Глава восьмая 1 page

Кто‑то позвонил в дверь дома номер шестнадцать по Тара‑роуд. Это оказался Дэнни Линч. Его улыбка была очень теплой.

– Надеюсь, я вас не потревожил?

– Ничуть. Проходите, – ответила Мэрилин.

– Спасибо.

Они поднялись в гостиную, где Мэрилин читала. На столе лежали ее очки и книга.

– Я вижу, вам нравится эта комната, – сказал он.

– Да. Здесь очень спокойно.

– Мне она тоже нравилась. Мы редко ею пользовались – вся жизнь проходила внизу на кухне. А жаль. Мне бы тоже хотелось сидеть здесь по вечерам и читать.

– Конечно, мне это легко. Я здесь одна. А когда у тебя семья, не очень‑то почитаешь.

– Верно. – Она смерила его вопросительным взглядом. – Я завтра улетаю в Нью‑Йорк Хочу остановиться на Тюдор‑драйв. И решил заехать попросить у вас разрешения.

– Очень любезно с вашей стороны, но в этом не было необходимости. Рия может делать там все, что ей нравится. Однако все равно спасибо.

– Мне нужно взять с собой кое‑какие документы.

– Документы?

– Да. Они наверху. Можно подняться и забрать их?

– Рия не говорила ни о каких…

– Ценю вашу осторожность. Снимите трубку и позвоните ей. Все честно, Мэрилин. Она знает, что я прилечу.

– Я в этом ничуть не сомневаюсь.

– Сомневаетесь. Позвоните ей.

– Пожалуйста, Дэнни, не говорите так. Почему я не должна вам доверять? У меня нет причин считать, что вы можете обмануть Рию. – Ее голос был холодным, а взгляд – колючим.

Ей показалось, что Дэнни слегка поежился.

– Вы можете пойти со мной. Я знаю, где они лежат.

– Спасибо.

Они молча поднялись по лестнице и прошли в спальню. На кровати спал Климент.

– Эй, малый, как ты сюда пробрался? – спросил Дэнни, почесывая кота под подбородком. Потом он подошел к комоду и выдвинул нижний ящик Там лежал пластиковый пакет с надписью: «Документы на дом». Дэнни достал из него четыре листа бумаги, а остальное положил на место.

Мэрилин молча следила за ним.

– Если я сегодня вечером позвоню Рии, то что ей сказать? Что вы взяли?

– Кое‑какую переписку о правах на дом… Нам с ней нужно это обсудить.

– Она вернется через три недели.

– И это мы обсудим тоже, – сказал Дэнни. Потом обвел взглядом просторную спальню с высоким потолком и широким окном. Мэрилин гадала, о чем он думает. О пятнадцати годах, прожитых здесь с Рией, или о том, сколько сейчас может стоить этот дом?

Мэрилин надеялась, что среди многочисленных друзей Рии есть хороший адвокат. Скоро он ей понадобится. Было без слов ясно, зачем Дэнни летит в Стонифилд. Чтобы испортить Рии остаток отпуска. Сказать ей, что дом на Тара‑роуд придется продать.

Рия готовила завтрак и пела.

– Мам, ты же никогда не поешь, – сказал Брайан.

– А теперь поет, – ответила Энни, защищая право матери что‑то мурлыкать себе под нос.

– Вот Бернадетта действительно поет, – ляпнул Брайан.

– Очень интересное наблюдение. Спасибо, что поделился с нами, – саркастически заметила Энни.

– И что же именно она поет?

– Не знаю. Что‑то иностранное, – туманно ответил Брайан.

– Мам, она только напевает, – объяснила Энни. – Это не пение.

Рия налила еще одну чашку кофе и села за стол.

– Ты опоздаешь на работу, – неодобрительно проворчал Брайан.

– Ну, по крайней мере, мы с мамой работаем, – перебила его Энни. – В отличие от тех, кто целый день бросает с Заком мяч в кольцо.

– Я бы тоже ходил на работу, если бы она у меня была, – серьезно ответил Брайан. – Честное слово.

