Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Персидская сказка. К великому визирю Абдурахман-хану пришел его верный слуга Ифтагар, поклонился в ноги и сказал:⇐ ПредыдущаяСтр 30 из 30
К великому визирю Абдурахман-хану пришел его верный слуга Ифтагар, поклонился в ноги и сказал: – Для ветра нет заслуги, если он пахнет цветами. Но и не его вина, если он пахнет навозом. Все зависит, откуда он дует. Не может ветер пахнуть цветами, если он дует от навозной кучи. Я приношу плохие вести потому, что прихожу из плохого места. Великий визирь сказал: – Не бойся и говори. – Будучи назначен твоей мудростью следить за тем, что не только говорят, но и думают в народе, – я зашел, по долгу службы, в кофейню, которую содержит некто Саиб на Большом Базаре, и, в интересах государства, стал есть плов с изюмом и бараниной. Другие персы делали для своего удовольствия то же, что я делал из ревности к службе. Ели плов, пили кофе, лакомились фруктами и рахат-лукумом, слушали музыку и смотрели на ученого медведя. Но один из них, по имени Садрай, – он учит в школах и преподает святой закон маленьким мальчикам, – начал громко говорить о твоей милости. – Громко говорить обо мне? Хвалил? – Как должно быть у доброго перса, – мой язык в ссоре с ушами. И никогда не повторит того, что слышал. Великий визирь сказал: – Ветра не накажу. Говори! – Он говорил… Он говорил, что твое могущество – вор! – Гм! – произнес великий визирь. – Но добрые персы ему не поверили? – Увы! – вздохнул Ифтагар. – Негодяй говорил с таким красноречием, с каким дай аллах всякому персу хвалить свое начальство. К тому же он слывет в народе человеком столь же праведным и добродетельным, сколь ученым и мудрым. Ему поверили все. И в кофейне в один голос повторяли: «Великий визирь»… ты сам знаешь что. Слушая это, я страшно огорчился. Чтобы какие-нибудь гуляки, проводящие свое время в том, что они смотрят на танцующих медведей; обжоры, которые едят пригоршнями плов с бараниной; праздные люди, целый день сидящие в кофейне, – чтобы такие даже люди смели говорить о твоей милости, будто ты… я сказал, что. Я так встревожился, что нашел необходимым донести тебе. Великий визирь сказал: – Хорошо! Пожар, когда о нем знают в самом начале, наполовину уж погашен. Он позвал к себе начальника стражи и сказал: – Отправляйся сейчас в кофейню Саиба, на Большом Базаре. Все кушанье, которое там найдете, съешьте. Деньги, которые найдете в выручке, возьми себе. Кофейню закрыть. А шляющегося туда учителя Садрая немедленно арестовать и посадить в тюрьму! Будут знать, как учить гуляк говорить гадости про свое начальство! Не прошло и получаса, как начальник стражи явился и сказал: – Доношу, что приказание исполнено. Саиб разорен. Садрай – в тюрьме. Мое донесение – это гром, молния поразила уже виновных. Таково должно быть правосудие. Великий визирь успокоился: – Дурной цветок уничтожен, и с самым горшком. Прошло две недели. Проходя по базару, Ифтагар услышал громкий спор двух торговцев, по обязанности своей заинтересовался, остановился и прислушался. Один торговец упрекал другого в том, что тот, продавши ему десяток огурцов, обсчитал на две штуки. – Ты – вор! – кричал обиженный. Но обсчитавший только улыбнулся на такое оскорбление. – В другое время я, может быть, взял бы тыкву и ударил тебя по голове, чтобы ты не ругался так скверно. Но теперь в слове «вор» нет ничего оскорбительного. Это все равно, что назвать меня «великим визирем». Если уж самого великого визиря зовут вором, то как же еще титуловать меня? Раз сам великий визирь – вор, нам, простым смертным, и аллах