Глава 5. Политическая ересь и государство 1 page

Светские князья следовали примеру Церкви и пользовались обвинением в ереси всякий раз, когда могли заставить духовенство действовать по их воле. Уже в начале XIV в. инквизиционные методы внушили Филлипу Красивому идею уничтожения ордена тамплиеров.

В 1119 г. девять французских рыцарей дали обет очистить дорогу в Иерусалим от разбойников, чтобы паломники путешествовали безопасно. На соборе в Труа в 1128 г. рыцарям был дан устав, выработанный святым Бернаром, и они получили название Бедных Воинов Храма. Вступающие в орден давали монашеские обеты послушания, бедности и целомудрия. Вступающий испрашивал разрешения стать навсегда слугою и рабом «Дома» и его предупреждали, что он бесповоротно лишался свободы.

Слава ордена быстро распространялась по всей Европе: самые знатные рыцари, герцоги и князья отрекались от мира, чтобы послужить в его рядах; на состоявшемся вскоре общем капитуле собралось триста рыцарей, не считая братьев-служителей. Их владения росли беспрерывно. Политика Св. Престола стремилась сделать из рыцарей послушное орудие для распространения папского влияния и для подчинения Риму местных церквей. Поэтому их избавили от пошлин и от всяких налогов; их церквам и домам было предоставлено право убежища; сами они пользовались неприкосновенностью личности наравне с лицами духовного звания; они были освобождены от всяких феодальных обязанностей и присяг и подсудны только одному Риму; епископам было запрещено отлучать их от Церкви. Тамплиеры, бывшие честолюбивыми и воинственными рыцарями, недолго сохраняли аскетические обеты своих основателей. Они злоупотребляли дарованными им привилегиями, чтобы угнетать и теснить людей. Так как они были подсудны исключительно римской курии во всех делах, кроме обвинения в ереси, то были вне преследований за творимый произвол.

Рыцари давали много поводов к внешней вражде и к внутреннему волнению между ними и братьями-служителями, бесправными, внутри ордена и составлявшими девять десятых его. Тем не менее благочестивые пожертвования продолжали увеличивать богатства ордена, хотя владения христиан на Востоке все более и более уменьшались, и население стало приписывать свои постоянные несчастья вражде и зависти между соперничающими орденами тамплиеров и госпитальеров. Это соперничество дошло в 1243 г. до открытой войны в Палестине. Чтобы устранить это зло, попытались слить воедино два ордена и тевтонских рыцарей.

В 1306 г. Климент V вызвал гроссмейстеров тамплиеров и госпитальеров для совещания о новом крестовом походе и о проекте соединения орденов, который часто поднимался и всегда откладывался. Госпитальер не смог приехать, занятый приготовлениями к осаде Родоса, а гроссмейстер тамплиеров Молэ прибыл со свитой из шестидесяти рыцарей и, не торопясь вернуться в свои восточные владения на Кипре для борьбы с мусульманами, намеревался перевести во Францию главную квартиру тамплиеров.

Рыцари-тамплиеры

Орден очень рано развился на юге Франции в провинциях между Гаронной и Роной; говорили, что он глубоко заражен катаризмом и поддерживает сношения с еретиками, скрывающимися в стране; но эти слухи лишены основания. В ордене не было никаких следов катаризма; в эту эпоху катары Лангедока были окончательно уничтожены. Инквизиция подчинила эту страну французской монархии. Орден тамплиеров, как бы ни было велико число его членов, был совершенно не в состоянии выполнить честолюбивые замыслы отнять власть у короля, которые приписывали ему, так как он был разрознен и рассеян по всей Европе; невозможность собрать свои силы для нападения или для защиты сказалась, когда рыцари сдались почти без сопротивления один за другим в разных странах, где жили.

Много также преувеличенного во всех рассказах о его многочисленности и богатствах. На основании серьезного рассмотрения материалов процессов тамплиеров, дошедших до нас, и свидетельств его современников пятнадцать тысяч можно считать приблизительным числом всех храмовников в начале XIV в. Дошло несколько свидетельств того, что богатства ордена были страшно преувеличены. Хронист сообщает, что в 1244 г. орден по всему христианскому миру имел девять тысяч замков, тогда как у госпитальеров было девятнадцать тысяч. Около 1300 г. в счете десятинного сбора в пользу Филиппа Красивого на тамплиеров записано шесть тысяч четыреста ливров, а на госпитальеров и цистерцианцев — восемнадцать тысяч четыреста.

