Измененный

Дженнифер Руш

Глава 1

Почти четыре года мне было запрещено спускаться в лабораторию. Но это не мешало мне тайком пробираться туда. И пусть я больше не должна была просыпаться в полночь, чтобы навестить парней, мои внутренние часы все еще придерживались графика.

Я села на край постели, опустив босые ноги на пол, протирая заспанные глаза. Лунный свет проникал через окно, отбрасывая тени от покачивающихся на ветру ветвей клена.

Восемь месяцев назад папа попросил меня о помощи в лаборатории, так что теперь я могла спускаться вниз, когда захочу. Но видеть парней с разрешения отца не так захватывающе, как пробираться к ним в темноте.

Я давно изучила все скрипучие половицы в коридоре и сейчас успешно миновала их по пути в гостиную, а оттуда - на кухню. Потом спустилась по лестнице в подвал, перескакивая по две ступеньки за раз.

Лестница кончалась маленькой комнатой с вмонтированной в стену клавиатурой, кнопки которой светились в темноте. Для человека, работающего в секретной организации, папа не очень-то осторожничал с кодами. Четыре года назад, когда я впервые проникла в лабораторию, мне понадобилась всего-навсего неделя, чтобы подобрать правильную комбинацию. И код до сих пор не сменили.

Я ввела шесть цифр, сопровождаемых звуковыми сигналами. Дверь со скрипом отворилась, и меня встретил запах профильтрованного воздуха. Мое дыхание участилось. Каждый нерв в теле напрягся в ожидании.

Я спустилась в прихожую, где передо мной раскинулась лаборатория. Помещение казалось маленьким и уютным, но на самом деле лаборатория была намного больше самого дома. Папа рассказывал, что сначала построили лабораторию, а уже потом, сверху - ферму. Подразделение многим рисковало из-за этого проекта, поэтому парней прятали в самом сердце нью-йоркских ферм.

Справа стоял стол отца, а за ним и мой. Слева - холодильник в окружении шкафов, набитых документами и разным хламом. Комнаты парней располагались прямо напротив прихожей. Четыре в ряд, разделенные кирпичными стенами и непробиваемым стеклом.

В комнатах Трева, Каса и Ника было темно, но из комнаты Сэма, второй справа, исходил слабый свет. Сэм встал из-за стола, как только заметил меня. Я скользнула взглядом по линиям его обнаженного живота и изгибам бедер. Он был одет лишь в серые пижамные штаны, которые тут носили все парни.

- Эй,- донесся его голос из крошечного вентиляционного отверстия в стекле.

По моей шеи к щекам прокатилась волна жара, но, приближаясь к Сэму, я старалась выглядеть невозмутимой и спокойной. Все время, что я знала парней, они страдали от амнезии - побочного эффекта трансформации, но несмотря на это, я чувствовала, что со мной они были теми, кем являются в глубине души. Все, кроме Сэма. Сэм открывал только то, что считал нужным. Все, что отражало его суть, еще оставалось секретом.

- Привет, - прошептала я.

Я не хотела будить остальных, поэтому шла очень тихо, внезапно слишком остро осознав, насколько остры мои коленки и локти, насколько шумно я ступаю. Сэм был генетически изменен, превращен во что-то большее, чем просто человек, и каждый изгиб его мускулистого тела был тому подтверждением. Он был идеален, и с ним трудно было соперничать.

Идеальны были даже его шрамы. Один небольшой отметил левую сторону груди. Кожа здесь была белой и загрубевшей, неровные линии рубца ответвлялись, словно для того, чтобы вырисовать какую-то фигуру. Мне всегда казалось, что этот шрам похож на букву "R".

- Уже заполночь, - сказал он. - Ты ведь спустилась сюда не рекламу со мной посмотреть?

Даже мне мой смех показался нервозным.

- Нет. Я не фанатка теле-магазинов.

- Я так и думал. - Он уперся рукой в стекло и придвинулся ближе. Ближе ко мне. - Что ты делаешь здесь, внизу?

Я перебрала в уме дюжину вариантов ответа. Хотелось сказать что-то умное, сострить, заинтересовать. Если бы это был Трев, я бы просто сказала: " Развлечешь меня?" И он бы начал цитировать своих любимых исторических деятелей.

Будь это Кас, я бы разделила с ним упаковку маркеров, и мы бы рисовали смешные картинки на стекле. А если Ник... ну, он редко признает мое существование, так что к нему бы я никогда не пошла.

Но это был Сэм, поэтому я просто пожала плечами и сказала то же, что и всегда:

- Мне не спится. Может, сыграем в шахматы?

И неловко сцепила руки, ожидая его ответа.

- Неси доску, - наконец сказал он, и я отвернулась, улыбнувшись.

Я взяла все, что полагается, и пододвинула свой стул к стеклу. Сэм сделал то же самое с другой стороны. Доску я поставила на складной столик. Сэм играл черными, я - белыми.

- Готов? - спросила я, и, когда он кивнул, передвинула коня на F3.

Он изучал доску, упершись локтями в колени.

-Ладья на D5.

Я передвинула его фигуру в заданную клетку. Мы сделали еще несколько ходов, полностью сосредоточившись на игре, пока Сэм не спросил:

- Как там погода?

- Холодно.

Я передвинула следующую фигуру. Не услышав ход Сэма, я подняла взгляд и встретилась с его глазами.

Неописуемо зелеными, как речная вода. Они не присматривались, а видели насквозь. В такие моменты меня бросало в дрожь от одного его взгляда.

- Что? - спросила я.

- Небо. Каким бы цветом ты его нарисовала?

- Лазурным. Оттенком голубого, который почти можно попробовать на вкус.

Почему-то все, что я говорила или делала рядом с Сэмом, казалось важным. Словно одно его присутствие могло встряхнуть мою душу, заставить меня чувствовать. Он смаковал каждую деталь так, будто я была его последней связью с внешним миром. В каком-то смысле так оно и было.

- Иногда, - сказал он, - я представляю, каково это - ощущать солнце.

- Когда-нибудь ты снова его почувствуешь.

- Возможно.

Мне хотелось сказать: "Ты почувствуешь, обещаю, что почувствуешь его, даже если мне самой придется вытащить тебя отсюда". Я представила, как ввожу код и отпускаю их всех. Я могу это сделать. Возможно, это даже сойдет мне с рук. Здесь нет ни камер, ни записывающих устройств.

- Анна? - спросил Сэм.

Моргнув, я уставилась на доску. Он что, сказал мне следующий ход?

- Прости, я...

- Задумалась?

- Да.

- Уже поздно. Может, завтра закончим?

Я начала возражать, но не удержалась и зевнула.

- Ну ладно. У меня будет время обдумать стратегию.

Он то ли фыркнул, то ли засмеялся.

- О да.

Я передвинула столик в дальний угол и зашагала к прихожей.

- Увидимся утром.

В исходящем из ванной комнаты свете короткие темные волосы Сэма на мгновение вспыхнули серебром.

-Спокойной ночи, Анна.

- Спокойной ночи, - помахала я ему. Дверь лаборатории закрылась за мной, снова пробудив чувство пустоты.

Я не принадлежала миру парней. Но и реальному миру - тоже. Я слишком боялась, что если подпущу к себе кого-то, то все мои секреты вырвутся наружу. А я не хотела стать причиной переезда Подразделения. Но больше всего я боялась потерять Сэма.

И даже если наши отношения не зайдут дальше тестов, лаборатории, моих эскизов и полуночных игр в шахматы, я не могла представить свою жизнь без него.

Глава 2

Каждую среду папа делал свежий и сладкий лимонад, а я пекла печенье. Это была наша традиция, а мы всегда строго придерживаемся их.

Лед все еще потрескивал, когда папа передал мне стакан.

- Спасибо, - сказала я, делая глоток. - Очень вкусно.

Он поставил кувшин в холодильник.

- Это хорошо.

Я села за кухонный стол и уставилась в окно на лес за задним двором, пытаясь придумать, что сказать. Что-то такое, чтобы хоть на минуту удержать здесь отца. Нам не очень давались разговоры о том, о сём. В последнее время нас объединяла только лаборатория.

- Ты читал утреннюю газету? - спросила я, зная, что читал. - Мистер Хитч купил аптеку.

- Да, я видел.