велел! Ифтагар, по обязанностям службы, заинтересовался и спросил: – Откуда ты знаешь, добрый человек, что наш великий визирь… вот то, что ты о нем говоришь? – Что он вор-то? – расхохотался торговец. – Стыдно было бы этого не знать. Мне сказал шурин, который полгода сидел в тюрьме за кражу и только что вышел. У них в тюрьме иначе и не называют великого визиря, как «вором». Им это очень хорошо рассказал учитель Садрай. Хо-хо-хо! Если даже мошенники, жулики, конокрады, обманщики, содержащиеся в тюрьме, иначе не называют великого визиря, как «вором», – хотел бы я слышать, как же отзываются о нем честные-то люди? Ифтагар арестовал торговца и побежал донести обо всем этом великому визирю. Визирь пришел в гнев на самого себя: – Захотел наказать: положил свинью в грязь! Приказал немедленно извлечь Садрая из тюрьмы и привести к себе. – Не умел, негодяй, жить в просвещенном городе Тегеране, где и поесть можно хорошо, и музыку послушать, и танцовщиков посмотреть, и ученых медведей, и другие всевозможные удовольствия… – Мне-то трудненько было ими пользоваться, – улыбнулся Садрай, я сидел в тюрьме! – Забыл пословицу: «Что такое язык?» Язык – это ключ от собственной тюрьмы, который всякий носит при себе! – продолжал великий визирь. – Не умел жить среди просвещенных людей, – поживи среди дикарей. И приказал немедленно же сослать Садрая из Тегерана в самую дальнюю провинцию в полунощных странах. Прошло месяца два, и великий визирь стал уже забывать о самом имени Садрая. Как вдруг, однажды проходя по улице, Ифтагар заметил странно одетого человека, который шел и с любопытством рассматривал дома. – Должно быть не здешний! – подумал Ифтагар. По обязанностям службы, Ифтагар приветливо сказал: – Мир тебе, незнакомец! Ты, должно быть, из далеких краев и, кажется, что-то разыскиваешь. Не могу ли я быть полезен тебе? Я здешний и все здесь знаю. – Я, действительно, издалека и в первый раз приехал, по своим торговым делам, в Тегеран! – отвечал незнакомец. – Мне хотелось бы увидать дом великого визиря, а если можно, то и его самого. – Доброе желание! – сказал Ифтагар. – Но почему же тебя так особенно интересует великий визирь, добрый человек? – Да уж очень, говорят, он вор! – простодушно отвечал приезжий из дальней провинции. – Я сам купец, и мне интересно было бы посмотреть такого вора. – Кто тебе сказал это? – ужаснулся Ифтагар. – Да неужели у вас, в Тегеране, об этом не знают? – диву дался купец. – Ну и столица! Нечего сказать: просвещенный город! Хо-хо-хо! В самых отдаленных пределах Персии знают, а вы не знаете! На что у нас дичь! Самая глухая провинция в полунощных странах! И то каждый вот этакий мальчишка знает: «великий визирь – вор». Этому научил нас ученый, мудрый и праведный Садрай, которого прислали из Тегерана, чтобы нас просвещать. Ифтагар приказал арестовать купца и побежал донести великому визирю. Великий визирь пришел в страшный гнев на самого себя: – Желая от людей скрыть тайну, сам им об ней письмо послал. Сам постарался, чтоб обо мне во всех концах земли раструбили. Пустил паршивую овцу пастись в чистое стадо! И приказал: – Взять немедленно негодяя Садрая из полунощной провинции, отвезти его в самую полуденную и бросить там в дремучем лесу одного. Не умел с людьми жить, пусть живет с обезьянами! Так и сделали. Прошло три месяца. Великий визирь совсем уж было забыл обо всех этих неприятностях. Как вдруг, однажды, его собственный попугай, только что присланный ему в подарок отдаленным губернатором, крикнул во все горло: – Великий визирь – вор! На базаре продавали только что привезенных, только что пойманных