Но благосостояние тамплиеров было более чем достаточно для того, чтобы возбудить алчность королевских хищников; его могущество и его привилегии были достаточно велики, чтобы возбудить недоверие короля Филиппа Красивого. И это притом, что во время ссоры с Бонифацием VIII тамплиеры поддержали Филиппа и подписали акт, одобрявший и подтверждавший Луврский собор, на котором в июне 1303 г. Бонифаций был открыто обвинен в ереси.

Несомненно, тамплиеры не были настолько сильны, чтобы отнять у монархии некоторые провинции и обратить их в независимое владение, но они могли создать серьезную опасность в ходе борьбы, предпринятой королем против крупных феодалов, которых общие интересы и симпатии связывали с рыцарями. Филипп стремился привести своих сеньоров к повиновению путем расширения королевской юрисдикции, а тамплиеры были подсудны только Св. Престолу; они не были подданными короля; они не были обязаны ему ни повиновением, ни верноподданничеством; Филипп не мог потребовать от них военной службы, как требовал этого от епископов; они же, наоборот, имели право объявлять войну и заключать мир на свой собственный риск, не неся за это ответственности; они пользовались полной личной неприкосновенностью лиц духовного звания, и король не имел никаких средств принудить их, как мог это сделать в отношении французского духовенства. Они были освобождены от всех пошлин, податей и налогов; король мог получить от папы только уступку десятинного сбора. Будучи, таким образом, совершенно независимы от светской власти, рыцари, согласно своим уставам, находились в полном и слепом подчинении своим старшим. Приказание гроссмейстера было приказанием Бога. Среди рыцарей повиновение было серьезной обязанностью, еще более строгою, чем подчинение вассала сюзерену. Эта конгрегация воинов была аномалией среди феодального строя; поэтому, когда тамплиеры отказались от своей воинствующей роли, на Востоке, то Филипп, приняв во внимание их богатство и число их членов во Франции, заподозрил в них существенное препятствие к осуществлению своих абсолютистских замыслов и задумал избавиться от них при первом удобном случае.

Причиной его нападения именно на тамплиеров, а не на госпитальеров, по всей вероятности было то. что тамплиеры были слабее. Однако для объяснения поступков Филиппа вряд ли стоит искать других оснований, кроме финансовых. Огромные суммы, доставляемые конфискациями в Лангедоке в королевскую казну в течение более полустолетия, показали, какую пользу можно извлечь из кампании против ереси. Он рассчитывал также воспользоваться конфискованными имениями тамплиеров.

Министры и агенты Филиппа, Гильом де Ногарэ, Гильом де Плезиан, Рено де Руа и Эверран де Мариньи стремились обогатить королевскую казну; стали собирать свидетельские показания, на основании которых можно было бы составить внушительный список преступлений. Эти показания тайно были собраны Гильомом де Ногарэ и в самом строгом секрете хранились в Корбейле под охраной доминиканца Гумберта. Важнее всего было установить обвинение в ереси.

Таинственность, которой тамплиеры облекали свои обряды, возбуждала любопытство и подозрительность народа. Из всех монашеских орденов одни только тамплиеры совершали прием поступавших в орден в самой глубокой тайне; капитулы происходили на рассвете в зале, двери которой строго охранялись; никто из участвовавших в церемонии не имел права разглашать, что происходило в зале, даже тамплиеру- не члену капитула, под угрозой изгнания. Эти обычаи породили россказни и разные выдумки, объяснявшие эту таинственность тем, что на этих церемониях совершались такие бесчестные деяния, что их нельзя было отправлять днем.

Тамплиерам приписывали содомский грех. Слухи ходили об их антихристианских обрядах; нечестие и заблуждение якобы водворились в ордене. Народ верил в существование страшной тайны, открыть которую не смел никто из членов ордена. Подобные истории легко принимались на веру не знавшим критики средневековым обществом; они росли и украшались самыми фантастическими подробностями. Настроение ума общества было подготовлено поверить всему, что бы ни стали рассказывать о тамплиерах. Можно отметить как совпадение обвинения в ереси; возбужденные против Тевтонского ордена в 1307 г. архиепископом Риги. Гроссмейстер Карл Беффарт был вызван на суд Климента и не без труда спас свой орден от судьбы тамплиеров.

Чтобы добиться желательного обвинения, необходимо было обратиться за помощью к инквизиции. Для подготовки общественного мнения было достаточно оправдать арест и назначение суда, и весьма редко случалось, чтобы инквизиционное судопроизводство не добивалось доказательств виновности своих жертв. Раз наверху дело было решено, то осуждение обвиняемых следовало неизбежно. Но исход предприятия зависел от Климента V; на деле трибуналы инквизиции, будет ли это святой трибунал или епископская инквизиция, находились под контролем папы; с другой стороны, общественное мнение настоятельно заявляло, что французские тамплиеры не были одни виновны и что иностранные члены ордена подлежали также наказанию за свои преступления. Чтобы Филипп мог воспользоваться конфискациями, которые он наметил во Франции, нужно было, чтобы подобные же меры были приняты во всей Европе, а для этого необходимо было содействие Св. Престола. Позднее Климент объявил, что Филипп сообщил ему свой проект во всех подробностях в Лионе 14 ноября 1305 г.

Во время своего свидания с Климентом в Пуатье весной 1307 г. Филипп выдвинул обвинения против тамплиеров. Климент вызвал Молэ, который явился в сопровождении трех высших сановников ордена, бывших тогда во Франции: наставника Кипра де Карона, наставника Аквитании и Пуату де Жонвилля и визитора Франции Гуго де Перо. Им были сообщены обвинения. Климент заявлял, что Молэ перед своим арестом в присутствии своих подчиненных рыцарей и разных мирян и духовных лиц сознался ему в справедливости этих обвинений; но тамплиеры вернулись в Париж, очевидно, успокоенные и убежденные, что они вполне оправдались. 24 августа 1307 г. Климент в своем письме Филиппу упоминает об обвинениях, выдвинутых королем против тамплиеров во время их свиданий в Лионе и Пуатье, и о представлениях, сделанных по этому поводу агентами короля. Эти обвинения показались папе невероятными и невозможными; Молэ и высшие сановники ордена отвергли эти несправедливые обвинения, многократно просили расследования и соглашались подвергнуться самым суровым наказаниям, если будет признана их виновность; вследствие этого Климент по настоянию своих кардиналов предполагал по возвращении в Пуатье начать это расследование, поэтому и просил короля переслать ему собранные документы.

Филипп имел все необходимые средства для достижения цели и был уверен, что если Церковь будет вовлечена в это дело, то Климент не откажет в помощи. Инквизитор Франции являлся капелланом короля. В силу своего служебного положения он обязан был знакомиться со всяким обвинением в ереси и обращаться к содействию светской власти; он был выше специальных привилегий и личной неприкосновенности членов ордена. Свидетельские показания объявляли тамплиеров еретиками; и инквизитор, строго следуя закону, приказал Филиппу арестовать рыцарей, находившихся на его территории, и представить их на суд инквизиции.

Филипп старался, чтобы все делалось по приказу инквизитора, а свою поспешность оправдывал тем, что рыцари собирали свои сокровища и готовились бежать. 14 сентября были посланы представителям короля по всей стране грамоты с приказанием арестовать по просьбе инквизитора Франции одновременно 13 октября всех членов ордена и наложить секвестр на все их имущества. 20 сентября инквизитор разослал инквизиторам, доминиканским приорам, субприорам и лекторам циркуляр с приказанием действовать и перечислял преступления тамплиеров. Приказывалось держать арестованных тамплиеров в строгом одиночном заключении; они должны были являться перед комиссарами инквизиции поодиночке; им должно было быть прочтено обвинение и обещано прощение, если они признаются и вернутся в лоно Церкви, их должны были предупредить, что в случае упорства они будут преданы смерти и будет применена пытка, чтобы добиться от них сознания. Собранные таким путем показания, скрепленные печатью инквизиторов, должны были быть немедленно доставлены королю.

В своих письмах от 21 ноября к Эдуарду Английскому и от 22 ноября к Роберту, герцогу Калабрийскому, Климент говорит, что Филипп действовал по приказанию инквизиции и отдал узников на суд Церкви. Святой трибунал в это время считался ответственным за всякое дело. Булла «Творя милосердие» 12 августа 1308 г. приказывает всем европейским инквизиторам принять участие в этом процессе. Все дело было строго инквизиционным; где действовала инквизиция, было не трудно собрать нужные свидетельские показания; в Кастилии и Арагоне это не удалось; в Англии также не могли ничего сделать, пока не установили временную инквизицию.

Аресты были произведены по всему королевству 13 октября 1307 г. на восходе солнца; немногим тамплиерам удалось бежать, Ногарэ лично захватил Парижский Тампль, где было арестовано около ста сорока тамплиеров, в том числе Молэ и высшие сановники ордена. Богатства ордена перешли в руки короля. 14 октября магистры университета и каноники кафедрального собора были приглашены в собор Парижской Богоматери; Гильом Ногарэ, парижский прево и другие сановники объявили о преступлениях, в которых обвиняли тамплиеров. октября народ собрался в саду королевского дворца, где доминиканцы и королевские ораторы разъяснили ему суть дела; подобные же меры были приняты по всему королевству. 16 октября были посланы королевские письма ко всем князьям христианского мира об открытии ереси тамплиеров, и князей просили придти королю на помощь в деле защиты веры. С 19 октября по 24 ноября инквизитор Франции и его помощники отобрали и записали признания ста тридцати восьми узников, арестованных в Парижском Тампле; все за исключением трех сознались по крайней мере в некоторых предъявленных им обвинениях. То же происходило и по всей Франции. Инквизитор иногда уполномочивал действовать вместо себя королевских чиновников. В одном Париже тридцать шесть тамплиеров умерли от пытки, в Сансе — двадцать пять, в других местностях смертность была тоже значительна. Молэ также не избежал пытки; его сознание, данное 24 октября, заключает в себе лишь часть заблуждений, в которых его обвиняли; но от него добились письма к братьям; в нем он уведомлял их, что сознался, и советовал им последовать его примеру. Молэ и другие высшие лица ордена, повторили свои признания перед магистрами и студентами всех факультетов университета, собранными в Тампле; при этом они добавили, что заблуждения, в которых их обвиняли, господствовали в ордене уже более тридцати лет.

Им были поставлены в вину следующие пять заблуждений: 1) Когда вступал неофит, то наставник в каком-нибудь уединенном месте заставлял его три раза отречься от Спасителя и плюнуть на крест. 2) Неофита раздевали донага, и наставник три раза целовал его в заднюю часть, в пупок и в уста. 3) Затем неофиту говорили, что содомский грех достоин похвалы (действительно, этот порок процветал в ордене). 4) Веревка, которую тамплиеры, никогда не снимая, носили поверх сорочки как символ целомудрия, освящалась тем, что ее обвивали вокруг идола, имевшего форму человеческой головы с длинной бородой, и эта голова, хотя ее знали только гроссмейстер и самые старые члены ордена, почиталась капитулами. 5) Священники ордена при совершении богослуженья не освящали Святых Даров.

Когда в августе 1308 г. Климент разослал по всей Европе списки вопросов, которые следует предлагать обвиняемым (эти списки были составлены Филиппом и заключали от восьмидесяти семи до ста двадцати семи вопросов), то эти пять обвинений были включены во все списки. К ним добавляли, что братьев поучали приобретать имущества для ордена всеми законными и незаконными средствами; эти преступления являлись строго определенными и неизменными правилами, установленными в ордене в такую отдаленную эпоху, что ни один из членов не помнил их происхождения. В упрек ордену ставили таинственность, которой он облекал свои обряды.

Здесь не будет излишним рассмотреть вечно спорный вопрос о том, был ли орден виновен или нет. Критики на разных основаниях пришли к тому, что стали приписывать тамплиерам заблуждения манихеев и гностиков, а также каббалистические. Утверждали, что тамплиеры поклонялись идолам, хотя инквизиции не удалось захватить ни одного идола во время их внезапного ареста, вопреки показаниям некоторых обвиняемых, что эти идолы сохранялись в командорстве, их использовали при всех приемах вновь вступавших в члены. Современные теоретики много настаивали на том факте, что правила и статуты ордена были предназначены исключительно, для главных членов, что они должны были содержать изъяснение сокровенных тайн ереси. Однако в делопроизводстве нет на это ни одного намека; обвинители никогда не прибегали к тексту статутов, хотя они захватили большое число экземпляров во время внезапного ареста тамплиеров. Молчание обвинения в этом отношении весьма убедительно. Несмотря на все тщание, с которым уничтожали экземпляры статутов тамплиеров, два или три экземпляра сохранились и были опубликованы в наше время. Они полны самым аскетическим благочестием, самой абсолютной преданностью Церкви. Против ордена не имеется ни одного материального свидетельства, ни одного внешнего доказательства; все обвинение основывается исключительно на признаниях, вырванных обещанием прощения и угрозой костра, пыткой, страхом пытки или строгим тюремным заключением и лишением пищи, приемами, которыми обычно пользовалась инквизиция — как папская, так и епископская. Тамплиеру грозила смерть, если он продолжал отрицать свою вину, а сознание обещало ему безнаказанность.

До нас дошло несколько сот показаний, собранных во Франции, Англии и Италии. Чаще, всего они говорят против обвиняемых, так как подтверждения невиновности обычно опускались и придавалось больше значения более тяжким свидетельским показаниям. Мы имеем только признания, вырванные страхом пытки, и нет ни одного из этих мнимых еретиков, который упорствовал бы в веровании, приписанном ему. Достоверность свидетельских показаний сильно подрывается многочисленными противоречиями и подробностями. Главная сущность этих «признаний» была всегда намечена заранее. Вместо строго определенной еретической веры и выработанного обряда мы видим разнообразие, которое могли только выдумать свидетели, старавшиеся удовлетворить палачей. Этот факт весьма заметен в показаниях двухсот двадцати пяти подсудимых, присланных из различных местностей Франции в папскую комиссию о допрошенных в 1310 и 1311 гг. Обычно они старались, чтобы их показания были согласны с теми, которые они дали перед епископской инквизицией, и они, насколько позволяла им память, оставались верны своим первоначальным показаниям. Обвинение никогда не могло получить серьезных показаний, не прибегнув к инквизиционным методам. Предположение некоторых современных историков, что в ордене существовали тайные степени и в них возводились только люди безусловно надежные, не основано ни на каких доказательствах.

Орден, павший жертвой этой ужасной трагедии, был неповинен в преступлениях, за которые пострадал, — это естественное заключение из рассмотрения всех дошедших до нас документов инквизиционного процесса тамплиеров. В связи с известием о предпринятом Филиппом под покровом авторитета инквизитора Франции преследовании тамплиеров Климент направил 27 октября 1307 г. королю письмо, в котором упрекал его в том, что он взялся за дело, которое в силу бреве от 24 августа было передано на рассмотрение папы. Умалчивая о вмешательстве святого трибунала, которое придавало характер законности всему делопроизводству, Климент заметил королю, что тамплиеры подлежали не суду короля, а суду Св. Престолами поэтому Филипп совершил тяжелое неповиновение, арестовав их и захватив их имущества, которые он немедленно должен передать посланным по этому делу кардиналам. Оба они были французы, попавшие в кардиналы только благодаря влиянию короля. Филиппу удалось легко придти с ними к соглашению. Хотя дело и пытки продолжались без перерыва, Климент письмом от 1 декабря выражал королю радость, что он передал дело в руки Св. Престола; затем в письме от 23 декабря Филипп заявил, что он не имел ни малейшего намерения вторгаться в права Церкви. Он говорил, что передал тамплиеров кардиналам; что же касается имущества арестованных, то им будут управлять отдельно, и оно не будет смешано с имуществом Короны. Климент 22 ноября, еще до окончания судебных дел в Париже, направил буллу всем князьям Европы; в ней папа говорил о действиях Филиппа по просьбе инквизитора Франции, чтобы предать тамплиеров суду Церкви; что высшие лица ордена сознались в преступлениях, в которых их обвиняли; что он сам, Климент, допрашивал одного из них и все обвинения признал правильными. В заключение Климент приказывал всем государям держать арестованных в тюрьме и секвестровать их имущества от имени папы и под условием его решения. Если орден будет признан невинным, то его имущества будут возвращены ему, в противном же случае они будут употреблены на освобождение Св. Земли. Таким образом, Филипп принудил Климента принять участие в этом деле. Папа должен был начать расследование, порученное им инквизиции, которое могло привести только к падению ордена. Заручившись поддержкой папы, король велел начать допросы арестованных во всем своем королевстве.

Допросы тянулись в течение всей зимы 1308 г., когда Климент совершенно неожиданно прервал их; он прекратил власть инквизиторов и епископов Франции и присвоил себе все дело, ссылаясь на то, что неожиданность ареста, произведенного без его ведома, хотя он был так близко и его так легко было спросить, возбуждает в нем серьезные подозрения; эти подозрения не были уничтожены допросами, протоколы которых доставлены ему и которые могут только возбудить к себе недоверие.

Филипп написал папе полное негодования письмо: папа совершил великий грех; даже сами папы могут впадать в ересь. Климент виноват перед всеми прелатами и инквизиторами Франции; он дал тамплиерам такие надежды, что они отказываются от своих сознаний. Король решил укрепить свою независимость и отстоять свою юрисдикцию; он запросил мнение университета. Но богословский факультет дал 25 марта 1308 г. ответ, что светский суд имеет право рассматривать преступление ереси только по просьбе Церкви и только после того, как она выдала ему еретика; светская власть имеет право арестовать еретика, но только для того, чтобы выдать его духовному суду; тамплиеры, хотя и воины, были тем не менее монахами и, как таковые, не были подсудны светскому суду; если некоторые из них не произнесли еще формально обетов, то, действительно, они еще не монахи, но установить это может только одна Церковь; подозрений, которые породили свидетельские показания против всей конгрегации, достаточно, чтобы оправдать следствие над орденом; так как против всех членов имелись серьезные подозрения, то следует принять меры, чтобы братья, не доведенные еще до признания, не могли совратить других; следует хранить имущество тамплиеров, чтобы употребить его на те цели, для которых оно дано ордену. Следует принять тот способ управления имуществом ордена, который лучше будет отвечать этим целям.

Филипп решил оказать давление на Климента. Он обратился с воззванием к послушным ему епископам и созвал в Туре на 15 апреля народное собрание, чтобы решить совместно с ним вопрос о тамплиерах. В пригласительных грамотах Филипп перечислил преступления тамплиеров как факт уже установленный. Почти единодушным было мнение собрания, что тамплиеры заслуживают смерти. 25 мая вызвали Молэ и других четырех главных лиц ордена явиться пред собранием, в котором заседали инквизитор Франции, ректор университета и другие духовные сановники. Молэ от имени своих товарищей повторил признание относительно обычая отрекаться от Христа и плевать на крест; тогда его заставили подписать и скрепить своей печатью письмо, адресованное всем тамплиерам Франции; он освобождал их от обязанности сохранять тайну и приказывал им, в силу обета послушания, сказать всю правду инквизитору или епископским судьям.

После этого Молэ просил отпущения грехов, прощения и снисхождения для себя и для своих товарищей, обещая подчиниться всякому духовному наказанию, которое наложат на него, и повиноваться всем приказаниям Церкви. Укрепив свое положение в этом деле, Филипп в конце мая отправился к Клименту в Пуатье. Переговоры по поводу дела были долгие. Филипп утверждал, что тамплиеры были признаны виновными и что их необходимо тотчас же наказать; Климент возмущался, что столь серьезное дело, зависящее исключительно от Св. Престола, было начато не по его инициативе. Конгрегация, подобная ордену тамплиеров, имела повсюду в Европе могущественных друзей, влияние которых в курии было очень сильно. Но в глазах всей Европы он бесповоротно связал себя буллой от 22 ноября; единственным вопросом был вопрос об условиях, на которых он предоставит делу идти своим порядком во Франции, возвратив инквизиции отнятую от нее власть. Климент сохранил за собою право окончательного приговора. Поэтому из тюрем Парижа было извлечено семьдесят два тамплиера, чтобы подвергнуться допросу самого папы и коллегии кардиналов и чтобы старейшины Церкви могли утверждать, что они лично признали обвиняемых виновными. С 28 июня по 1 июля тамплиеры подверглись торжественному допросу пяти кардиналов, друзей Филиппа, назначенных вести это дело и подтвердили показания, данные ими перед инквизицией. Затем 2 июля это повторилось перед папой.

Таким образом, папская юрисдикция была признана, и в своих последующих буллах Климент мог утверждать, что обвиняемые добровольно и без всякого принуждения сознались в своих заблуждениях и смиренно просили отпущения грехов и воссоединения с Церковью. Климент и Филипп договорились: тамплиеры должны быть выданы папе, но от имени последнего их должен держать под стражей король; дело их должно быть рассмотрено епископами разных епархий, к которым будут присоединены инквизиторы; но Молэ и наставники Востока, Нормандии, Пуату и Прованса будут предоставлены суду папы; конфискованное имущество должно быть выдано комиссарам, назначенным папой и епископами; к этим комиссарам король тайно добавит избранных им уполномоченных; но Филипп должен дать письменное удостоверение, что употребит эти имущества исключительно на нужды Св. Земли. Климент объявил, что осуждение ордена как духовной конгрегации является настолько серьезным вопросом, что решить его невозможно без участия Вселенского собора; этот собор решено было созвать в октябре 1310 г. Климент 5 июля вернул инквизиторам и епископам права суда в этом деле. Каждому епископу Франции было приказано начать дело тамплиеров епархии; причем инквизиторам было позволено принять участие в деле; но было запрещено предпринимать какие-либо меры против ордена в целом; всем гражданам было приказано под страхом отлучения от Церкви арестовывать тамплиеров и выдавать их инквизиторам или епископским чиновникам.

17 августа и в последующие дни три кардинала допросили гроссмейстера Молэ, магистра Кипра, визитора Франции и наставников Нормандии и Пуату. Обвиняемые подтвердили свои прежние показания и смиренно просили отпущения грехов и воссоединения с Церковью, которое и было дано им: к королю обратились с просьбой простить их. 12 августа Климент выпустил целую серию булл, устанавливавших характер судопроизводства, которое следовало применить в данном случае. Булла «Творя милосердие» повелевала прелатам присоединиться к инквизиторским комиссарам, назначенным папой, вызвать к себе тамплиеров и начать розыск против них. Затем должны быть созваны провинциальные соборы для установления личной виновности или невиновности отдельных рыцарей, местные инквизиторы имеют право участвовать во всем делопроизводстве. Результат розысков должен быть переслан папе. Булла «Царствующий на небесах», обращенная к князьям и прелатам, предписывала созыв Вселенского собора в Вьенне.

1 октября 1310 г.; он должен решить участь ордена, обсудить вопрос об освобождении Св. Земли и принять необходимые меры для реформы Церкви. Во второй булле «Творя милосердие» от 8 августа папа формально вызывал тамплиеров явиться на собор лично или выслать своих доверенных, чтобы дать ответ по поводу обвинений, возведенных на орден; кардиналу Палестрины было приказано привести на собор Молэ и наставников Франции, Нормандии, Пуату, Аквитании и Прованса, чтобы они лично услышали решение. Эта серия булл была дополнена 30 декабря новой; в ней папа объявлял тамплиеров подозреваемыми в ереси, приказывал поэтому арестовывать их и передавать епископским судьям, запрещал князьям и прелатам давать им убежище и оказывать им помощь или покровительство под угрозой отлучения от Церкви и интердикта. Еще одна булла к князьям христианского мира приказывала схватить всех еще не арестованных тамплиеров. Папа оставлял за собой суд над магистрами Англии и Германии.

По всей Европе было предпринято преследование тамплиеров. Большое число специальных инквизиторов, которых потребовалось назначить, в сущности, были избраны королем. Во Франции после шести месяцев отсрочки тамплиеров перевели из инквизиторских в епископские суды, организованные Климентом. Папа уполномочил епископов действовать даже вне пределов их епархий; единственной целью было вырвать у обвиняемых признания, достаточные для созыва провинциальных соборов, которые должны были принять окончательные решения. Обвиняемых предупреждали, что тот, кто отречется от признаний, будет сожжен, как еретик-рецидивист. С теми, кто отказался сознаться, поступали по усмотрению епископов и их помощников. Например, клермонский епископ допросил шестьдесят девять тамплиеров; из них сорок сознались, а остальные двадцать девять отказались признать существование в ордене какого-либо порока. Упорствующие заявили, что они настаивают на своих словах, и если они позднее сознаются под страхом пытки или тюрьмы, или другого какого-либо наказания, просили не верить их словам и не обвинять их в этом; после этого их не вынуждали сознаться.