– Думаю, в течение ближайших двадцати лет тебе это не грозит. Никто не захочет потерять из‑за тебя свой бизнес, – утешила его Энни.

– Я хочу сообщить вам чудесную новость, – прервала их Рия. – Что‑то очень приятное.

– И что это? – заинтересовался Брайан.

– У тебя появился бойфренд? – спросила Энни.

Брайан пришел в ужас.

– Не говори гадостей, – сказал он сестре. – Мама никогда такого не сделает. – Посмотрев на лица матери и сестры, мальчик сообразил, что опять сморозил что‑то не то. До него с трудом дошло, что отец завел себе подругу и что всем пришлось с этим смириться. Наверное, ему не следовало говорить, что это гадость. – Конечно, речь не о нас, – неловко закончил он.

– Ваш отец прилетает на уик‑энд, – сказала Рия.

Потрясенные дети разинули рты.

– Сюда? Сюда, в Стонифилд? – спросила Энни.

– Но он же попрощался с нами и ничего не сказал, – изумился Брайан. – Просто фантастика… Когда он приедет? И где они будут спать?

– Они? – переспросила Энни.

– А разве Бернадетта с ним не приедет?

– Конечно нет, дурак! – вспылила сестра.

– Значит, он бросил ее и возвращается к нам? – Брайану было необходимо выяснить всё.

– Ох, Брайан, мы говорили об этом тысячу раз. Твой папа не бросал тебя, он переехал жить в другое место, но всегда останется твоим папой.

– Но он бросил ее или нет? – заупрямился мальчик.

– Нет, конечно нет. Он хотел приехать и увидеть вас обоих. И ему представилась такая возможность… на работе.

– Значит, они все‑таки не разорились, – с облегчением сказала Энни.

– Он будет здесь около пяти. Приедет из аэропорта на автобусе.

– Но ведь в этот уик‑энд мы едем к Мэйнам! – с ужасом вспомнила Энни.

– Я поговорила с Шейлой. Завтра вы отправитесь туда на автобусе, проведете там ночь, в воскресенье вернетесь, и мы устроим для папы большой прощальный обед.

– Не могу поверить. Папа приедет сюда. И даже познакомится с Заком.

– Есть из‑за чего лететь три тысячи миль! – фыркнула Энни.

– Когда папа приедет, он не разрешит тебе лизаться с Хьюби! – крикнул Брайан, обиженный за своего друга.

– Мам, мы с ним вовсе не лижемся! – воскликнула Энни.

Но Рию ничуть не интересовало, «лижется» ее дочь с Хьюби или нет.

– Давайте придумаем, что мы будем делать вечером, когда приедет ваш папа. Может, свозим его по окрестностям и покажем местные достопримечательности? Или ему больше понравится барбекю у бассейна? Как вы думаете?

– Знаешь, в последнее время папа стал намного спокойнее, – задумчиво сказала Энни. – Он сидел и целыми днями ничего не делал.

Почему‑то эти слова заставили Рию ощутить беспокойство. Представить себе Дэнни без дела было невозможно. Дэнни никогда не сидел, он всегда был в бегах. Что могло заставить его успокоиться? Энни была наблюдательна, она это не придумала. Судя по тому, что слышала Рия, Бернадетта была неречиста и веселым нравом не отличалась. Значит, в их доме стояла такая же тишина, какая была на катере во время прошедшего без всяких приключений плавания по Шаннону. Разве о такой жизни мечтал энергичный и непоседливый Дэнни Линч?

Но Рия ничем не выдала своей тревоги.

– Ну, если ваш папа стал любить тишину и покой… то он выбрал для себя самое подходящее место. Ладно, я ухожу, как вы выражаетесь, на работу. Пока она у меня еще есть. Увидимся во время ланча.

Когда мать ушла, дети, сидевшие напротив, злобно уставились друг на друга.

– Ты маленький бандит. Помесь бандита с крысой, вот ты кто, – сказала Энни.

