Глава девятая. Когда они приехали, в прачечной было негде повернуться

Когда они приехали, в прачечной было негде повернуться. Новый вид услуг – глажение рубашек – пользовался большим успехом. Герти получила заказы сразу от нескольких офисов. Колм замолвил за нее словечко, а личная рекомендация многого стоит… Увидев Полли Каллаган, за которой шли двое полицейских, Герти схватилась за горло.

– Джек? – сдавленно вскрикнула она. – Джек что‑то натворил? Вчера вечером он вел себя замечательно, был очень тихим и не сказал ни слова. Что он сделал?

– Сядь, Герти, – сказала Полли. Один из полицейских раздвинул толпу любопытных служащих и клиентов и принес стакан воды. – Произошел несчастный случай. Все случилось очень быстро, он не мучился. Фельдшеры «скорой помощи» сказали, что он умер почти мгновенно.

– О чем вы говорите? – Герти побелела.

– Герти, честное слово, ему можно только позавидовать. Всем бы нам умереть так легко и быстро. Как подумаешь о том, сколько людям приходится мучиться перед смертью.

Молодая женщина‑полицейский протянула Герти стакан воды. Она служила в полиции всего неделю, впервые должна была сообщать кому‑то о несчастном случае и была очень рада, что миссис Каллаган поехала с ними. Бедная владелица прачечной выглядела так, словно сейчас сама упадет в обморок и умрет.

– Джек не может умереть, – повторяла Герти. – Ему еще и сорока нет. У нас с ним вся жизнь впереди.

– Миссис Вайн, Мэрилин, мы встречались. Это Полли Каллаган. Я сейчас с Джеком Бреннаном.

– Да?

– Произошел несчастный случай с трагическим исходом. Джек, муж Герти, погиб, и она в отчаянии. Я сейчас с ней. Они вызвали ее мать и все прочее… но я переезжаю на новую квартиру. Меня ждут грузчики, и я подумала…

– Вы хотите, чтобы я пришла в прачечную? – перебила ее Мэрилин.

– Если можете. Пожалуйста.

В голосе Полли слышалось отчаяние.

– Уже выхожу. – Мэрилин подошла к Колму, работавшему в саду. – Я иду к Герти. С Джеком несчастный случай.

– Надеюсь, он не отделался легким испугом, – буркнул Колм.

– Летальный исход, – лаконично ответила она.

К удивлению Мэрилин, Колм бросил вилы и присоединился к ней.

– О боже, что меня дернуло за язык? Я побегу вперед, сообщу Норе Джонсон. Она тоже захочет прийти.

Мэрилин уже не в первый раз подумала, что ирландцы – люди и в самом деле поразительные. В тот момент, когда человеку хочется побыть наедине со своим горем, вокруг него собирается половина страны. Она попыталась осмыслить случившееся. Джек Бреннан, который постучал ей в дверь всего два часа назад, мертв? Что она сказала ему напоследок? «Вам лучше уйти». Что было бы, если бы она пригласила его выпить кофе и попыталась подбодрить? Может быть, сейчас он был бы жив? Но Мэрилин это уже проходила и повторять не собиралась. Случившееся с мужем Герти – не ее вина. Она больше не собирается брать на себя ответственность за все грехи мира. Просто пойдет и посмотрит, чем можно помочь живому человеку.

Мать Рии была именно тем человеком, к которому следовало обратиться. Она точно знала, что нужно делать. Велела девушкам продолжить работу. Заявила, что если бы Герти могла говорить, то сказала бы им то же самое. Нет, это не бессердечие, а выполнение долга перед клиентами. Но если уж они так сочувствуют хозяйке, то пусть каждый из них даст по пятьдесят пенсов, а она пойдет и купит на эти деньги букет цветов и открытку. Тогда все увидят, что первыми соболезнования вдове покойного выразили ее подчиненные. Девушки порылись в карманах передников, и Нора вернулась с букетом, стоившим втрое больше того, что удалось собрать.

– А что обычно пишут в таких случаях? – спросила одна из девушек.

– Допустим, так «Герти с любовью и сочувствием». – Нора Джонсон знала, что эти девочки‑подростки хотят упоминать в открытке имя Джека не больше, чем она сама.

Всего пару часов назад Нора накричала на него и сказала, что Герти давно следовало его бросить. Она об этом ничуть не жалела. Она всегда так думала. Но, конечно, говорить это Герти в данный момент было совсем необязательно.

Мэрилин с удивлением следила за тем, как маленькая квартира над прачечной заполнялась народом. На столе стояли сандвичи с холодной ветчиной и паштетом, принесенные из ресторана Колма. Джимми и Фрэнсис Салливаны принесли ящик вина и бутылки с содовой. Хилари прислала сообщение, что приедет после работы и принесет Герти сумку с одеждой черного цвета. Прибыли испуганные, сбитые с толку Джон и Кэти. Детей пришлось забрать из городского летнего лагеря, куда их отправила бабушка, желавшая, чтобы внуки нормально отдохнули. Мать Герти тоже была здесь. Губы женщины были упрямо поджаты, однако она покорно сказала несколько слов о том, что Герти потеряла замечательного человека, любящего мужа и хорошего отца.

Все это было совершенно абсурдно, но Мэрилин снова и снова повторяла себе, что Герти очень хотелось это услышать и люди просто шли ей навстречу.

Рия и Шейла пили кофе, когда позвонила мать Шейлы и Герти и сообщила о смерти Джека. Говорить ей трудно, потому что вокруг полно народу. Но Рия поняла, что главная трудность заключалась в необходимости поддерживать байку о счастливом браке.

Шейла пришла в ужас.

– О боже, что Герти будет без него делать? Просто умрет от горя. – По ее лицу катились слезы. – Некоторые люди считают свой брак счастливым, на самом деле они просто не знают, что это такое.

Полли оставила сообщение для Розмари Райан. В офисе ей сказали, что Розмари разговаривает по другому телефону и подойти не может.

– Передайте ей, что умер муж Герти Бреннан.

– Не хотите сообщить какие‑нибудь подробности, миссис Каллаган? – Секретарша Розмари Райан была такой же холодной и деловитой, как и ее начальница.

– Нет. Она сама поймет, что нужно сделать, – ответила Полли.

– Дэнни, нам нужно поговорить. – Розмари звонила Дэнни Линчу на мобильник.

– Розмари, ты выбрала для этого неподходящее время. – Он держал засыпавшую Бернадетту за руку.

– Ступай, Дэнни. Бизнес есть бизнес, – сказала Бернадетта.

Он вышел в соседнюю комнату.

– Что, Розмари?

– После возвращения ты ни разу не позвонил.

– Ну… слишком многое произошло.

– Знаю. Разве я тебя не предупреждала?

– Мы потеряли ребенка.

– Ох…

– Это все, что ты можешь сказать?

– Мне очень жаль.

– Спасибо.

– Но жизнь продолжается, Дэнни. У нас с тобой возникла большая проблема, о которой ты должен знать. Мы можем встретиться?

– Исключено.

– Мы обязаны поговорить.

– Нет.

– Что с твоим бизнесом и твоим домом?

– Компания ликвидируется, дом придется продать, но, по крайней мере, не как часть имущества Барни. Извини, мне нужно вернуться к…

– Дэнни, что ты будешь делать? Ты должен сказать мне. У меня есть право знать.

– Нет у тебя такого права. Ты не смогла помочь мне, когда я попал в беду. Ты сказала об этом прямо, и я смирился.

– Но есть еще кое‑что… подожди… Мэрилин знает.

– Что знает?

– Знает о нас.

– В самом деле?

– Не смей разговаривать со мной таким тоном, Дэнни Линч!

– Пожалуйста, Розмари, оставь меня в покое. У меня и так хватает забот.

– Не верю, – сказала она.

– Розмари, не разыгрывай драму. Все кончено.

Розмари положила трубку. Ее трясло.

Вошла секретарша.

– Мисс Райан, вам сообщение. Плохие новости. Просили передать, что умер муж Герти Бреннан.

– Вот и хорошо, – сказала Розмари.

– Мы возвращаемся на два дня раньше, – сказала Рия. – Я поменяла билеты.