попугаев. Совсем диких, которые не умели еще даже сказать: – Дурак! Но каждый дикий попугай кричал: – Великий визирь – вор! Даже во дворце самого шаха только что привезенный попугай крикнул было: – Великий визирь… Но, к счастью, верный Ифтагар, – он и во дворце бывал по тем же обязанностям службы, – успел ему в эту минуту откусить голову. Чем и помешал докончить крамольную фразу. Великий визирь пришел в смятение: – Что ж это? Неужто же сама природа против меня? Но природой повелевает аллах. Аллах совершенен. Он не может быть неблагодарен: я каждый год жертвую в мечеть по ковру! Он позвал к себе верного Ифтагара и сказал: – Пойди и узнай, что за негодяй учит птиц таким гадостям? Кто из попугаев сделал собственный язык? Ифтагар пробегал по городу три дня, не спавши и не евши, и пришел исхудалый и потрясенный: – Верь моей опытности, властитель моих дней! Никто попугаев не учит. Мы имеем дело с чудом. Я арестовал всех продавцов попугаев. Они все в один голос показали одно и то же. Попугаи нынче стали родиться такие, что от природы умеют тебя ругать. Они говорят, что весь дикий лес в полуденной стране, где ловят этих птиц, стоном стоит от их крика: «Великий визирь…» далее следует попугайское слово. Чудо! Великий визирь ударил себя по лбу и воскликнул: – Бьюсь об заклад! Ставлю верблюда против курицы, – что все это штуки Садрая! Это он, негодяй, в лесу учит птиц разным гадостям! Хорошо же, теперь я знаю, что мне с ним сделать! И приказал немедленно же отправить целый отряд, оцепить лес в полуденной стране, поймать и привести Садрая. Целая война! Целое войско обложило лес в полуденной стране. По лесу пошел стон, треск от валившихся деревьев. По ошибке было арестовано и заковано в кандалы 375 обезьян, которых сначала приняли за Садрая. А перепуганные попугаи перелетали с ветки на ветку и во все горло орали: – Великий визирь – вор! Что еще больше увеличивало ярость сражающихся воинов. Наконец, злодей был пойман. И притом на месте преступления. Он сидел на лужайке, кормил попугаев орехами и учил их крамольным вещам. А те, сдуру, кричали во все горло: – Великий визирь – вор. Так они, вместе с пищей, вкушали семена крамолы. И так злодей, вместе с орехами, садил плевелы. Воины схватили Садрая, заковали по рукам и по ногам в кандалы и, с великой радостью, с музыкой, привели его к великому визирю. – А, негодяй! – сказал великий визирь. – Мало тебе было людей учить, – ты и птиц! Да не на того напал! Согрешил я перед небом и перед землею нашей! Избытком доброты согрешил. Умеренность – вот закон природы. И солнце само – греет умеренно – хорошо. Чересчур начнет греть – засуха. И дождь – выпадет умеренно – благодать нивам. Чересчур – потоп. И добродетель, как солнце, должна быть умеренна. Прегрешил я добротой к тебе. Но теперь я сумею заткнуть тебе глотку. И приказал: – Посадить его на кол! – Странный способ затыкать именно глотку! – только и заметил Садрай. В тот же день его посадили на главной площади на заостренный и обитый железом кол. Люди любят зрелища. Если нет хороших, – смотрят плохие. Весь Тегеран сошелся смотреть на казнь. Садрай сидел на колу, охал и опускался все ниже. – За что его? – спрашивали в толпе не знавшие. – Да все за то, что говорил: «Великий визирь– вор!» – отвечали знавшие. Благоразумные люди жалели Садрая. – Зачем ты это говорил? Как будто ему от этого делалось легче. Садрай, среди охов, криков, стонов, отвечал: – Что ж мне было говорить, если правда?.. С детства сам учился, а потом и других учил, что надо говорить правду… Сказал бы про него другое, – никто бы не поверил, потому что