Отец поставил мерный стакан в раковину и провел рукой по затылку, приглаживая свои быстро седеющие волосы. Он часто так делал, когда волновался.

- Что-то случилось?

Он уперся руками о края раковины, и морщины вокруг его глаз стали глубже. Я думала, между нами нет секретов, но он лишь покачал головой и сказал:

- Ничего. У меня сегодня много дел, так что лучше пойду вниз. Ты спустишься? Нужно взять у Ника образец крови.

Отец не из тех, кто любит жаловаться на неудачный день, так что хоть мне и хотелось узнать, что же случилось, я не стала давить на него.

- Конечно. Я спущусь чуть позже.

- Хорошо.

Он кивнул и вышел из кухни. Послышался стук его шагов по подвальной лестнице. Вот так вот время нашего общения и вышло. Отец был полностью поглощен своей работой, и я давно это приняла, но так и не смогла к этому привыкнуть.

Я взяла с кухонной стойки мамин журнал, который оставила тут ранее утром. Она записывала в него свои самые любимые рецепты, свои мысли и все то, что ее вдохновляло. В конце был специальный раздел, посвященный рецептам печенья. Журнал - это все, что у меня осталось от нее, и я берегла его, как самое большое сокровище.

Несколько месяцев назад я начала делать новые заметки и зарисовки на пустых страницах в конце. Я все время боялась испортить книгу, как будто записи мамы могли каким-то образом потускнеть из-за моих. Но у меня тоже есть желания и идеи, которые в любом другом месте я бы не записала.

Я проводила пальцами по старым, запятнанным едой страницам, читая и перечитывая слова, написанные мелким рукописным почерком мамы.

Я выбрала любимое печенье Каса, тыквенное с шоколадными чипсами, в награду за успешно пройденный им тест. Ну и потому, что тоже очень любила это печенье.

Отобрав ингредиенты, я принялась за работу. Я знала рецепт наизусть, но до сих пор сверялась с мамиными инструкциями и заметками, сделанными ею на полях.

Не использовать ванильный ароматизатор.

Запастись тыквенным пюре к праздникам -весной и летом его обычно не продают в магазинах.

Больше шоколада... никогда не помешает.

Отец говорит, мама ела шоколад, чуть ли не вместо хлеба.

Она умерла, когда мне был год, так что я никогда по-настоящему не знала ее. Отец почти ничего не рассказывает о ней, но иногда вдруг вспоминает какую-нибудь историю, и тогда я, не издавая ни звука, напряженно слушаю его, боясь, что любое восклицание или вопрос с моей стороны разрушат чары.

Я высыпала пачку шоколадных чипсов в миску, и маленькие кусочки зашелестели, ложась на слой овсяных хлопьев. Снаружи солнце скрылось за тучами, а ветер бушевал с тех самых пор, как я встала с кровати. Наступала зима. Если это не самый подходящий день для печений, то я не знаю, какой тогда подходящий.

Замешав тесто, я заполнила две формы для выпечки и сунула их в духовку, установив таймер так, чтобы печенье вышло запеченным, но рыхлым. Касу нравится именно такое.

Сев за стол, я открыла учебник. Я уже дочитала главу, посвященную геологическому разлому, и сейчас должна была написать об этом эссе. Всю свою жизнь я находилась на домашнем обучении, и моим учителем был отец. Но в последнее время он предоставил меня самой себе.

Он бы даже не заметил, начни я пропускать задания, но мне была невыносима мысль о том, чтобы так легко сдаться.

Когда печенье испеклось, прогресс в учебе все еще равнялся нулю, и только спина занемела. Субботней ночью я потянула мышцу на уроке борьбы (это была папина идея - заняться чем-нибудь помимо учебы) и до сих пор расплачивалась за это.

Я оставила печенье остывать и поднялась наверх в свою комнату. Отодвинув в сторону стопку старых набросков и туристических журналов на комоде, я извлекла скрывающийся за ними тюбик ибупрофена.

Я проглотила две таблетки, запив их глотком воды, и собрала волосы в высокий хвост, выпустив несколько светлых прядей. Осмотрев себя в зеркало, я недовольно поджала верхнюю губу. Мне с легкостью удавалось создавать красоту на бумаге с карандашом в руке. А вот создавать ее в жизни - не очень.

Когда я выложила остывшее печенье на тарелку, наступил полдень. По пути в лабораторию я захватила тубу новых теннисных мячей, купленную для Каса. Я могла поклясться, что у этого парня синдром дефицита внимания, он был настолько рассеян и неугомонен, что его сфокусированного внимания можно было добиться, лишь поставив перед его носом еду.

Войдя, я первым делом взглянула на комнату Сэма. Он сидел за столом, сосредоточившись и сжав губы в тонкую линию. Он даже не удосужился оторвать взгляда от книги.

Иногда Сэм, с которым я проводила время ночью, существенно отличался от внимательного и серьезного Сэма, который представал передо мной в присутствии других людей. Вела ли я себя по-разному в зависимости от того, кто меня окружал? Сомневаюсь, что Сэму было до этого какое-то дело.

Отец, сидя за компьютером, печатал. Он махнул мне рукой, не отрывая глаз от экрана. Кас, с торчащими во все стороны светлыми волосами, пересек свою комнату, когда я подошла.

Он прижался лицом к стеклу и надул щеки как рыба фугу. Затем отодвинулся назад и улыбнулся - с ямочками на щеках он выглядел невинно-непослушным, как мог выглядеть только пятилетний малыш. Ну, пятилетний малыш и Касс.

Здесь всем парням изменили процесс старения, но Кас выглядел моложе всех. С ямочками и круглыми щеками у него было классическое лицо ребенка. И он определенно знал, как использовать это в своих интересах.

- Тыквенные? - он кивнул на печенье.

- Конечно.

- Анна Банана, я тебя люблю.

Засмеявшись, я открыла люк (маленькое отверстие в кирпичной стене между его комнатой и комнатой Трева) и просунула туда четыре печенья и теннисные шарики. Потом нажала на кнопку, чтобы он смог открыть люк со своей стороны.

- Ох, святой Иисус, - сказал он, вдыхая запах печенья.

- Иногда мне кажется, что у тебя в животе черная дыра.

- Мне просто нужно больше протеина.

Он похлопал себя по животу. Сколько бы он не ел, в весе не прибавлял ни унции.

- Не думаю, что два яйца на все печенья можно назвать протеином.

Он невозмутимо щелкнул крышкой тубы с теннисными мячиками.

- Этого вполне достаточно.

- Ты закончил модель машины, что я принесла тебе на прошлой неделе? - Я перевела взгляд с Каса на стол, который еле смогла разглядеть под кучей полузаконченных проектов и мусора. На стопке спортивных журналов лежало одинокое колесо. - Считать это провалом?

Он фыркнул, скривив лицо.

- У меня еще уйма времени.

Я пошла дальше, к комнате Трева. Он занимался йогой, когда я вошла, но теперь стоял у стены и ждал меня. Мы встретились взглядами, и я улыбнулась. У него были глаза уникального карего оттенка - цвета костра, теплые, светлые и притягательные.

Рисуя его, я использую редкие цвета. Наверное, поэтому я и рисую его больше всех. И пусть я чувствую, что знаю Трева лучше остальных ребят, его национальности я определить никак не могу. Он слишком сильно выделяется на фоне ребят своей смугло-оливковый кожей, сейчас влажной от пота после занятий йогой.

В его файлах я не нашла ничего конкретного, но, думаю, он может быть коренным американцем, или итальянцем.

- Хочешь попробовать? - спросила я, показывая на блюдо.

Он пригладил назад темные волосы одним взмахом руки.

- Ты же знаешь, я живу ради этого.

Я дала ему четыре печенья, и в ответ он положил что-то в люк. Засунув руку внутрь, я нащупала книгу в мягком переплете. "Письма с Земли" Марка Твена. Библиотечная книга, которую я взяла на прошлой неделе. Я числилась там больше для Трева, чем для себя. Если была возможность, я покупала ему книги, и он выстраивал их на полке над своим столом. Конечно же, в алфавитном порядке.

Под обложкой я нашла записку.

"Ты спускалась прошлой ночью? Что ты сказала Сэму?"

