Глава 11. Я приподнялась на локте

Я приподнялась на локте.

— И что это?

Полоска лунного света лежала в изножье кровати— это был единственный свет в комнате. Я с трудом различала лицо стоящего надо мной Сэма.

— Идем в ванную.

Я вылезла из—под одеяла, опустив ноги на пол. Мы с Сэмом были в комнате одни.

— Где Кас?

Он пошел за остальными.

Я сонно побрела за Сэмом, и, как только мы оказались в ванной, он закрыл дверь. Полная темнота дезориентировала меня. Мне не нравились темные, маленькие, замкнутые пространства, а ванная была размером с туалет. Отступив назад, я врезаясь в сушилку для полотенец.

— Что происходит?

Зажегся фонарик, тускло осветив резкие черты лица Сэма.

— Я не собираюсь ничего с тобой делать,— почти оскорбленно сказал Сэм. Он пихнул фонарик мне в руку и, сорвав с себя футболку, бросил ее на полку.— Посвети на мою поясницу.

Я долгие секунды стояла, застыв столбом, переводя взгляд с фонарика в моей руке на обнаженную спину Сэма. Меня словно затянуло в какой—то сказочный мир. Я никогда не видела татуировку Сэма так близко. Она покрывала большую часть его спины и рук— начиная от вершин деревьев и заканчивая травой у их основания. Кто бы ни вытатуировал ее, сделал он свою работу безупречно— идеально положил тени, прорисовал малейшие детали, даже волнистый рельеф березовой коры. Я нашла лишь одну ошибку: все тени деревьев были положены неверно. Их размеры и форма не соответствовали деревьям, которые их отбрасывали, и две тени слева сливались воедино, в то время как сами деревья не переплетались.

— Что мне искать?— спросила я, водя фонариком по татуировке.

— Посвети на траву.

Я наклонилась.

— Не совсем понимаю...— Что—то сверкнуло в тусклом свете, и я затаила дыхание. Буквы были крошечными и неразборчивыми, но они пылали как одно из неоновых ожерелий на детях на параде Дня независимости США.

— Как такое возможно?— выдохнула я.

— Это ультрафиолетовые чернила, на которые сверху нанесли татуировку. Прочитай, что там написано,— сказал Сэм.— Пожалуйста.

Через какое—то время линии потеряли четкость, и буквы начали сливаться, но мне удалось разобрать первое слово.

— Роуз. Роуз что—то там.

Я услышала, как открылась дверь в комнату, и за дверью ванной раздались голоса.

— Где он?— спросил Трев.

— Должно быть, в ванной с Анной,— ответил Кас.

Послышался стук в дверь.

— Анна? Сэм?— позвал Трев.— Вы в порядке?

— Дайте нам минуту,— ответил Сэм. Мне он сказал:— Что там еще?

— Еще два слова.— Я приблизилась, направив свет фонарика в нужное место.— Как ты вообще догадался искать тут?

— Меня натолкнула на это мысль о шрамах—буквах. Я должен был понимать, что если Подразделение сотрет мои воспоминания, все что у меня останется— мое собственное тело. Я заметил что—то, посветив фонариком на спину, но не смог ничего разглядеть.

— Почему ты не попросил помощи у Каса?

Он долго не отвечал, и окружавшая меня тишина вызывала давящее, тревожное чувство. Было такое ощущение, словно стены надвигаются на меня. Но рядом был Сэм. Так близко, что я ощущала тепло его тела. Мне очень сильно хотелось побыстрее сбежать из этого замкнутого пространства, но в то же время так же сильно хотелось, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось.

Наконец Сэм сказал:

— Я не в том настроении, чтобы выслушивать шуточки Каса.— Он шумно выдохнул.— Кроме того, я должен был послать его за другими.

— Кажется, последнее слово— Огайо,— спина уже немела от неудобной позы.— В середине …— Я попыталась собрать слово побуквенно— сначала сложить те буквы, что вижу отчетливо, а затем, как в кроссворде, угадать остальные.— "C". "E". "M" или "N". "A". "T". "E". "K" … нет, "R". "Y".— Я перебирала буквы в голове, проговаривая их и продолжая всматриваться в слово. "CEMATERY".