– Ох, мам, только не это. Похороны ужасного Джека Бреннана того не стоят. Ты никогда его не любила, это лицемерие.

– Герти – моя подруга, и я ее люблю, – ответила Рия.

– Ты обещала, что мы останемся здесь до первого сентября!

– Я думала, что ты будешь рада лететь в одном самолете с Шоном Мэйном. Но, как видно, ошиблась.

– Что?

– Шейла летит на похороны и берет с собой Шона и Келли. Но если ты так решительно возражаешь, я…

– Ох, мам, перестань. Актриса из тебя никудышная, – радостно сказала Энни.

Где‑то неподалеку у Энди была деловая встреча. Во всяком случае, так он сказал.

– Можно пригласить вашу маму в тайский ресторан? – спросил он Энни и Брайана, когда пришел в дом.

– Это что‑то вроде свидания? – спросил Брайан.

– Нет, скорее скучные взрослые разговоры.

– Ладно. Тогда я пойду к Заку. Вы с ночевкой? – спросил Брайан.

– Нет, Брайан, без ночевки, – ответила Рия.

– А я могу пойти с Хьюби в кино, – сказала Энни. – Лучше помолчи, Брайан. Это тоже не будет свиданием. И тоже обойдется без ночевки.

– У вас замечательные дети, – сказал Энди.

Рия вздохнула.

– Приходится то и дело напоминать себе, что не следует к ним приставать. Иначе они сочтут меня чудовищем.

– Вы не похожи на чудовище, – засмеялся Энди.

– Легко могу им стать. Не знаю, к чему мы возвращаемся. Это настоящая неизвестная земля. Я должна по ней передвигаться, но не имею права пользоваться детьми как костылями.

– Мария, никакие костыли вам не нужны, – сказал он. – Вы будете поддерживать связь со мной?

– С удовольствием.

– Но только как с другом, да? – Он не скрывал разочарования, однако был реалистом.

– Энди, мне нужны друзья. Хотелось бы думать, что вы – один из них.

– Что ж, будь по‑вашему. Я тоже буду посылать вам рецепты. Стану специально разыскивать их для вас, чтобы вы стали легендой ирландской кухни.

– Знаете, я начинаю думать, что дело сдвинулось с мертвой точки. К нему подключилась моя подруга Розмари, а она – настоящая динамо‑машина.

– Нисколько не сомневаюсь, – ответил Энди Вайн.

– Хьюби, я не занималась сексом с Шоном Мэйном и с тобой тоже не буду. Тебе все ясно? – спросила Энни.

– Ты выразилась очень доходчиво, – ответил он. – Меня больше всего расстраивает то, что очень скоро ты им с кем‑то займешься. Но не со мной, потому что ты будешь от меня за тысячи миль.

– Знаешь, едва ли, – очень серьезно ответила Энни. – Конечно, я не собираюсь стать монахиней, но вполне возможно, что я никогда не смогу заниматься сексом.

– Ерунда, – отмахнулся Хьюби.

– Однажды я видела, как этим занимались двое людей… много лет назад. Не знаю, как сказать… Это было мерзко. Совсем не так, как я себе представляла.

– Тогда ты была еще маленькой, – сказал Хьюби. Она кивнула. – И просто ничего не поняла.

– А ты понимаешь?

– Немножко. Во всяком случае больше, чем в детстве. Тогда все казалось таинственным и влекло к себе. Хотелось это сделать, и в то же время было страшновато. – Он улыбнулся, вспомнив об ошибках молодости.

– А теперь?

– Ну, теперь это кажется более естественным, правда? Особенно если ты занимаешься сексом с тем, кто тебе нравится.

– Серьезно? – неуверенно спросила Энни.

– Поверь мне, Энни, я делал это не так часто. Ей‑богу, я тебя не обманываю.

– Но это было приятно?

– Было. И это тоже правда, – сказал Хьюби Грин, знавший, что их с Энни беседа носит отвлеченный характер и не имеет никакого отношения к тому, чем закончится сегодняшний вечер.

– Где вы будете жить, когда вернетесь? В трейлере? – спросил Зак.

– Вряд ли. А что?

– Ну, если у вас не будет дома.

– Я не знаю, где мы будем жить. Может быть, у папы. Но мне кажется, что его дом продадут тоже, – задумчиво ответил Брайан.

– Вот это приключение, правда? – спросил Зак. – А у вас для меня найдется место, когда я приеду в следующем году?

– Наверняка, – беспечно ответил Брайан.

– И я познакомлюсь с Майлсом и Декко?

– Конечно.

– Вот здорово! Я никогда не думал, что смогу путешествовать.

– Странно, – ответил Брайан. – А вот я всегда знал, что буду путешествовать. Может быть, даже на другие планеты. Мне хотелось стать агентом по торговле недвижимостью, как мой папа, и работать вместе с ним, но теперь, когда он потерял свой бизнес, я понял, что хочу быть космонавтом.

– Я буду скучать по вас, – сказала Карлотта. – Мне бы хотелось познакомиться с вами поближе. Раньше мне что‑то мешало. Мэрилин держала всех нас на расстоянии, и мы думали, что ее подруга…

– Скоро вы сами увидите, как она изменилась за эти два месяца. Она уже может говорить о Дейле. Да и Грег вернется одновременно с ней. Теперь они будут жить более открыто.

– Она знает, что сюда приходил Хьюби?

– Да, я сказала. Она не возражала. Но я думаю, что после отъезда Энни его сюда и калачом не заманишь.

– Рия, а вы сами нашли то, за чем приезжали? – спросила Карлотта.

– Нет. Но я хотела луну с неба, – ответила Рия.

– Я было подумала, что вы ее получили. В тот уик‑энд, когда прилетал ваш муж.

– Да, я сама какое‑то время так думала, но это оказалась вовсе не луна, – ответила Рия.

– Грег рассказывал, какой у вас чудесный дом. Мне ужасно жаль, что вы не сможете там жить, – сказала Хейди.

– Это всего лишь дом, Хейди. Кирпичи и известка, – ответила Рия.

– Очень мудро. Именно так и надо относиться к превратностям судьбы. – Хейди смотрела на нее с восхищением.

– Я просто репетирую свою роль, – призналась Рия. – Надеюсь, что если буду повторять эти слова как можно чаще, то сама поверю в них и не стану проливать лишние слезы, когда навсегда попрощаюсь со своим домом.

– Вы уже знаете, где будете жить?

– Сейчас жилье в Дублине стоит очень дорого, так что мы получим за дом хорошие деньги. Но, конечно, купить что‑нибудь в том же районе нам не удастся. Наверное, придется переехать в другой конец города.

– Жаль, что ничего не вышло. Когда Дэнни был здесь, вы так хорошо ладили… Но, конечно, вы сами об этом тысячу раз думали.

– Не тысячу, а миллион, Хейди.

Джон и Джерри сказали, что будут очень скучать по ней. Но ничего. Рия приедет домой, наладит экспорт блюд своего приготовления, о ней напишут в журнале «Приятного аппетита», и они станут ее первыми клиентами.

– Вот за это я и люблю Америку. Здесь люди нисколько не сомневаются в том, что мечта может стать явью, – ответила им Рия.

Перед отъездом она еще раз позвонила Герти.

– Не могу поверить, что ради похорон Джека ты прилетаешь раньше срока. Тебе ведь пришлось менять билеты и все прочее…

– Конечно, прилечу, Герти. На моем месте ты поступила бы точно так же.

– Спасибо, Рия. Знаешь, Джек всегда восхищался тобой. Помнишь ту вечеринку в вашем доме, когда он пил только лимонад и помогал накрывать на стол?

– Конечно, помню, Герти. – Рия закусила губу.

– Его отвезли в церковь, – сказала Герти. – Ты не поверишь, сколько там цветов. Оказывается, все знали Джека и по‑своему любили.

– Да, конечно. Увидимся завтра утром, – ответила Рия и положила трубку. Она не могла вспомнить ни одного человека, который мог бы сказать о покойном Джеке Бреннане хоть одно доброе слово.

В самолете Шейла Мэйн спала, Келли и Брайан играли в карты и смотрели кино. Энни и Шон шепотом делились своими планами на будущее.

