Глава восьмая 4 page

– Хотелось бы, – повторила Рия.

– Мам, что с тобой?

– Ничего. Все в порядке. Просто я не хочу, чтобы ты слишком увлеклась мальчиком, с которым расстанешься через десять дней.

– По‑твоему, было бы лучше, если бы я сейчас вышла за него замуж? – Глаза Энни смеялись.

– Ладно, приглашай, – сказала Рия. Теперь это не имело значения. Ничего не имело значения.

В дверь дома шестнадцать позвонила Розмари.

– Зашла по пути. Слышала от Герти, что ваш муж уехал.

– Это верно.

– Все прошло хорошо?

– Очень хорошо. Спасибо.

– Есть какие‑нибудь новости от Рии? – Если Розмари и считала странным, что ее держат на пороге, то не подала виду.

Внезапно Мэрилин распахнула дверь.

– Да, есть кое‑что. Входите. Я вам все расскажу.

Бернадетту выписали из больницы. Она лежала на диване. Дэнни принес ей чашку бульона.

– Вкусно, – сказала она. – Что это?

– Консервированное консоме с капелькой бренди. Это тебя подбодрит. – Он погладил ее по щеке.

– Ты самый добрый человек на свете, – сказала Бернадетта.

– Я самый бесполезный человек на свете. Вынужденный продать наш новый дом еще до того, как начал платить за него.

– Для меня это неважно. Сам знаешь.

– Да, знаю.

– А что Рия? – впервые спросила Бернадетта. – Она не очень переживает из‑за продажи дома на Тара‑роуд?

– Мне казалось, что не очень, – задумчиво ответил Дэнни. – Во всяком случае, так было в Америке. Но по телефону она говорила совсем другим тоном. Не знаю, почему.

– Просто связь плохая, – утешила его Бернадетта. – Она что‑нибудь сказала насчет ребенка?

– Сказала, что ей очень жаль.

– Да, я в это верю, – ответила она. – И в то, что детям очень жаль, тоже. Помнишь, Брайан спрашивал, есть ли у него на ступнях перепонки? – Бернадетта улыбнулась, а потом заплакала по крошечному мальчику, которого они потеряли.

Мэрилин и Розмари сидели друг напротив друга в гостиной.

– Хотите хереса? – очень светским тоном спросила Мэрилин. Она взяла графин и наполнила два хрустальных стаканчика, стоявших на подносе. – После возвращения Рия собирается заняться бизнесом.

– Рия? Бизнесом? – Розмари пыталась справиться с изумлением.

– Да. Для этого ей не нужно ни помещения, ни оборудования. Как вы знаете, она талантливый повар.

– Да. Готовит она хорошо.

– У Колма недавно уволился кондитер, так что она сможет печь для ресторана. Кроме того, я слышала, что ей дадут возможность готовить для «Квентина» блюда, которые не делает больше никто. – Мэрилин выглядела сердитой и решительной. Розмари не могла понять, к чему она клонит. – А еще она хотела сходить в ту большую кулинарию… как ее… в ту, которая стоит на пересечении трех улиц. – Розмари подсказала название. – Точно. И печь торты для «Святой Риты». Мы ходили туда с ее матерью и обо всем договорились.

– Я вижу, вы развили бурную деятельность. – Это произвело на Розмари сильное впечатление.

– Однако больше всего она нуждается в помощи профессионалов. Таких, как вы, Розмари.

– Но я не умею готовить. С трудом открываю банку консервов, – пожала плечами Розмари.

– Вы могли бы составить и напечатать рекламную брошюру, визитные карточки и список предлагаемых блюд.

– Да, конечно… Если я могу ей чем‑то помочь…

– И представить ее. Устроить несколько небольших приемов в вашем офисе и там, где вы бываете.

– Помилуйте, Мэрилин. Это займет все мое время.

– Да, Розмари. Я считаю, что вы просто обязаны вложить в ее бизнес значительную часть своего времени. – В голосе Мэрилин прозвучала сталь. – И денег тоже.

– Мне очень жаль, но я в этом бизнесе не…

Мэрилин не дала ей закончить фразу.

