампа с железным абажуром под потолком, и все! Зато в обязательном порядке имелась камера видеонаблюдения. Чтобы одним служба, а другим заточение медом не показались. Впрочем, через раз в камерах имелись табуретки, считавшиеся здесь предметом роскоши. Карцер от этих боярских хором отличался отсутствием любых предметов. Там даже лампы не имелось, правда, видео камер было аж две сразу. Зато щелей больше, и сквозняки гуляли постоянно. Побывали в нем все, некоторые по несколько раз успели, но мало кто находился дольше нескольких минут. Блокировали видеокамеры и телепортировались – кто сам, кто с помощью товарищей – куда желали. Войцек в порядке исключения любил там повисеть в воздухе и подремать. Или погонять клона по разным любопытным закоулкам, пока висит себе комфортно – мягкая воздушная подушка и теплый кокон защитной сферы, что еще нужно для удобства?

Кстати, как раз напротив двери карцера располагался вход в столовую, наверное, самое просторное здесь помещение. Хотя бы по длине. Тут стояли длинные и узкие столы, за каждым из которых умещались по десять человек, но обычно стояли они торцом к стене и у стены головой об изгиб тюбинга не стукался лишь карлик.

Сейчас все столы поставили вдоль стены, а скамьи оставили стоять поперек помещения. На них и располагались участники совещания. Большинство из них Серена знала. Своих знала превосходно, столько вместе прошли и пережили. Войцек, дядя Сережа, фрау Каролина, Настин отец и командир группы спецназа полковник Ковалев, его заместитель майор Кузьмин, капитан Сережа Орлов. Из местных она знала профессора Виктора Николаевича и капитана Фадеева. Но остальных тоже видела неоднократно, пусть и не знала или не могла после бурной и бессонной ночи припомнить, кто какую должность занимает и кого как зовут. Ничего, разберется позже.

Настя появилась вместе с Антоном Олеговичем, Доцентом и Эльзой. Как раз в этот момент на кухне, отделенной от столовой лишь стойкой, закипела вода в огромной кастрюле, и повар открыл крышку, выпустив клубы пара. Все невольно обернулись на звук упавшей немалого калибра крышки и вопль обжегшегося повара. И именно в этот момент выпрыгнули из ниоткуда остальные ребята, точнее, их клоны. Как специально сговорились – все разом и в таком месте, где полно пара. Понятно, что их на некоторое время стало отлично видно.

Непривычные местные кто вздрогнул, кто уставился на клонов, не в силах произнести ни слова. Профессор Виктор Николаевич с каким‑то азартом в голосе весело воскликнул:

– Потрясающе!

А Серена попыталась разобраться, кто из клонов кто, или хотя бы понять, кто из них Саша. И сразу его узнала. От этого пустяка ей отчего‑то сделалось очень приятно.

Впрочем, клевать носом и зевать она не перестала. Да и все остальные были измотаны и готовы уснуть прямо здесь и сейчас.

– Кого ждем, есть у кого информация? – спросил один из офицеров.

– Генерала Володина и начальника базы, – ответил Настин отец. – Они сейчас будут.

И действительно, через полминуты в столовой сделалось как‑то совсем уж тесно. Это вошел генерал Володин. Его огромная фигура притягивала к себе взгляды прямо‑таки гипнотически. Так что на Шатуна никто и внимания не обратил, а полковника Разуваева и вовсе трудно было различить за широкой спиной генерала. Полкан являл собой зрелище одновременно драматичное и комичное. Драма была написана на его лице. А комичной была его походка. Серена догадалась, что полковника ведут силой, но вряд ли кто из местных это сумеет понять. Разве что Полкан начнет кричать об этом, но не факт, что ему и рот не заткнули.

– Товарищи офицеры! – подал кто‑то команду.

– Отставить, – рыкнул своим приятным басом Володин. – Не до этого сейчас, да и тесновато здесь, не все встать сумеют, не разбив головы. Давайте‑ка мы с вами займемся сбором всей возможной информации о последствиях вчерашнего стихийного бедствия.