Рия не могла уснуть. Перед ее внутренним взором представало множество картин. Похороны Джека Бреннана, на которых придется делать вид, что он был совсем другим человеком. Встреча с Дэнни и разговор о том, что будет дальше. Подготовка к продаже дома шестнадцать по Тара‑роуд. Поиски нового жилья. И первая личная встреча с Мэрилин.

Рия надеялась, что Мэрилин ей понравится. Теперь она знала об этой женщине многое. Возможно, куда больше, чем хотелось бы самой Мэрилин. Когда Рия услышала, что Мэрилин отняла у нее сад, дом, подруг и даже дочь, она была готова ее возненавидеть. Тогда она считала Мэрилин холодной, бесчувственной, после смерти сына обидевшейся на весь свет и с негодованием отвергающей любое проявление сочувствия.

Но это лето изменило все. Сейчас Рию трогали маленькие тайны, которые она узнала об этой женщине. Флакон краски для волос, на которой почерком Мэрилин было написано «Специальный шампунь». В кладовке дешевая туалетная бумага, купленная со скидкой, а в кухонном шкафу – готовые смеси для приготовления торта. Рия знала, что друзья обижались на Мэрилин за то, что она отдалилась от них, и не восхищались ее любовью к садоводству, а считали это увлечение чем‑то вроде мании.

Но Рия стала обладательницей куда более важного секрета. Того, который никогда никто не узнает. Она знала, что случилось в день смерти Дейла Вайна. Этот секрет мог бы погубить всё. Рия сказала Хьюби, что упоминать об этом не следует, и он ей поверил.

О ее возвращении знала только Герти. Со всеми остальными Рия должна была встретиться на похоронах.

К их прибытию на Тара‑роуд Мэрилин обещала приготовить завтрак. У них будет время поесть, переодеться, а потом они вместе поедут в церковь. Рия улыбнулась, вспомнив их разговор.

– В этой ужасной истории есть один плюс. У нас с вами будет возможность встретиться. Иначе мы снова разминулись бы в воздухе, – сказала она Мэрилин.

– В этой истории есть и другие плюсы, – ответила Мэрилин. – Но, конечно, никто из нас в этом не признается. – Мэрилин прожила в Ирландии два месяца. Она всё понимала.

И тут первый пилот объявил, что из‑за погодных условий самолет приземлится в аэропорту Шаннона. Он извинился за задержку, которая, однако, составит всего два часа. В Дублине они будут к одиннадцати утра.

– О боже! – воскликнула Рия. – Мы опоздаем на похороны!

– Я иду на похороны этого болвана Джека Бреннана, – сказал Дэнни Линч.

Бернадетта посмотрела на него.

– А кто это?

– Один пьяный дурак. Его жена Герти все время крутилась у нас на Тара‑роуд. Если бы Рия и дети были здесь, они бы тоже пошли туда. А теперь мне придется быть кем‑то вроде их представителя.

– Это очень хорошо, – сказала Бернадетта. – Ты всегда думаешь о других.

– Я встретила по дороге леди Райан, – сказала старшей дочери Нора Джонсон. – Она сказала, что идет на похороны Джека.

– Ну, я думаю, что она, как и все мы, идет туда только из‑за сочувствия бедной Герти.

– Ну да. На саму Герти ей было жалко потратить даже минуту своего драгоценного времени, – фыркнула Нора.

– Ах, мама, будь справедливой. Разве мы не говорили, что Герти следовало его бросить давным‑давно?

– Говорили и были правы, но не с такой насмешкой, как леди Райан. Она обращалась с Герти как с тряпкой, о которую вытирают ноги.

– Мама, ты никогда ее не любила.

– А ты?

– Да нет, она ничего. Она веселая и нас расшевеливает, – ворчливо признала Хилари.

– Неправда. Она гладит вас по головке, а на самом деле ей на вас наплевать с высокого дерева. – Нора Джонсон редко меняла свое мнение о людях.

Задержка в аэропорту Шаннона казалась бесконечной. Шейла Мэйн позвонила сестре.

– Если мы не успеем на службу в церковь, то приедем прямо на кладбище, – сказала она.

Герти заплакала от благодарности.

– Ох, Шейла, если бы ты знала, сколько на свете добрых людей! Бедный Джек и не догадывался, что его так любят.

– Конечно, догадывался. Все знают, что вы были счастливой парой, – сказала Шейла.

Рия позвонила Мэрилин.

– Похоже, позавтракать нам так и не удастся, – сказала она.

– Значит, вы не узнаете, что готовлю я из рук вон плохо, – ответила Мэрилин.

– Жаль, что вы завтра улетаете. Мне бы хотелось, чтобы вы провели здесь еще пару дней.

– Я могу это сделать. Поговорим позже… Ах, да, чуть не забыла. Добро пожаловать домой!

– Джимми, вы не смогли бы спеть на похоронах «Panis Angelicus»? – спросила по телефону Герти.

– Герти, вы же знаете, мой голос никуда не годится… – начал он.

– Ох, Джимми, пожалуйста. Джек очень любил этот псалом, любил по‑настоящему. Мне было бы очень приятно, если бы вы спели его.

– Герти, я думаю, он подходит скорее для свадеб, чем для похорон.

– Нет, там речь идет о Святом Причастии, так что он годится и для того и для другого.

– Ну, раз вы настаиваете, так уж и быть, – сказал Джимми Салливан. Он положил трубку и возвел глаза к небу. – Если на свете есть Бог, в чем я лично сильно сомневаюсь, то он отправит всех нас в ад за лицемерие.

– А что еще мы можем сделать? – спросила Фрэнсис.

– Мы могли бы набраться нахальства и сказать, что Джек был пьяной скотиной и что без него этот мир станет лучше, – предложил Джимми.

– Это было бы прекрасным утешением для вдовы и двоих детей, – усмехнулась Фрэнсис.

На дверях прачечной висело обведенное черной рамкой объявление о том, что ее владелец Джек Бреннан умер. Там было указано время начала заупокойной мессы, так что кое‑кто из клиентов тоже пришел в церковь из уважения к Герти.

Когда прибыли Герти, ее мать и дети, в церкви было полно народа. Появились родственники Джека, с которыми он давно не поддерживал связи. Они были в темных костюмах, белых рубашках и обменивались неловкими рукопожатиями. Герти, бледная, в черном платье, взятом взаймы у Хилари, шла по проходу и с гордостью смотрела на толпу людей, которые пришли попрощаться с Джеком. По крайней мере, сейчас он знал, как к нему относились окружающие. Конечно, он был где‑то там, откуда мог видеть все происходящее.

Месса только началась, когда к членам семьи присоединились Шейла Мэйн и двое ее детей. По церкви прошел негромкий одобрительный шепот. Родственники прилетели из самой Америки; это лишний раз свидетельствовало, каким заслуженным почетом и уважением пользовалась Герти.

Рия, Энни и Брайан тихо проскользнули на скамью в задних рядах.

– О боже, – сказала Нора Джонсон Хилари. – Рия вернулась! Молодец девочка.

Дэнни Линч увидел свою жену и детей. Он закусил губу. Поменять билеты было трудно; что ж, Рия действительно преданная подруга. Колм Барри тоже увидел их и подумал, что Рия замечательно выглядит: загорела, похудела и, казалось, даже стала выше ростом. Он помнил, что Рия должна была вернуться позже. Вот что такое настоящая дружба. Они с Герти пережили многое.

Полли Каллаган сидела отдельно. И старалась не смотреть на скамью, где разместился Барни Маккарти с женой. Если Мона и заметила Полли в церкви, то не подала виду, что знает ее.

Как всегда, Розмари тщательно оделась для данного случая. Серое шелковое платье и жакет, туфли на высоких каблуках и темные колготки. Она очень удивилась, увидев Рию и детей; никто не сказал ей, что они прилетят. И тут Розмари с испугом поняла, что людей, которые могли бы ей об этом сказать, почти не осталось. Если не считать самой Рии, подруг у нее больше не было.

Когда Джимми Салливан низким грудным басом запел «Panis Angelicus», его жена Фрэнсис смотрела прямо перед собой. Она знала, чего ему это стоило. Джимми терпеть не мог Джека Бреннана и считал, что этот человек недостоин такого псалма.