– А ты – дразнилка. Мерзкая и противная дразнилка, понятно? Что плохого тебе сделал Зак? Ничего. А ты только и знаешь, что издеваться над ним! – Лицо мальчика покраснело от обиды.

– Ладно. Ну что, мир?

– Нет, не мир. Когда ты увидишь Зака, то снова начнешь охать.

– О’кей, не мир. Просто давай не будем ссориться при папе, ладно?

– Как ты считаешь, почему он приезжает? – спросил Брайан.

– Понятия не имею. Но не думаю, что это будет что‑то плохое, – задумчиво ответила Энни.

– Нет. Все плохие новости уже были. Наверное, теперь будут хорошие, да?

– Например? – спросила Энни.

– Например, что он бросил Бернадетту, – с надеждой сказал Брайан.

– Что‑то непохоже, – покачала головой Энни. – Они воркуют как голубки.

– Как по‑твоему, когда папа приедет, он будет спать с мамой? – неожиданно спросил мальчик.

– Не знаю, Брайан. Но я на коленях умоляю тебя не задавать этот вопрос. Ни ему, ни ей.

– По‑твоему, я идиот? – сердито спросил Брайан.

Рия вернулась из кулинарии с двумя большими пакетами из коричневой бумаги.

– Сейчас нам предстоит большая работа. Ну что, составим список? – спросила она.

Дети обменялись взглядами.

– А что нужно сделать? – спросила Энни.

– Нужно убраться и показать папе, какой это замечательный дом. Вынуть листья из бассейна, приготовить вкусную еду, застелить постели…

– Мама, а разве он не будет спать с тобой в одной кровати? – спросил Брайан. Наступила тишина. – Извини, – буркнул он. – Я не хотел это говорить.

Когда раздался звонок, Дэнни собирал вещи в кабинете.

– Розмари Райан? – Секретарша вопросительно подняла бровь.

– Соедини, – сказал Дэнни.

– Я слышала, ты летишь в Америку, – прозвучало в трубке.

– Радость моя, ты слышишь даже то, как растет трава.

– Но не услышала это от тебя, – холодно сказала Розмари. – Когда мы разговаривали с тобой в последний раз. В постели.

– Догадываюсь, что ты говоришь не из своего офиса.

– Правильно догадываешься. По мобильнику из машины. Я недалеко. Отвезу тебя в аэропорт.

– Честное слово, в этом нет необходимости.

– Есть необходимость. Через десять минут буду ждать внизу.

Дэнни Линч вышел из здания, в которое ему вряд ли было суждено вернуться. С понедельника офис переходил в другие руки. Дэнни нес пакет с вещами, которые могли ему пригодиться в Стонифилде, и две большие парусиновые сумки с содержимым ящиков письменного стола.

– Знаешь, всё к лучшему. Если ты подержишь у себя эти вещи до моего возвращения, то избавишь меня от необходимости ехать к Бернадетте и оставлять их дома. А отвезти их на Тара‑роуд я не могу; эта лагерная надзирательница не пустит меня на порог.

– Именно она сообщила мне, что ты летишь в Америку, – сказала Розмари, включившись в поток машин, ехавших вдоль канала.

– Когда? Сейчас? – Эта новость Дэнни удовольствия не доставила.

– Да. Сегодня утром я встретила ее на Тара‑роуд, и она спросила, слышала ли я что‑нибудь о твоих планах. Я ответила, что она может позвонить Рии и проверить. А она сказала, что не хочет гнать волну. Так и выразилась.

– Серьезно?

– Ты не думаешь, что она может знать о нас? А Дэнни?

– Я ей точно ничего не говорил.

– Просто Мэрилин смотрит на меня волком и говорит «ваша лучшая подруга Рия» так саркастически, что по спине мурашки бегут. Она тебе ничего не говорила?

– Сказала что‑то вроде «вы ведь не совершили ничего такого, что сделало бы вас недостойным доверия». Тогда это показалось мне немного странным. Не помню дословно. Нет, наверное, это нам только кажется.

– Дэнни, зачем ты туда летишь?

– Сама знаешь. Я должен все сказать Рии лично.

