Тяжёлое испытание его веры

В это время английское правительство воспрещало проповедовать всякому, не получившему официального звания пастора англиканской церкви. Буньян, не признавая за правитеяьством такого права, нимало не стеснялся в своих действиях. На него сделан был донос и он получил письменное запрещение на проповедование Евангелия. Многие из его братьев по вере заступились за него и на некоторое время его не стали тревожить.

Но с возвращением дома Стюартов, свобода совести подверглась сильной опасности и даже угнетению, и Буньян с трудом мог продолжать свое дело. Сначала он решился переодеваться в различные костюмы для свободного перехода из одного места в другое, но вскоре ему стало стыдно своей робости и страха к людям, и он решился действовать открыто, какие бы ни вышли оттого последствия.

Однажды, его пригласили в Сомель, небольшое село, где жители искренно желали послушать объяснение Слова Божия. Он явился на зов, и в то время когда он увещевая народ, полицейские чиновники с констеблем подошли к нему и показали ему письменное приказание с казенной печатью арестовать его; ничего другого не оставалось Буньяну, как повиноваться власти. Друзья его немало остерегали его, объясняя угрожающие ему опасности, но он пренебрегал их увещаванияии; с некоторой робостью однако начал он в этот день проповедь на текст: «Веруешь ли ты в Сына Божия»? По просьбе множества людей, его на эту ночь отпустили на поруки, но рано утром Буньян отправился с констеблем в суд. Там ему объявили, что котельник не имеет права проповедовать, и что он немедленно будет отпущен на свободу, если даст подписку, засвидетельствованную несколькими из его друзей в том, что впредь проповедовать не будет. Бумага для подписи уже была па столе. «Как, мне дать обещание более не проповедовать Слова Божия, — воскликнул Буньян; никогда, пока жив, и как только получу свободу, стану исполнять возложенную на меня Богом обязанность». Полицейскому было приказано приготовить, что следует, чтобы отвести Буньяна в тюрьму и, к стыду Англии, 1 ноября 1660 года, его посадили в острог в Бедфорте.

Между тем многие, совершенно не разделявшие его воззрений, и даже представители правительственной церкви немало хлопотали о его освобождении. Некто, по имени Форбс, пастор англикайской церкви с кротостью уговаривал его отказаться от проповедования. Стараясь доказать ему, что он на то не имеет законного права. Упорный отказ был ответом Буньяна. Другой советовал ему начать тяжбу против обвинений, за которые он посажен в тюрьму, и публично заявить, что он готов подчиниться воле Короля, следуя церковным обрядам правительственной церкви. И на это он не согласился, сказав, что всегда будет отдавать Кесарю — Кесарево, но что воля Царя Царей стоит выше всякой другой, а Его воля та, чтобы каждый употреблял для славы Господней дар, полученный от Него.

Буньян был посажен в один из худших острогов королевства. Две небольшие комнаты или вернее келии и маленький двор в уровень с окаймляющей речкой были переполнены народом: на ночь их запирали до 60 человек в двух келиях, и большею частью эти люди были арестованы за убийство или мошенничество.

Тяжело было Буньяну такое заключение: 32 лет от роду, привыкший к воздуху и постоянной деятельности, он иногда падал духом, но сознавал необходимость оставаться верным своим убеждениям, ради славы имени Господня. Кобб, судейский секретарь напрасно умолял его принять условие для освобождения, но Буньян грустно благодарил его за участие, и отклонял все его предложения.

Настало время коронации. Карл II, по установленному обычаю, издал манифест помилования всем арестованным, исключая самых преступных. Буньян оказался в числе последних и продолжал сидеть в тюрьме. Его вторая жейа, на которой он женился за год до своего заключения, отправилась подавать прошение в Лондон. Судьи собрались для решения: кого из преступников следует простить. Горячо молила она главного из них включить имя мужа своего в число прощенных, но хотя ее выслушали с некоторым вниманием, однако ничего от этого не воспоследовало, и Буньян остался в остроге. Справедливо назвал он место своего заточения вертепом; в этом вертепе он трудился над изготовлением башмачных шнурков, которые были тогда в употреблении, и этим вырабатывал деньги на содержание жены к детей от первого брака.

На следующем заседании уголовного суда, некоторые из его друзей снова начали хлопотать о его освобождении. Вопрос тот же был им предложен: «откажется ли он от проповедования»? Они знали, что на это не будет согласия Буньяна, и шесть лет сряду он ни разу не выходил из острога. Сильно тосковал он по своем семействе, беспокоился о слепой дочери своей, представляя себе все их лишения и горе, но с упованием предал их на попечение милосердного Бога.

Всего провел он в остроге двенадцать лет. Некоторые из тюремщиков были к нему благосклонны, другие нестерпимо суровы. Иные тат искренно жалели его, что дозволяли ему отлучаться на один час или два для посещения братьев по вере, взяв от него честное слово возвратиться в назначенный срок. Наконец, настало время его избавления. Король издал указ дозволить всем нонконформистам, исключая одних папистов, свободно собираться на свои богослужения, избирать себе пасторов из своей среды. Квакеры, из которых также большое число находилось в заточении, стали действовать к освобождению своих и прочих нонконформистов.

Вот причина этого неожиданного указа: Один квакер, по имени Ричард Карвер, однажды представился королю Карлу II и напомнил ему, что, когда он, король, инкогнито направлялся к Франции, сознавая опасность оставаться в Англии, и подъезжал к берегу, то один человек на плечах своих донес его до земли французской; зная, кого он на себе несет; что человек этот он — Карвер, и теперь за эту услугу просит короля помочь в беде братьям его по вере, как он, Карвер, помог королю в беде его. Карл вспомнил этот факт и 13 сентября 1672 года издал указ, возвративший свободу всем страдальцам из-за религиозных убеждений, в том числе и Вуньяну.

Он вернулся к своим, где нашел полное разорение и нищету, и с энергией принялся за работу, для поддержания своего семейства. Но в это время паства находилась без руководителя. Гиффорд скончался до освобождения Буньяна, и все единодушно предложили ему занять его место. Он дал свое согласие, сознавая, что может принести несомненную пользу верующим, а неверующих — привлечь кр Христу силой Слова.