Рия обвела церковь взглядом, пытаясь найти Мэрилин. Ни рядом с Розмари, ни рядом с Колмом, ни рядом с матерью Рии никого похожего на американку не было. Но, конечно, кто‑то из них должен был взять ее под свое крыло. Она не могла сосредоточиться на службе. Вместо этого Рия смотрела на венки и букеты, присланные людьми, которые не испытывали к покойному ничего, кроме презрения.

Где же Мэрилин Вайн?

Рия заметила ее только тогда, когда все запели «Господь, мой пастырь». Мэрилин была выше, чем казалось Рии, с каштановыми волосами, вымытыми «специальным шампунем», в простом синем платье. Она держала в руках листок с текстом псалма и пела со всеми остальными. Именно в этот момент она подняла глаза и увидела смотревшую на нее Рию. Они стояли, разделенные толпой, и радостно улыбались друг другу. Две женщины наконец‑то встретились.

Солнце сияло вовсю. Грозовые тучи, неожиданно застлавшие небосвод накануне вечером, рассеялись без следа. Люди стояли у церкви и беседовали. Беседовали на похоронах. В суматошном Дублине, где на разговоры у людей не было ни минуты.

Все обнимали Рию и поздравляли с возвращением. Она еле вырвалась, чтобы подойти к Герти.

– Только настоящая подруга могла вернуться с другого конца света раньше срока, – сказала ей Герти.

– Мы летели вместе с Шейлой и детьми и не заметили времени. Они остановятся у тебя?

– Да, мы уже приготовили им комнаты. Жаль, что они прибыли по такому грустному поводу, правда? Я думаю, Джек был бы рад снова принять их у себя.

Рия смотрела на Герти и не верила себе. Она понимала, что история переписывается у нее на глазах. Теперь можно было не притворяться перед Шейлой, что Джек был чудесным человеком. Герти доказала всему миру, что она была права: ее брак с Джеком действительно был счастливым.

Как ни странно, Дэнни казался здесь чужим. Ничего не осталось от человека, который всегда переходил от одной группы к другой, пожимал людям руки и похлопывал их по плечу. Рия говорила себе, что не должна думать о муже и гадать, что с ним стало. Он больше не имел к ней отношения; возможность вернуться в старые добрые времена существовала только в ее воображении. Она стояла и смотрела на него сквозь толпу. Скоро его заметят дети и прибегут. Но она не сделает к нему ни шагу. И отныне так будет всегда.

Энни подошла к Мэрилин, чтобы представить ей своего нового друга Шона Мэйна и рассказать о Стонифилде. Брайан побежал к бабушке, чтобы сообщить ей о визите Зака, который состоится в следующем году. Рия слышала его слова.

– Может, к тому времени мы будем жить в таборе, но он все равно приедет! – с жаром объяснял Брайан.

Хилари пыталась рассказать Рии о предстоящем переезде. Они с Мартином уедут осенью и обоснуются на новом месте. В сельской школе Мартин начнет работать с января. Рия так и не смогла толком понять, куда они переезжают.

– Рия, ты приедешь к нам и останешься сколько захочешь. Там полно места. И деревьев. В точности как сказала гадалка.

– Да‑да, конечно. – Рия была ошеломлена. Вокруг было слишком много людей и все менялось, как в калейдоскопе.

– Даю вам двадцать четыре часа на акклиматизацию, а потом вы начнете работать на меня, – сказал Колм. – Кстати говоря, вы прекрасно выглядите.

– Спасибо, Колм. – Рии показалось, что Колм смотрел на нее с таким же восхищением, как и Энди, но она отогнала от себя эту мысль. Думать, что все от нее без ума, может только сумасшедшая.

Розмари не подошла к ней. Это было очень странно. Она, как и Дэнни, стояла в стороне от толпы, состоявшей сплошь из знакомых лиц. Рия сама пошла к подруге, раскрыв объятия. Тут Розмари неловко повернулась, и Рия проследила за ее взглядом. Мэрилин отвлеклась от разговора с Энни и наблюдала за ними. Очень пристально.

– Ты пойдешь на кладбище? – спросила подругу Рия.

– О боже, нет. С меня и этого достаточно.

– Герти рада видеть всех, – сказала Рия.

– Знаю. Не сомневаюсь, что она уже звонила в Ватикан с просьбой канонизировать покойного. Поверь мне, Рия, это вполне в ее силах.

Рия засмеялась.

– Господи, как хорошо вернуться домой, – сказала она, взяв Розмари под руку. – Ну что, хорошее было лето?

– Отвратительное. Хуже не бывает.

– Ты приложила столько сил, чтобы создать мне рекламу. Я перед тобой в долгу.

– Это самое меньшее, что я могла для тебя сделать, – проворчала Розмари, снова покосившись на Мэрилин Вайн.

– У вас прекрасный дом, Мэрилин, – говорила Энни. – Вы не говорили нам, что он такой замечательный.

– Я рада, что вы хорошо провели там время.

– Вы и представления не имеете, как хорошо. Честное слово, это был дом из кино. Мы плавали перед завтраком и по вечерам тоже.

– Замечательно.

– Мы ходили в Мемориальный парк и видели танцы на роликах, ели огромные пиццы, дважды побывали в Нью‑Йорке и одни, без мамы, ездили в гости к Шону на автобусе. У нас еще никогда не было таких каникул.

– Я счастлива, что все было так чудесно, – сказала Мэрилин.

Она понимала, что время для разговора с Рией катастрофически тает. Стоило им сделать шаг друг к другу, как кто‑то вмешивался и предъявлял на них права.

На сей раз это был Колм.

– Я не знал, что Рия вернется сегодня. Я принесу вам домой что‑нибудь из ресторана. Чтобы вы не тратили время на готовку, – сказал он.

– Точнее, чтобы я их не отравила, – засмеялась Мэрилин.

– Это не мои слова.

Барни Маккарти выразил свои соболезнования вдове.

– Я очень польщена тем, что вы пришли, мистер Маккарти. Джек не поверил бы, если бы узнал, какие люди соберутся на его похороны, – сказала Герти.

– Да, конечно. Очень грустно, – пробормотал Барни.

– Полли Каллаган очень расстроена, что это случилось у ее дома, – сказала Мона Маккарти.

Герти чуть не упала от неожиданности. Мона никогда не говорила о Полли. Просто делала вид, что ее не существует. Барни тоже удивился.

– Ну, на самом деле это не был ее дом… – начал он.

– Да, верно, она как раз переезжала, и бедный Джек., бедный, бедный Джек поехал к ней… Понимаете, он хотел кое в чем убедиться… – У Герти начала дрожать нижняя губа.

Мона пришла к ней на выручку.

– Знаю, – сказала она. – Знаю, я слышала эту историю. Он хотел убедиться, что вы его любили. Мужчины – те же дети, правда? Для них существует только черное и белое. – Герти с изумлением смотрела то на Барни, то на Мону. Но Мона плыла дальше на всех парусах. – Конечно, Полли сказала ему, что вы любили его. Это были последние слова, которые он слышал.

– Полли говорила со мной, но, знаете, я подумала, что она сказала так только по доброте душевной. Только потому, что я хотела это слышать.

– О нет. О Полли можно сказать что угодно, но в доброте ее не упрекнешь, – ответила Мона и ушла.

– Мона, этого вовсе не требовалось, – прошипел Барни.

– Требовалось. Когда этот дикарь был жив, у бедной Герти не было никакой жизни. Но после его смерти она заживет как человек. Можешь не сомневаться.

– От кого ты слышала, что говорила, а чего не говорила Полли?

– Слышала, и всё, – отрезала Мона. – И не думай, что я что‑то имею против Полли. Наоборот, я считаю, что она оказала этому городу огромную услугу, позволив своему мебельному фургону задавить Джека Бреннана. Лорд‑мэру следовало бы наградить ее орденом.

И тут они наконец встретились. Обняли друг друга и назвали по имени.

– Я отвезу вас на кладбище, – сказала Мэрилин.

– Нет‑нет.