Я оглянулась убедиться, что отец не смотрит. Нет, не смотрел. Я делилась с Тревом многими своими секретами. Здесь он был моим лучшим другом. Он был единственным, кто знал, что я чувствую к Сэму.

Я быстро схватила со своего стола ручку и написала ответ.

"Да. А что? Он что-нибудь сказал?"

Я прижала записку к стеклу, и Трев ее прочитал. Он написал ответ и показал мне.

"Он ведет себя странно. Утром поцапался с Ником после того, как тот сказал что-то про тебя и печенье. И спит он все меньше и меньше.

С ним что-то происходит".

Моя следующая записка гласила:

"Не знаю, я за ним послежу".

- Я в тебя верю, - сказал Трев с понимающей улыбкой.

Ухмыльнувшись, я проигнорировала его комментарий и скомкала бумагу.

- Есть пожелания, какую книгу принести?

- Что-нибудь про Авраама Линкольна?

- Я посмотрю.

Я направилась к комнате Сэма. Он любил плотненько поесть, поэтому печенье не сильно его привлекало, но все же я замедлила темп. Он все еще сидел за столом, сгорбив спину, погруженный в чтение. "Технологии двадцать первого века". Я достала ее специально для него.

На полке над его головой были и другие книги, в основном - энциклопедии. Комната Сэма была аккуратной, опрятной, и пустой.

Он поднял взгляд, когда я подошла.

- Привет, - сказал он.

- Привет, - улыбнулась я.

И все.

Комната Ника была последней. Мы с ним никогда не ладили. На самом деле однажды он сказал, что терпеть меня не может. Насколько я помню, я никогда не обижала его, но если обидела, то Ник не из тех, кто легко об этом забудет.

Я сунула несколько печений в люк.

- Есть пожелания? Я пойду в магазин на этой неделе. Свежий выпуск "Car & Driver"? Шампунь не кончился?

Ему нравился особый - с авокадо и маслом ши. Я заказывала его за собственные деньги по интернету, на сайте, где продаются товары только с натуральными компонентами. Но его это не волновало.

- Может, камень, рога подточить? - пробормотала я, не дождавшись ответа.

- А как насчет рюмки водки? - спросил он, когда я была уже на полпути к столу.

Проигнорировав его, я упала в кресло, жуя экстра-шоколадное печенье. Как и моя мама, я любила все экстра-сладкое. Хоть в чем-то мы с ней были схожи.

В этом, и в том, что у нее тоже были карие глаза. Свободной рукой я держала пред собой вчерашний график, искоса поглядывая на парней. Ник лежал на кровати, закинув ногу на ногу, жевал печенье и смотрел ТВ-шоу про волков.

Сэм продолжал читать. Трев беседовал с Касом о разнице между обычным и белым шоколадом. Казалось, стена совсем не мешает их разговору.

Несмотря на все мои бесконечные расспросы, папа не сказал мне, в чем суть проекта. После того, как я наша лабораторию, моя голова была забита лишь мыслями о ней. Что четыре парня делают в нашем подвале? Где их родители?

Как давно они тут? Отец точно знал, сколько информации нужно дать, чтобы удовлетворить моё любопытство и чтобы я помалкивала. Конечно, я знала о Подразделении, но суть проекта все еще не была мне ясна.

Отец сказал, что я должна доверять ему, что он знает, что делает, как и Подразделение. Это все для общего блага.

Наша работа заключалась в том, чтобы наблюдать, записывать данные и выполнять необходимые процедуры. Отец, возможно, был немного небрежен в сфере моего воспитания, но он был хорошим человеком, верил в нашу работу и в Подразделение. И я верила.

Думаю, что Подразделение, скорее всего, финансируется правительством. Отец одержим войнами и внешними конфликтами. Мое последнее предположение - из парней делают супер-солдат. Миру нужно больше героев.

Когда Ник доел печенье, я подготовила лоток для взятия крови. Я дважды проверила каждую подставку. Три пробирки. Одна новая игла. Резиновый ремень. Бинты. Проспиртованные тампоны. Все на месте.

Каждую вторую среду я должна была брать у Ника кровь, и каждый раз он пугал меня. Я бы лучше взяла кровь у горного льва. Если из Ника делают героя, сомневаюсь, что ему место в этом проекте.

Я попыталась избавиться от страха, когда приблизилась к его комнате.

- Ты готов?

- А не все ли равно?

Я хотела съязвить в ответ, но сдержалась. Нужно побыстрее покончить с этим.

У отца было три правила, касающиеся лаборатории, которым я должна была следовать без вопросов. Правило номер один: "Не входить в комнаты парней, когда они бодрствуют". Правило номер два: "Пустить усыпляющий газ и ждать, когда объект вырубится". Правило номер три: "Подождать четыре минуты".

Парни тоже знали правила.

Но Ник их ненавидел.

- Не мог бы ты лечь? - спросила я.

Он ухмыльнулся.

- Ложись, Ник.

Он ощерился, но просьбу выполнил.

За спиной зазвонил мобильный телефон отца.

- Я должен ответить. Ничего, если я отойду?

Я не стала говорить отцу, что боюсь Ника. Он мог подумать, что я не справляюсь. Поэтому, кивнув, сказала:

- Конечно.

Прижав телефон к уху, отец удалился.

Ник, наконец, улегся, и я подхватила лоток.

- Сейчас начнется, - предупредила я перед тем, как нажать кнопку #4 на панели управления. Двойные вентили в потолке его комнаты открылись, и из них повалил белый дым.

Он успел сказать:

- От этого дерьма у меня голова болит, - прежде чем газ добрался до него. Его глаза закрылись. Мускулистое тело полностью расслабилось.

Я посмотрела на секундомер, свисающий на вытяжном шнуре с моей шеи. Не каждому человеку под силу задержать дыхание на четыре минуты. Отец был на девяносто процентов уверен, что парни тоже не могут этого сделать, и что они, скорее всего, не будут представлять никакой опасности, но десять процентов для меня - слишком большой риск.

Через четыре минуты я нажала на кнопку, чтобы изменить направление вентилей, и газ был высосан обратно. Я набрала код входа в комнату Ника. Часть стены выдвинулась вперед и скользнула в сторону. Едкий запах газа еще витал в воздухе, когда я поставила свой поднос на пол и села рядом с Ником на кровать.

Было странно видеть его таким расслабленным. Он казался почти уязвимым. Постоянная хмурость сошла, и черты его лица смягчились. Темные волосы завивались вокруг ушей. Не будь он вечно таким бешеным, казался бы даже красивым.

Найдя хорошую вену, я незамедлительно наполнила три пробирки и уже собралась уходить, когда зацепилась взглядом за полоску обнаженной кожи под кромкой его рубашки.

Я бросила взгляд на секундомер. Через полторы минуты эффект от газа начнет смягчаться. Поставив лоток на пол, я подняла край рубашки Ника.

На его коже выделялся бледный шрам. Рубец был старым, но его форма заставила меня замереть. Этот шрам был похож на букву "E", и я подумала об "R" на груди Сэма. Почему я раньше его не замечала?

Потому что никогда не смотрела на Ника.

- Время на исходе, - крикнул через две комнаты Трев.

Веки Ника задрожали, пальцы сжались в кулаки.

Моё сердце упало. Я схватила поднос и сделала шаг к двери, когда Ник попытался схватить мою руку. Его пальцы скользнули по моему локтю, но он все еще был вялым от газа и промахнулся. Я хлопнула по кнопке управления, и стена скользнула назад как раз вовремя - Ник бросился за мной. Его синие глаза встретились с моими, и он снова набычился.

Я была до смерти напугана, но старалась не поддаваться страху. Ни у кого я не видела таких синих глаз, как у Ника. Они были цвета неба, когда ночь встречается с днем. И из-за этой синевы Ник казался более зрелым и более опасным.

- В следующий раз, - сказал он, - просто делай свою работу и нихера не прикасайся ко мне, если хочешь жить.

- Николас, прекрати, - рявкнул Сэм.

Я перехватила его взгляд. Он стоял, прижав ладони к стеклу, словно собирался разбить его, если придется.

- Ты в порядке?

- Прости... - удалось выдавить мне, горло перехватило. - Я просто...

Мне хотелось сказать Сэму про шрам, спросить, не связано ли это как-то с его собственным шрамом, но его напряженный взгляд давал понять, что сейчас не время.