– Думаешь, так вам будет легче? Вряд ли. Слетаешь понапрасну.

– Почему ты так думаешь?

– Даже если ты ей скажешь, она все равно не поверит. Рия не верит в плохие вести. Знаешь, что она тебе ответит? «Не бери в голову, все образуется». – Розмари передразнила Рию детским голосом.

Дэнни посмотрел на нее с досадой.

– Что плохого тебе сделала Рия? За что ты ее так презираешь? Она за всю жизнь не сказала о тебе ни одного худого слова.

– Скорее всего, за то, что она позволяла мне спать с ее мужем и ничего не замечала. Она попросту дура.

– Большинство людей не следят за теми, кого считают своими друзьями. – Розмари молчала. – Извини. Это было сказано самодовольно и по‑ханжески.

– Я всегда терпеть не могла твое прекраснодушие.

– То, что я собираюсь сделать, нелегко, но прекраснодушие тут ни при чем. Просто она заслуживает того, чтобы я сказал ей об этом сам.

– Ты сообщил ей, ради чего приезжаешь?

– Нет.

– Она наверняка решила, что ты возвращаешься к ней, – сказала Розмари.

– О господи, с какой стати? Она знает, что все кончено.

– Рия не знает, что все кончено. И не поверит в это даже через двадцать лет, – ответила Розмари.

В аэропорту Дэнни встретил Полли Каллаган.

– Бежите из страны? – спросила она.

– Нет, лечу сообщить печальную весть Рии. А вы? Покидаете тонущий корабль?

– Нет, Дэнни. – Ее взгляд был холодным. – Сами знаете. Просто даю Барни возможность поговорить с Моной. Ему это необходимо. Не вам одному нужно сообщить кому‑то печальную весть.

– Полли, я все утро только и делаю, что извиняюсь перед людьми. Я огорчен и раздавлен. Простите меня.

– Люди всегда простят вас, Дэнни. Вы молоды, очаровательны, и у вас вся жизнь впереди. Вас простят, и вы сможете начать все сначала. В отличие от Барни.

Она ушла, не дав ему ответить.

Такси остановилось у навеса для машины. Дэнни смотрел на дом, где его семья проводила лето. Дом оказался более роскошным, чем он думал. Возможно, если бы он встретился с Мэрилин Вайн в другой обстановке, она бы ему понравилась. В конце концов, она запомнила его после случайной встречи, состоявшейся полжизни тому назад. Они могли бы стать друзьями и даже коллегами. А теперь он шел к ее дому.

Дэнни услышал, как Брайан крикнул: «Он здесь!» Сын скатился к нему со склона холма и крепко обнял.

Сзади стоял мальчик в бейсболке задом наперед и внимательно наблюдал за ними. Несомненно, новый друг Брайана. Следом прибежала загорелая и стройная Энни в розовых джинсах. В последний раз дочь обнимала его так крепко в четырехлетием возрасте. Ну что ж, по крайней мере, детей он не потерял.

У Дэнни навернулись слезы на глаза, и тут он увидел Рию. Она тоже вышла встречать его, но не побежала навстречу, как сделала бы раньше. Она стояла поодаль, спокойная, безмятежная, и широко улыбалась. Это была, на первый взгляд, та же самая Рия, которая не понимала, что их брак закончился, которая потеряла остатки достоинства в вечер накануне отъезда в Америку и умоляла его бросить Бернадетту. Нет, он ошибся, сейчас перед ним стояла совсем другая женщина. Уверенная в себе и наконец‑то начавшая жить в реальном мире.

– Рия, – сказал Дэнни и протянул к ней руки, зная, что дети наблюдают за ним.

Она обняла его так, как обняла бы подругу, прижалась щекой к щеке и сказала:

– Добро пожаловать в Стонифилд.

Дэнни с трудом перевел дух. Слава богу, Розмари ошиблась. В самолете он все время думал, что его звонок мог ввести Рию в заблуждение. Но теперь понял, что она встретила его как друга. Как друга. Когда он расскажет ей про Тара‑роуд, то превратится во врага.