— Не "A", а "E",— сказал Сэм.

— Кладбище. Кладбище Роуз, Огайо.

CEMATERY— кладбище

Сэм схватил футболку, толкнув меня. Наши глаза встретились в тусклом свете.

— Извини.

Я откинула с лица волосы.

— Ничего.

— Спасибо. За все это.— Он забрал фонарик из моих рук и выключил его, погрузив нас в темноту.

— Ты всегда можешь прийти ко мне за помощью.— Я поморщилась, стоило словам сорваться с моих губ. Это прозвучало так банально и жалко. Сэм, пожалуйста, нуждайся во мне.

Когда он ответил, его голос прозвучал хрипло:

— То, что я сказал вчера, возле аптеки...

— Ты ничего не должен объяснять.

— Я знаю, но мне нужно, чтобы ты...

— Сэм?— оборвал его Трев, и Сэм отодвинулся от меня. Рывком открыв дверь, он встретился лицом к лицу с Тревом. Кто—то включил настольную лампу, и ее свет пролился в ванную, размывая темноту и близость, которую та создавала.

— Вы что—нибудь нашли?— спросил Трев, посмотрев мне в глаза. По моим щекам разлился румянец.

Сэм натянул через голову футболку.

— Да. Собирайтесь. Мы уезжаем.

— Черт возьми, куда мы едем теперь?— взорвался Ник.— И почему среди ночи?

Сэм снова надел фланелевую рубашку и раскатал рукава.

— Я не собираюсь сидеть здесь до рассвета, чтобы ты мог поспать. Я слишком долго ждал этого. А теперь берите свои вещи и поехали.

Сэм встретил нас в джипе, оплатив счет за номера, и вручил Касу два старых фонарика.

Кас нажал кнопку на одном из них и на приборной панели вспыхнул круг света.

— Зачем они нам?

— Мы едем на кладбище.— Сэм выехал с парковки.

— И где это кладбище?— спросил Кас.

— Кладбище Роуз в Ланкастере, Огайо. Я попросил портье найти его.

Следующие три часа мы ехали в полной тишине. Я прислонилась головой к окну, закрыла глаза и заснула. Когда автомобиль остановился, я застонала от боли в шеи. Мало того, что я поспала всего два часа, так еще и почти целый день просидела скорчившись в машине.

— Что мы ищем?— спросил Трев у меня за спиной.

Я смотрела из окна джипа на темное кладбище, то тут то там выступали запутанные силуэты.

— Я не знаю.— Сэм положил ладони поверх руля.— Давайте начнем с надгробий.

— Чувак,— сказал Кас,— это вечность займет.

— Если мы разделимся, это займет всего час—другой.

Все, кроме Сэма, сомневались, но, по правде говоря, у нас не было выбора. Когда годы назад Сэм набил ультрафиолетовую татуировку, он знал, что сможет разгадать подсказку. Так что, если ответ находится здесь, мы его обязательно найдем.

Выйдя из машины, мы направились по гравийной дорожке к кладбищу. Я знала, что это всего лишь игра моего воображения, но кладбище казалось более жутким, чем мир снаружи, и я не могла избавиться от бегающих по спине мурашек.

— Ник, начинай с дальнего края сзади,— велел Сэм.— Трев— с противоположного. Кас— с правого. Я возьму левый край. И Анна…

— Я буду придерживаться середины, если хочешь.

— Кас, дай Анне один из фонариков.

Я с радостью ухватилась за него.

Другие разошлись, а я тихо проклинала себя за то, что хотела казаться сильной и полезной. Теперь я застряла одна в центре кладбища в четыре утра.

Я прошла к концу ряда могил. Мраморные статуи возвышались зубчатой линией надгробных камней, их бледные формы, казалось, светились в темноте. Я прошла мимо ангела с каскадом падающих через плечи мраморных волос. Глазные яблоки статуи были пусты, но создавалось ощущение, что она наблюдает за мной.

