Глава седьмая

Ее разбудила шумная ссора Даррена с Эммой. Все тело затекло, Керри не сразу сообразила, где находится. Потягиваясь, она вдруг вспомнила, почему заснула у окна, тут же развернулась и посмотрела на кровать – та была пуста.

– Черт!

У нее не было сил никуда идти, поэтому она на пару минут решила прилечь. Скорее всего, она спала всего несколько часов, и последнее, что она слышала, перед тем как уснуть, – что Робби кричал во сне. У него всегда был один повторяющийся кошмар – как будто за ним погоня, его окружили и пистолеты целятся ему в голову, – но в последнее время ночи проходили спокойно, и вот кошмар вернулся. Керри это не удивило. На него столько сразу свалилось – болезнь матери, теперь Клер.

Она встала и отправилась в ванную комнату, где Даррен и Эмма все еще спорили, кому мыться первым.

Керри постучала в дверь, как будто не слышала их:

– Поторопись, Сьюзи.

Ручка повернулась, и Сьюзи открыла дверь, улыбаясь, хотя и не так безмятежно, как всегда. Керри схватила Даррена и Эмму и оттащила назад, очистив территорию для себя, и быстро вбежала в ванную.

– Нечестно! – закричала Эмма, а Даррен, нахмурившись, замолчал, прислонился спиной к стене и сложил руки на груди.

Внизу Робби, который тоже практически не спал, готовил завтрак.

Сьюзи первая спустилась вниз, за ней следовала Керри, затем Эмма, которая умудрилась оцарапать лицо Даррена в стычке у входа в ванную.

Такого тихого утра в этой семье еще не было. Все молча жевали свои тосты, затем один за другим пошли наверх одеваться. Робби сидел перед телевизором, не осмеливаясь включить его – вдруг в новостях уже говорят об исчезновении Клер. Или, что еще хуже, о том, что ее нашли.

Он попрощался со всеми, когда Керри вывела детей из дома, но та велела им подождать ее у ворот и вернулась в дом.

– Робби, я не пойду сегодня в школу. Вернусь, когда отведу их. Какая еще школа, когда Клер пропала, да еще мать в больнице. Хорошо?

Робби кивнул. Керри всегда делала что хотела, и он не мог заставить ее поступить иначе. Хотя он попытался однажды, пару лет назад. С тех пор на нем как напоминание красовался шрам.

Керри и Даррен отвели девочек в школьный корпус для младших, несмотря на ярые протесты Эммы.

– Дальше я пойду сам, – сказал Даррен. – А то подумают, что ты нянчишься со мной. – Керри кивнула, но он не уходил, стоял и молча смотрел на сестру.

– Ну что?

– Ничего. – Даррен покачал головой, потом повернулся и пошел в сторону холма.

Керри озадаченно поглядела на него. Даррена явно беспокоили не только домашние проблемы, а что‑то еще. Она медленно пошла за братом. Как‑нибудь отвертится, если он ее заметит.

Уже у самых ворот Даррен вдруг занервничал, огляделся по сторонам и остановился. Керри проследила за его взглядом. У ворот стояли, поджидая, Стиви с Мартином и злобно глядели на Даррена.

Мартин чувствовал себя не в своей тарелке. Он не хотел никуда идти со Стиви, но тот колотил в его дверь все утро, и Мартин наконец не выдержал и вышел из дома. Вряд ли Стиви догадывался, почему его приятель согласился идти с ним. Мартин сегодня вечером переезжал с отцом в Ньюкасл, подальше от дружка. Он не хотел становиться наркоманом, но рано или поздно Стиви бы его сломал.

– Черт, не могу поверить, – пробормотала Керри.

Даррен остолбенел. Вот чего ему сейчас не хватало, так это разборок со Стиви и Мартином. А тут еще сестра увязалась за ним. От нее только хуже.

Стиви выпрямился и прошептал:

– Вот это да! Кажется, эти двое еще и родственники.

Мартин знал, что Керри и Даррен родные брат и сестра, но решил, что об этом лучше помалкивать, чтобы Стиви не сорвал на нем злобу:

– Да ты что! Он же смуглый.

– Ну ты и тупой! Что с того, что смуглый. Так бывает.

– Иди в школу, Даррен. – Керри подтолкнула брата.

Даррен рад был убежать, оказаться как можно дальше от своих мучителей, хоть на Луне. Но он не мог оставить Керри одну, хотя она нисколько не боялась этих отморозков.

– Нет, – сказал он, чувствуя себя рыцарем. – А что, если они увяжутся за тобой?

– Ну да, – она засмеялась, – можно подумать, они догонят меня. – Керри посмотрела на них, потом снова на Даррена: – Они приставали к тебе?

– Нет. – Даррен опустил голову вниз.

– Это точно?

Даррен кивнул, все еще смотря в землю.

Керри подумала, потом решила оставить разборки на вечер.

– Ладно, давай иди в школу.

– Они не поймают тебя, да, Керри?

– Да никогда в жизни. – Она улыбнулась брату.

Успокоившись, Даррен улыбнулся ей в ответ и сказал:

– Хорошо, но…

– Просто иди в школу, Даррен, ты начинаешь меня нервировать.