Рассказать все в первый вечер он не сумел. Слишком много всего случилось. Сначала они поплавали в бассейне, потом зашла пара не то соседей, не то друзей. Рия была в своем репертуаре, казалось, она знала тут всех. Можно было догадываться, что эти люди заскочили ненадолго. Рия представила ему Хейди, Карлотту, двух геев, у которых в городе был свой бизнес, студента, судя по всему, имевшего большие виды на Энни. Все говорили, что они завернули на минутку поздороваться с отцом Энни и Брайана. Дэнни с облегчением заметил, что его представляли только в этом качестве. Они выпивали в саду бокал вина или содовой, закусывали копченым лососем и уходили. А потом было семейное барбекю у бассейна.

Дэнни выяснил, что следующую ночь дети проведут у Мэйнов. Должно быть, Рия поняла, что им нужно поговорить наедине, и решила отправить Энни и Брайана на автобусе. Дэнни смотрел на нее с восхищением. Она держалась гораздо лучше, чем можно было надеяться. Теперь от него требовалось только одно: объяснить, какое мрачное материальное будущее их ждет, но сделать это так, чтобы она не подумала, будто настал конец света.

– У нас еще одиннадцать, но для папы уже четыре утра. Думаю, пора дать ему покой, – сказала Рия, и они понесли посуду в дом.

– Спасибо за теплый прием, – сказал он, когда Рия проводила его в комнату для гостей.

– Не за что, – улыбнулась она. – Я всегда рада видеть тебя, а здесь, в этом чудесном месте, тем более.

– Тебе здесь полегчало?

– Очень. – Рия поцеловала его в щеку. – Увидимся утром, – сказала она и ушла. Он уснул через минуту.

Большую часть ночи Рия провела в кресле. Она сидела у окна и смотрела на сад. По траве пробежал бурундук. Странно, что она впервые увидела это животное только в Америке. На деревьях жили белки, а у Карлотты был енот. Она старалась его не кормить, чтобы не приманивать других, но у зверька была очень славная мордочка. Забавные создания.

Брайан сказал, что хочет тайком привезти одного бурундучка домой и открыть в Дублине зоомагазин.

– Если ты собираешься их разводить, то тебе понадобится пара, – свысока сказала Энни. – Даже такой балбес, как ты, мог бы это знать.

– Я привезу беременного, – ответил Брайан.

Рия предпочитала думать об этом, а не о мужчине, спавшем в соседней комнате. Несколько раз за вечер ей пришлось напоминать себе о событиях последних месяцев. Они казались нормальной счастливой семьей: муж, жена, двое детей. Было невозможно поверить, что Дэнни их бросил.

Конечно, он понял, что совершил ужасную ошибку. Другой причины для приезда у него не было. Рия гадала, почему он не сказал этого прямо. Дэнни уже поблагодарил ее за то, что она не усложняет его задачу. Следовало продолжать в том же духе, а не бросаться в его объятия и говорить, что все остальное теперь не имеет значения. У этой игры были свои правила. Дэнни вернулся к ней, и на этот раз она его удержит.

Мона Маккарти слушала мужа молча. Когда Барни закончил, ее лицо осталось бесстрастным.

– Скажи что‑нибудь, Мона, – взмолился он.

Она слегка пожала плечами.

– Что я могу сказать, Барни? Мне жаль, вот и всё. Ты вложил в это столько сил. Жаль, что в конце жизни ты не сможешь почивать на лаврах.

– Я не из тех, кто отдыхает, – ответил он. – Ты даже не спрашиваешь, до какой степени плохи дела.

– Говори.

– Утешение одно: этот дом оформлен на твое имя.

– Хочешь сказать, что мы сможем его удержать?

– Мона, это всё, что у нас есть.

– Люди останутся без работы, поставщики без оплаты, Рия Линч потеряет свой дом, а ты надеешься, что я буду продолжать жить в этом особняке?

– Всё не так.

– А как?

Ответа у него не было.

– Мне очень жаль, Мона, – повторил Барни.

– Я не боюсь бедности. Мы уже были бедны. Но я не хочу бесчестья.

– Это бизнес. Ты не понимаешь, ты не деловая женщина.

– Тебя ждет сюрприз, – ответила Мона. – Очень большой сюрприз.

На ноутбук пришло сообщение от Розмари.

Рия, Дэнни, прочитайте утренний выпуск «Айриш Таймс». Там есть заметка о Барни, которая вас заинтересует. Может быть, еще не все потеряно. Желаю хорошего отдыха.

Рия прочитала послание несколько раз. О чем речь? Ладно, она выведет «Айриш Таймс» на экран, но не сию минуту. Она налила чашку кофе и пошла в комнату Дэнни.

– Обычно мы перед завтраком плаваем в бассейне. Не хочешь присоединиться?

– Я не взял с собой плавки.

– Сразу видно, что я не составляла для тебя список, – посмеиваясь над собой, сказала Рия. – Ладно. Сейчас я принесу тебе что‑нибудь из комнаты Дейла.

– Дейла?

– Их сына.

– А он не будет возражать?

– Нет. Он мертв. – Рия вышла и принесла ему плавки.

– Мертв? – переспросил Дэнни.

– Погиб. Именно поэтому Мэрилин и хотела уехать отсюда.

– А я думал, что она разошлась с мужем, – сказал Дэнни.

– Нет. По‑моему, у них с мужем всё в порядке.

– А разве он не на Гавайях? Что же тогда значит «не в порядке»?

– Думаю, этот уик‑энд он проводит в Ирландии, – ответила Рия.

– Папа, а ты не можешь остаться подольше? – спросил Брайан.

– Нет, сынок, я должен улететь в понедельник вечером, но у меня еще целых три дня, – сказал Дэнни на обратном пути из бассейна. Рия приготовила на завтрак омлет.

– А зачем ты прилетел? Только честно.

– Чтобы повидать вас всех. Я уже говорил.

– Долгий путь, – задумчиво сказал Брайан.

– Да. Но вы того стоите.

– Мама говорила, что ты прилетел сюда по делам.

– В каком‑то смысле да.

– И когда ты будешь их делать? В смысле, дела?

– Не волнуйся, как‑нибудь сделаю. – Дэнни взъерошил сыну волосы.

– Папа, как по‑твоему, кем мне следует стать, когда я вырасту?

– Пока не задумывался. А что тебе нравится?

– Не знаю. Мама говорит, что я мог бы стать журналистом или юристом, потому что я любопытный. А Энни – что из меня получился бы хороший вышибала в казино. Тебе понравилось бы, если бы я стал агентом по торговле недвижимостью и работал вместе с тобой?

– Нет, Брайан. Я думаю, люди должны сами выбирать себе профессию. Следовать своей звезде.

– А чего хотели для тебя твои родители?

– Наверное, надеялись, что я женюсь на дочке богатого фермера и буду заниматься земледелием.

– Хорошо, что ты этого не сделал. Ладно, допустим, я захочу стать агентом. Я мог бы, правда? Тогда бы я каждый день видел тебя в офисе. Даже если ты больше не будешь жить с нами.

– Конечно, Брайан. Я был бы рад видеть тебя каждый день. Мы что‑нибудь придумаем.

– А когда у Бернадетты родится ребенок, ты все равно найдешь для нас время? – Лицо у Брайана было тревожное.

Дэнни лишился дара речи и крепко стиснул плечо сына.

– Я всегда найду время для вас с Энни, – наконец хрипло сказал он. – Поверь мне. Всегда.

– Я знал это. Просто проверял, – сказал Брайан.

Рия и дети устроили для Дэнни экскурсию. Показали ему все достопримечательности Стонифилда и закончили поход в закусочной у остановки автобуса, на котором Энни и Брайан должны были добраться до Мэйнов.

Зак и Хьюби пришли проводить их.

– Без тебя здесь будет скучно, – сказал Зак.

