Глава 22. Коломийцева замолчала. Потом горестно вздохнула

Коломийцева замолчала. Потом горестно вздохнула. Я потрясенно смотрела на нее, потом осторожно спросила:

– У вас нет фотографии Виктора?

– Из последних только эта, – ответила директриса, вынимая из альбома снимок, – делали на выпускной вечер.

Я спрятала фотографию в сумочку.

– Он любил сестру?

– Очень.

– Вы сообщили ему про смерть девочки?

Анна Ивановна вздохнула:

– Я писала ему много лет каждую неделю одно письмо. Но ответа не было. А я все писала, думала, может, он все-таки поймет, что я с радостью стану его поддерживать в трудную минуту. Но у Вити оказались свои принципы. Его срок окончился 1 июня 1997 года, но куда он делся, я не знаю, во всяком случае, в Мартынов внук не возвращался, предпочел исчезнуть.

Она внезапно тихо заплакала.

– Если увидите его, пожалуйста, скажите, пусть вернется. Жизнь так переменилась, теперь родственник, отсидевший срок, не является позором… Пусть он приедет, я живу одна, никому не нужная, кроме своего кота… Пожалуйста, объясните ему…

– Хорошо, – растерянно пробормотала я, – попробую!

В Москву я вернулась ранним утром. Все четыре часа полета, пока остальные пассажиры тихо спали, закутавшись в пледы, я так и сяк вертела в голове разнообразные мысли. Вот оно что! Виктор Славин! А на часах, которые нашел бедный Павлик, стояла гравировка – В. С. Значит, их потерял Виктор, значит, это он, а не Николай был с Ликой на пригорке у Солнечной, следовательно, это он, а не старший сын Славина выкупил часики у Павлуши.

Самолет провалился в воздушную яму, желудок подскочил к горлу, я вцепилась в ручки кресла. К сожалению, в этом деле много непонятного. Почему Виктор убил Славина и, главное, как он проник в кабинет?

Хотя почему, понятно – решил отомстить за любимую сестру. Интересно, он знал, что Вячеслав Сергеевич его отец? А зачем тогда Лика покончила с собой? Ага, она и не думала прыгать с пригорка, он ее столкнул под поезд. Ну и каким образом Анжелика тогда наговорила на автоответчике признание? Все домашние безоговорочно подтвердили – это ее голос.

От напряжения я принялась грызть ручку, которой пыталась записать приходившие в голову мысли. Что-то тут не так! Ясно одно – следует отыскать этого Виктора. Правда, из рассказов Анны Ивановны у меня создался образ милого, тихого мальчика, любящего семью и способного на жертвенные поступки. Но десять лет зоны способны даже из ангела сделать монстра.

Домой я ввалилась около часу дня, и первое, на что упал мой взор, были две иномарки – «Мерседес» и «БМВ». Честно говоря, мне захотелось развернуться и убежать, но тут Кирюшка высунулся в окно и заорал:

– Лампуша!

Пришлось идти в дом. Интересно, Гарик и Веня, не переваривающие друг друга, уже передрались? Но мужики самым мирным образом чертили что-то на бумаге. Между ними сидела взъерошенная Ребекка.

– Нет, – говорила она с жаром, – гостиная должна быть с камином, прикинь, как здорово зимой сидеть у огня.

– Да, – согласился Гарик, пощипывая сидящую у него на коленях Мулю за жирные складки, – но никаких кожаных диванов, на них лежать не в кайф. О, Лампа! Ну что, вылечила зубы?

– Какие зубы? – растерялась я.

– Собственные, – ответила Бекки, – ты же ездила в Москву на пару дней ЛЕЧИТЬ ЗУБЫ.

– А, – сообразила я, – действительно, пломбы в порядке, спасибо зарядке!

– При чем тут зарядка? – поинтересовался Веня.

Ну можно ли быть таким дураком? Проигнорировав его вопрос, я задала свой:

– Что делаете?

Гарик обрадованно пояснил:

– Я продал коттедж вместе с бассейном, теннисным кортом и поваром-французом.

– Да ну!

– Ага, теперь вот новый дом обставляем.

– Ты купил дом?!

– Точно.

– Где?

– Тут, неподалеку, в Баковке.

Я разинула рот. Вот это скорость. Меня не было один день и две ночи, а Игорь Серафимович провернул кучу дел.

– Очень хорошо, что ты приехала, – продолжал Гарик.

– Почему?

– Выкатывай свою таратайку.

– Зачем?

– Поедем в магазин «Три кита» за мебелью.

– Послушай, – попробовала я вернуть «нефтяную трубу» в мир реальности, – «Три кита» – самый обычный торговый комплекс. Может, по каталогу выпишешь?

– Ну уж нет, – засмеялся Гарик, – сначала хочу посидеть на диване, посмотреть, а насчет цены… Знаешь, ты права, наплевать на всех!

– В «Китах» отличная мебель, – воодушевленно сказала Бекки, – поехали!

Я поняла, что сопротивление бесполезно и все разговоры о смерти Славина нужно отложить до того момента, как мы останемся одни.

– Зачем мне ехать самой, я могу сесть к Вене или Гарику…

– Ну уж нет, – хором ответили мужики, – давай учись, мы подстрахуем.

Я безропотно пошла в гараж. Сегодня мне наносят поражение по всем фронтам, единственное, на чем удалось настоять, это на том, что собаки останутся дома. Увидев, как Кирюшка запихивает в «Мерседес» Мулю, я заорала:

– Нет, только не мопсы!

– Почему? – обиделся Кирюшка.

– Зачем нам псы в мебельном магазине?

– Ну когда они еще «Три кита» увидят?

– Никогда, – отрезала я, – им не на что там смотреть.

– Понимаешь, – поддержала меня Ребекка, – смотри, как жарко, в «Китах» жутко душно, собачки упадут в обморок.

– Ага, – кивнул Киршюка и велел: – Рамик, Рейчел, а ну в дом.

Успокоившись, я пошла в гараж и даже выехала из него без всяких повреждений. Хотя, честно говоря, отрывать было больше нечего, зеркальца заднего вида, обрушенные в прошлый раз, я не восстановила.

Став во главе колонны, я выехала на Минское шоссе и возле поста ГИБДД, притормозив, крикнула знакомому дежурному:

– Привет!

– Здрасьте, – проорал парень, – у вас сегодня семейный выезд?! А где остальные супруги?

– На работе, башляют, – ответила я и поднажала на газ.

Если признаться честно, то я страшно не люблю большие магазины, в особенности такие, где дорогой товар нужно покупать часами. Ведь мебель – это не отвратительный по вкусу йогурт, который со спокойной душой можно выбросить в помойку! На не слишком удобном диване придется сидеть довольно долго.

Глубоко вздохнув, словно перед прыжком в воду, я взлетела по крутым ступенькам, толкнула высокую стеклянную дверь и… онемела. Перед глазами расстилался огромный зал, сплошь заставленный диванами, стенками, креслами и увешанный люстрами. О господи, я и не предполагала, что теперь покупателю предлагается такой широкий выбор.

– Здесь всего три этажа, – радостно объяснила Ребекка, – а у нас не так много комнат, только восемь.

К тому же мы составили список, что здорово упрощает дело.

– Отлично! – пришли в восторг Гарик и Веня.

Я почувствовала легкий озноб. Три этажа! Всего! Ничего себе. Восемь комнат! Да мы проведем тут неделю.

Последний раз я посещала мебельный магазин лет десять тому назад, году эдак в 90-м. Одна из моих знакомых должна была купить для ребенка раздвигающийся диван «Малютка», стоивший, как сейчас помню, восемьдесят рублей. Нашему походу предшествовала долгая подготовка. Сначала Ленка несколько дней носилась к магазину на Домодедовской и отмечалась, и наконец настал долгожданный момент.

– Слышь, Романова, – велела Ленка, – сегодня в одиннадцать ночи встречаемся у мебельного.

– Ты чего? – изумилась я. – В это время он закрыт.

– Будем очередь стеречь, – возвестила Ленка, – по нашим данным, в магазин завезли пятнадцать «Малюток», я по списку четырнадцатая, если какой диванчик налево пустят, спать моей Наташке еще месяц с нами. Так что будем караулить. Усекла?

Ровно в одиннадцать мы устроились у закрытых дверей. Стоял холодный, прямо какой-то ледяной ноябрь. Вместе с нами прыгали еще люди, в отличие от нас, догадавшиеся прихватить с собой термосы с горячим чаем и фляжки с водкой. Часам к трем я почувствовала, что умираю. Хорошо хоть, какой-то военный сжалился над нами и пустил погреться в свою машину. Замерзла я до такой степени, что не могла разговаривать. Правда, Ленке пришлось еще хуже. Я хоть доперла надеть не модную, но жутко теплую «Аляску». Ленка же притопала в элегантных кожаных сапожках.

– Мне ампутируют ноги, – ныла она, – жуть, не доживу до открытия.

Но все же мы дождались радостного часа, когда тетка в сатиновом синем халате, скорчив недовольную физиономию, распахнула двери. Толпа ломанулась внутрь. Ленка, забыв про болевшие ноги, неслась впереди всех.

– Романова, – орала она, – быстро садись на диванчик, скорей, скорей, скорей!

Я ничего не поняла, но послушалась и шлепнулась на коричневую гобеленовую обивку возле толстой тетки с угрожающе торчащей «химией».

– А ну пошла с моего дивана, – завопила баба, пихая меня, – убирайся живо, ишь, зад разложила, тюха!

Я соскочила с чужой территории.

– Романова, – вопила Ленка, – где ты, дура, беги сюда!

Я поводила глазами по залу и увидела ее, старательно стягивающую с диванчика носатого грузина в кепке «аэродром».

– Иди сюда живей, – кричала подруга, – сталкивай этого на пол, он с нами не стоял, а на диван сел!..

Я подскочила к кавказцу и с силой потянула его. Мужик пытался сопротивляться, но где ему было справиться с двумя озверелыми тетками. Издавая крики команчей, мы сбросили парня на пол и плюхнулись на «Малютку».

– Совсем с ума сошли, да, – бубнил грузин, поднимаясь, – налетели, кошки дикие, стоял не стоял, какое вам дело…

– Иди, иди, – отдуваясь, сказала Ленка, – кто у тебя там блатмейстер, директор или заведующий секцией? Так вот иди и скажи, пусть нам чек выписывают, а то я прямо сейчас в ОБХСС позвоню.

Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности, так расшифровывается данная аббревиатура.

Диван мы купили. Правда, через неделю его доставили со слегка разорванной обивкой, но это была уже чистая ерунда.

Сегодня же в «Трех китах» количество товара явно превосходило число покупателей.

– С чего начнем? – спросил Веня.

– Давай с мягкой мебели, – решил Гарик.

Плотной группой мы двинулись в середину зала. Мне стало плохо через полчаса, но мои спутники были полны энтузиазма. Они сидели в креслах, ложились на диваны, щелкали раскладывающими устройствами, щупали обивку и вытаскивали подушки. Время от времени вспоминали обо мне, поворачивались и спрашивали:

– Ну как?

– Потрясающе, – блеяла я, – то, что надо…

– Ладно, – бормотала Ребекка, – теперь вон тот зелененький.

Через какое-то время, окончательно обалдев, я поняла, что рядом с нами нет ни Лизы, ни Кирюшки, ни Кости, и удивилась:

– А где дети?

Веня хмыкнул:

– Вон там, в кухнях.

– Почему они туда убежали?

– Боятся, что ты будешь ругаться.

– За что? И потом просто сил нет, тут такая духотища!

– Эй, ребята! – заорал антрепренер. – Давай сюда, Лампа успокоилась.

Дети мигом принеслись на зов. Увидав их, я попыталась обозлиться, но не сумела. Кирюшка тащил Мулю, а Костя Аду.

– Зачем взяли мопсов? – простонала я.

– Ну, Лампуша, не сердись, – защебетала Лизавета, – ты же знаешь, как они не любят оставаться одни дома! Рамика и Рейчел мы оставили!

– Спасибо! – выдохнула я. – Еще хорошо, что кошек не прихватили с жабой.

– Эй, Лампа, – завопил Гарик, – мы пошли в кухни, давай шевелись!

Но у меня зазвенело в голове.

– Сейчас, только отдохну немного, – простонала я и рухнула на диван из белой лайковой кожи.

Дети, побросав собак, бросились за всеми. Муля и Ада, свесив языки, вспрыгнули на подушки. Не успели они начать возню на диване, как в нашу сторону двинулись две девушки с табличками «продавец-консультант» на груди.

Я подгребла к себе мопсов и попыталась встать. Сейчас девчонки погонят нас с новой мебели и будут правы, но продавщицы расплылись в улыбках и засюсюкали:

– Ой, собачки, дама, пусть они побегают, видите, какая кожа? Никаких следов. Да вы лягте, лягте, почувствуйте удобство. Ща мы все разложим, в креслице пока перейдите!

Я покорно пересела. Девушки разложили диван. С невероятным энтузиазмом они вещали:

– Кожа натуральная.

– Обработанная от пятен.

– Раскладушка с ортопедическим матрасом.

– Собаки смогут бегать по нему целый день, и никаких царапин.

– Есть восемнадцать оттенков.

– Кресла можно взять раскладывающиеся.

– Желаете на колесиках?

– Угол наклона спинки изменяется.

Потом они наконец на секунду заткнулись и сказали хором:

– А в подарок дают две подушки с оборочками.

При этих словах сидевшая странно тихо Муля вдруг всхрапнула, закатила глаза и рухнула на разрекламированную лежанку.

– Что с ней? – изумились девицы.

Но я, сунув им Аду, уже неслась к буфету за бутылкой воды. Словно почуяв неладное, Гарик, Веня, Бекки и дети подошли к тому месту, где лежала мопсиха.

Я приволокла из харчевни кока-колу и принялась лить холодную жидкость Муле на голову. К несчастью, у продавца не нашлось минеральной воды.

– Мулечка, – застонала Лиза.

– Что с ней? – удивилась Ребекка.

– В обморок от духоты упала, – пояснила я.

Продавщицы мигом добыли тряпку и ловко вытерли коричневые потеки.

– Видите, – верещали они, – какой клевый диванчик, хоть что с ним делай, не испортишь.

Я почувствовала, что сейчас лишусь чувств и рухну рядом с бедной собакой, представляя, как будет выглядеть пейзаж, когда Веня выльет мне на голову фанту.

– Гарик, – простонала я, – Гарик, сделай мне подарок!

– Проси что хочешь, – оживилась «нефтяная труба».

– Купи этот диван, прямо сейчас, иначе не отстанут!

– Легко, – согласился Игорь Серафимович, – сколько?

– 127 тысяч! – выкрикнули девицы.

Я похолодела.

– Сколько???

– Рома, – преспокойно велел Гарик, – действуй!

Охранник быстрым шагом двинулся к кассе. Девочки бежали перед ним. Я вытянулась на липкой коже и прижала к себе тяжело дышащих мопсих. Ну теперь, когда эта мебель наша, меня больше не тронут. В голове звенело, в уши словно натолкали вату. Раскаяние жгло душу. 127 тысяч! Но поздно, Гарика не остановить.

– Дама, – раздался прямо над моей головой голосок.

Я с трудом разлепила веки. Надо мной улыбались все те же продавщицы.

– Вот, – защебетали они, – подушечки с оборочками, в подарок, вам и вашим собачкам от фирмы.

– Давайте, – прохрипела я и запихнула подушки в цветастых наволочках под голову.

– Дама, – продолжали продавщицы, – а к мягкой мебели необходим журнальный столик.

Я подскочила, как на пружине, ухватила мопсих и на курьерской скорости ринулась в глубь магазина, подальше от мучительниц. Ей-богу, раньше было лучше, теперь же доведут сервисом до смерти.

На следующий день я первым делом побежала к Ребекке и сунула ей под нос фотографию Виктора.

– Знаешь его?

– Ты чего? Это же Николя, только очень давний снимок, по-моему, еще школьный. Откуда ты его взяла? И зачем он тебе?

– Да так, – пробормотала я, пряча снимок в карман, – надо было.

Рассказывать Ребекке о существовании у нее еще одного брата пока не хотелось.

Оказавшись дома, я сначала бесцельно побегала по комнатам, а потом приняла решение. Необходимо отыскать Виктора, потому что именно он убийца. Пока я не слишком хорошо понимаю, как он все проделал, но знаю точно – этот юноша на самом деле хладнокровный киллер.

Так, найду Виктора и… Что? Ладно, потом будем думать над этой проблемой. Проблемы следует решать по мере их поступления. И как искать в огромном городе человека? Легче обнаружить песчинку в море, хотя…

Полная энтузиазма, я схватила трубку и, страстно желая, чтобы Володи не было на работе, набрала номер.

– Алло, – тут же ответил до боли знакомый голос, – Костин у аппарата.

Я быстренько отсоединилась. Ну почему у меня бутерброд всегда падает маслом вниз? Когда надо, приятеля никогда нет на месте, а если не нужен, то, пожалуйста, сидит за рабочим столом. Ну как тут поступить?

– Тетя Лампа, – всунул голову в комнату Костя, – поднимитесь на чердак.

– Зачем?

– Ну пожалуйста!

Пришлось лезть наверх.

– Вот, – радостно объяснил Кирюшка, тыча пальцем в непонятную черную коробочку с трубкой. – Связь налажена.

– Что это?

– Бери здесь, – велела Лизавета, – и слушай.

Я покорно взяла трубку.

– Штаб командующего на проводе! – рыкнул наш сосед, генерал Рябов.

Я хихикнула:

– Разведчик Романова докладывает: связь налажена.

– Ох, Евлампия Андреевна, – рассмеялся бравый отставник, – и вас к делу пристроили.

– Ну это на секундочку, а вы, Олег Константинович, у них дежурный?

– Так ведь покоя не дают, – стал оправдываться Рябов, – носятся туда-сюда, туда-сюда, только новости включишь – они тут как тут, едва газетку схватишь, глядишь, вновь прискакали. Ладно бы тихо играли, а то орут так, что черепушка почти отваливается. Старый я, наверное, стал, покоя хочется. Вот и пообещал, поработаю дежурным на телефоне, а они до обеда не придут. – Он помолчал и добавил: – Правда, уже раз двадцатый трезвонят!

Я пожелала ему хорошей вахты и хотела уже отсоединиться, но старик бубнил и бубнил:

– Невестка совсем Костькой не занимается, променяла ребенка на милиционеров.

– Почему на милиционеров? – невольно удивилась я.

– Так она главный редактор их многотиражной газеты, называется «На страже порядка».

Я так и подскочила от радости. Ирочка Рябова – вот кто мне нужен!

– Дайте ее телефон!

– Пиши, – покладисто согласился бедный дежурный.