– Ладно, уже ушел. – Он быстро зашагал в школу.

Керри следила, пока он не скрылся за дверьми, а потом повернулась к Стиви и Мартину, сжав кулак, и закричала:

– Только посмейте тронуть его хоть пальцем, недоноски, уж и не знаю, кто сможет вам помочь!

– Да? И что ты нам, дура недобитая, сделаешь? – прокричал Стиви в ответ. – Не думай, что тебе всегда удастся удрать, ты, доска! – Он как‑то визгливо захохотал, Мартин посмотрел на него с удивлением.

Керри показала им средний палец и медленно побежала в сторону дома.

– И что теперь, Стиви? – спросил Мартин, пока Керри становилась все меньше и меньше, сравнявшись с мизинцем Мартина, когда добежала до Сихиллса.

– Не дергайся, Пердун. Я разберусь с ними. Ты, может, боишься девчонок, я‑то нет. А этого чертового Микки‑Мауса точно придушу, хоть бы это стоило мне жизни. И его, и всю семейку выродков, сколько там их.

– А что с миссис Арчер? Ты говорил…

– Да пошла она!..

Мартин побледнел. Стиви конченый человек, и любой, кто водится с ним, тоже. Мартин с нетерпением ждал сегодняшнего вечера, когда он наконец уедет из города и начнет все с чистого листа.

Лоррейн торопливо оделась. Надевая нижнее белье, она зацепилась потрескавшимся ногтем и выругалась. Потом опять выругалась, увидев, что ноготь не треснул, а обгрызен.

– Где же ты, Джон, черт тебя подери? – Она посмотрела на несмятую половину постели. Когда Лоррейн заснула, было уже четыре ночи, а проснувшись в половине девятого, поняла, что спала сегодня одна.

Это уже был не первый раз за их двухлетнюю совместную жизнь. Он частенько отсутствовал дома и каждый раз придумывал оправдания, чертовски неубедительные. Лучше всего был умирающий дядюшка, которого даже не существовало. На прошлой неделе тоже неплохо – матушка позвонила ему, так как не могла уснуть, очередной ночной кошмар. И наш мамочкин сынок не мог не поехать к ней.

– В этот раз я устрою ему настоящий кошмар, – сказала Лоррейн вслух, вешая черную юбку обратно на вешалку. Она достала красно‑коричневый брючный костюм и белую хлопковую блузку, потом начала рыться по ящикам в поисках нового белого лифчика.

Господи, почему у нас не может быть нормальной семьи, думала она, и почему он постоянно роется в моем нижнем белье?

Наконец она нашла старый лифчик, посетовала, что не постирала его вечером, оделась, причесалась и завязала волосы в аккуратный пучок на затылке.

Спустившись на первый этаж, Лоррейн проверила автоответчик. Новых сообщений не было. Чертов автоответчик. Она злобно смотрела на аппарат, как будто именно он был виноват во всех ее неприятностях. Потом, вздохнув, пошла на кухню и наскоро позавтракала тостом с кофе, а затем отправилась на работу.

В половине десятого она была в своем кабинете. И, как обычно, у дверей уже стояла очередь.

Первым был Люк, и хороших новостей он не принес.

– Итак, – сказала Лоррейн, дослушав его отчет до конца. – Хоть какая‑нибудь девочка объявилась?

Люк не стал отвечать, это был риторический вопрос.

– Есть основания считать, что все они просто сбежали из дома?

– Скорее всего, нет. Никто из них не похож на тех, которые сбегают.

– Мать Клер Лэмсдон знает о пропаже дочери?

Люк оперся на батарею, стоя спиной к окну.

– Нет. – Он покачал головой. – Ее сын собирается рассказать ей все после обеда.

– Да, я ему не завидую. Пошли кого‑нибудь из дежурных к больнице попозже, возможно, мать знает больше, чем братья и сестры.

Лоррейн вздохнула. Больше всего она ненавидела, когда пропадали дети. И что у нее сейчас было? Не один пропавший ребенок, а трое. Формально говоря, двое вообще ее не касались, так как их районы не входили в ее юрисдикцию, но она чувствовала, что между ними была связь. Кстати, не стоит забывать и о пропавшем муже. Хорошенькое начало дня.

Она швырнула вконец изжеванный карандаш в корзину, где уже лежала целая куча таких же. Хорошо бы сигарету сейчас.

– Притащи сюда всяких придурков. Всех, кто у нас есть по списку. Разогрей их, пока они не будут готовы говорить, потом зови меня.

– Они начнут заявлять о своих правах, – предупредил Люк.

– А кому какое дело? Я знаю, что у них нет никаких прав. Они их никогда не имели и не будут иметь. И пошли бы к черту все эти защитники человечества. Им надо хоть один день попробовать побыть в нашей шкуре, чтобы понять, какое дерьмо нам приходится соскребать с улиц. – Люк ухмыльнулся, а Лоррейн продолжила: – Как вообще дела?

– У Картера больше информации. Лучше он сам расскажет.

– Ладно, пускай войдет.

Люк не успел выйти, как в кабинет вошел Картер.