– Машина чистая и блестящая. Только что из мойки. Хочу ее вам продемонстрировать.

– Мы тоже помыли вашу машину, Мэрилин, – ответил Брайан. – И отчистили пиццу от заднего сиденья.

Последовала пауза, а затем Энни, Рия и Мэрилин истерически расхохотались.

Брайан испугался.

– О господи, я опять что‑то не так сказал? – спросил он, обводя их растерянным взглядом.

Когда они вернулись на Тара‑роуд, то никак не могли наговориться друг с другом. Наконец дети отправились спать. Мэрилин и Рия сидели за столом. Разговаривать оказалось неожиданно легко. Никто ни за что не извинялся. Ни за то, что Клименту разрешено ходить наверх, ни за то, что расчищен сад, ни за то, что Тюдор‑драйв посещали не только соседи, но даже виновник всех бед Хьюби Грин. Они спросили друг друга, чем закончились приезды их мужей. И каждая ответила честно и вдумчиво.

– Грег показался мне усталым и постаревшим. Я отняла у него год жизни, потому что не могла помочь ему прийти в себя. А ведь Грегу было ничуть не легче.

– Но теперь все будет в порядке? – спросила Рия.

– Думаю, на первых порах он будет осторожен и слегка недоверчив. Если я так сильно замкнулась в себе год назад, то смогу сделать это и теперь. Чтобы вернуться к прежней жизни, понадобится время.

– Но в конце концов это случится, – с завистью сказала Рия.

– А во время приезда Дэнни не случилось ничего такого, что заставило вас подумать о возможности воссоединения? – спросила Мэрилин.

– Случилось. И я подумала, что это уже произошло. Но оказалась не права. Он рассказал мне о финансовой катастрофе, потере дома и всем остальном. В Мемориальном парке, под большим деревом. Потом мы приехали на Тюдор‑драйв и… Не будь я такой дурой, я бы поняла, что он просто хотел утешить меня. Но я увидела в этом нечто большее.

– Вполне естественное заблуждение. Возможно, в тот момент он и сам так думал, – сказала Мэрилин.

– Все дело во времени, верно? – с горечью сказала Рия. – Сразу после этого пришло сообщение, что Бернадетта теряет ребенка, и он исчез как молния. Даже если бы у нас было еще двадцать четыре часа.

– Вы думаете, это что‑то изменило бы?

– Честно говоря, нет, – призналась Рия. – Было бы только еще тяжелее. Так что, наверное, все к лучшему. Просто я по глупости считала, что все дело в ребенке. Надеялась, что, если он перестанет существовать, увлечение Дэнни пройдет. Но снова ошиблась.

– Сегодня на похоронах вы говорили с ним? – спросила Мэрилин.

– Нет. Мне показалось, что он хотел что‑то сказать, но я не доверяла себе и предпочла отвернуться. Мне и в голову не приходило, что я его здесь встречу. Но он сказал Энни, что пришел в церковь как представитель всей нашей семьи.

– Это был красивый жест, – мягко и примирительно сказала Мэрилин.

– О да, на красивые жесты Дэнни мастер, – с улыбкой ответила Рия.

Мэрилин сумела поменять билет и задержаться еще на три дня, чтобы вернуться на Тюдор‑драйв одновременно с Грегом. Это могло стать символом начала их новой совместной жизни. Кроме того, у Мэрилин появлялась возможность помочь Рии освоиться и привыкнуть к мысли о продаже дома.

Они говорили о планах Хилари переехать в деревню и о беременности юной Китти Салливан. Говорили о том, что Карлотта собирается вступить в свой четвертый брак. О том, как успешно прошло лето для кулинарии «Джон и Джерри». Личные вопросы они не стеснялись обсуждать тоже. Когда зашла речь о Колме Барри, Рия призналась, что поверила в его роман с Мэрилин.

– Просто источник оказался недостаточно информированным, – стала оправдываться она.

– Ничего подобного не было. Я думаю, он не мог дождаться вашего возвращения, – сказала Мэрилин. – Но раз уж мы затронули эту тему… У вас ничего не было с моим деверем?

– Нет, ваш муж тоже сделал неправильные выводы, – хихикнула Рия.

– Но Энди был бы рад, верно? – спросила Мэрилин.

– Не знаю. До этой стадии мы дойти не успели. Точнее, я не позволила.

Вечером они говорили о том, как Герти сумела создать легенду о покойном Джеке. Дело заключалось не только в том, что теперь Джек был мертв. Просто они стали намного более терпимыми, чем несколько недель назад. Они сидели в прекрасной гостиной дома шестнадцать по Тара‑роуд, в окно светила луна, и каждая из них думала о том, что без легенд никто обойтись не может. Мэрилин ни в коем случае не должна была узнать, что в тот страшный день пьяный Дейл убил Джонни и погиб сам, а не наоборот. А Рия ни в коем случае не должна была узнать, что муж, которого она все еще любила, и подруга, которой она все еще доверяла, много лет изменяли ей друг с другом.

– Похоже, тетя Герти не такая богатая, как мне казалось, – сказал Энни Шон Мэйн.

– А что, это имеет значение? – спросила Энни.

– Конечно нет, но я подумал, что это может пойти нам на пользу.

– Как это?

– Ну… допустим, если я останусь здесь учиться… и буду платить ей за квартиру и стол…

– Ничего не выйдет, Шон, – деловито сказала Энни.

– Ну, со следующей недели, когда начнутся занятия в школе, уже не выйдет, но после Рождества я мог бы перевестись сюда… может быть, договориться об обмене учащимися…

Энни встревожилась.

– Да, но…

– Что? Ты не хочешь, чтобы я жил здесь? Мне казалось, что я тебе нравлюсь.

– Ты нравишься мне, Шон, очень нравишься. Просто… просто я не хочу давать тебе пустые обещания. Было бы нечестно позволять тебе думать, что если ты будешь жить здесь, то…

Шон погладил ее по руке.

– Всему свое время, – сказал он.

– Но это время может показаться тебе слишком долгим, – ответила она.

– Я тоже никогда этого не делал, – признался Шон. – И мне тоже слегка не по себе.

– Серьезно?

– Это может быть совсем не так приятно, как говорят. Но у нас будет возможность проверить. – Шон поднял голову и посмотрел ей в глаза. – Конечно, не сейчас, а когда придет время.

– Держу пари, Герти будет счастлива, если ты станешь жить у нее, – сказала Энни.

– Мама, в этом году я хочу взять больше учеников, – сказала Бернадетта. – Ты не станешь возражать, если мы будем заниматься у тебя?

– Конечно, не стану, Бер. Если только ты хорошо себя чувствуешь.

– Я поправилась. Просто мне не хочется, чтобы они начали занятия в одном месте, а продолжили в другом.

– Когда он собирается приступить к продаже дома?

– Не знаю, мама. Я его не спрашиваю. У него и так хватает забот.

– Из‑за Тара‑роуд? Она все еще не дает ему покоя? – У Финолы Данн были веские основания не доверять бывшей жене Дэнни.

Бернадетта тоже думала над этим.

– Вряд ли, мама. Кажется, после возвращения она не пыталась связаться с ним.

– Как ни странно, мне хотелось бы снова увидеть детей, – промолвила Финола.

– Да. И мне тоже. Но Дэнни сказал, что до отъезда Мэрилин на это рассчитывать не приходится. Они ходят за ней хвостом. Как зачарованные, – мрачно ответила Бернадетта.

– Просто они жили в ее доме, а там есть бассейн. Вот и всё, – подбодрила дочь Финола.

– Знаю, мама.

– Вы не станете возражать, если я приглашу Герти и Шейлу на ланч? – спросила Рия у Мэрилин. – Шейла пробудет в Дублине недолго, и мне хотелось бы, чтобы вы познакомились. Вы помните, что она была в вашем доме?

– Конечно, – ответила Мэрилин, хотя предпочла бы остаться с Рией наедине. Им еще было о чем поговорить. О Стонифилде и Тара‑роуд. О прошлом и будущем. Но сейчас дом вновь принадлежал Рии, и ланч с двумя дамами был важнее. Теперь Мэрилин это знала. И понимала, что Рия, в свою очередь, тоже многому научилась.