все другое было бы ложью. И, глядя, как мучился и умирал Садрай, толпа решила: – Значит, правда, – если человек, и на колу сидя, то же говорит! Значит, другого ничего про великого визиря и сказать нельзя, если даже на колу сидя, человек ничего другого не может выдумать! Так весь Тегеран узнал и поверил, что великий визирь – вор. Теперь уже все – старики и дети, женщины и солдаты, богатые и мудрые, бедные и дураки, ученые и неучи – все в один голос говорили: – Великий визирь – вор… Даже сократили. В обычай вошло, – никто больше не говорил: «великий визирь», говорили просто: – Великий вор. И всякий понимал, о ком идет речь. Увидев, что зло приняло такие размеры, великий визирь смутился и сказал себе: – Ого! Пожар разгорелся так, что одной своей мудростью мне его не погасить! Что ж делать! Когда у людей не хватает своих денег, – они занимают у соседей. И приказал по всей стране избрать самых мудрых людей и прислать в Тегеран на совет. Избрали и прислали. Тут были самые ученые муллы и такие древние старики, которые сами не помнили, когда они родились; были люди, родившиеся в нищете, а нажившие большие деньги, – чем они доказали свою бесспорную мудрость; были чиновники, сумевшие удерживаться при всяких начальниках, как бы мудры начальники ни были, – чем они доказали еще большую мудрость. А так как и среди простой травы растет салат, – не были забыты и земледельцы. Земледельцы избрали старика Нуэдзима, за мудрость которого они ручались, как за свою собственную: – Этот уж знает! Этот уж посоветует! Великий визирь встретил их обычным приветствием, призвал на их головы благословение аллаха и сказал: – Не считаю нужным скрывать, для чего я вас сюда созвал. Вы можете слышать это на каждой улице, на каждом базаре, в каждом переулке. «Великий визирь – вор!» – только в Персии и разговоров. Этак не может продолжаться. Это конец всему. Если уж великого визиря так называют, – чего же ждать простому правителю провинции, – не говорю уже о каком-нибудь начальнике базара или улицы! Соберите же все силы вашей мудрости, подумайте и выдумайте: как прекратить такое зловредное неуважение к властям? В усердии недостатка не было. Каждый спешил перещеголять другого мудростью. Но, по здравом рассуждении, советы мудрецов оказывались мало пригодными. Эбн-Кадиф, сам бывший начальник обширной области, рекомендовал: – Рубить голову всякому, кто произнесет: «Великий визирь – вор». Великий визирь покачал головой: – Страна превратится в пустыню. Только и останутся, что ты, да я. Да и то, и тебе нужно отрубить голову: ты только что произнес. Нимб-Эддин, тоже человек заслуженный, советовал: – Вообще, запретить говорить что бы то ни было. Тогда и этого вот говорить не будут! Но великий визирь с тоской покачал головой: – Разве уследишь! И верный Ифтагар со слезами подтвердил: – Никак не уследишь! После таких неудачных опытов рвение у мудрости упало. И, наконец, мудрость совсем смолкла. – Что ж это такое? – в ужасе воскликнул великий визирь. – Неужто же никто ничего не может посоветовать? Неужто же никто не знает средства? Тогда из задних рядов поднялся Нуэдзим, застенчиво поклонился и сказал: – Я! – Говори! – обрадовался великий визирь. – Ты хочешь, чтоб перестали говорить: «Великий визирь – вор»? – Да. – Я знаю средство. Самое верное. Действительное. И к тому же единственное. – Именно? – обрадовался великий визирь. – Перестань красть! Великий визирь тут же, не сходя с места, приказал отрубить ему голову. – Из двух злоумышленников, – сказал он, – Садрай безопаснее. Он хотел лишить меня только доброго имени, а этот – даже и доходов.
|