- Прости, - повторила я, отвернулась и поставила свой лоток на стойку, чтобы с головой погрузиться в работу.

Папа вернулся в лабораторию только час спустя.

- Образец Ника готов, - сказала я.

Между его указательным и средним пальцами была зажата полусъеденная соломинка. Отец бросил курить три года назад, и с тех пор соломинки заняли место сигарет.

- Как все прошло? - Он сунул соломинку в рот и сел за свой компьютер.

- Хорошо, - солгала я.

Я развернула стул так, чтобы видеть парней. Кас подбрасывал в потолок теннисный шарик. Трев исчез в ванной комнате. Ник все еще смотрел телевизор.

Сэм... просто лежал на спине с закрытыми глазами.

- Кто звонил? - спросила я отца. - Коннор?

- Да. И все в порядке.

Коннор был назначен Подразделением для проверки, но приходил лишь раз в несколько месяцев, осматривал парней и спрашивал, готовы ли они. Отец постоянно говорил: "нет". И когда я спросила, к чему их готовят, он как всегда ответил: "Это секретная информация".

Сэм принял сидячее положение, мускулы на его предплечьях напряглись. Каждый день, ровно в два часа дня, он тренировался. Наблюдение за ним было для меня глотком свежего воздуха среди всей этой рутины - я ловила каждое его движение.

Я взглянула на электрические часы на стене, было 13:55.

Сэм снял белую футболку и повернулся, демонстрируя мне татуировку на спине. Четыре березы занимали большую ее часть, рассекая ветвями плечи и спускаясь по рукам.

Сначала он сделал упражнения на растяжку, затем принял упор лежа и начал отжиматься. Я как-то посчитала, сколько раз он отжался, делая вид, что занята графиками. Сотню за считанные минуты, и даже ни разу не замедлил темпа. Отец сказал, что он и его команда занимаются именно управлением силой, и Сэм - доказательство того, что генетические изменения работают.

После отжиманий Сэм перешел к приседаниям. Через две камеры от него по-своему тренировался Кас, повторяя приемы карате, увиденные им по телевизору, и движения из хип-хопа.

В 14:51 Сэм снизил темп и снова сделал ряд упражнений на растяжку. Закончив, он схватил со стола полотенце, вытер пот со лба и посмотрел на меня.

Я покраснела и отвернулась, притворившись, что заинтересовалась чем-то на панели управления. Сэм ушел в ванную, но через секунду вернулся и постучал по стеклу.

Я подняла глаза.

- Можно мне холодной воды?

- А мне пива, пожалуйста! - подхватил Кас, затем добавил: - Но вода тоже сойдет.

Будь я одна, я бы встала и без вопросов наполнила два стакана. Но отец был здесь, и последнее слово оставалось за ним, потому что он босс, даже если я его дочь.

- Хорошо, - пробормотал отец, прищуривая глаза под линзами очков, изучая какой-то документ.

- Соломинку можно? - Сэм показал на упаковку на стойке.

- Конечно, - сказал папа, едва взглянув.

Сначала я дала воду Касу, потом направилась к комнате Сэма. Через секунду он достал из люка свою чашку.

- Спасибо.

Он все еще был без футболки, и я, не удержавшись, уставилась на его шрам. Я подумала о Нике.

Были ли еще шрамы? И, если да, то откуда? А у Трева с Касом?

Подняв глаза мгновением позже я обнаружила, что Сэм не отрываясь смотрит на меня, и от его пронзительного взгляда меня бросило в жар.

- Что-нибудь еще? - спросила я.

- Нет.

- Ладно. Тогда я должна вернуться к работе. Там данных много и файлы... всякие.

Развернувшись, я заметила, что отец странно посматривает на меня. Он знает о моих чувствах? Он что, скажет об этом? Но он лишь взял соломинку и вернулся к работе. Я вздохнула, пытаясь успокоиться. Сэм был моей слабостью с тринадцати лет, с тех пор как мы познакомились.

Следующий час я провела, делая вид, что составляю график тестов.

Глава 3

Когда я впервые обнаружила в лаборатории парней, Ник сразу же облил меня дерьмом. Мне было тринадцать, и я уставилась на его сжатые в кулаки руки, на которых от напряжения набухли вены. Ник возненавидел меня в тот же момент, как увидел.

Я бы никогда не вернулась сюда, если бы не Сэм.

Он смотрел на меня с любопытством, склонив голову на бок, словно читая меня как открытую книгу, и меня это просто пленило. Я никогда не чувствовала себя такой привлекательной и такой особенной, как в тот момент.

- Как тебя зовут? - спросил он, игнорируя Ника.

- Анна. Анна Мэйсон.

- Очень приятно, я Сэм.

Ник рычал в соседней комнате, остальных я видела краем глаза. Трев наматывал круги по своей камере. Кас так сильно прижался к стеклу, что подушечки его пальцев побелели.

Ник вдруг ударил кулаком в стену, и я вздрогнула.

- Николас, - произнес Сэм стальным голосом.

Не знаю почему, но на Ника это подействовало, и он отступил, уйдя в ванную комнату и громко хлопнув за собой дверью.

Парни выглядели не старше шестнадцати. Позднее я узнала, что им замедлили физическое взросление. В то время им было где-то восемнадцать, и после всех проведенных за эти годы генных изменений они будут очень долго оставаться молодыми.

Я хотела узнать, что они делают тут, внизу, как долго пробыли в этих комнатах. Хотела знать, кто они, и все ли с ними в порядке, потому что вели они себя очень странно. Но мысли в моей голове путались, и с моих губ не слетел ни один вменяемый вопрос.

- Ты должна уйти, Анна, - сказал Сэм. - Нику нехорошо.

- Когда я болею, мне помогает печенье.

Глупо, но это все, что я смогла сказать.

Позже печенье станет моим поводом вернуться. Даже Ник не мог удержать меня вдали от Сэма, парня, который видел во мне не просто маленькую девочку. А он пытался. Именно Ник сказал отцу, что я пробралась в лабораторию, и именно поэтому мне было запрещено столько лет спускаться туда. Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы я смогла снова проникнуть в лабораторию, но об этом уже отец не узнал.

Ник больше не стучал на меня, и я задавалась вопросом: не Сэм ли заставил его молчать? И если Сэм, то значит ли это, что он хочет меня видеть?

Каждое утро - и почти каждую ночь - надежда поднимала меня с постели и несла вниз по лестнице.

На следующее утро, пока отец был занят телефонными звонками, я начала разгребать свой список дел. Кучу данных нужно занести в файлы. Уничтожить в шредере документы. Протестировать Сэма. Сначала я решила сделать последнее. Остальное могло подождать.

- Ну и что на этой неделе? - спросил Сэм, когда я взяла его папку со своего стола.

Я посмотрела на него. Я всегда пыталась привлечь внимание Сэма, но когда добивалась его, мне было трудно сконцентрироваться под его пристальным взглядом.

Я открыла папку.

- Иностранный язык.

Сэм подтащил свой стул к стеклу, и я сделала то же самое. Положив папку на колени, я открыла ее на чистой странице. Рядом с эмблемой Подразделения (два соединенных круга с двойной спиралью внутри) я написала имя Сэма и дату: 11 Октября, 11:26.

На этой неделе были карточки с итальянскими фразами с одной стороны и с переводом их на английский - с другой. Так как парни страдали от амнезии, Подразделение хотело знать, на что они способны и какими навыками из прошлой жизни все еще обладают.

Сэм, очевидно, до того, как попал в проект, был полиглотом. Если же говорить о моих навыках, то они ограничивались рисованием и разгадыванием судоку.

Я подняла первую карточку, и Сэм пробежал глазами по словам.

- Я ищу железнодорожный вокзал.

Верно.

Я подняла следующую карточку.

- Который час?

Мы прошли более пятидесяти карточек. Я отмечала ответы Сэма в графе. Он набрал сто процентов, как обычно.

Небрежно собрав материалы обратно в папку, я спросила:

- Ты помнишь что-нибудь о шраме? Том, что на твоей груди?

Он ни секунды не колебался, прежде чем ответить:

- Нет. Но если говорить о шрамах, то у меня их много.

- Ни один, кроме него, не выглядит так, словно его нанесли с определенной целью.

