Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






ШАГ СПУСТЯ 1 page





ОТ АВТОРА

 

Приветствую Вас, мой судья, спаситель и палач читатель!

Перед тем, как предложить Вам прикоснуться к подреальности написанного в этой книге, хочу попросить об одной вещи. Совсем маленькая просьба. Читая, обращайте внимание на мелочи и нюансы. Честное слово, работая над этими двумя романами, как и над всем прочим, что я пишу, я постарался не внести в них ничего лишнего, дабы дать Вам возможность принять только целостное и стройное повествование. Все мелочи окружения, случайные фразы персонажей, цитаты, аллюзии – все это обращено к тем или иным мыслям, вложенным в книгу, и мне искренне хотелось бы, чтобы ее прочтение не прошло для Вас зря.

В любом случае, искренне благодарю вас за то, что эта книга сейчас в Ваших руках и Вы готовы ее прочесть. Мой электронный адрес – [email protected] – всегда открыт для Ваших отзывов, также как и ресурсы LiveLib и прочие, где идут обсуждения моих книг, и я буду безмерно признателен Вам за любую критическую – позитивную или негативную – оценку моих сочинений.

Также для контакта со мной можно использовать http://ivan-solntsev.livejournal.com или http://vk.com/soulsless Там же частенько появляются забавные, а иногда и серьезные новости и обновления.

Спасибо, что стали моим читателем. Это наполняет мою работу смыслом.

 

Автор.

 

 


 

ШАГ СПУСТЯ

 

Эти образы остались со мной после того, как я покинул город.

Столь дикие и зловещие, что много времени спустя

они казались единственной точкой соприкосновения

с городом. После того, как я покинул.

Эллис Брет Истон, «Ниже Нуля»

 

 

Линия припаркованных машин за окном сливается в единое целое с асфальтом. Темно-серая пелена. Та же, что и на небе. Щелчки настенных часов. Я смотрю в окно, иногда слегка прикасаясь лбом к холодному стеклу стеклопакета. Красный мигающий огонек в чьей-то машине. Я не переоделся, придя с работы. Я чешу ногу через карман. Мне скучно.

- Не могу это больше переносить. Это хрень какая-то. Ты вообще понимаешь?!

Мне до безобразия интересно. Потрясающе. Вспоминаю, как когда-то зимой на летней резине ушел в занос в сторону огромной линейки припаркованных иномарок ровно в тот день, когда собирался переобуть шины. Двор тогда был почти таким же, как сейчас, только заснеженным. И вообще, это был прошлый год. Я переоцениваю значение времени. Я с Леной, которая сейчас орет, визжит, но при этом делает умный, современный вид и активно трясет грудью четвертого размера, примерно полтора года. Это не срок. Или срок? Кто вообще определяет? Кто знает, когда можно трахаться, когда жениться, когда зажить вместе? Когда расстаться? Мне нужен консультант такого рода, и побыстрее.

- Меня это достало. Я понимаю, что твоя работа – это круто, но я от нее не завишу, и меня задрала мысль, что тебя постоянно нет!

- Извини.

Я решил, что нужно что-то вставить. Подлить масла в огонь? Кинуть в него нераспечатанный огнетушитель? Вроде того.

- Пиздец, нашел, за что извиняться. Зачем тебе вообще так работать, если тебе некуда девать деньги?

Ну да, а ипотека платится сама. Закупки от трех тысяч в «Ленте» и «Призме» делаются сами. И даже презервативы сами приходят в мой ящик стола. Браво, милая!

- Ты не можешь элементарно уйти в нормальный отпуск! Что мне теперь делать со своим?

И неделя за свой счет, что я брал ради поездки с ней куда-то, не в счет. Я даже не помню названия этого сраного городка где-то в Испании, как и того, с какого перепугу я вообще там оказался. Любимая сказала «хочу». Я достал кредитку. Все.

- Какие могут быть серьезные отношения при всем этом? Может, мне лучше съехать? Получше узнаем друг друга, все в этом духе, а?