– Я не собираюсь тратить на готовку все утро. Они придут не поесть, а поговорить. Давайте сходим в кулинарию и купим что‑нибудь попроще.

Рия и Мэрилин прошли мимо дома двадцать шесть и помахали Китти и Фрэнсис, сидевшим на качелях. Похоже, Китти Салливан, напуганная беременностью, наконец нашла с матерью общий язык.

– Хотелось бы надеяться, что Энни не последует ее примеру, – смущенно призналась Рия.

– Вы думаете, она может стать сексуально активной, как говорят у нас в Америке?

– И все чаще говорят в Ирландии, – подтвердила Рия. – Нет, не думаю, но матери всё узнают последними. Вы знаете об Энни больше, чем я.

– Я кое‑что знаю о ее надеждах и мечтах, но об этой стороне ее жизни не имею понятия, – слишком быстро ответила Мэрилин.

– Если вы считаете, что это страшная тайна, то можете не рассказывать, – делано небрежно ответила Рия, пытаясь справиться с легкой ревностью, которую она часто испытывала в последнее время. С какой стати Энни Линч рассказывать Мэрилин о своих надеждах и мечтах? Непонятно.

Женщины заглянули во двор дома тридцать два.

– Он все еще принадлежит Барни?

– Нет. Продан за огромную сумму. Недавно об этом говорил весь город. Розмари знала, что делала, когда переехала туда. – Рия была рада за подругу.

Потом они прошли мимо дома сорок восемь. От Норы Джонсон и Плайерса и следа не осталось. Должно быть, отправились на поиски приключений.

– Мать станет скучать, если вас здесь не будет. Хилари уезжает на запад, а теперь и вы.

– Вопрос в том, не если, а когда. Теперь здесь район миллионеров. Мы просто умники, что облюбовали это место.

– Ум тут ни при чем. Вы следовали за своей мечтой, разве не так?

– Похоже, в юности Дэнни действительно мечтал о большом доме с высокими потолками и темными стенами. В последнее время я часто думаю об этом, но так и не могу понять, почему.

Дальше они шли молча, пока не добрались до ворот «Святой Риты».

– Скоро здесь будут объедаться моими тортами, – со смехом сказала Рия.

– Которые не нужно жевать, – хихикнула Мэрилин. – В отличие от имбирного печенья, которое я тогда купила для Брайана и Энни. Раскусить его было невозможно.

Они свернули за угол и увидели, что в прачечной Герти жизнь бьет ключом.

– Не хочется тревожить покойника, но я хотела кое‑что спросить… У него была страховка? – поинтересовалась Мэрилин.

– Мать Герти оплачивала какой‑то полис, – ответила Рия. – Думаю, это была страховка на случай похорон.

– Как вы думаете, Герти оправится?

– Не только оправится, но наконец‑то заживет по‑человечески. У нее маленькая квартира наверху. Теперь, когда этот чокнутый умер, она сможет забрать детей. Бедняжки перестанут шарахаться от собственной тени.

Герти так привыкла убираться в доме шестнадцать по Тара‑роуд, что не могла усидеть на месте.

– Мэрилин, можно погладить вещи, которые вы будете укладывать? – спросила она.

– О боже, Шейла, у вас самая добрая сестра на свете. Я ненавижу гладить, а Герти часто помогала мне.

– Ну да, она с детства была помешана на одежде. В отличие от меня, – сказала Шейла, и опасность миновала. Пару раз Герти вставала, чтобы убрать со стола, но Рия незаметно сажала ее обратно. – Шону очень хочется после Рождества вернуться в Ирландию и найти свои корни, – сказала Шейла. Ее собеседницы с трудом скрыли улыбки. – Он уже обошел все соседние школы и колледжи. Лично я буду очень рада, если он приедет сюда.

– А как же Макс? – спросила Рия.

– Искать корни на Украине нет смысла. Из его деревни все уехали в Штаты. Так что Макс возражать не станет.

Эта мысль пришлась Герти по душе.

– В нашей квартире есть свободная комната. Правда, она не слишком элегантная, но для школьника или студента сойдет.

– Не слишком элегантная? Не прибедняйся! – воскликнула Шейла. – Твой дом находится в самом престижном районе города. Это чудесное место. И семья у тебя замечательная. Жаль только, что дядя Джек не увидит, как растет мальчик.

– Да уж, Джек принял бы его очень радушно, – без тени иронии подтвердила Герти. – К возвращению Шона мы сделаем в комнате ремонт. Он может сказать заранее, в какой цвет покрасить стены. И, может быть, купим ему велосипед. Знаете, – поделилась Герти, – многие люди спрашивали меня, смогу ли я без Джека свести концы с концами.

«Кто бы это мог быть и почему он задал такой вопрос?» – подумала Рия. Вся округа знала, что теперь, когда бедной Герти не придется тяжелым трудом зарабатывать лишних тридцать‑сорок фунтов в неделю на виски для этого пьяницы, ее материальное положение значительно улучшится. Во всяком случае, теперь у нее будет возможность сосредоточиться на своем бизнесе. Впрочем, возможно, в городе еще были люди, которые об этом не догадывались.

– Конечно, смогу, – продолжала Герти. – Моя мать порылась в документах и нашла страховой полис на солидную сумму. Кроме того, прачечная набирает обороты. По‑моему, нас ждут хорошие времена.

И тут Рия кое‑что вспомнила.

– Кстати, о временах… Никто не знает, как дела у миссис Коннор?

– Она сказала мне, что не может разговаривать с мертвыми и что в один прекрасный день я сама этого не захочу, – ответила Мэрилин. – Я хотела бы сообщить ей, что этот день наступил.

– А мне она предрекла, что меня ждет успех в большом бизнесе. Но «большой бизнес» – понятие растяжимое, – задумчиво промолвила Рия.

Шейла вспомнила слова миссис Коннор, что ее будущее находится в ее собственных руках, и подтвердила, что гадалка оказалась права. Шон хочет вернуться в Ирландию, страну своих предков! Герти пыталась вспомнить, что миссис Коннор сказала ей. Кажется, что‑то о скорби, после которой ее ждет счастливая жизнь.

– Ну вот, всё правда! – воскликнула Шейла и потрепала сестру по руке.

– Может быть, мне куда‑нибудь улизнуть и дать вам поговорить с Дэнни? – спросила Мэрилин, когда они с Рией убирали посуду.

– О нет. Мы сможем сделать это после вашего отъезда. Так что не стоит зря тратить время.

– Вы должны поговорить с ним как можно скорее. Выслушать то, что он должен сказать, и добавить к этому то, что должны сказать вы. Чем дольше вы будете откладывать разговор, тем труднее это будет сделать.

– Все верно, – вздохнула Рия. – Только кто бы говорил…

– Я не хочу, чтобы вы повторяли мои ошибки.

– Наверное, мне придется попросить Дэнни приехать сюда.

– Перед возвращением мне нужно купить подарки. Завтра утром я поеду за ними в Уиклоу и дам вам время поговорить с Дэнни.

– Это идея.

– А знаете, что мы с вами сделаем во второй половине дня?

– Понятия не имею.

– Съездим к миссис Коннор, – решительно заявила Мэрилин Вайн. Она была обязана вернуть долг женщине, которая сказала ей правду. Мертвые не желают, чтобы их тревожили. Они хотят спать с миром.

– Завтра утром я должен встретиться с Рией, – сказал Дэнни Линч.

– Ну, чем скорее закончится эта история, тем лучше, – ответила Бернадетта. – Тебе очень грустно?

– Не так грустно, как тревожно. Я привык смеяться над немолодыми язвенниками, которые жаловались, что у них постоянно сводит живот. Сам не знаю, над чем смеялся. В последнее время я себя именно так и чувствую.

Бернадетта попыталась его успокоить.

– Но почему, Дэнни? В том, что случилось, нет твоей вины. Ты собираешься отдать ей половину стоимости дома, а в наши дни она очень высока.

– Да, верно.

– Она все это знает и не ждет от тебя ничего другого.

– Да, – ответил Дэнни Линч. – Я и не думаю, что она ждет от меня чего‑то другого.