Сэм застыл. Я приблизилась к его тайне - это было заметно по его лицу. Шрамы что-то значили.

- У Каса тоже есть такой?

- Анна.

Мое имя должно было служить предупреждением, но оно лишь подлило масла в огонь.

- Что они означают?

Он сгорбился, отвернувшись от меня. Я видела острые концы вытатуированных веток, выглядывающих из-под рукавов его футболки.

Скажи мне, Сэм.

Я слышала, как парни зашевелились, придвигаясь к нам.

- Не сейчас, - пробормотал Сэм.

- Извини?

Парни подались назад, удаляясь, и моя нервозность отхлынула вместе с ними.

- Думаю, мы закончили, Анна, - сказал Сэм.

Я убрала его папку, хлопнув дверцей шкафчика, в котором хранились документы. Сэм отпускал меня, а я не хотела уходить.

Стуча по клавишам, я ввела код на двери лаборатории, пообещав себе, что больше сюда не вернусь. Я буду держаться так долго, как только смогу. Пусть увидит, как может быть скучно здесь без наших игр в шахматы и разговоров о внешнем мире.

Только это наказание скорей для меня, чем для него. И я знала, что не смогу сдержать свое обещание.

Глава 4

Вечером за обедом я только и делала, что ковырялась ложкой в тарелке с чили, выписывая на нем цифру восемь. Напротив сидел отец, поедая свою порцию и задевая ложкой о края тарелки.

По телевизору за моей спиной шел футбольный матч. Время от времени отец смотрел, какой счет. Игра не вызывала в нем такого восторга, как у большинства болельщиков. Хороший поворот событий, и они тут же вскакивают с трибун, победоносно вскидывая руки над головой.

Ни разу не замечала такого за отцом - ни в футболе, ни в науке. Он всегда был спокоен и невозмутим. Наверное, с тех пор, как потерял маму.

Мама любила спорт. По крайней мере, так говорил отец. Поэтому он и смотрел футбол.

- Папа?

- А? - Он окунул крекер в чили.

- Парней что, клеймили?

Он фыркнул:

- Нет, конечно!

- Ты видел шрамы у Ника и Сэма? Те, что похожи на буквы?

- У них много шрамов.

Диктор объявил что-то о мяче вне игры, но я его дальше не слушала. Отец опустил ложку и посмотрел на меня.

- Кстати, я хотел поговорить с тобой... Не стоит сильно баловать Каса, хорошо? Почему бы тебе просто не приносить ему книги? Он до сих пор не закончил ни один проект, и в его комнате сам черт ногу сломит.

- Кас не любит читать.

- Ну... - отец почесал затылок и вздохнул. - Тогда попытайся дать ему то, что его займет. - Вокруг его глаз снова пролегли морщины.

- Ты хотел поговорить только о Касе?

Позади нас, в телевизоре, бушевала толпа.

- Да, только о нем.

- Коннор приедет? - спросила я.

Отец боролся с кучкой крекеров, стараясь не смотреть на меня.

- Папа?

- Да. Завтра. Он и Райли.

Коннор был начальником Подразделения, а Райли - его заместителем.

- Они хотят осмотреть парней, - продолжил отец. - Узнать, как все продвигается.

- Теперь они их заберут, да?

Хоть я и хотела, чтобы парней отпустили, но лаборатория, графики и тесты стали незаменимой часть моей жизни, как и их. И теперь от мысли, что их скоро заберут, меня переполнили смешанные чувства.

Отец пожал плечами.

- Я не буду вмешиваться. Еще не время.

- Куда их заберут?

- Этого я тоже не знаю.

Я не могла представить Сэма в реальном мире, покупающим пончик в кофейне, читающим газету на скамейке в парке. Других - может быть. Кас мог стать тусовщиком и бабником. Ник был воплощением засранца, пусть и красивого. А Трев однажды сказал мне, что если когда-нибудь выйдет, то пойдет в школу и будет изучать английскую литературу.

Но Сэм...

- Их когда-нибудь отпустят?

Папа снял очки и потер переносицу.

- Не знаю, Анна. Правда, не знаю.

Я почувствовала, что разговор окончен, и заткнулась. Мы поели, я вымыла посуду и вытерла стол, а папа ушел в гостиную. Я закинула белье в стиральную машину.

К тому времени на часах перевалило за восемь и снаружи потемнело. В своей комнате наверху я перелистала каналы и не нашла ничего стоящего. У меня даже книжки новой не было. Поскольку вся работа по дому была выполнена, я решила сделать новый набросок в мамином журнале.

Лежа на животе на кровати, я открыла последний из моих эскизов. На нем была изображена девушка в лесу и ветви клена, тяжело прогибающиеся от снега. Силуэт девушки был размытым, выцветшим и клубящимся, как ленточки дыма. Будто она исчезала с каждым новым дуновением ветра. Быть потерянным или разбитым - главная тема моих рисунков уже около года, с тех пор, как по выходным я стала ходить на уроки живописи в местном колледже.

Но не посещение занятий открыло новый источник вдохновения, а разговор с Тревом.

Мой учитель отметил, что я обладаю редким талантом, но еще не раскрыла своего потенциала. Сказал, что мне не хватает вдохновения. Я, как всегда, спустилась в лабораторию, чтобы выпустить пар, и поговорила с Тревом.

- Не понимаю, - сказала я ему, прислонившись к кирпичной стене между его комнатой и комнатой Каса. - Недостаток вдохновения? - вздохнула я. - Что это значит?

Подойдя к стеклу, Трев принял точно такую же позу, так что мы стояли друг к другу боком.

- Это означает, что ты рисуешь то, что видишь, а не то, что чувствуешь.

Глядя на него, я скрестила руки на груди.

- В моих набросках мамы предостаточно эмоций.

Его янтарные глаза потеплели.

- Но ты не знаешь свою мать. Ты знаешь только то, что слышала, и то, что ты скучаешь по ней. Как насчет того, чего хочешь ты? Твоих надежд? Твоих мечтаний? Твоих увлечений? - Он повернулся ко мне лицом. - Твой учитель намекнул копать глубже.

Выражение его лица из полностью понимающего и открытого стало сдержанным, будто он молчаливо побуждал меня к чему-то. Он не договаривал, потому что иначе все было бы слишком просто.

Я прислонила голову к стене и уставилась в потолок, на трещины в плитке. Трев любил опутывать свои советы философией. С ним никогда не было просто.

Проблема была в том, что я не знала, чего хочу от жизни. Мои увлечения? Мальчики, лаборатория, отец, выпечка. Но зарисовывать тыквенный пирог было бы чертовски скучно.

Думаю, Трев понял это по моему лицу, потому что добавил:

- Начни с того, что тебе не нравится. Как думаешь, злость и раздражение легче выразить?

Той ночью, вернувшись в свою комнату, я открыла альбом и уставилась на чистый лист. Что меня раздражало? Смерть моей мамы, да, но мне нужно было что-то новое.

И тогда я поняла: Ник. Ник меня раздражал.

Карандаш с пугающей скоростью начал скользить по бумаге. Рисуя, я чувствовала огонь в своей руке, покалывание в кончиках пальцев, будто вся моя страсть перетекала на страницу.

В итоге у меня получилась одна из лучших картин, что я когда-либо рисовала. На ней Ник стоял посреди пустынной улицы, в окружении осколков стекла и битых бутылок. Я была так горда эскизом, что даже захотела показать его Нику, но потом решила, что он обидится или просто возненавидит его.

Однако следующей ночью я показала набросок Треву. Он перевел взгляд с рисунка на меня и кивнул в знак одобрения.

- Так держать, - сказал он тихо, чтобы другие не смогли нас услышать и рисунок остался нашей тайной. - Продолжай в том же духе и станешь следующей Ванессой Белл.

Я ухмыльнулась, но внутри вся сияла. Ванесса Белл была замечательным художником, одним из моих любимых. А еще она была сестрой Вирджинии Вульф, любимого писателя Трева. Это был лучший из возможных комплиментов.

С тех пор мои рисунки изменились. К лучшему.

Но сейчас я сидела перед чистым листом и смотрела, смотрела, смотрела. Иногда мне просто начать рисовать, иногда - мне нужен толчок. Я не могла вечно надеяться на помощь Трева. Я схватила с комода "Traveler" и, перелистав глянцевые страницы, остановилась на развороте с тихой итальянской деревушкой.