Ага. Сделай одолжение. Отталкиваюсь от окна, громко цыкаю, вроде как недовольный ее тоном и страшными, как «КамАЗ» на встречке, мыслями о возможном расставании. Я езжу в командировки раз в месяц или в полтора. На пару дней. У меня однокомнатная квартира с аркой, ведущей на кухню, вместо нормальной двери. Вполне себе современное жилище. Просторное. Удобно висящее на Пятом Предпортовом. Омерзительно близко к проезду от Пулково к центру, куда вечно мчатся всяческие шишки, сопровождаемые ДПС и службами безопасности. Я бы тоже хотел кортеж, но пока что, кроме мизерного штата торговых представителей и локальных координаторов, никаких значительных ресурсов в моем распоряжении нет.

- Зачем ты вообще меня сюда привез?

- Милая, - голос, полный усталости, – знаешь…

- Давай, удиви меня, - складывает руки на груди.

Снова мигающий красный огонек. Накрапывает мелкий дождь. Не хочу, чтобы он стал сильнее. Мне нужно глотнуть свежего воздуха.

- Кажется, я не купил… - изобретаю велосипед с квадратными колесами. Еще не придумал, что не купил. – Кажется, я не купил сок. Надо бы. И салфетки. Нечем будет вытереть… М-м-м…

- Го-осподи-и!

Она верующая. Носит крестик и иконку на цепочке. Трахается с пятнадцати лет. Пила и курила в хлам с шестнадцати до двадцати трех. Потом была укрощена. Верует и молится. В основном – когда ведет мою машину и паркуется около магазина.

- Я скоро.

Прихожая. Полумрак. Куртка. Рывки. Щелчки замков. Влажный воздух.

- Мне кажется, ты слишком напряжен из-за всего этого.

- Да брось. Неужто тебя когда-то интересовало, что я, на самом деле, чувствую?

Я начал не лучшим образом. Ненавижу этот расклад. Сажусь в машину. Хочу пристегнуться и погнать, как шизанутый. Передумываю. Не пристегиваюсь. Ненавижу, когда все ровно, когда вкладываешь силы и средства в то, чтобы так и продолжалось, а потом одной фразой перечеркиваешь все это начинание. Наверное, с глупыми истеричными особами так всегда. Что мне в ней нравится? Выезжаю на Пулковское, потому что мне не хочется ехать до какого-нибудь мелкого магазинчика, и я готов прочесать дорогу до «ОКЕЯ», а если он уже закрыт – и до «Ленты» за «Пулково-3». Не хочу смотреть на время. Ночь. Вечер. Уход от действительности. Хочу верить, что такой выход помогает, но на самом деле, когда ведешь машину, не расслабляешься, потому что не хочешь поймать встречку или оказаться за отбойником в глупом положении. Когда идешь по двору, озираешься, как бы не стать мишенью какого-нибудь гопника из старых местных кварталов или промзоны. Впрочем, такового здесь мало. Ну, в итоге, расслабиться не выходит, и возвращаешься примерно с тем же грузом, с каким уходил. И я все равно пытаюсь что-то выветрить. Провентилировать мозг. Чем-то это помогает. Не знаю точно.

Еще в течении пятнадцати минут будут продавать алкоголь. Меня это, безусловно, радует. Беру необходимое. Прохожу мимо отдела с салфетками. Вряд ли они понадобятся. Мне кажется.

Пора обратно. Сижу недолго с выключенным зажиганием. Завожусь.

Тыкаю в кнопки магнитолы. Перелистываю треки на воткнутом в порт носителе. Все не устраивает. Мотаю несколько дорожек вперед. Бесят. Трек без названия после перемотки на сколько-то секунд вперед встречает меня мотивом, который мне оказывается чертовски близок и очаровывает.