– Завтра я буду снова говорить с Рией по телефону. Мне хотелось бы рассказать, что именно ей предстоит сделать. Ей понадобится вся мыслимая и немыслимая помощь. Моральную поддержку ей оказывают все, но она нуждается в материальной и практической поддержке. А это можете сделать только вы.

– Мэрилин, я не вкладываю капитал в предприятия своих друзей, – ответила Розмари. – И никогда этого не делала. Таков мой принцип. Я заработала свои деньги упорным трудом и не хочу терять друзей. Самый надежный способ лишиться друга – это дать ему взаймы. Надеюсь, вы меня понимаете.

Наступило молчание.

– Конечно, я буду рада замолвить за нее словечко своим знакомым, – добавила она. Мэрилин продолжала молчать. – И если я услышу что‑нибудь полезное…

– Думаю, нам нужно составить список того, что именно вы для нее сделаете. И список того, что верная, преданная подруга уже сделала для Рии во время ее отсутствия. – Это напоминало угрозу. Розмари смотрела на Мэрилин и не верила своим глазам. Не может быть… – Ей нужно знать, что люди могут не только клясться в дружбе, но и доказывать это делом. Разве можно назвать другом человека, который тебя предает?

– Простите, что?

– Разве это не предательство, если подруга отнимает у тебя самое дорогое на свете и при этом продолжает притворяться твоей подругой?

– Что вы имеете в виду? – Голос Розмари больше напоминал шепот.

– Розмари, как вы думаете, что для Рии дороже всего на свете?

– Не знаю. Этот дом? Дети? Дэнни?

– Да. Конечно, сохранить для нее дом вы не можете. Дети у нее уже есть. Что остается? – Мэрилин сделала паузу.

– Что? – дрожащим голосом спросила Розмари. Черт побери, эта женщина знала. Знала всё.

– Ее достоинство и самоуважение, – бодро закончила Мэрилин.

Имя Дэнни в список не вошло.

Они начали записывать, что Розмари сделает, чтобы помочь карьере Рии.

Герти гладила платье для Мэрилин.

– Красивый цвет. Фуксия, да?

– Кажется, да. Но он мне не идет. Я редко надеваю это платье.

– Ах, как жаль. Цвет роскошный. Помню, когда я еще работала в ателье проката костюмов «Полли», у нас было платье такого цвета; люди всегда брали его на свадьбы.

– Вам нравится? – неожиданно спросила Мэрилин. – Серьезно. Я его не ношу. И буду рада вам его подарить.

– Ну, если вы уверены…

– Наденьте его сегодня вечером в ресторан Колма. Вам этот цвет идет. – На лицо Герти упала тень. – Надеюсь, вы не передумали? – Мэрилин готова была убить Герги за трусость.

– Нет, не передумала. Джек обрадовался за меня. Но вряд ли ему понравится, что я надену дорогое платье, которое он никогда не сможет купить мне сам.

– Тогда наденьте его здесь по пути в ресторан.

– А почему нет? Почему бы мне в кои‑то веки не одеться нарядно? – На улыбку Герти нельзя было смотреть без слез. Мэрилин была рада, что не сказала о Джеке ничего плохого.

Монто и двое его друзей приехали в ресторан в семь вечера и пошли к столику, который считали своим. В ресторане было еще пусто. До наплыва публики оставалось минимум полчаса. На такую удачу Колм и не рассчитывал.

– Извини, Колм, произошла небольшая накладка. Тебе не сообщили, что у нас здесь назначена дружеская встреча. Двое приезжают из Англии, а еще один – с Севера. Встреча важная, и мы решили провести ее здесь.

– Не сегодня, Монто.

– Не понял. – Монто лениво улыбнулся. У него были очень короткие волосы и толстая шея. Дорогой костюм не скрывал накачанные мышцы, а маникюр – пухлые пальцы и квадратные ногти. Колм смерил его холодным взглядом. – У тебя плохая память. Не так давно ты говорил, что в долгу передо мной.

– Я с тобой расплатился. Ты обтяпал здесь множество своих делишек.

– Делишек? – Монто посмотрел на своих дружков и захохотал. – Колм, ты оговорился. Ты хотел сказать «коврижек». Оно и понятно, ты же владеешь рестораном. Здесь стряпают коврижки, а не делишки.

– До свидания, Монто.

– Думаешь, со мной можно так разговаривать? Ты ошибаешься.