Я начала прорисовывать здания, добавила свет от старого уличного фонаря. Нарисовала традиционное итальянское кафе с крошечными столиками на двоих, окошки с цветами, велосипеды с корзинками и зубчатые навесы.

Неосознанно я нарисовала себя, прогуливающейся по булыжной улочке вместе с Сэмом. Я провела пальцем по линиям, и графит смазался.

Я часто замечаю, что фантазирую о чем-то подобном - что мы с Сэмом больше не привязаны к лаборатории. Росчерком карандаша я с легкостью освобождаю нас обоих.

Что выбрал бы Сэм, будь у него возможность распоряжаться своей жизнью? Хотел ли он этого - стать идеальным солдатом и служить своей стране?

И чего он хочет сейчас, если даже не может вспомнить, как сюда попал?

Я взяла журнал и спустилась вниз. На цыпочках, чтобы не разбудить отца, прошла мимо гостиной в подвал. Я ввела код, и дверь в лабораторию открылась.

Было около десяти, и свет в комнатах мальчиков не горел. У входа в прихожую я занервничала. Журнал вдруг отяжелел в руках, и я повернулась, собираясь уйти.

Сзади зажегся свет, и я развернулась.

Сэм стоял у стеклянной двери, босиком, без рубашки, в своих потрепанных серых штанах.

- Привет, Анна, - сказал он как-то неуверенно, глухо.

Его плечи поникли. Когда я сделала шаг ему навстречу, он почесал подбородок и уставился в пол.

Он что... испытывает неловкость?

- Привет.

- Слушай, извини, что так вышло. Я не хотел тебя обидеть.

Я скрестила руки, помяв журнал.

- Ничего страшного.

Сэм кивнул, затем указал на журнал.

- Что это?

Я протянула его, не понимая, зачем вообще сюда спустилась.

- Ну просто... я подумала, что у тебя даже постеров на стене нет.

Он нахмурился.

- И ты пришла сюда, беспокоясь о моих стенах?

- Да. - Закусив губу, я мельком глянула в комнаты ребят, ожидая, что они проснуться, и в то же время надеясь, что этого не произойдет. - Почему ты на них ничего не повесишь?

- Не знаю. Не вижу в этом смысла.

Я шагнула к нему.

- Если бы ты мог поехать куда угодно, то куда бы отправился?

Он перевел взгляд с журнала на меня.

- О чем ты?

- Просто ответь на вопрос.

Я хотела знать о Сэме все. Хотела, чтобы он доверил мне свои секреты. Мне хотелось знать хоть что-то, пусть он и не помнил своей жизни до лаборатории.

- Мне нравится вода.

- Океан?

- Без разницы.

Я показала ему журнал. На обложке был тропический остров.

- Такой? - Я пролистала журнал до разворота с океаном. Вырвав постер, сунула его в люк. - Возьми.

- Зачем?

- Помечтай, - пожала я плечами.

Сэм взял страницы и внимательно их осмотрел. После мучительно долгой паузы он спросил:

- У тебя есть скотч?

Я покопалась в своем столе и, вытащив рулон упаковочной ленты, просунула его в люк.

- А куда бы ты поехала, если бы могла? - спросил Сэм.

Я хотела много чего сделать и много чего увидеть, но что конкретно - не знала. Засунув руки в карманы джинсов, я подумала об итальянской глубинке, которую нарисовала.

- В Европу, наверное.

- А где мы сейчас?

- То есть... ты не знаешь? - Мы никогда об этом не говорили. Я думала, он знает. - Трэгер Крик, Нью-Йорк. Маленький городок. Место, где все друг друга знают.

- В моих файлах написано, откуда я?

Я пыталась смотреть куда угодно, только не на его голый торс. Он был выше меня дюймов на семь, так что смотреть ему в глаза было трудно.

- В тех, что я читала - нет, но есть другие, наверху.

- Ты не могла бы посмотреть? Может, детали прошлой жизни помогут восстановить память.

Прошлой зимой я пыталась пробраться к шкафчикам наверху, но отец поймал меня. Я никогда не видела его таким взбешенным, как в тот раз. Он не был настолько зол даже тогда, когда я прокралась в лабораторию. С тех пор я не решалась сделать это снова.

Но теперь все изменилось. Во-первых, у меня было разрешение на посещение лаборатории, а значит, я могла читать файлы, так? А во-вторых... ну, меня все-таки Сэм попросил.

- Окей, я посмотрю.

- Спасибо.

Он расправил плечи. От недавней неловкости не осталось и следа.

Я заправила прядку волос за ухо.

- Ну... мне, наверное, пора. Закончим завтра ту партию в шахматы?

- Конечно. Спокойной ночи, Анна.

- Спокойной ночи.

Оглянувшись, я заметила, что Сэм, сидя за столом, рассматривает страницы журнала. Мне вспомнилось, как неловко он извинялся, и я не смогла сдержать улыбку.

- Ах да, кстати, - сказала я, прежде чем набрать код и уйти, - завтра приезжает Коннор... так что... я подумала, ты должен знать.

Он помрачнел.

- Спасибо за предупреждение. Терпеть не могу его внезапные визиты.

- Я тоже.

Код для входа в лабораторию был 17-25-20. Семнадцатое - это мамин день рождения, двадцать пятое - годовщина их свадьбы, а десять - октябрь, месяц, в который они поженились. Отец, будучи весьма предсказуем, установил код к шкафчику с файлами в кабинете 10-17-25. Я угадала с четвертой попытки.

Когда дверца распахнулась, скрипнув замками, я замерла, прислушиваясь. Но в доме стояла тишина, если не считать тиканья часов над папиным камином.

Я нашла файлы Сэма во втором ящике - пять обычных зеленых папок, в каждой из которых находились желтые ванильные папки поменьше. Я вытащила две самые дальние и села в кресло.

В первой папке не было ничего интересного, только основные данные и графики, и я перешла к следующей. Вот там-то я и нашла крохи информации из жизни Сэма в начале проекта.

На простой бумаге незнакомым, еле разборчивым почерком, были сделаны записи:

"Сэм проявляет крайнюю агрессию ко всем участникам проекта".

И далее: "Сэм быстро вписался в роль лидера. Другие без колебаний ему подчинились. Нужно вычленить это качество, чтобы воссоздать в будущих группах".

Я бегло пролистала еще несколько страниц, но кое-что привлекло мое внимание, и я остановилась.

"Сэм снова сбежал. Сигнал тревоги послан всем соответствующим каналам. Может конспирироваться как Сэмюэль Истлок. Сэмюэль Кавар. Сэмюэль Бентли".

Сэм сбегал? Но зачем? И не один раз?

Очевидно, его отношения с Подразделением простирались дальше, чем я думала. Чувствуя, что почти нашла то, что искала, я просмотрела стопку документов в поисках названия города, чего-то конкретного, о чем могла ему сообщить.

"Сэм с группой обнаружены в Порту. Стерты. Операция АЛЬФА скоро начнется".

Порт... Сэм сказал, что ему нравится вода. Но что это за операция?

Я все читала, читала, но спустя две папки не нашла ничего, кроме новых вопросов. Я потянулась за следующей папкой, когда в гостиной послышался скрип дивана.

Отец.

Поспешно собрав файлы, я собиралась положить их на место, но случайно выдвинула нижний ящик. В глаза бросилась папка с пометкой.

Там было написано: О'БРАЙЕН.

Папа кашлянул.

Я положила папку Сэма в нужный ящик и убедилась, что заперла его. На цыпочках поднявшись на второй этаж, я наконец-то выдохнула.

Папа никогда не заходил ко мне ночью, но все же я поспешила надеть пижаму и лечь в постель. Простынь была холодной. Я долго пялилась в потолок, не в силах перестать думать о папке Сэма.

Зачем Сэму нужна моя помощь? Почему отец не помог ему восстановить воспоминания?

Может, Подразделение не хочет, чтобы Сэм что-то вспомнил? Если так, то я нарушила протокол.

Я не хотела идти против отца, но Сэм имел право знать свое прошлое.