«Plain talking…Take us so far…»

Резко выворачиваю руль влево, поддаю газу. Моя «ауди А8» вылетает с парковки, и тот факт, что слева в меня едва не вписался красный «гетц», и что тетка в нем со всей злости бьет по жалкому и неуместному клаксону, меня даже забавляет. Я взял бутылку апельсиновой «тропиканы» и бутылку совсем не фруктового «джек дэниелс». Причины, подвигнувшие меня на это, довольно сложны, и я предпочитаю не давать логического объяснения даже себе самому. Бессмысленно. Меня бесит, когда я все порчу, хотя, на самом деле, все портит эта…

Странная, стоячая погода. Дождь пропал. Снег еще не слишком близок. Мне одиноко. Ядовитость воздуха слишком разительна. Я знаю, что я – городской житель, и что, с учетом экологического состояния и моих привычек, мне не грозит разменять и полтинник. Скорее всего. Я парюсь? Вряд ли. Закуриваю легкий «парламент». Мерзкий и безвкусный, но зато отвлекающий от многого, от чего хочется отвлечься.

Стою перед подъездом. Докуриваю. Вокруг пусто. Будто все вымерло. Две унылые безликие машины, кажется, едущие без водителей, заезжают через нервно поднимающийся и опускающийся шлагбаум и взбираются наверх, на паркинг. Вокруг пусто. Внутри не сильно лучше.

- Мне уйти?

Плачет, начала собирать сумку. Не лучший вариант. Теперь надо действовать. Отставляю пока бутылки на столик в комнате. Прикидываю, насколько опустошена будет емкость с «дэниелсом» к исходу вечера.

- Может, тебе лучше приезжать ко мне. Или вообще нам…

Рыдает.

- Ну-ну, детка, - осторожно подхожу, опасаясь стать жертвой резкого тычка в лоб; обнимаю. – Не говори глупостей. Ты сильно расстроилась, перенервничала. Не надо. Прости. Я не хотел…

- Не надо. Не надо … - утыкается в плечо и рыдает.

Продолжительные аплодисменты. Браво, бис. Бутылка, мне кажется, иссякнет. Дальше – совместный душ, постель. Смешиваю «дэниелса» и «тропикану». Лена, уже смывшая следы слез, морщится, разбавляя свой стакан виски кока-колой. Конечно, мое сочетание говорит о моей неуравновешенности. Я долбанный извращенец. Я могу трахать свою девушку во время месячных. Я могу пить виски с апельсиновым соком. Могу смотреть попеременно шоу Урганта и политические дебаты и ржать одинаково над обеими. Мне нравится.

Полбутылки пропало без вести.

Эти типичные «мне уйти?», «я устала», «нам пора расстаться» меня уже не трогают. Либо я перерос привычку переживать по поводу доли правды, либо мне стало плевать на реальный результат, потому что я все равно сделаю все по-своему, и ей придется принять это. Это все перестает действовать ровно тогда, когда ловишь себя на мысли, что сможешь пережить уход. По-настоящему, не сгоряча.

- Блин, меня немного парит эта задержка в прошлом месяце. Говорят, можно забеременеть, даже если в тебя не попало.

«Говорят» - заявляет она. То есть, пишут. Она сидит с «макбуком» на нашей немаленькой кровати из IKEA, а я, с выпирающим из трусов полустоячим членом и стаканом виски наперевес, полулежу с другого края. Она читает эти сраные женские форумы, и от этого можно серьезно сдвинуться. Слабоумные страшные бабищи – все как одна – молодые и красивые перспективные девушки, - обсуждают, как можно, а как нельзя трахаться и насколько велик риск залететь от непорочного зачатия. Как ни странно, я всю жизнь полагал, что заставить женщину забеременеть можно только влив в нее свою сперму и не дав ей вытечь. По крайней мере, моя личная практика показала, что избегать этого достаточно. Иногда у меня появляются подозрения, что все эти рассказы типа «забеременела от семенной жидкости, которая выделяется вместе со смазкой, причем насквозь через три презерватива», как-то так по-тихому вуалируют залеты от друзей, соседей, а то и родственников, но уж точно не доказывают, что эякуляция в рот может стать причиной появлений двойни. Потом я понимаю, что мне это вообще неинтересно, и подозрения эти стираются. И я отставляю стакан и перекатываюсь к Лене и кладу ей руку на колено, а затем быстро поднимаюсь к бедрам.