– Брайан, ты не мог бы пойти поиграть с Декко и Майлсом? Скоро приедет твой папа. Нам с ним нужно поговорить наедине.

– Ты выставляешь из дому только меня? – дотошно спросил Брайан.

– Нет, не только тебя. Мэрилин поедет в магазин за сувенирами, а Энни покажет Шону ту часть Дублина, которую он еще не видел. Так что дома не будет никого.

– А ругаться не будете?

– Мы больше не ругаемся, разве ты забыл? Ну что, побудешь немного с Декко и Майлсом?

– Слушай, а ты не будешь сердиться, если я съезжу к Финоле Данн? В Америке я купил ей подарок.

– Конечно, не буду. Отличная мысль. – Тревога мальчика позабавила Рию.

– Я теперь всегда боюсь сказать что‑нибудь не то.

– Брайан, ты просто чудо, – сказала ему мать.

– Но не совсем. – Похвала показалась Брайану чрезмерной, он к такому не привык.

– Совсем, совсем. Можешь не сомневаться, – засмеялась Рия.

Он приехал в десять и позвонил в дверь.

– Разве у тебя нет ключа? – спросила она.

– Я отдал его этой миссис Мужик‑в‑платье.

– Не называй ее так, Дэнни. Как ты думаешь, что она с ним сделала?

– Не спрашивай меня, Рия. Наверное, замуровала в бетон.

– Нет, вот он. Висит на стенке в конце коридора. Вернуть его тебе?

– Зачем?

– Ну, ты же будешь водить сюда людей. Пожалуйста, не надо усложнять дело.

Это имело смысл.

– Конечно, – сказал он и поднял руки вверх в знак мира.

– Вот и хорошо. В кофеварке наверху есть кофе. Давай сядем в гостиной и… только не смейся… составим список.

На круглом столе уже лежали два блокнота и две ручки. Рия принесла кофе и стала ждать.

– Знаешь, я не думаю, что из этого что‑нибудь выйдет… – начал он.

– Должно выйти. Ты же сам сказал, что мы должны съехать отсюда к Рождеству. Я нарочно выставила из дома Мэрилин и детей, чтобы мы могли начать.

– Она еще не улетела?

– Завтра.

– Угу.

– Через кого мы будем действовать?

– Что?

– Продавать дом, Дэнни. Компании «Маккарти и Линч» больше не существует. В какое агентство мы обратимся?

– Все агентства Дублина выстроятся в очередь, чтобы поплясать на моей могиле, – мрачно ответил Дэнни.

– Это не тот случай. Не сгущай краски. Они выстроятся в очередь, чтобы получить свои два процента от сделки. Вот и всё. Кого из них нам выбрать?

– Ты отстала от жизни. Какие там два процента? Эти люди готовы перерезать друг другу глотку ради сотни фунтов.

– Что ты имеешь в виду?

– Тут будет настоящий конкурс «Мисс Вселенная». Сюда явятся все в надежде, что выберут именно их. Кто‑то скажет, что возьмет за сделку один и семь десятых процента. Другой тут же снизит цену до одного с четвертью. А потом явится третий, которому до того нужны комиссионные, что он согласится оформить сделку практически даром.

– Серьезно?

– Серьезно. Поверь мне, я занимался этим бизнесом много лет. И, может быть, когда‑нибудь вернусь в него. Кто знает?

– Так кто же?

– Рия, я хочу тебе кое‑что предложить. Все эти парни люто ненавидят меня. Я срывал им сделки, крал у них клиентов. Ты должна продать дом сама и отдать мне половину.

– Я не могу.

– Я уже думал об этом. Другого способа нет. Мы обязаны сделать вид, что поссорились, что я не желаю тебе ничего отдавать и что твоя единственная надежда – выручить от продажи дома как можно больше.

– Нет, Дэнни.

– Это же для нас, для наших детей. Соглашайся, Рия.

– Я не выдержу этого конкурса «Мисс Вселенная», как ты его называешь.

– Возьми кого‑нибудь в помощь.

– Ну. Я думаю, Розмари не откажется посидеть со мной, она деловая женщина, – вслух подумала Рия.

– Только не Розмари, – решительно ответил он.

– Почему, Дэнни? Она тебе нравится и разбирается в цифрах; ее компания процветает.

– Нет, с двумя женщинами они разговаривать не станут.

– Перестань. О чем ты говоришь? Сейчас бизнесом занимается множество женщин, и никто их не чурается.

– Рия, послушайся доброго совета, возьми себе в помощь мужчину.

– Какого мужчину? Я не знаю никаких мужчин.

– Ну, у тебя же есть друзья.

– Колм? – вспомнила она.

Дэнни задумался.

– Да. А почему бы и нет? Он сам владеет крупной собственностью. Правда, это вышло почти случайно, но тем не менее… Его уважают.

– Ладно. Когда начнем?

– Думаю, чем раньше, тем лучше. И скажи этим парням, что ты сама тоже будешь покупать дом. Они будут рады съесть два куска пирога сразу.

– А как быть с мебелью и всем остальным? – Он пожал плечами. – Что мы будем с ними делать?

– Ну, если ты купишь что‑нибудь подходящее, то возьмешь всё себе, – сказал Дэнни.

– А если что‑нибудь подходящее купишь ты? – спросила Рия.

– Не думаю. Это будет что‑нибудь небольшое. К тому же… – Он замялся.

– Понимаю. Бернадетта предпочтет начать новую жизнь с новой мебелью.

– Не думаю, что она вообще заметит, какая мебель стоит в доме, – печально сказал Дэнни.

Рия потрогала стул с дутой спинкой. Один из тех, которые они нашли в доме священника. Тогда эти стулья были обтянуты рваной волосяной бортовкой. Всё, что было в этой комнате, искали и находили с любовью. Но не прошло и двадцати лет, как эти вещи стали им обоим совершенно безразличны…

Она не могла выдавить ни слова.

– Да, это нелегко, но мы справимся.

– Точнее, я справлюсь. – Рия надеялась, что сказала это без горечи.

– Ты понимаешь, почему я это предлагаю?

– Понимаю. А вдруг ты скажешь, что я продешевила и сделала неправильный выбор?

– Нет, не скажу. Поверь мне.

Она поверила.

– Ладно. Я поговорю с Колмом сегодня же. Мне не терпится покончить с этим и начать зарабатывать себе на жизнь своими руками.

– Ты всегда работала на износ, – с одобрением и легкой досадой ответил Дэнни.

От этих слов Рия чуть не заплакала.

– А ты сможешь найти себе место? – спросила она.

– Это не так легко, как я думал. Мне советуют выбрать Другую сферу. Боюсь, не так уж много агентств горит желанием раскрыть мне свои объятия и кошельки. Но всегда найдется что‑нибудь.

– Например?

– Например, связи с общественностью в строительной промышленности или в торговле недвижимостью. Или покупка мебели у дилеров. Еще есть дома, из которых выбрасывают прекрасные старые вещи и покупают вместо них сосну и хром.

Он говорил делано небрежным тоном. Заметить, что на душе у Дэнни Линча скребут кошки, мог только тот, кто хорошо его знал. Рия все поняла, но не подала виду.

В табор они приехали уже вечером. К оградам были привязаны лошади, на ступеньках кибиток играли дети. Мальчики с надеждой устремлялись к каждой прибывавшей машине.

– Мы к миссис Коннор, – сказала Рия.

– Она ушла, – ответил парнишка с рыжими волосами и белоснежной кожей.

– Ты знаешь, куда? – спросила Мэрилин.

– Нет. Знаю только, что это случилось вчера вечером.

– Но тебе наверняка известно, где ее искать. – Рия потянулась за кошельком.

– Нет, миссис, ей‑богу. Если бы мы знали, то сказали бы. Люди приезжают все время, ищут ее, но мы не можем сказать то, чего не знаем сами.

– Может быть, у нее остались родственники? – Рия обвела взглядом кибитки, в которых жил этот кочевой народ.

– Нет. Спросить не у кого.

– Но ведь все вы здесь родня между собой. Она нам очень нужна.

– Мы хотим ее поблагодарить, – сказала Мэрилин.