Глава 5

Я завела будильник на шесть утра в надежде попасть в лабораторию раньше отца, но, должно быть, неосознанно выключила его, поскольку проснулась в начале девятого. Отец уже был в лаборатории, когда я спустилась. Отчасти я испытала облегчение. Я все еще не знала, что стоит рассказать Сэму, а о чем лучше умолчать.

В животе урчало, и я закинула пару кусков хлеба в тостер. Достав несколько таблеток ибупрофена, я помассажировала мышцы на спине. Недостаток сна явно не шел мне на пользу, а мои занятия по единоборству начинались уже через пару дней. Я занималась уже несколько лет, и инструктор меня ничуть не щадил.

Не то чтобы я жалуюсь. Я всегда ухожу из класса, чувствуя себя сильной, ловкой и полной энергии. Иногда мне хочется, чтобы ребята увидели меня во время занятий, чтобы они узнали, что я способна на большее, чем просто готовить печенюшки или чертить графики.

В ожидании тостов я стояла у раковины, наблюдая, как колышутся на ветру ветви дерева. Вдалеке взвилась пыль, поднятая черным джипом, мчащимся по нашей грунтовой дороге.

Я выпрямилась. Коннор. Я забыла, что он приезжает сегодня.

Побежав наверх, я сбросила пижаму и быстро надела джинсы и толстовку. Я скользнула в тенниски как раз в тот момент, когда грузовики припарковались на нашей подъездной дорожке. Райли первым вышел из автомобиля, за ним появился Коннор в сопровождении нескольких агентов.

Мужчины проследовали за Коннором к дому. Он не стучал, а просто открыл дверь, и я встретила его с Райли на входе в кухню.

- Доброе утро, - сказал Коннор, блеснув улыбкой с неестественно белыми зубами. Высокий и статный он был харизматичен во всем и часто осыпал меня комплиментами, которые, насколько я знаю, мне не соответствовали.

Я пыталась избегать его, когда он приходил с проверками, потому что от одного его вида покрывалась мурашками, но этот визит был особенным. Раньше они не брали сопровождающих. И уж точно никогда так не одевались.

На агентах были черные пиджаки с бронированными вставками на плечах и локтях. Высокие и и узкие воротники стягивали ремешки.

Поверх пиджаков на них были надеты плотные черные жилеты, на руках - черные перчатки с резиновыми вставками на кончиках пальцев. К поясам черных брюк крепились пистолеты.

Агенты столпились в дверях между кухней и столовой, ожидая дальнейших указаний. Их было семеро, не считая Коннора и Райли, плюс одна женщина. По два агента на каждого из ребят.

Ни один не посмотрел мне в глаза, даже когда я откровенно уставилась на них. Они в бронежилетах? Меня охватила тревога.

- За мной.

Коннор повел всех в подвал. Я тихо последовала за ними, боясь, как бы меня не заметили и не отослали назад.

Райли набрал код для входа в лабораторию, и дверь открылась. Послышался папин голос, приветствующий сначала Коннора, затем Райли.

- Артур, - Коннор положил руку на папино плечо, - сегодня от главных пришел приказ. Мы закрываем проект. Нам нужно забрать объекты.

Папа ничего не ответил. Агенты разбились на пары перед каждым отсеком. Коннор и Райли что-то негромко обсуждали с отцом, пока Сэм, сжав кулаки, пристально смотрел на мужчин у своей комнаты. Поймав взгляд Трева, я почувствовала панику.

- Нет. - Слово вылетело прежде, чем я смогла его остановить. Все уставились на меня, стоящую в проходе.

Ребята зашевелились в комнатах. Они как будто хотели сбиться в кучу, но их отделяли стены. Взгляд Сэма остановился на мне.

- Прошу прощения? - рявкнул Райли.

Он был намного старше Коннора, нетерпеливый и не терпящий возражений.

Я зарделась от всеобщего внимания.

- Вы не можете... пока еще... то есть... они не готовы. Мы все еще можем...

Сэм покачал головой, и я замолчала.

- Она права, - добавил отец. - Они не готовы.

Коннор улыбнулся папе так, как улыбаются людям, когда думают, что знают все намного лучше них.

- Ты всегда говоришь, что они не готовы. Мне кажется, ты просто к ним привык.

Папа начал возражать, но я его опередила:

- Нам еще нужно провести кое-какие тесты.

Повернувшись, Коннор обнял меня рукой за плечи.

- Я знаю, что вы с Артуром много работали последние месяцы, и это не останется без внимания. К слову, когда ты заканчиваешь школу?

Мне осталось учиться шесть месяцев, так я и ответила Коннору, хотя не понимала, к чему это он.

- В общем, когда закончишь учиться, приходи ко мне. Мы найдем для тебя место. Я готов поручиться за тебя. Заманчивое предложение?

Сэм снова покачал головой, но Коннор этого не заметил. Кас стоял перед стеклом, скрестив руки на груди. Ник вертел головой, похрустывая костями. Трев сжимал кулаки.

Впившись пальцами мне в плечо, Коннор развернулся к комнатам ребят.

- Ты бы стала отличным сотрудником Подразделения, - продолжил он, не сводя глаз с парней. - Тебе нравится эта мысль?

Я почувствовала слабость в ногах.

- Ну...

Меня окутал запах его одеколона, одновременно сладкий и мускусный.

Я много чего хотела сделать за стенами лаборатории. Я хотела путешествовать, посетить места из моих журналов. Но я не могла представить жизни без Сэма и остальных. В Подразделении я буду работать рядом с Сэмом? И будет ли это иметь значение? Забудет ли он меня, если его сегодня увезут?

- Не стоит.

- Чепуха. Нам всем будет только в радость сотрудничать с тобой. - Коннор проверил укладку, проведя рукой по своим светлым, идеальным волосам. - Видно, что парни уважают тебя. Посмотри на них.

Райли, отец и агенты обернулись к парням.

- Куда вы их забираете? - спросила я.

- Это засекречено, - влез Райли.

- В штаб, - ответил Коннор, и Райли напрягся. Кажется, Райли было ненавистно то, что его босс младше его.

Отец прочистил горло.

- Значит, меня переводят?

Коннор отошел от меня.

- АЛЬФА продолжается. Ты все еще участвуешь в ней.

Альфа? Как в файле Сэма. ОПЕРАЦИЯ АЛЬФА.

- Операция существует благодаря ребятам, - ответил отец. - Она не может существовать без них.

- Артур, - сказал Райли, сделав акцент на его имени. - Сейчас не время.

Плечи отца поникли.

Я попыталась встретиться с ним взглядом, молча попросить: борись за них, не дай Коннору забрать их! Но он не смотрел в мою сторону. Он ни на кого не смотрел.

- Что ж, - сказал Коннор. - Тогда начнем?

На этот вопрос никто ответа не ждал. Агенты расправили плечи, и, посмотрев на отца, Коннор сказал:

- Я надеюсь, мы продолжим сотрудничать?

Папа кивнул.

- Конечно.

Свет над головой казался ослепительным. Я смотрела на файлы, сложенные в стопку на отцовском столе, рядом с моим. Наше рабочее место.

Я надеялась, что отец что-нибудь скажет. Парни провели здесь несколько лет. Лаборатория была их домом. Наверное, здесь лучше, чем в Подразделении.

- Что дальше? - спросил отец.

- Газ, в каждую камеру, - велел Коннор. - Мои люди заберут их.

Он хлопнул в ладони, и папа поспешил к панели управления.

Я неподвижно стояла возле входа в прихожую, глядя на Сэма. Несказанные слова застряли у меня в горле. Он взглянул на шахматную доску в углу лаборатории, и по его лицу промелькнуло что-то похожее на грусть.

- Мисс? - сказала женщина.

Я моргнула.

- Может, подождете наверху?

- Нет, я останусь, - поджав губы, я освободила путь.

- Думаю, это плохая идея.

- Анна в праве быть здесь, как и любой из нас, - сказал Коннор, подмигнув.

С одной стороны, я была благодарна, что он не выгнал меня, а с другой - не понимала, с чего ко мне столько внимания.

Я обернулась и посмотрела отцу в глаза. В его взгляде читался миллион извинений, которые он никогда не произнесет вслух. Прости, что втянул тебя в это. Прости, что не знаешь, что здесь происходит. Прости. Прости. Прости.

Я хотела сказать: кто теперь будет заботиться обо мне? Не позволяй им забрать парней!

Но отец не произнес не единого слова.

Глава 6

Коннор ударил по кнопке, и вентиляционные люки открылись, источая газ. Райли стоял в центре лаборатории, обхватив рукой приклад ружья. Парни попадали на месте. Четыре минуты ожидания. Все застыли, не двигаясь.

Я сжимала и разжимала кулаки. Коннор только что нарушил второе правило отца. Не понимаю, почему они не могли просто вывести парней.

Четыре минуты тянулись, как резинка, готовая вот-вот лопнуть. Я сосредоточенно смотрела на Сэма. Он упал на постель, и в мое поле зрения попадали лишь его ноги. Когда он проснется, то будет уже на полпути к штабу. Где бы это ни было.

Подумает ли он обо мне, проснувшись? Если бы я знала, что мой вчерашний визит будет последним, то провела бы с ним куда больше времени.

Рассказала бы ему, как много он для меня значит, что и секунды не проходит без мысли он нем. Каждая мышца в моем теле напряглась, когда я поняла, что завтра проснусь, и никого здесь не будет. Я уже ощущала обступающую меня со всех сторон пустоту.

- Пора, - сказал отец.

Вентиляционные люки закрылись, и двери комнат распахнулись. Агенты задвигались по лаборатории, наполненной едким запахом рассеивающегося газа. Оттолкнувшись от стены, я поспешила к комнате Сэма. На следующей неделе я должна была взять у него кровь. Меня терзало то, что я никогда не увижу его вблизи, без стекла, никогда не смогу прикоснуться к нему.

Один человек стоял на входе в его комнату, словно охраняя, а второй присел перед кроватью и, связав запястья Сэма за спиной, достал из внутреннего кармана пиджака шприц. Сняв оранжевый колпачок, он замер.

- Какого черта? - Он отодвинулся от Сэма и выхватил из кобуры пистолет. - Дерьмо.

Сэм откинулся назад и ногой ударил его в пах.

Я судорожно вздохнула. Мужчина упал на колени. Тот, что стоял на страже, никак не мог достать свой пистолет. Сэм подпрыгнул, поджав ноги и дернув руки вперед, чтобы связанные сзади запястья оказались спереди.

- Третья камера! Третья камера! - орал Райли.

Сэм выхватил у первого агента пистолет и сжал его двумя руками. Прицелился. Выстрелил. Кровь брызнула на стену. Мужчина упал. Я почувствовала горький запах газа и отбежала к шкафам.

Сэм выстрелил снова. Второй агент рухнул на пол. Кто-то кричал. Папа кинулся к панели управления. Мужчины выбежали из комнаты Каса с оружием наготове. Женщина, сторожившая комнату Трева, села на корточки. Сэм прицелился в свисающие с потолка лампы и успел выпустить три пули, прежде чем агент из комнаты Ника выстрелил в него.

Он не попал в Сэма. Комната погрузилась в полумрак.

Слева от меня выстрелил Райли. Со стен посыпался бетон. Я видела Сэма в переднем углу его комнаты с поднятым пистолетом. Бам. Бам. Два тела упали на пол. Мои ноги словно приросли к полу.

- Включите газ! - крикнул Коннор, и папа схватился за пульт управления.

Из своего укрытия выскочила женщина, и Сэм убил ее одним нажатием на курок. Еще один агент влетел в комнату Сэма, награждая его ударом в челюсть. Сэм покачнулся, но пистолет не выронил и пустил ему пулю в лоб.

Когда Сэм убил последних двух охранников, Райли побежал к выходу.

Я была следующая. Сэм застрелит меня. Специально или случайно, не знаю.

Меня схватили и подняли на ноги, шею сдавили согнутой в локте рукой и к голове приставили дуло. В нос ударил одеколон Коннора.

- Сэм! - закричал Коннор.

Сэм пришел в неистовство. Даже в темноте я видела, как он начал метаться. У меня закружилась голова.

- Опусти пистолет.

Коннор потянул меня к выходу. Он сумасшедший, если решил, что Сэм вот так просто сдастся. Пусть я последние годы и пыталась скрасить его жизнь, но он никогда не променяет свою свободу на меня.

Отец возился с управлением. Сэм опустил пистолет. Его желваки ходили ходуном, как будто мозг не соглашался с тем, что делали руки.

Он все-таки променял свою свободу на мою жизнь. Меня бросило сначала в жар, затем в холод. Мне невыносимо было видеть в его глазах, насколько происходящее несправедливо. Не знаю, что все это значило и что Сэм собирался делать, выбравшись из лаборатории, но если мне придется выбирать, чью сторону принять, я выберу сторону Сэма.

Я всегда это знала. И это был мой шанс.

Я врезала локтем Коннору в живот. Согнувшись пополам, он выронил пистолет. Сэм выстрелил. Первая пуля пришлась Коннору в плечо. Я пригнулась, и вторая пуля попала ему в бок. Он упал. Райли выстрелил из прихожей, и Сэм распластался на полу.

- Вытащи меня отсюда! - орал Коннор, пока Райли перезаряжал оружие.

Дверь лаборатории распахнулась. Сэм поднялся на корточки и прицелился. Я вжалась в стену.

Райли схватил Коннора под руки и потянул к выходу. Сэм снова нажал на курок, и по комнате прокатился глухой щелчок.

- Быстрее! Быстрее! - кричал Коннор.

Дверь за ними герметично захлопнулась. С той стороны пискнули клавиши, и засовы встали на места.

Я неуверенно встала на подгибающиеся ноги. Меня тошнило. Я посмотрела в дальний угол, на папу. Что теперь? Но отец просто стоял, и его пальцы подрагивали, будто нуждаясь в соломинке.

Опустив пистолет, Сэм начал действовать. Он забрал перочинный нож у одного из мертвецов, раскрыл его и перерезал веревки на запястьях. Потом пошел в комнату Каса и тряс его, пока тот не проснулся и не сел оторопело в постели. Сэм разбудил остальных. Я оставалась стоять у входа в прихожую, не зная, куда себя девать.

Сглотнув, я поняла, что меня вот-вот вырвет.

- Мы должны идти, - сказал Сэм Касу. - У нас мало времени.

- Подожди, - отец выступил вперед, и ребята напряглись. - Я не буду вас останавливать, - папа поднял руки, - но вы должны понимать, что делаете. У вас есть план?

Сэм поднял с пола еще один пистолет.

- Да, и первый пункт - выбраться отсюда.

- Я помогу, - отец поднял связку ключей. - Возьмите мою машину. В ней нет отслеживающих устройств, но вам все равно придется сменить транспорт, и чем скорее, тем лучше. Если Коннор тяжело ранен, то у вас не больше получаса. Недалеко отсюда есть безопасное место. Уверен, что Райли отвезет его туда.

Сэм взял ключи.

- Кас, собери оружие. Трев и Ник, идите на разведку.

- Но дверь закрыта... - подала голос я.

- Пять-ноль-пять-девять-семь-три, - прервал меня Сэм.

Этого кода я не знала.

Ник впился в меня взглядом, проходя мимо, и я еще сильнее вжалась в стену. Трев набрал цифры кода, и дверь лаборатории с шипением отворилась.

- Но как?.. - Я была озадачена.

Сэм вытащил обойму. Убедившись, что она пуста, он отбросил ее в сторону и достал новую из-под жилета мертвеца. Он со щелчком загнал ее в пистолет.

- Разные кнопки издают разные звуковые сигналы. Просто нужно знать, какой издает тот или иной номер.

Я уставилась на него. Он разгадал комбинацию на слух? Во время перестрелки?

- И что теперь? - спросил Кас.

Они оба посмотрели на папу.

Его кадык дернулся, когда он сглотнул.

- Ступайте, - сказал он.

Я сделала шаг.

- Ступайте с...

Сэм направил пистолет на отца и выстрелил.

Горло сдавило, и меня волной накрыл гнев. Мне захотелось выхватить пистолет из рук Сэма, пока никто больше не пострадал, хотя кроме меня страдать уже было некому.

Увидев, что я иду на него, Сэм бросил пистолет Касу, которые поймал его в полете. Я била Сэма, попадая то в челюсть, то в плечо, пока он не схватил меня за запястье и не развернул. Он оттолкнул меня к изрешеч