– А мне будет скучно с Келли. Сам знаешь, она девчонка, – ответил Брайан. Зак сочувственно кивнул.

– Если этот Шон Мэйн прикоснется к тебе хоть пальцем, я узнаю и прилечу тут же, – пригрозил Хьюби.

– Перестань говорить о пальцах. Тебя слышат мои родители, – ответила ему Энни.

Дэнни и Рия сели в машину и поехали обратно на Тюдор‑драйв.

– Ты правильно сделала, что привезла их сюда. Эти каникулы они запомнят надолго.

– А ты оплатил их проезд. – Рия следовала заранее обдуманному плану. В ее списке значилось: «Облегчи ему задачу. Держись спокойно и даже холодновато. Не давай ему считать себя злодеем. Не торопись. Не говори, что всегда верила в его возвращение. Не спрашивай о будущем Бернадетты, пусть скажет сам». Рия слегка улыбнулась. Все смеялись над ее списками, но они свое дело сделали.

– Ты счастлива здесь? – спросил Дэнни.

– Пожалуй, – кивнула она.

– А это что? – Он показал на рощу невдалеке.

– Мемориальный парк. Они содержат его в образцовом порядке.

– Может, прогуляемся, посидим на лавочке и поговорим?

– Конечно. Но в саду на Тюдор‑драйв ничуть не хуже.

– Я бы предпочел другое место. Не знаю… Место, где можно отвлечься.

– Что ж, парк так парк. Автостоянка рядом.

Они гуляли и рассматривали памятники с именами стонифилдцев, погибших во время Второй мировой войны, в Корее и во Вьетнаме.

– Какая бессмысленная война. Посмотри, этот мальчик был всего на четыре года старше Энни, – сказала Рия.

– Да. Если бы он остался жив, то сейчас играл бы в шахматы вот с этими стариками, – ответил Дэнни.

Рии хотелось прикоснуться к нему, но она помнила собственную заповедь. Они сели на деревянную скамью, и Дэнни взял в ладони ее руки.

– Наверное, ты знаешь, что я должен сказать, – начал он.

Она слегка встревожилась, но только слегка. Возможно, ему следовало сказать не «должен», а «хочу». Впрочем, это всего лишь слова.

– Говори, Дэнни.

– Я восхищаюсь тобой, честное слово… Мне очень не хочется сообщать тебе плохие новости. Ты даже не представляешь, как не хочется. Меня немного утешает только одно: я прилетел, чтобы рассказать об этом лично.

В горле Рии внезапно застрял большой тяжелый камень. Под нарядным шейным платком, который она так весело завязала утром.

– Что? – не доверяя собственному голосу, лаконично спросила она.

– Все очень плохо.

– Не верю. – Рия поняла, что Дэнни не возвращается к ней. Речь шла совсем не об этом. Ее список был ни к чему. Как бы она себя ни вела, это ничего бы не изменило.

Она услышала собственный голос:

– Дэнни, я уже слышала все самое плохое. Ничего худшего быть не может.

– Увы, может, – ответил он.

И тут Рия, сидевшая на скамейке Мемориального парка Стонифилда, узнала, что у нее больше нет дома. Дом являлся частью имущества Барни Маккарти, управление которым вскоре должно было перейти в другие руки.

– Сегодня нас приглашают на вечеринку, – сказал Шон Мэйн, как только увидел Энни.

– А Брайан и Келли тоже пойдут?

– Ни под каким видом. Мама посмотрит с ними видео.

– А я не взяла с собой ничего нарядного, – огорчилась Энни.

– Ты и так выглядишь чудесно, – не скрывая восхищения, ответил Шон.

Китти ей не поверит. Как жаль, что подруги здесь нет и она не видит ее триумфа! «Впрочем, на моем месте Китти уже давно стащила бы с Шона джинсы», – с осуждением подумала Энни. Ничего такого Энни делать не собиралась – она предупреждала заранее. Хьюби ответил, что это нечестно. То же самое, что ставить на стол изысканное блюдо, а потом уносить его, так и не дав попробовать. Нет, все это было слишком сложно.