– Вряд ли. Если у тебя в голове еще есть мозги, ты уйдешь отсюда без шума.

– Почему это?

– Во‑первых, номер машины из Северной Ирландии уже известен полиции. Во‑вторых, твоих гостей из Англии допросят и узнают о тебе много интересного.

– Хорошо говоришь. А кто позаботится о твоей сестре? Того, что у нее есть, не хватит до конца недели.

– Спасибо. О ней есть кому позаботиться.

– Никто в этом городе не ударит для нее палец о палец. Все знают, что она моя жена. И останется ею.

– Если так, то они знают больше твоего. Ты не видел ее уже три дня, – очень спокойно ответил Колм.

– Хочешь устроить разборку в собственном ресторане только из‑за того, что нашел для нее нового поставщика?

– Нет, не хочу. Я прошу тебя уйти.

– С чего ты взял, что я это сделаю?

– У входа стоит полицейская машина.

– Не морочь мне голову.

– И не думаю. Я сказал им, что никакой встречи здесь не будет. И никаких делишек тоже. Ни сегодня, ни в любой другой день.

– И они тебе поверили?

– Они уверены, что я это сделаю. Спокойной ночи, Монто.

К моменту прихода Мэрилин и Герти Колм снова был спокоен.

– Герти, да вы просто красавица! Вам следует всегда носить такой цвет.

– Спасибо, Колм. Обязательно буду, – ответила она, довольная комплиментом.

– А фейерверк сегодня будет? – спросила Мэрилин.

– Как ни странно, все закончилось. Увяло от первого же заморозка, – ответил он.

– Я вижу, у вас свои секреты, – хихикнула Герти.

– Как у всех, кто имеет отношение к садоводству, – сказал Колм.

За дальним столиком сидела Полли Каллаган с каким‑то очень представительным мужчиной.

– Похоже, Барни все понял, если позволил ей обедать с кем‑то другим, – с восхищением сказала Герти.

– Не думаю, что в ближайшие дни Барни появится в городе, – промолвил Колм.

– Наверное, вы правы. Я слышала, что завтра Полли съезжает с квартиры, – вполголоса пробормотала Герти.

– О господи, Колм, откуда вы все знаете? – спросила Мэрилин Вайн, которую еще несколько недель не интересовало ничего на свете.

– В ресторане видят и слышат многое, но помалкивают, – ответил Колм, оставил гостьям меню и ушел.

Розмари Райан, сидевшая за соседним столиком, помахала им рукой.

– Кто это с ней? – спросила Мэрилин.

– Ее сестра Эйлин. И подруга сестры, которую зовут Стефани. Вот они действительно лесбиянки! – фыркнула Герти.

– Будем надеяться, что дама, которая пила из вазы с гвоздиками, не придет сюда, чтобы разоблачить их, – сказала Мэрилин.

– Они сами себя разоблачают так, что вы не поверите. Розмари это очень не нравится.

– Уверена, что она скоро передумает, – тонко улыбнулась Мэрилин.

Джек сидел и ждал ее возвращения.

– Хорошо провела вечер?

– Да, Джек, был очень славный девичник.

– А кто дал тебе это красное платье?

– Мэрилин. Оно ей не идет.

– Такое платье идет только шлюхам, – сказал он.

– Ах, Джек, не говори так.

– Я всю жизнь любил тебя, а ты только и делала, что изменяла мне. – Джек еще никогда не обвинял ее в измене.

– Это не так, Джек. Я никогда не смотрела на другого мужчину, никогда.

– Докажи.

– Ну, разве иначе я бы оставалась с тобой после твоих… твоих приступов?

– Да, это верно, – сказал он. – Чертовски верно.

Они легли спать. Герти боялась пошевелиться, чтобы не попасться мужу под горячую руку. Краем глаза она видела, что Джек Бреннан не спал и смотрел в потолок. Он был зловеще спокоен.