- Ну Ди-им

Ноет, улыбается, сжав губы, но не отставляет «макбук», делая вид, что там что-то интересное, хотя там всего лишь ее лохматая подружка с неадекватным взглядом и послужным списком длиной отсюда до Калифорнии, что-то там пишет ей на «вконтакте».

Ласкаю ее грудь – в меру пышную, немного обвисающую без лифчика, но самую малость, да и то – на это обращаю внимание только я, потому что мне всегда все не так. Запускаю руку в трусики, которые она зачем-то надела после душа, хотя знала, что я там появлюсь.

- Блин, Дима, - стонет, когда послюнявленный палец нажимает ей прямо на клитор. – Подожди.

Отстраняется, причем вполне серьезно. Откладывает на столик «макбук». Встает, уперев руки в боки.

- Не хочу. Правда, что-то не то. В последние дни не так. Давай, сделаем маленький перерыв. Пожалуйста.

- Это из-за последних разговоров? – опираюсь на локоть.

Мне не то, чтобы интересно, почему мне не дадут, но спросить следует.

- Нет. Я как-то… - теряется, потому что «The Thrust Is Out There», но явно не у нее в голове. – В общем, давай спать. Я устала. Правда.

Пожимаю плечами. Откидываюсь на кровать. Два дня назад я уломал ее с грехом пополам сделать минет, и то большую часть времени она тупо, без эмоций дергала мой член, будто это ручной блендер. Вчера я и сам был уставшим донельзя, а потому ее нежелание даже быть обнятой и поцелованной перед сном списал на бешеный ритм жизни и «бла-бла-бла, все такое». Сегодня уже не хочу даже уговаривать. Я не садист и не смог бы изнасиловать ее, даже не имей секса неделю или две. Скорее, я трахнул бы другую. Или нет, потому что действительно сильно привык к той, которую обозначил как свою любимую. Технически, возможно многое. На практике факторов всегда оказывается больше, чем рассчитывалось. Это как с ремонтом старой машины, когда окончательную сумму надо рассчитывать в три раза больше, чем первоначальную.

- Мама просила приехать к ней на выходных. Ей не очень хорошо. Я хочу поехать уже завтра и задержаться дней на пять. А ты уезжаешь послезавтра?

- Угу, - понимаю, что надо изобразить заботу и понимание. – Но я тебя довезу, милая, не переживай. А потом поеду.

А я действительно уезжаю. Ее мать – хабалка, по молодости удачно выскочившая замуж по залету и присвоившая приличное состояние лоховатого мужа-предпринимателя. Я не в состоянии находиться с ней в одном помещение больше двух минут, и, к счастью, в какой-то момент, осознав это, Лена перестала пытаться меня утянуть «в гости к маме». Мы живем в мире, гармонии и взаимопонимании. Отгоняю мысли о мастурбации с окончанием на лицо Лены.

- Ну, если тебе удобно будет.

Конечно, неудобно, глупое ты животное.

- Никаких проблем. Давай спать, действительно.

- Ну да, - тянет с недовольством, очевидно, не понимая, почему я не домогаюсь до нее, не позволяя ей тем самым проявить свою женскую власть и заставить умолять о минете.

Моя официальная версия – командировка. Но на самом деле, планы у меня несколько иные. Странные. И о них не надо знать никому, кроме меня. Мне нужно получить разрядку. Добраться до своих истоков. Посмотреть, возможно, на самого себя, который был частью другого мира. Если там еще хоть что-то осталось от меня. Нужно съездить домой.