Все это он произнес на ходу, еще пробираясь вдоль стены к дальнему концу столовой.

– Начнем сверху вниз и в смысле расположения уровней базы и по важности. Первый и самый важный вопрос – личный состав базы. Товарищ полковник, вы нам очень поможете, доложив, кто и где должен был находиться в момент начала землетрясения.

Разуваев скрипнул зубами. Володин бросил взгляд на Шатуна, тот чуть пожал плечами, мол, язык я ему не держу.

– Слушаю вас, полковник.

– Сверху вниз? – не глядя на генерала, переспросил Полкан. – На поверхности находилась рота охраны объекта в полном составе и отделение связи. Всего сто двадцать четыре человека, в том числе двенадцать офицеров. После второго толчка связь с поверхностью была потеряна. Любая связь, не только радио и кабельная, а всякая. В том числе связь с помощью особых новейших средств и непосредственная – лифтовая шахта получила сильные повреждения, а говоря нормальным языком, ее полностью завалило.

– Спасибо. Кто у нас поднимался на поверхность? Хочу, чтобы присутствующие всю информацию услышали из первых уст.

– Подняться на поверхность не представляется возможным… – с нехорошей усмешкой произнес Разу ваев.

– Совершенно верно, – охотно согласился с ним Володин. – Для нас с вами это невозможно. Кто из ребят поднимался на поверхность?

– Товарищ генерал, – встала Настя. – Это было поручено мне и курсанту Кисконнену. Но самим нам подняться не удалось.

Разуваев хмыкнул, показывая всем своим видом, что такого непонимающего сказанного русским языком генерала он еще не видел.

– Поэтому обследование пришлось поручить клонам, и наша информация односторонняя. Мы все видели и слышали, нас никто увидеть и услышать не мог. Наверху значительные разрушения. Обрушилась кровля казармы, пострадало караульное помещение. Три человека погибли. Личности их мы не опознали, только видели тела. Рядовой и два сержанта. Серьезно раненных не менее тридцати человек. В целом паники, как мы поняли, удалось избежать. Поскольку весь личный состав на месте и под завалами никого нет, сейчас там работают над развертыванием лазарета и организацией горячего питания. Около часа назад прибыли спасательные команды, вертолеты. В общем, им помогают. К сожалению, к обследованию состояния шахты, то есть к началу нашего спасения, еще не приступали.

– Это все?

– Я добавлю, разрешите? – поднял руку Войцек. – Там, наверху, на юго‑западе базы, образовалась очень большая и глубокая трещина. Как раз на границе охраняемой зоны, в нее даже одна вышка упала. Но как я понял, на ней уже не было часового.

– Есть еще одна важная подробность, – сказала Настя. – Как мне показалось, я этого толком подтвердить не могу, но наверху часть территории, или, может, правильнее сказать, часть поверхности, огромнейший пласт земли глубиной метров в пятьдесят и площадью в несколько километров… сместился в сторону северо‑запада метров на пять, не меньше. И шахта лифта не просто завалена, она перекрыта каменным массивом толщиной не менее двадцати метров. А верхняя ее часть уползла в сторону.

– Очень важная информация, – кивнул Насте Володин. – Нужно тщательно обдумать, как ее передать наверх. Вместе с докладом об общем положении дел. Продолжим.

– Товарищ генерал. Не могли бы вы прояснить…

– Как эти мальчик и девочка сумели оказаться наверху? Обернитесь, а вы, товарищ повар, еще разок пару поддайте.

Только сейчас Серена сообразила, что одновременное появление клонов в облаке пара было подстроено.

– Вам, товарищ капитан, видно, что там находятся копии людей. Семен, окажи любезность и помаши рукой. А теперь исчезни ненадолго. Вот вам наглядный ответ на ваш вопрос. Насчет подробностей, как вы понимаете, я не могу распространяться. Да и эти, а равно многие иные способности ребят мы вынуждены приоткрыть лишь в виду чрезвычайности ситуации. Из которой нам всем вместе предстоит выбираться.

– Так вот как этот мальчик носился вчера по всем закоулкам! – Профессор Аксенов жизнерадостно потер руки. – Телепортация! Альберт Бернгардович, а вы мне не верили!

– Могу вас успокоить, сейчас я себе самому не верю, Виктор Николаевич, – ответил его коллега. – Извините, товарищи. Продолжайте, товарищ генерал, очень любопытно.

Володин посчитал правильным рассмеяться в голос, его поддержали, и атмосфера напряженности слегка развеялась. Да, это настоящий генерал, подумала Серена. Но все испортил Разуваев.

– Значит, правильным было решение замуровать этих монстров здесь! – истерично прошипел он.

– Ну не дурак ли! – с сожалением в голосе произнес коллега профессора Аксенова, имени которого Серена не запомнила. Альберт, кажется, а дальше очень уж сложно.

– Продолжим, товарищи, – сказал Володин, и все внимание вновь переключилось на него. – Полковник, постарайтесь столь же внятно доложить о тех, кто находился под землей.

– Это секретная информация.

– Как скажете. Капитан Фадеев, доложите вы.

Капитан, несмотря на разрешение сидеть, все же встал для доклада:

– В подземных уровнях базы находилось в общей сложности восемьдесят человек. Извините, с вами восемьдесят один. Взвод охраны, управление базой, научный персонал и вспомогательный персонал. Плюс полагавшиеся арестованными люди группы полковника Ковалева. Раненых на данный момент у нас восемнадцать, но это по большей части ушибы и царапины. Серьезную травму получил один из офицеров – перелом ноги. Закрытый. Есть легкое сотрясение мозга у начальника снабжения базы майора Колоколова. Но Семен уверяет, что к вечеру оба будут в строю.

– Эм‑м‑м… Перелом, знаете ли…

– Альберт Бернгардович, – ласково остановил его Володин. – Семен и не такое лечит за несколько часов.

– Ох, до чего увлекательно. Вы уж продолжайте, будьте любезны.

– Разрешите вопрос, – обратился один из офицеров базы. – Те из людей, кто оказались в затопленной морем части верхнего уровня, вы сказали, что они живы и здоровы?

– Так и есть. Нам на данный момент следует воспринимать все странности, или, если хотите, чудеса, как данность. Полагаю, что научное объяснение им будет дано не скоро. С одной стороны все видят море, с противоположной – стену из необычного камня. К сожалению, попасть туда могут лишь наши ребятишки и то не все. Ну и двое взрослых из той же группы. Они и обследовали противоположную половину коридора. А офицеры из группы полковника еще до их появления остановили небольшую, к чести наших солдат, панику – нет, скорее растерянность – и восстановили там дисциплину.

– Похоже, вы узурпировали здесь власть, – через губу бросил Разуваев. – Меж тем вы все находитесь под арестом.

– О законности ареста я пока умолчу, – повернулся к нему генерал. – Мы все готовы вернуться до поры в камеры. Только вы уж извольте принять командование, если вы желаете отказаться от нашей помощи, а ваши люди согласятся после этого вам подчиняться.

– Я командир базы.

– Слушай ты, крендель с маком! – без нажима произнес Володин, но одна смена выражения лица с просто серьезного на напряженное заставила всех подтянуться, а Разуваева заерзать. – Пока ты прятался под своим столом с бутылкой коньяка, мальчики и девочки, коих ты монстрами обозвал, рискуя жизнью, провели обследование всей базы, помогли людям прийти в чувство, устранили шок, оказали медицинскую помощь, заставили всех взять себя в руки и продолжать нести службу. – Генерал махнул рукой и вернулся к сдержанному и деловому тону: – Товарищ полковник, я просил вас прихватить с собой схемы водоснабжения и энергоснабжения, принесли?

– Это секретные сведения.

– У меня все есть, – сказал капитан Фадеев.

– Молодец, капитан! – воскликнул генерал Володин. – Был бы ты лейтенантом, я бы тебя своей властью немедленно в звании повысил. А майора, увы, не могу присвоить. Все! Шутки в сторону. Все знают, а большинство и видели, что произошло на верхнем уровне. По счастью, вот этот уровень подобные фокусы обошли стороной. А вот на двухсотых, на пятисотом и на более низких уровнях творится кое‑что похлеще, чем на «восемьдесят седьмом».

– Самый глубокий уровень «минус пятьсот десятый», – ехидно сообщил Полкан.

– О! – печально вздохнул Володин. – Ладно, ваши подчиненные не в курсе, что есть «тысяча семисотый» и «три тысячи сотый», но вы‑то могли это узнать. Достаточно было посмотреть в своем компьютере.

– Вы позволили себе рыться в моем компьютере!

– Кому он нужен. Просто у меня есть копии всех файлов, переданных вам, – сказал генерал. – Полученные официально. А вот бумажных схем у меня нет. Но мы обойдемся и без них. Но для начала выслушаем доклады тех, кто обследовал нежилые уровни. Итак, минус двести.

Серена встала и почувствовала теплую бодрящую волну, исходящую от Семена. Глянула в его сторону, чтобы поблагодарить улыбкой. Обернулась и коротко доложила о ходе проведенного исследования, пару раз воспользовавшись подсказкой Русакова.

– Серегин, что‑то желаешь добавить? – спросил генерал слегка заерзавшего Доцента.

– Да, небольшой комментарий.

– Товарищи офицеры и товарищи ученые. Разрешите представить вам старшего лейтенанта, а с сегодняшнего дня капитана Российской армии, кандидата физико‑математических наук Серегина Константина Васильевича.

– Предлагаю включить в список первоочередных действий исследование контейнера и восстановление его энергоснабжения.

– Полагаешь это более важным, чем все остальные находки?

– Да. Возможно, с ним связано все остальное. И, пожалуй, об этом остальном я пока умолчу, пользы от моих умозаключений будет мало.

– Тогда продолжим. Уровень минус двести сорок метров.

Встала Инеза:

– У меня будет самое короткое сообщение. Я и Ким Нам Иль прошли уровень из конца в конец – пусто. Никаких изменений.

Володин кивнул:

– Лично меня это радует. Что там дальше? Пятисотый?

Джон, как и Серена, безо всяких ненужных подробностей сообщил об их с Юстиной прогулке по уровню «–510».

– Мы прошли от шахты до самого конца и ничего необычного не обнаружили. Решили вернуться в обратном направлении, чтобы проверить еще раз. Долгое время по‑прежнему не было ни единой аномалии. Но примерно в восьмистах метрах от шахты на стене обратили внимание сначала на очень гладкий, по сути, отполированный участок не больше чем метр на метр размером, а подойдя ближе, увидели белесые узоры на нем. Сказать, что эти узоры искусственного или природного происхождения, мы не можем. И на то и на другое похоже. Это как будто соль выступила и получился рисунок, вроде морозного узора на окнах. Ну веточки там разные, несколько снежинок. Очень бледный рисунок, но он показался нам одновременно и выпуклым и процарапанным. Чтобы понять это, мы прикоснулись к нему – оказался гладким. Едва мы шагнули в сторону, под нами начал проваливаться пол. Вроде как на зыбучий песок наступили и в нем стали тонуть. Я сразу попытался воспользоваться телекинезом, чтобы вытащить свою напарницу Юстину Поборски, но не смог. Мне даже показалось, что я от этого глубже увяз. Мы замерли и позвали на помощь. Алена и Семен прибыли первыми, но им также не удалось нам помочь. Так что некоторое время мы стояли по грудь в чем‑то, напоминающем жидкий бетон или строительный раствор.

– И как же удалось выбраться? – не вытерпел в этот раз один из офицеров.

– Сами вышли. Серена подсказала Юстине, что рядом с ней должны быть ступеньки. Мы по ним и поднялись. Камень в том месте, едва мы выбрались из него, стал твердым.