– Ладно, Хилари, выкладывай. Что там у тебя?

– Мама, как ты догадалась, что я хотела тебе что‑то сказать? – спросила Хилари.

– Вы с Плайерсом два сапога пара. Когда он хочет намекнуть, что пора на прогулку, то начинает наматывать круги. И ты делаешь то же самое.

– Мам, шила в мешке не утаишь.

– Еще бы.

– Я хочу сказать, что, если бы здесь была Рия, я сначала обсудила бы это с ней, а уж потом сообщила тебе.

– Хилари, я что, должна тащить из тебя слова клещами?

– Мы с Мартином поспорили, станешь ли ты возражать против нашего переезда в деревню.

– В деревню?

– Я сказала, что станешь. А Мартин – что нет.

– В какую еще деревню? – поразилась Нора Джонсон.

– Ну, в старый дом Мартина. Понимаешь, никто из его братьев не хочет там жить, дом рушится, в местной школе есть должность учителя, и я тоже смогла бы там работать.

– Ты будешь жить на западе? – Для коренной дублинки Норы Джонсон деревня была местом, куда люди ездят в отпуск.

– Мама, если это тебя не слишком огорчит, то да.

– Огорчить меня не может уже ничего. Но, Хилари, детка, ради бога, что это стукнуло тебе в голову? – недоумевала мать.

– Мам, там намного дешевле. Мы кое‑что скопили, жизнь там недорогая, можно сэкономить на бензине. И конечно, мы сможем отложить деньги от продажи дома.

– И что ты будешь делать с этими деньгами?

– Ничего. Просто хранить. Когда мы станем старыми, это будет для нас большим утешением.

Нора покачала головой. Не большим, а единственным. Других утешений для Мартина и Хилари не существовало.

– И что заставило тебя принять такое решение?

– Когда мы там были в последний раз, я увидела, что весь дом окружен деревьями, – ответила Хилари. – И поняла, что это место предназначено мне судьбой.

– Что, опять трахалась с клиентами? – рявкнул Джек.

– Перестань, Джек. – Герти попыталась вырвать руку, которую муж держал мертвой хваткой. – О чем ты говоришь?

– Ты моя жена и не должна шляться по улице, как старая проститутка в поисках десятки.

– Отпусти, Джек. Ты делаешь мне больно. Прошу тебя.

– Где ты это делаешь? Прямо у стены, да?

– Ты с ума сошел. – Герти испугалась. Она давно не видела Джека в таком состоянии. Ей было известно, что этот уик‑энд Рия и дети проводят у Мэйнов. Рия скажет сестре, что у Герти все хорошо. Видела бы ее Шейла своими глазами…

– Ты догадывалась, что я все узнаю, верно?

– Джек, тебе нечего узнавать.

– Тогда почему вчера вечером ты отослала детей к матери? Говори!

– Потому что видела, что ты слегка… под мухой. Я никого не хотела огорчать.

– Ты не хотела, чтобы дети слышали, что их мать делает это за десятку с первым встречным. – Он ударил ее.

– Джек!

– Я – нормальный мужчина. А что может подумать нормальный мужчина, если видит в сумочке жены десятифунтовую бумажку?

– Джек, я мою у людей полы.

– У кого? У кого ты их моешь?

– У Мэрилин Вайн, которая живет в доме Рии, иногда у Полли Каллаган, у Фрэнсис Салливан…

Он засмеялся.

– Думаешь, я тебе поверю?

Герти плакала, закрыв лицо руками.

– Джек, если ты мне не веришь, то уж лучше убей на месте, потому что у меня больше нет сил, – сквозь слезы сказала она.

– У меня еще никогда не было подружки, – сказал Шон Мэйн Энни. Они сидели в кресле у окна. В комнате танцевали, а в саду готовили все нужное для барбекю. Шон гордо и даже покровительственно обнимал ее за плечи. Энни улыбалась ему, помня, что отталкивать от себя молодых людей не следует. – Жаль, что девочка, которая мне нравится, скоро вернется в Ирландию. Вот не везет…