 

Представляю ее черные длинные волосы, ее сочные груди, ее стоны, когда мой член упирается в ее плоть и доводит ее до оргазма. Что-то из другого времени. Из другой жизни. У меня начинает падать. Представляю, как кончаю ей на лицо, как онанирую ей на рот, как вставляю ей в суженное анальное отверстие, придерживая ее широкие бедра. Все равно падает. Ускорение движений не помогает. Отчаиваюсь. Пробуждение посреди ночи с мощным на редкость стояком не сулило ничего доброго. Домогательства были сразу отвергнуты. Теперь и попытка самоудовлетвориться в туалете, сидя на крышке унитаза, провалилась. Может, лучше было пойти в ванную? Спускаю воду и иду подмываться и мыть руки. Подташнивает. Судя по объему выпитого и отсутствию стойкой привычки квасить, я должен спать, как младенец. Увы. Тешу себя мыслями об отъезде. Потираю ноющий от настойчивого трения член. Ухожу в комнату.

 

Мне в голову врезается поезд, и я просыпаюсь. Поезд неизбежно должен был влететь в меня. Не знаю, почему. И мне казалось, что я же был его машинистом изначально. Я бы предпочел спать без снов, но, когда я засыпаю посреди ночи или с утра, я всегда вижу нечто странное, несвязное, но каким-то образом прикрепленное к происходящему со мной в жизни. Дорога. Поезд. Потеря контроля. Рука Лены на плече. Стоящий уверенно, как трасса на направлении «в город» вечером воскресенья, член. Если я попытаюсь сейчас трахнуть свою любимую, после десятка фрикций он рухнет. Грустно. Слезаю с кровати и вяло плетусь в туалет. Я часто просыпаюсь раньше будильника, и в последнее время Лена уже не реагирует на мои телодвижения. Шесть лет жизни. Что я тут вообще потерял и почему приехал? Честно говоря, глядя сейчас вокруг, я теряюсь. Прохожу сквозь арку на кухню. Смотрю налево и вниз, где раньше стояла клетка с шиншиллой, которая сдохла из-за того, что пьяная Лена ее то ли уронила, то ли перепугала до разрыва сердца. Милая шкурка. Всякое может быть. Ставлю кофе. Прежде чем нажать на кнопку запуска кофеварки, останавливаюсь взглядом на полной бычков пепельнице. Кент четверка. Мне кажется, это не мои окурки. Надо открыть окно. Кофеварка работает, а я ухожу в душ. Даже сквозь шум воды, которую я то делаю горячей на грани, то ледяной, я слышу мелодию будильника.

«Rise up. Don’t falling down again»

Примитивно, но символично. Выключаю воду. Вытираюсь огромным банным полотенцем. Чувствую неприятный запах откуда-то то ли из вентиляции, то ли из канализации. На кухне свежо и даже зябко. Осень вступила в свои права, хотя еще на днях в это не верилось. Лена стыдливо вдавливает наполовину выкуренный «кент» в пепельницу. Я хочу принять суровый вид, но потом понимаю, что это я ей на днях разрешил полсигареты с утра, если совсем невмоготу. Типа чтобы не пользоваться всякими средствами типа электронных сигарет, пластырей и прочего дерьма. Улыбаюсь. Мило, как вступивший в лужу по колено идиот. Кладу поменьше сахара. Концентрируюсь на горечи вкуса.

До пол-шестого…Поедем сразу…Заехать в «Ленту»…

Киваю в ответ на все, потому что меня ничто из того, с чем я согласился, не сможет удивить. Смотрю в окно. Оживающий двор. Вялые серые фигуры. Бездонное безразличное небо.

Я выхожу пораньше и решаю спуститься с пятого этажа по лестнице, чтобы дать шанс похудеть своему жирному заду. Выйдя на балкон, замираю. Вид меня немного ошарашивает. Я никогда не видел этого, как мне кажется сейчас. Вроде как, всегда перемещался на лифте. Странной формы дорожки, пересекающие убогий газон. Вдалеке справа – «точки» и «корабли», с грязными потеками на крышах, словно бы истекающие тем городским гноем, которым пропитаны мозги большинства там живущих. Омерзительные прохожие. Стоянка автобусов, на которой в ряд, словно напоказ, выстроились машины, которые вскоре повезут толпы разнообразных представителей народа на работу, на учебу, на встречи, на блядки, в конце концов. И венчает всю эту картину строящийся высотный дом с огромной вывеской «ПЕРЕМЕНА». Поправляю белые манжеты, расслабленно торчащие из-под рукавов черного пиджака, пошитого на заказ по настоянию Лены. Честно говоря, мне и так не трудно подобрать одежду с моим средним ростом и комплекцией. Заранее нажимаю на брелке охранной системы кнопку автозапуска, на которую следовало нажать еще на выходе из квартиры.