– Ну, что у тебя есть?

Картер лопался от информации.

– Недавно звонил Скотти, он почти не сомневается, что тело принадлежит Джеку Холланду.

– Хорошо. – Наконец хоть какой‑то прогресс. – Есть что‑нибудь на других? – Она знала, что Скотти работал допоздна и вышел на работу очень рано.

Картер покачал головой:

– Простите, босс. Но он уверен, что нож – ключ к разгадке тайны. Найдите нож, и убийца будет у вас в кармане.

Лоррейн посмотрела на карандаши, как будто они собирались вот‑вот встать по стойке «смирно», и сказала, вздохнув:

– Ладно, Картер. Пригласи, пожалуйста, снова Люка. Он знаком с миссис Холланд, хочу послать его к ней.

– Хорошо, босс. – Картер молодцевато развернулся и пошел искать Люка.

Мысли ее снова вернулись к Джону. Она же станет посмешищем всего участка, если сообщит о пропаже мужа. Лоррейн сломала карандаш и швырнула обломки в стену.

– Где ты, черт тебя подери? Ублюдок!

– Босс? – Лоррейн вздрогнула, услышав голос вошедшего Люка. – Лоррейн, с тобой все в порядке?

– Естественно, – раздраженно ответила она. Люк отступил от ее стола. – С какой стати что‑то должно быть не в порядке? И сколько раз я просила тебя не называть меня Лоррейн в моем кабинете? – Она едва сдерживала ярость.

Люк опешил. Лоррейн была на редкость уравновешенная женщина, и уж тем более не повышала голос на подчиненных без крайней нужды.

Взяв себя в руки, она извинилась.

– Прости Люк, ты тут ни при чем. Это все личное.

Она улыбнулась немного виновато. Люк тоже улыбнулся в ответ, хотя и с опаской.

– Прежде чем начнешь трясти придурков на улицах, не мог бы ты заехать и поговорить с миссис Холланд? Я знаю, у нее маразм, но ей надо сообщить, что ее сын объявился после пятнадцатилетнего отсутствия. Правда, она так и не поняла, что сын исчез… Скажешь ей? Вы ведь знакомы…

– Да, без проблем. Хотя она забудет об этом в ту же самую секунду, как я уйду.

– Так плохо с памятью? – удивилась Лоррейн.

– Ну, она иногда вспоминает о прошлом.

– Прекрасно, введи ее в курс дел. Кто знает, как она отреагирует.

Люк ушел, а Лоррейн уставилась на телефон. Потом сняла трубку и нажала несколько кнопок. После трех гудков ей ответили.

– Привет, это ты, Гарри?

– Конечно, я, Лорри. Твой голос я узнаю всегда. Как дела?

Она не могла не улыбнуться.

– Нормально. Я просто думала… в общем, ты Джона не видел?

Гарри и не пытался подавить вздох.

– С прошлой недели не видел, милая. Слава богу, добавлю. Знаю, что Питеру пришлось замещать его вчера вечером. Что случилось? Этот гад заболел или что‑то еще?

Лоррейн соображала, что сказать в ответ, но Гарри не дал ей подумать:

– Только не говори, что он пропал.

– Он не пришел домой вчера ночью, Гарри. И я не знаю, что делать. – Гарри, двоюродный брат ее матери, был ей вторым отцом. Он был сэнсеем, наставником. Лоррейн доверяла ему как родному. Это благодаря ему она впервые попала на карате и встретила Джона. Тот дружил с одним из учителей Гарри.

Гарри скрипнул зубами.

– Я пытался сказать тебе, что не стоит доверять ему, когда ты выходила замуж. Но ты была вне себя от счастья. Мне кажется, он ушел без предупреждения не в первый раз, не так ли, милая?

– Нет. – Она колебалась, потом решила сказать все. – Пару месяцев назад он сказал, что его дядюшка умер и его не будет три дня дома, из‑за похорон. У нас на работе было много проблем, и я не могла поехать с ним на целых три дня.

– Где были похороны? У черта на куличках?

– В Ирландии.

– А, в Ирландии. Всего лишь переплыть канал. И, насколько я знаю, у него нет никаких дядюшек. По крайней мере, не припомню, чтобы видел хотя бы одного на свадьбе, а ты?

Лоррейн покачала головой, потом сообразила, что Гарри не видит ее.

– Нет, Гарри. Я тоже не помню ни одного дяди.

– Послушай. Лорри. Найди его и сделай так, чтобы он это надолго запомнил. Иначе я просто прикончу его. Я тебе это обещаю.

Он красочно расписал, как это произойдет.

Положив трубку, Лоррейн все еще смотрела на телефон. Потом взглянула на часы. Было уже одиннадцать тридцать. Можно и передохнуть. Лучше всего уйти из участка, чтобы прогуляться и подумать наедине. Может, вдали от Люка, Картера, бумажной волокиты и телефона легче будет разобраться в проблемах. Кстати, надо бы съездить и еще раз осмотреть место убийства Джека Холланда. Хотя ищейки и прочесали все вокруг.

Отодвинув стул, она покинула комнату, задвинув мысли о муже в самые глубокие тайники подсознания.