– Привет, Мэрилин, это всего лишь Рия. Перезванивать не нужно, я буду в бегах. Новостей нет. Извините за унылый тон. Глупо звонить и разговаривать так, словно ты пациент клиники для депрессивных. Просто… просто я хотела поблагодарить вас за сообщение, которое вы отправили мне по электронной почте из интернет‑кафе. Розмари – просто чудо, правда? Что бы мы делали без своих друзей? Наверное, давно вымерли бы. Ладно, пока. Мне еще нужно отвезти домой детей Мэйнов. Энни очень переживает. Кажется, она по уши влюбилась в племянника Герти. Над первой любовью все смеются, но моей первой любовью был Дэнни, и она продолжается до сих пор. По крайней мере, для меня. Счастливо, Мэрилин.

На следующий день Джек Бреннан напился прямо с утра. Первым делом он зашел к Норе Джонсон в дом сорок восемь.

– Это правда, что моя жена убирается у вашей дочери и всех ее подруг? – заорал он.

– Я не обязана отчитываться перед пьяницей! – с негодованием ответила ему мать Рии. – Когда я видела твою жену, то каждый раз говорила, что она должна уйти от тебя. Я бы на ее месте сделала это не задумываясь!

Потом Джек пошел к дому Розмари.

– Поклянись мне на Библии, что она никогда не убиралась у тебя и у других.

– Убирайся отсюда, пока я не вызвала полицию, – ответила Розмари и прошла мимо.

Далее он остановился у дома зубного врача. Джимми Салливан увидел его из окна и сам открыл дверь.

– Скажи мне…

– Я скажу тебе только одно, Джек Бреннан. Я вставляю твоей жене зубы каждый раз, когда ты бьешь ее, и у меня нет никакого желания делать это еще раз.

Потом Джек громко постучал в дверь Мэрилин.

– Это вы дали Герти платье шлюхи?

– Она сказала вам, что это я?

– Хватит корчить из себя миссис Умницу!

– Джек, я думаю, вам лучше уйти. – Мэрилин захлопнула дверь перед его носом и подошла к окну, чтобы посмотреть, куда он пойдет. Джек перешел улицу и двинулся к остановке автобуса.

Вещи Полли Каллаган были уже собраны. Сегодня ей предстояло переехать в съемную квартиру. Мебели там не было, поэтому она могла взять вещи с собой. По крайней мере, они не принадлежали этой серой мыши, его жене, которая тайком копила тысячу за тысячей.

Вчера вечером Полли встретилась с мужчиной, который давно просил ее о свидании. Вечер оказался смертельно скучным. Она боялась думать о том, что больше никогда не увидит Барни. Полли с радостью возненавидела бы его, но это было выше ее сил. Зато она ненавидела себя за неверное решение, принятое давным‑давно.

Прибыл фургон. Полли вздохнула и начала командовать грузчиками. Те стали выносить вещи, в окружении которых она провела полжизни. Телефон был отключен, но ее мобильник еще работал. Именно в этот момент он и позвонил.

– Полл, я люблю тебя.

– Нет, Барни, но это неважно.

– Неважно? Что ты хочешь этим сказать?

– Что это неважно, – сказала она и дала отбой.

Она собиралась сесть в машину и показать шоферу фургона дорогу. Еще один взгляд, и дверь этой квартиры закроется за ней навсегда. Полли вздохнула. Сказать Барни, что это неважно, было трудно, но необходимо. Она всегда знала, что он за тип. Такой же, как Дэнни Линч. Правда, у Дэнни никогда не было такой сильной партнерши, как она сама. Барни всегда останется в своей тихой пристани, с домовитой Моной, надежной, как каменная стена. Дэнни сменил одну тихую пристань на другую – верную, любящую Рию на тихую и уступчивую Бернадетту. Между ними была беспутная Орла Кинг и одна‑две другие. Полли не считала, что ее обманули или одурачили. Она всегда знала, что к чему. До конца жизни еще далеко.

Она в последний раз выглянула в окно, чтобы посмотреть на мебельный фургон. Все было погружено, осталось взять только ручную кладь. Водитель включил двигатель и тронулся с места. Вдруг послышались крики, громко выругался какой‑то пьяный. Полли толком не поняла, что произошло. Раздался глухой удар, за которым последовал жуткий визг тормозов и вопли случайных прохожих. Парнишке, который был за рулем фургона, помогли выйти из кабины.

– Я ничего не мог сделать, он сам бросился под колеса, клянусь, – заикаясь, бормотал парень.

Это был Джек Бреннан. И он был мертв.