 

По дороге в свой офис, уже оставив Лену рядом с ее бизнес-центром, я прихожу к занятному выводу.

«When the road unwinds like your body does»

Переключаю, потому что сопливая романтика Luminary мне не под настроение. Соглашаюсь на заголовок «F*ck Me, I’m Famous», и бессмысленный отбой ведущего синтезатора заставляет меня покачивать головой в такт. Мои выводы довольно неприятны и для меня самого. Мои отношения с Леной – как окно в потолке на станции «Технологический Институт-1» - вроде как, симпатично, дает надежды и изображает свободу выхода, но по факту – никуда не ведет. Только заставляет задумываться о тупике, который следует за ним – толще грунта на неимоверной глубине. Глубина давит. Создается ощущение, что я за что-то плач у, хотя и не считаю, что кому-то должен. Что-то явно переменится. Возможно, скоро. Иначе мне придется начать грызть грунт зубами, а это не круто. Влезаю рывком на место перед стоп-линией, заставляя наметившего его для себя водителя «пежо» с визгом затормозить, чтобы не слиться с моим «ауди» в порыве страсти. С проворотом ухожу по зеленому сигналу, хотя этот дурачок уже вышел из «пежо», чтобы поговорить, и теперь ему сигналит весь ряд, и он, словно насрав в штаны, мечется, но выбора немного, и, в последний раз взглянув на него в зеркало заднего вида, я обнаруживаю, что храбрость влезла обратно в его толстый зад, и он ретировался в салон.

На работе, в первую очередь, захожу на «вконтакте», потому что не был там уже два дня, и в профиле скопилось немало всяческого хлама. Сообщения, приглашения в группы и так далее. С тех пор, как я убедил руководителя направления, что мне необходим выход на «вконтакте» для подбора персонала и коммуникации, я вошел в список допущенных к посещению любых сайтов, и, при большом желании, могу за своим столом дрочить на отменную порнуху, но не делаю этого. В новостях мое внимание не привлекает ничего, кроме надписи на белой футболке знакомого на одной из фотографий – «NEVER SAY MAYBE», и мне этот слоган нравится в достаточной степени, чтобы поместить его в качестве статуса. Пишут знакомые. Немного спама. Одна бывшая одногруппница выходит замуж и почему-то, ни с того ни с сего, приглашает меня в качестве пожирателя салатов и шампанского на банкет, но я примерно представляю, какого уровня может быть эта свадьба и тактично ссылаюсь на фантастическую по меркам сезона занятость. Прикидываю, что буду есть на обед в «Trattoria Roberto» сегодня. Обнаруживаю, что один мой старый знакомый – некто по фамилии Зверев – женился на барышне, страшной, как атомная война под Новый Год. Не очень понимаю, в чем резонность такого подхода, но, судя по статусам из групп типа «Буду мамой» и «Мой Малыш» на стене этой страхолюдины, суть дела кроется в районе растущего животика невесты. Ухмыляюсь. Время до обеда проходит незаметно.

 

- Да мне по хер, честно говоря. Думай сам!

Хлопает дверью машины. Напрасно. Не лучший финальный аккорд. Лену, конечно, можно понять, но я уже не страдаю от избытка понимания к ее истерикам. Возможно, я в чем-то был не прав. Мало ли. Она поорала, схватила свою огромную дорожную сумку нескладного вида от какой-то там крутой фирмы и ушла. В целом, расставание прошло удачно. Теперь я еду домой, чтобы остыть от этого разговора. Вечер вряд ли удастся, потому что для его успеха мне нужно было бы трахнуть любимую и еще как-нибудь расслабиться, а альтернатива разве что в том, чтобы надраться. Мне неохота куда-либо ехать. Видимо, у меня уже сформировалось философское отношение к клубам, тусовкам и прочему жизненному хламу. Еду домой. Надо ли предварительно звонить кому-то, пока я еще не рванул в родные края? Не знаю. Выхожу в ларек за сигаретами, оставив машину на аварийке. Моросит. Настроение упадочное.