По моей спине пробежала дрожь, и я обняла себя руками, прогоняя ее. Проходя мимо надгробий, я читала имена и подписи под ними.

БЕВЕРЛИ БРОКЛ. 1934–1994. ЛЮБИМАЯ ЖЕНА И МАТЬ.

СТЮАРТ ЧИММЕР. 1962–1999. ПО ТЕБЕ БУДУТ СКУЧАТЬ.

Несколько последних лет папа обещал, что, как только он сможет выбраться из лаборатории, мы навестим могилу моей мамы в Индиане. На самом деле я на это никогда не рассчитывала, я знала, что отпуска ему не дадут. А теперь сомневалась, что эта могила вообще существует.

Если моя мама жива, то почему она оставила меня? Я была не нужна ей? Жаль, что я не могу позвонить отцу и потребовать у него ответов на свои вопросы. Мне они необходимы.

Пройдя первый ряд, я перешла к второму, повсюду светя фонариком, выискивая хоть что—нибудь, что бы выбивалось из общей массы. Я прочитала несколько странных надписей. Например, на надгробном камне Майкла Теннера было написано: "Я УБИЛ КОШКУ. ПРОСТИ, МОЯ ЛЮБОВЬ". А на надгробном камне Лоры Бэскер: "НЕ ПЛАЧЬ ИЗ—ЗА МЕНЯ. НА НЕБЕСАХ НЕТ ПРАЧЕЧНЫХ!".

Я не думала, что найденная подсказка Сэма имеет какое—то отношение к прачечным, но на всякий случай мысленно отметила все эти странные надгробия. Осмотрев свою часть кладбища я не нашла ничего, что бы выделялось, но насчитала целых восемь могил с именем Самюэль на надгробиях.

Посмотрев направо, я заметила Каса, он стоял, сгорбившись, разглядывая большой памятник с возвышающимся на вершине крестом. Я выключила фонарик и, засунув его в карман, пошла навстречу Касу.

— Нашел что—нибудь?

— Ничего.— Отойдя от памятника, он провел рукой по своим светлым волосам, взлохматив их.— Все это кажется бесполезным, да? Не говори Сэмми, но, думаю, найти тут что—то— дохлый номер. Это я скаламбурил, если что.

Я усмехнулась.

— Да, но нам потребовалось время, чтобы разгадать загадку с ультрафиолетовым светом. Мы здесь всего лишь час или около того.

Кас поднял брови.

— Ты хочешь тусоваться на кладбище восемь часов? Я— нет. Я хочу чертовой пиццы.

— А тебе не любопытно, что все это значит?

Он поднял запутавшуюся в траве ветку и стал ей крутить.

— Не знаю. Кого волнует, кем я был раньше? Может, я был снобом в загородном клубе для избранных с чем—то подобным...— он показал мне ветку—...в заднице.

Я фыркнула.

— Сомневаюсь. Сэм думает, что это важно.

— Возможно.

Кас поднял взгляд, когда позади нас от чьих—то шагов зашелестели листья.

— Нашел что—нибудь?— спросил Ник.

— Ветку.

— Нет, придурок, что—нибудь важное?

Прозвучал короткий, пронзительный свист.

Трев.

Мы побежали к дальнему углу кладбища. Я поднырнула под Кельтский крест и столкнулась с парнями, стоящими у какой—то могилы. Над головой скрипели на ветру голые ветки старого дерева. Волосы летели прямо мне в лицо, и я развернулась лицом к ветру, лицом к Сэму.

— Что?— спросил он, в лунном свете блестели капельки пота на его лбу.

Трев указал на небольшое гранитное надгробие с гладкой и блестящей передней стороной.

— Здесь нет дат.

Я прочитала выгравированную надпись: САМЮЭЛЬ КАВАР, и ахнула.

— Самюэль Кавар был одним из псевдонимов, который ты использовал,— сказала я Сэму.— Я прочла об этом в твоем файле.

— Кавар— это по—испански,— сказал он.— Это означает "копать".

Кас закатал рукава.

— Тогда, амигос, я полагаю, мы должны раскопать эту могилу.