Глава 21 АГА! АГА!

В Пчелине над зданием школы снова развевался красный флаг с инициалами — ТСФСР. Пчелино играло роль столицы всего повстанческого района, всей Таежной социалистической федеративной советской республики. Село было обращено в укрепленный лагерь. Глубокие окопы двумя поясами охватывали его со всех сторон. Далеко впереди за ними, на широких полянах, на дорогах сплошной лентой лежали кверху зубьями бороны, запорошенные снегом. Тонкой паутиной путалась колючая проволока. Бугры и покатости на подступах к позициям были утоптаны, залиты водой, заморожены. В темные прорези бойниц смотрели толстые зеленые «максимы», черные поджарые ребристые «кольты». Из оконца большого блиндажа, выходившего на Медвежинский тракт, торчало широкое горло самодельной железной пушки, гордости 1-го Таежного полка.

В школе шло очередное заседание армейского совета. Место секретаря занимал Воскресенский. Говорил председательствовавший Жарков:

— Товарищи, сейчас мы получили радостную весть.

Жарков немного волновался, говорил с усилием. Лицо его освещалось нервным возбуждением. Кулаки, сжатые, он медленно поднимал и опускал. Бритый, помолодевший Воскресенский улыбался, смотря на плотные ровные ряды голов насторожившихся партизан.

— Разбойничье гнездо разорено. Белое воронье разлетелось. Паук Колчак бежал. Омск взят Красной Армией.

Стены затрещали, звонко вскрикнули стекла в окнах, пол заколебался.

— Да здравствует Красная Армия!

— Смерть палачам! Колчачишка не убежит! Поймаем! Попадется, кровосос! Ура! Ура! Попадется!

Делегаты сорвались с мест, опрокидывая скамьи, толкаясь, столпились около стола президиума, махали руками.

Крепкие кулаки Жаркова бессильно разжались, стучать он больше не мог.

— Товарищи, к порядку! К порядку!

Председатель поднял обе руки:

— Товарищи, послушайте! Есть еще новости! Товарищи!

Собрание затихло.

— Час окончательной победы близок. Еще немного, и мы войдем в город, в притон кровопийцы Красильникова.

— Правильно!

— Буржуйские банды бегут, сами не зная куда. Они, товарищи, совсем бессильны. Железное кольцо советских войск сжимает их, душит. Вся Сибирь восстала. Колчаковская сволочь еще удерживает за собой железную дорогу.

— Сшибить их с линии!

Делегаты не могли сидеть спокойно, не могли оставаться только слушателями. Жарков овладел и собой, и собранием, говорил уверенно, не торопясь.

— Последняя твердыня буржуев — Омск пал. Белым волкам теперь остается только разбегаться по лесам, скрываться. Наша святая обязанность — вылавливать их и уничтожать без пощады.

— Уничтожить! Уничтожить всех! Пощады нет им! Они нас не щадили!

Перешли к очередному вопросу порядка дня. На трибуну вышел чернобородый Сапранков. В последнем бою он был ранен в левую руку, носил ее на белой повязке.

— Товарищи, теперь аккурат настало время, когда нам надобно сурьезно подумать об установлении строгого порядка в нашей армии. Все может статься, что скоро нам придется схлестнуться с белыми гадами в последний раз, схлестнуться, значит, на чистую, до сшиба. Или мы их, или они нас, мы уже знаем, что подходят к нашей местности сильные ихние добровольческие дивизии.

— Правильно, Сапранков, надо подвинтить гайки!

— Наша армия, товарищи, — армия восставшего народа — сильна тогда, когда она дисциплинирована, значит. Наша республика устоит от напора разбойников, если все мелкие штабы, еще кое-где орудующие самостоятельно, подчинятся нашему главнокомандующему, товарищу Мотыгину. Вот мое мнение. Акромя того. Да. Самогонку, значит, долой, чтобы ни один из нас и ни-ни, никогда ни в одном бы глазу не был. Мы должны быть примером в глазах трудового народа и защищать свободу с трезвой головой. Всякое хулиганство надо вывести из нашей среды. За самовольство, за аресты, обыски, расстрелы без разрешения и приговора трибунала стрелять, как собак.

Горячие, дружные аплодисменты проводили Сапранкова на место. Стриженые головы, усатые, бородатые, бритые и безусые задумались. Жарков молчал. Воскресенский заносил в протокол предложение Сапранкова, сильно наклонившись над бумагой, Суровцев черкал что-то у себя в записной книжке, ерошил волосы.

В избе, занятой агитационным отделом, щелкала машинка. Широкий белый лист гнулся через резиновый вал.

Омск пал. Деморализованные банды белых бегут… Долой подлое колчаковское самодержавие! Долой негодяев, убийц, грабителей, палачей! Долой буржуазию!

Да здравствует всемирная революция!

Да здравствует Интернационал и Всемирная советская республика!

Вперед, товарищи, не выпускать оружия из рук!

Совет думал…