Перед тем, как открыть дверь в подъезд, оглядываюсь вокруг. Я чего-то достиг. Что-то изменил. И где-то промахнулся.

 

«Day just like today with nobody else around…»

Надо переключить на что-то более близкое к электронике, но пока не решаюсь. Нытье Мортена Харкета удивительно тонко сливается с атмосферой снаружи. То же серое небо с рваными клочьями черных облаков. Путь кажется бесконечным, хотя я совершенно точно знаю, что первые три сотни километров уже позади. Остается еще около трехсот пятидесяти. Маленький городок в области другого маленького города. После переезда в метрополию и шести лет жизни в ней я стал воспринимать все, что было до этого, как маленькое и незначительное. В голову ударил адреналин, или это была моча или еще что-то, и я стал своим в доску в культурной столице, хотя к культуре никогда никакого отношения не имел. Я не люблю богему и дешевые понты для туристов. Не люблю экскурсии по рекам и каналам. Не люблю засранную Площадь Восстания и разводные мосты, из-за которых летом ночью приходится объезжать полгорода. Мало ли чего я не люблю. Зато я люблю ездить на «ауди», питаться в хорошем ресторане и кататься в отпуск за границу. Я не противоречу сам себе. Мне нравится то, как я живу. Кому-то везет меньше. Наверное. Но я приехал сюда, фактически, с пустыми руками. Отучился. Устроился. Уволился спустя некоторое время по ряду причин. Устроился на новое место и как-то быстро прижился. Я пережил студенческую общагу, попал разок в Боткинскую больницу, прошел унизительную стажировку помощником торгового представителя, вырвался за пределы стандартного оклада регионального представителя и так далее. Видел голод и нужду. Видел сон по три часа в сутки. Важно ли то, что я теперь отношусь ко всему, как к само собой разумеющемуся? Вряд ли. Важно то, что я никому ничего не должен. Меня это устраивает. Кого-то не очень.

Трасса тянется, как грязная лента, и однополосная дорога, на которой лишний раз совершенно не тянет выходить на обгон, хотя приходится, начинает надоедать, и орущая в истерике Джоан Осборн кажется пророком дьявола, и я переключаю на Luck Chable «One Day», в котором гораздо больше одухотворяющего, чем в песне про гипотетическое существо из детских книжек про превращение воды в вино и раздвигание моря – легкое и непринужденное, как раздвигание ног студенток-нимфеток. Поему у меня, при таком отношении ко всему этому, на груди висит золотой крестик? Видимо, чтобы соответствовать конъюнктуре. Нынче вредно демонстрировать свою человеческую сущность. Выглядеть послушной скотиной, которая верит в Нечто Всевышнее, во Владыку Страны и в Демократические Принципы, которые держатся благодаря цензуре и усилению санкций за неправильную парковку, значительно выгоднее. Меня устраивает.

- Знаешь, если уж и мои взгляды тебя не устраивают, нам не о чем говорить. Я устала от твоей заносчивости.

Я, оказывается, еще и заносчив. Как сосновый пень, мне кажется. Бред сущий. Лена явно не понимает, о чем говорит, и ей в наибольшей степени нужно имитировать какие-то киношные взаимоотношения. Дрязги, ссоры, разборки на ровном месте – ей это нравится, на самом деле. Замкнутый круг – она вопит, потому что мы не трахаемся, а не трахаемся мы, потому что она не хочет, поскольку вопит. Но кое-чего она не понимает. Это не приведет ее к тому, чего ей хотелось бы.