– Знаю. Еще вчера вечером тут было полно машин. Даже сейчас здесь стоят двое и разговаривают с моим братом. Он говорит им, что мы понятия не имеем, где она.

– Может быть, она заболела? – спросила Рия.

– Она не сказала нам ни слова, миссис.

– И никто… э‑э… никто не занял ее место? – поинтересовалась Мэрилин.

– Нет. Разве для этого не нужен особый дар? – спросил мальчик с прозрачным лицом.

Поздно вечером они обедали в ресторане Колма. Шон и Энни держались за руки и ели баклажаны с красной фасолью.

– Шон теперь тоже не ест мертвых животных, – с гордостью сказала Энни.

– Ты молодец, Шон, – похвалил мальчика Колм.

– Финола Данн сказала, что навещала подругу в больнице и видела там вашу сестру, – брякнул Брайан.

Рия закрыла глаза. Мэрилин рассказала ей историю с Кэролайн. Брайан был последним человеком в Ирландии, кому следовало об этом знать.

– Да, конечно. Она слегка приболела, но сейчас ей намного лучше. А подруге миссис Данн тоже лучше? – не потеряв хладнокровия, спросил Колм.

Рия посмотрела на него с горячей благодарностью.

– Честно говоря, я думаю, что ее подруга – наркоманка. Но надеюсь, что ей станет лучше. Так бывает, правда?

– Конечно, бывает, Брайан, – ответил Колм. – И очень часто.

К их столу подошли Барни и Мона Маккарти.

– Рия, я хотела поздравить вас с возвращением. А вам, Мэрилин, пожелать счастливого пути. – В последнее время Мона держалась очень величественно.

– Мама собирается готовить за деньги. Вы знаете богатых людей, которые станут покупать ее еду? – с надеждой спросил Брайан.

– Кое‑кого знаем, – ответила Мона. – И конечно, замолвим словечко за твою маму.

Барни Маккарти не терпелось закончить этот разговор. Колм повел их к заказанному столику. По его поведению нельзя было догадаться, что Барни бывал в этом ресторане с другой женщиной. И что его счета оставались неоплаченными, пока поверенный не попросил прислать ему накладные на наиболее крупные суммы.

Этот поверенный был нанят миссис Маккарти, а не мистером Маккарти.

– Не хотите зайти к Розмари попрощаться? – спросила Рия у Мэрилин.

Энни вздрогнула и подняла глаза.

– Наверное, лучше оставить ей записку, – ответила Мэрилин.

– Конечно, а почему бы и нет? – небрежно спросила Рия.

В этот момент Колм позвал ее на кухню, чтобы показать приготовленные на сегодня десерты и обсудить, что новенького она может предложить.

– А можно мне тоже на кухню? – У Брайана загорелись глаза.

– Только если ты будешь молчать, – сказала ему мать.

– Шон, сходи с ними и, если Брайан попробует что‑нибудь сказать, зажми ему рот, ладно? – попросила Энни.

Польщенный отведенной ему ролью героя, Шон Мэйн встал и послушно пошел на кухню.

Оставшись наедине, Мэрилин и Энни посмотрели друг на друга.

– Вы не любите Розмари, – сказала Энни.

– Не люблю.

– А почему?

– Сама не знаю. Но понимаю, что говорить об этом твоей матери не следует, они давние подруги. А ты, Энни? Я вижу, ты тоже ее недолюбливаешь. За что?

– Не могу объяснить.

– Понимаю. Такое случается.

Мэрилин хотела заказать такси на половину одиннадцатого, но Рия сказала, что улизнуть потихоньку ей не удастся. Колм пришел и принес ей книгу по садоводству. Старинную книгу, о которой они как‑то беседовали. Он нашел ее у букиниста. Нора тоже пришла попрощаться. Приехала Хилари и показала Мэрилин фотографию родового гнезда Мартина. Мрачного дома, окруженного высокими деревьями.

– Там очень хорошо по вечерам, когда грачи прилетают в гнезда, – заявила Хилари.

– Мы ездили к миссис Коннор. Я хотела рассказать ей о тебе и доме в деревьях, но выяснилось, что она ушла, – грустно сказала сестре Рия.

– Что ж, она сделала свое дело, – ответила Хилари так, словно это разумелось само собой.

Пришла попрощаться Герти.

– Мы очень подружились за это время. Мэрилин, скажу честно: я не верила, что вы сумеете понять наши обычаи. Вы ведь иностранка и все прочее. Но вы не хуже остальных поняли, что Джек любил меня и делал для меня все, что мог. Просто он думал, что никто его не ценит.

– А его ценили, – ответила Мэрилин. – Достаточно было увидеть толпу народа на его похоронах, чтобы понять это.

Пора было ехать.

– Я все‑таки вызову такси, – сказала Мэрилин.

– Нет, я сама отвезу вас в аэропорт. Не спорьте. – Зазвонил телефон. – О господи, кого еще несет нелегкая? – простонала Рия.

Но подходить не понадобилось. Грег Вайн позвонил из Калифорнии. Он поменял билет и летит в Нью‑Йорк. Будет ждать Мэрилин в аэропорту Кеннеди, а потом они вместе вернутся на Тюдор‑драйв.

– Да, я тебя тоже, – закончила разговор Мэрилин.

– Он сказал, что любит вас? – спросила Рия.

– Да, как выяснилось, – ответила Мэрилин.

– Счастливая вы.

– У вас есть дети.

Они крепко обнялись. Позволить себе такие объятия в аэропорту было нельзя: их могли неправильно понять.

Энни пришла в сопровождении Шона Мэйна и Брайана. Когда они садились в машину, явился Климент. Его прощание выразилось в громком мяукании и потягивании, но все прекрасно поняли, что это значит.

– Простите, что я пустила его в вашу спальню, – сказала Мэрилин.

– Пустяки, не за что. Тем более что мы все равно скоро будем жить в другом месте, а там он сразу вспомнит свои хорошие привычки.

Колм пришел с заднего двора, чтобы на прощание помахать им рукой.

– Вы все еще копаетесь в саду, хотя плодами вашего труда будут пользоваться другие?

– Нет, я не доставлю им такого удовольствия. Переезжаю в сад Джимми и Фрэнсис Салливанов и буду работать там.

– Почему вы не хотите расковырять этот ужасный цемент позади ресторана и засадить его?

– Я хочу там кое‑что построить.

– Построить?

– Да. Настоящий хороший дом. Хватит с меня холостяцкой квартиры.

– Прекрасная мысль.

– Там видно будет.

– Мне не хочется уезжать, – пожаловалась Мэрилин.

– Когда вы вернетесь, мы встретим вас совсем в другом месте, – ответил Колм.

– Мэрилин, а в самолет нельзя пронести что‑нибудь живое? – с надеждой спросил Брайан.

– Ничего, кроме меня самой, – ответила она.

– Значит, морскую свинку для Зака вы взять не сможете? Жалко…

– Дальше нам нельзя, – сказала Рия у стойки регистрации пассажиров.

– Разве мы не молодцы? – спросила Мэрилин.

– Да, мы воспользовались своим шансом, верно?

– И все получилось, – ответила Мэрилин.

Они никак не могли распрощаться.

Энни бросилась в объятия Мэрилин.

– Я не могу вынести, что вы улетаете, просто не могу. Вы отличаетесь от всех прочих, сами знаете. Вы ведь вернетесь? А то мне и поговорить здесь не с кем.

– Ты живешь там, где всегда найдется с кем поговорить.

Рии Линч казалось, что они беседуют о чем‑то, понятном только им двоим, но она решила, что это иллюзия.

– Не забывайте приглядывать за нами из Америки, – сказала Энни.

– Обязательно. А ты за нами – отсюда.

– Конечно.

Шон Мэйн степенно пожал ей руку, как взрослый, а Брайан смущенно обнял. Мэрилин Вайн посмотрела на Энни Линч. Красивая, светловолосая, уже почти пятнадцатилетняя Энни подошла к матери и обняла ее за талию.

– Мы приглядим за тем, чтобы до вашего возвращения мир не остановился, – сказала она. – Правда, мама?

– Конечно, приглядим, – решительно ответила Рия. Теперь ей казалось, что это вполне возможно.