«ЭТО НЕ ВЫХОД»

Хорошая фраза. Мне она всегда нравилась, и ради нее стоит перечитывать концовку «Американского психопата» снова и снова. Я на секунду отвлекаюсь на мобильник, а когда возвращаю взгляд на трассу, оказывается, что я уже наполовину на встречке, и я вынужден вворачиваться от орущего титанической мощности сигналом дальнобойщика на «вольво». Дядька, вероятно, мной недоволен. А мне как-то боком. Я еду на родину. Мне написала смс одна девочка из компании-партнера, менеджер по чему-то там. Я пытался ее закадрить на той неделе.

Она не прочь встретиться.

Круто.

 

Роскошь въезда в город всегда отпугивала от него странников. Мне так кажется. Кривые обочины. Грязная лесополоса. Завод, который закрыли еще десяток лет назад и второй, который должен работать, потому что обеспечивает работой добрую треть жителей. Здесь живут несколько тысяч человек. Плотно. Я знавал времена, когда здесь жили по-соседски, и создавался эффект немаленькой деревни. Ближе к концу моего отрочества что-то изменилось, и нужда девяностых, вроде как, прошла, и люди стали несколько разобщеннее.

Въезжаю непосредственно в город. Поребрики из ломанных бордюрных камней. Первые дома и дворы. Царство пятиэтажек. Здесь есть три девятиэтажных дома, остальные – от пяти и ниже. Пешеходы – унылые, одинокие, обходящие огромные лужи, скапливающиеся в ямах на тротуаре, которые никогда никто не залатает. Более, чем скромный поток движения. Пустынная площадь Ленина, от которой проспект Мира ведет к площади Центральной – там стоит печальный, усталый одноэтажный вокзал, пути от которого пересекают город и ведут, с одной стороны, к сортировочной станции, с другой – в безвестность. Мне так всегда казалось. Я уезжал отсюда на поезде. Полтора суток бессмысленного движения в светлое будущее. Едва не теряю правое переднее колесо в яме, образовавшейся в асфальте на выходе из поворота. Останавливаюсь. Группа ребятишек, явно идущих в школу на субботние уроки, оглядывается на машину и замирает с вытаращенными парами глаз. Выхожу на тротуар и вдыхаю воздух. Влажный, грязный. Впрочем, там, где я живу, он ни разу не лучше. С неба ни капли, но оно серое, и только вдалеке просматривается голубизна, которая, возможно, принесет приличную погоду.

- Молодой человек.

Старик в грязном пальто – или это длинная куртка, засаленная до состояния шерсти, – и с огромной шишкой на шее подходит ко мне на метр, и я немного пугаюсь. Отвык от нищих и цыган на улице.

- Вы не выручите ветерана Чеченской кампании? Мелочью? Или чем еще?

Все отрывки этой рубленой речи он произносит с таким вопросительным акцентом, что у меня скручиваются синапсы. Отрицательно качаю головой.

- Только кредитка. Денег нет.

Старик вздыхает, пожимает плечами и уходит куда-то в сторону продуктового магазина с заколоченными окнами. С тех пор, как здесь образовалось сразу несколько «Пятерочек» и «Магнитов», прочие магазины стали терять обороты и даже закрыться толком иной раз не могли. Это я узнал от матери, потому что происходило это уже после моего отъезда. Почти сразу после.

Прохожу немного во дворы, машинально нажав на кнопку блокировки охранной системы, и пытаюсь понять, поменялось ли что-то в этой части города. Я гулял здесь часами, потому что мой дом стоял на другой окраине, а все школьные друзья жили здесь. Получал сполна, когда возвращался слишком поздно. Мобильников почти ни у кого не было, и сообщить домой, что все нормально, и мы просто попиваем с пацанами пивко, которое продала сердобольная ларечница, или уехали на велосипедах в промзону, мы не могли. Одну девчонку восьми лет, которая каталась так с нами, однажды задавило бетонной плитой. Насмерть. Ее мать спилась и сошла с ума. Мало ли.

Date: 2015-05-23; view: 296; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию