Слово в неделю крестопоклонную

Говорено в Чудове монастыре 5 марта 1822 года

Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет.

(Мк. 8:34)

Некогда Иисус Христос наименовал Себя Путем, Истиною и Жизнию (Ин. 14:6). Теперь, соответственно с первым из сих наименований, указует Он нам путь. Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет.

Евангелист замечает при сих словах, что Иисус Христос произнес их, призвав народы со учениками Своими. Сие показывает, что Его воззвание относится не к одним особенно избранным, но ко всем без исключения.

Кто бы ты ни был, слушающий сие, надобно и тебе подумать о пути.

В видимом и временном мире, в котором ты живешь, нет ничего неподвижного, но все идет и проходит. И твоя жизнь идет и проходит; ты покоишься иногда, по-видимому, телом, но твои сокровенные помышления, твои тайные желания непрестанно в движении, а потому если ты не идешь путем спасения, то верно идешь путем погибели, или если не идешь, то падаешь, падаешь из жизни духовной в плотскую, из жизни человеческой в скотскую, и не приметишь, как обрушишься в жизнь адскую, в смерть сугубую — невозвратно! Подумай же о своем пути!

Как вождь и царь свободных, Иисус Христос не приневоливает никого к пути, который Он указует, но приглашает желающих вступить в оный: иже хощет по Мне ити.

Спроси себя, христианин, спроси так, чтобы ответствовать решительно, хочешь ли ты идти за Иисусом Христом?

Христианину не хотеть идти за Христом? Какая нелепая мысль! Как она противоречит сама себе! Однако есть люди, которые понимают, как нелепа сия мысль, но не чувствуют, как преступно сие дело.

Почему же мы и христиане, когда не последуем Христу? Мы потому христиане, скажут некоторые, прислушавшись к словам первоначального учения христианского, но не уразумев силы их, — мы потому христиане, что веруем во Христа. Хорошо.

Но если ты веруешь во Христа, то, конечно, веруешь и в слово Христово: ибо то и другое есть одно. Если ты веруешь в слово Христово, то должен и поступать по сему слову: ибо веровать в слово и не поступать по нему есть пагубная дерзость и безумие.

Изъясним сие примером: если бы тебе, блуждающему в неизвестных и опасных местах, сказал некто: вот тропинка, по которой ты можешь прийти в безопасное место; и если бы ты, не имея причины сомневаться в сем указании, стал медлить или пошел в противную сторону, может быть, навстречу зверю или разбойнику, не была ли бы то пагубная дерзость и безумие?

Но что говорит тебе слово Иисуса Христа, в Которого и в которое ты веруешь? — Аще хощещи совершен быти, гряди в след Мене (Мф. 19:21). После сего чем отзовешься от последования Иисусу Христу?

Разве тем, что ты не домогаешься совершенства? Но сего именно требует от тебя Тот, в Которого ты веруешь. Будите вы совершени, — говорит Он; и притом как? — якоже Отец ваш небесный совершен есть (Мф. 5:48).

Если ты отрекаешься от стремления к совершенству, то Он отъемлет у тебя надежду Царствия Небесного: аще не избудет правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в Царствие Небесное (Мф. 5:20).

Если ты не хочешь быть с Ним, — а как быть с Ним, если не поступать по слову Его и не последовать Ему во всем? — то Он признает тебя врагом Своим и отрекается тебя пред лицом неба и земли: иже несть со Мною, на Мя есть (Мф. 12:30); иже аще постыдится Мене и Моих словес в роде сем прелюбодейнем и грешнем, и Сын человеческий постыдится его, егда приидет во славе Отца Своего со Ангелы святыми (Мк. 8:38). Итак, одно из двух: или ты должен идти за Христом, последовать Его слову и Его примеру; или ты напрасно называешься христианином.

Нетрудно было бы признать и принять обязанность идти за Христом, если бы не останавливала мысль: куда идти за Ним?

Куда же? Посмотрим, куда Он идет.

Се восходим, — возвещает Он идущим в след Его, — се восходим во Иерусалим, и Сын человеческий предан будет Архиереом и книжником, и осудят Его на смерть, и предадят Его языком, и поругаются Ему, и уязвят Его, и оплюют Его, и убиют Его (Мк. 10:33 — 34).

Страшный подлинно путь Христов! Самые апостолы, которые, будучи непосредственно Им руководимы, за Ним следовали, не могли спокойно проходить путем сим.

Бяху, — повествует евангелист, — на пути восходяще во Иерусалим; и бе варяя их Иисус, и ужасахуся, и в след идуще, бояхуся (Мк. 10:32).

И что еще? Есть на сем пути поприще, которое Сам Иисус Христос проходил не без ужаса: начат ужасатися и тужити (Мк. 14:38).

Но не напрасно ли открываю я весь ужас пути Христова, которого и без того страшатся многие? — Нет, христиане, утешение наше, скажем со апостолом, не от прелести, ни от нечистоты, ни лестию (1 Сол. 2:3).

Не хотим скрывать от вас трудности, которая неизбежна: но из самой трудности вы можете усмотреть, что нетрудно преодолеть ее. Отчего ужасался Иисус Христос, Его же все боятся и трепещут, Которому некого бояться, потому что нет силы, которая бы могла быть страшна для Всемогущего?

Отчего тужил Тот, Который есть источник радости и блаженства для всего, что может быть причастно радости и блаженства? Очевидно, что не Его собственно были сей ужас и сия туга; но подвергся Он им потому, что Он недуги наша прият, и болезни понесе (Мф. 8:17).

Но для чего приял Он и понес наши недуги и болезни, если не для того, чтобы уврачевать их, или, по крайней мере, до совершенного уврачевания облегчить так, чтобы не оставить нас искуситися паче, еже мощи (1 Кор. 10:13)?

Следственно, ужас и скорбь, если не совсем отъяты от пути Христова, то много уменьшены тем самым, что Он уже совершил путь сей и проложил его для нас.

Посему и апостолы не всегда, как в начале, боялись идти за Христом; но пришло после время, когда они тем же страшным и скорбным путем проходили с радостию. «Они, — пишет повествователь их деяний, — идяху радующеся, яко за имя Господа Иисуса сподобишася безчестие прияти» (Деян. 5:41).

Как могло статься, что те же люди, на том же пути сперва боялись, а потом радовались? Боялись, когда Иисус Христос еще не совершил сего пути и не привел его в безопасность; радовались, когда Он прошел путем сим и на Себе унес трудности его. Боялись, когда взирали только на сии трудности, не проникая далее; но возрадовались, когда ясно усмотрели конец пути Христова.

Ибо куда наконец приводит путь сей?

Он приводит на небеса, к Самому Богу Отцу, как Сам Иисус Христос, изображая весь путь Свой, от начала до конца, сказует: Изыдох от Отца, и приидох в мир, и паки оставляю мир, и иду ко Отцу (Ин. 16:28).

Сей путь вводит в славу Божественную: подобаше пострадати Христу, и внити в славу Свою (Лк. 24:26). Неужели и мы, скажет не разумеющий тайн Христовых, неужели и мы возведены будем к Самому Богу Отцу и внидем в славу Единородного Сына Божия? Так, братия!

Ибо верен Тот, Который сказал: Идеже есмь Аз, ту и слуга Мой будет (Ин. 12:26). Итак, если Господь наш идет к Богу Отцу Своему, то приведет к Нему с Собою и нас.

Если Христос входит в Свою Божественную славу, то введет с Собою и христиан и соделает, как изъясняется апостол, причастниками Божественнаго естества (2 Пет. 1:4).

Не говорите, что толикая высота недосягаема для земнородных; нам должно только с твердою решимостию вступить в ту часть пути Христова, которую прошел Он и проложил для нас на земле; когда надобно будет вознестись превыше земного и восходить к небесному и Божественному, тогда Он Сам подъимет нас, яко на крилех орлих (Исх. 19:4), по Своему великому обещанию: Аще Аз вознесен буду от земли, вся привлеку к Себе (Ин. 12:32).

При сих размышлениях, надеемся о вас, братия, что сердце ваше говорит Вождю и Спасителю своему: Господи! иду по Тебе, аможе аще идеши (Мф. 8:19); только Ты, Сердцеведче, не отрини сего желания, как некогда отвергнул оное в устах некоего, без сомнения, потому, что не от полноты сердца оно изливалось.

Если же вы желаете идти за Христом, то время сказать вам, как должно вам идти за Ним: Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет.

Во-первых, желающий последовать Христу должен отречься от самого себя, то есть отвергнуть свое самолюбие, не быть привязан к собственной чести, собственной выгоде и собственному удовольствию, но все сие, по образу путешественника, встречать мимоходом и вскоре оставлять позади себя — во всем поступать по сему наставлению апостола: да имущии жены, якоже, не имущии будут; и плачущиися, якоже не плачущи; и радующиися, якоже не радующеся; и купующии, яко не содержаще; и требующии мира сего, яко не требующе (1 Кор. 7:29—31).

Как можно, скажут, дойти до такого самоотвержения? Можно так же, как воин отрекается от приятностей домашней жизни, когда выходить на поле брани; как он отрекается и от самой жизни, когда вступает в сражение, без какового отречения не мог бы он быть ни мужественным, ни победоносным.

Если сие можно делать для тленного венца и временной славы, чего не можно и не должно сделать для венца нетленного и славы вечной?

Во-вторых, для последования Христу должно взять крест свой. Крест Христов составляют Его страдания, искушения и убиение (Мк. 8:31). Претерпев един все сие для нас, Он имеет совершенное право требовать, чтобы каждый из нас претерпел все сие для Него.

Но дабы не сокрушить нас тяжестию сего бремени, под которым Он Сам являлся изнемогающим, Он не возлагает на нас Своего великого креста, но заповедует только взять каждому свой собственный, то есть быть готовым перенести столько страданий, искушений, внешних, внутренних, сколько на каждого в особенности наведет наказующая, очищающая и вместе милующая судьба всем управляющего провидения.

«Неужели сие неизбежно?» — вопиют изнеженные души. Успокойтесь и рассуждайте. Если подобаше пострадати Христу, безгрешному и всемогущему, дабы внити в славу Свою, как можем мы, оскверненные и расслабленные грехом, дойти до сей славы, не быв очищены искушениями и укреплены страданиями?

Ибо что живет в нас ныне? Если самолюбие препятствует признанию, обличим себя признанием апостола: не живет во мне, сиречь во плоти моей, доброе (Рим. 7:18).

В нас живет со времени первого греха ветхий Адам с его страстями и похотями: как же можно совлещись его и облещись в нового человека, — что есть цель нашего стремления, — не говорю, без страдания, но даже без смерти?

Должно взять крест не для того только, чтобы подвизаться в ношении оного, но чтобы наконец совсем распять плоть со страстьми и похотьми (Гал. 5:24), умертвить уды наша, сущия на земли (Кол. 3:5), умереть таинственно, чтобы живот наш был сокровен со Христом в Боге (Кол. 3:3).

Таково, христиане, учение креста, учение столь нужное и существенное в христианстве, что Церковь, не довольствуясь часто возвещать оное гласом, еще чаще представляет оное в изображениях и знамениях. При самом крещении она возлагает на нас изображение креста; при каждой молитве повелевает нам полагать на себе знамение креста; и от времени до времени, как и в настоящий день, торжественно предлагает нам для поклонения и целования знамение креста.

Будем внимательны; приимем, не яко от уст человеческих, но яко от уст Самого распятого Спасителя нашего сию заповедь, да отвержемся себе, и возмем крест свой, и последуем Ему. Аминь.

слово в неделю крестопоклонную Говорено в 1835 году

И призвав народы со ученики Своими рече им: иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет.

(Мк. 8:34)

Хочу показать вам знаменование настоящего дня в Церкви и с тем вместе предложить часть христианского учения, которой исполнение всякий день нужно и спасительно. Почтив день сей поклонением кресту, почтите оный вниманием к размышлению о Господней заповеди самоотвержения и крестоношения.

Посмотрим в Евангелии, при каких обстоятельствах изречена сия заповедь. Господь наш Иисус Христос, проходя поприще земного жития и проповедования истины, приближался к страданию и крестной смерти, предуставленным для Него, во спасение наше. По Своему Божественному всеведению, Он видел сию близость и нашел нужным предупредить своих учеников о предстоящих грозных событиях, которые при совершенной внезапности могли бы не только поколебать веру их, но и совсем разрушить. Посему двенадцати апостолам, как более достойным и способным принимать тайны Его, сказал Он ясно: Яко подобает Сыну человеческому много пострадати, и искушену быти от старец и архиерей и книжник, и убиену быти, и в третий день воскреснути. Но поскольку и апостольская вера в сие время еще не созрела для сей великой тайны, и первый из апостолов Петр осмелился противоречить сему предсказанию, так что нужно было заградить уста его строгим упреком; то, без сомнения, не время было так же ясно говорить о сем народу; а между тем для утверждения веры нужно было, чтобы и народ имел заранее свидетельство, что Господь предвидел свои страдания и шел на вольную смерть. Потомуто ученикам при народе и народу сказал Он как бы загадочно: Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет. Не говорит: «Я понесу крест и постражду на нем», — но когда велит своему последователю нести крест, а последовать — значит подражать, делать то же, что делает предшествующий, то дает разуметь, что понесет крест и Сам; а, следовательно, и распят будет, ибо не для чего было нести крест, если не для распятия. Итак, загадка загадана всенародно, и хотя народ не мог отгадать ее в то же время, но по событии распятия Господня должен был и понять слышанное предсказание, и удостовериться в Божественности Предсказателя, и поверить спасительному таинству нашего искупления страданием и крестной смертью Богочеловека.

Мы теперь, братие, проходим поприще поста и приближаемся к торжественному воспоминанию спасительных страданий, смерти и воскресения Христова. Матерь-Церковь заботится, чтобы мы не предстали сему высокому и святейшему зрелищу не готовые, недостойные. Потому она останавливает нас на средине постного поприща, и тем самым словом, которым Господь заранее приготовлял учеников и народ к событию Своего распятия, она приготовляет нас к благоговейному воспоминанию Его распятия и нам в Евангелии возглашает от лица Христова: Иже хощет по мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет; и чем оглашает наш слух, то самое предлагает и нашему оку, то есть крест Христов, дабы через око непрестанно внушать то, чего нельзя довольно часто повторять слуху. Мне кажется, что я слышу сие безмолвное, но довольно внятное внушение. Ты приближаешься к высокому и таинственному воспоминанию крестной смерти Христовой, чтобы войти в радость воскресения Христова. Остановись и подумай, достоин ли ты сего приближения, готов ли к сему созерцанию, довольно ли у тебя для сего веры, благоговения, любви, разумения. Посмотри как бы еще несколько издалеча, как бы приготовительно на великое зрелище Христа Крестоносца, Христа распинаемого, Христа умирающего и погребаемого, и поучись, как бы приступить ближе и не быть отринуту, как бы прикоснуться к жизнеточащим язвам Господним и не быть осуждену. Многие приближались, но немногие так спасительно, как благоразумный разбойник, многие прикасались и по любопытству теснящиеся, и ругающиеся, и распинающие, но немногие так свято, как Иосиф и Никодим. Только последователи Христовы неосужденно и спасительно приближаются и прикасаются ко Христу; а последователь Его должен отвергнуться себя, взять крест свой и по Нем идти. Вот что, братия, внушает нам ныне Матерь-Церковь. Вот что и без меня, как чрез меня, проповедует вам нынешний день.

Дабы сему внушению последовать, надобно вразумиться, что такое отвергнуться себя и взять крест свой.

Отвергнуться себя не значит ли бросить свою душу и тело, как бросают ничего не стоящую вещь, без внимания, без попечения? — Нельзя так думать. Душа есть вещь, очень дорого стоящая. Верную оценку ее вы слышали ныне же в сих словах Евангелия: Кая польза человеку, аще приобрящет мир весь, и отщетит душу свою? То есть потеря души есть потеря столь великая, что целым миром заменена быть не может. Следовательно, душа для человека дороже целого мира. Как ее бросить без внимания? Нельзя думать и того, чтобы Господь повелевал нам бросить без всякого попечения тело наше, если вспомним, что апостол Его представляет как образ высшего закона духовного то попечение, по которому никто же когда свою плоть возненавиде, но питает и греет ю (Еф. 5:29); что тело наше создал Бог и дал нам как орудие для действования в телесном мире с тем, чтобы в употреблении оного в свое время потребовать от нас отчета, да приимет кийждо пред судищем Христовым, яже с телом содела, или блага, или зла (2 Кор. 5:10); что, наконец, тело не только должно беречь и образовать для дел нужных, полезных и добрых в мире, но еще можно употребить к славе Божией, по совету апостола: Прославите Бога в телесех ваших и в душах ваших, яже суть Божия (1 Кор. 6:20). Можно ли пренебрегать как маловажное то, чрез что можно прославлять Бога?

Итак, что же значит отвергнуться себя? Из сказанного по необходимости надлежит заключить, что сие не значит бросить душу и тело без внимания, без попечения, но разве отвергнуть пристрастие к телу и его удовольствиям, к жизни временной и ее благополучию и даже к наслаждениям душевным, почерпываемым из неочищенной природы, к желаниям собственной воли, к любимым понятиям собственного мудрования. Что такое разумение заповеди самоотвержения есть правильное, сие усмотреть можно из намерения, с которым она произнесена. Какого намерения? Того, чтобы сделать человека способным идти за Христом. Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе. Для чего бы желающему идти по Христе не стать на сей путь по самому сему желанию, без другого предварительного требования? Для чего предварительно требуется от него самоотвержение? Видно, для того, что без сего желание идти по Христе осталось бы несбыточным. И подлинно, привязанному к любимым понятиям собственного мудрования сия привязанность препятствует восходить выше и веровать истине Божественной: он не способен идти за Христом на путь чистой веры. Не оставляющий желаний собственной воли также не может быть последователем Христовым, ибо последнее в том и состоит, чтобы избирать путь не по собственной воле, а по воле предшествующего. И не хотящий послушанию и преданности в волю Божию пожертвовать наслаждениями душевными не есть надежный последователь Христов даже и в том случае, когда он стремится к наслаждениям духовным; поскольку он, напрягая все усилия к мерцанию света на крутизнах Фавора, по тому самому еще не сопровождает Господа к спасительной Голгофе. Что же сказать, если он почерпает свои душевные наслаждения из неочищенного источника падшего естества и упорствует, когда Провидение и благодать приближаются преградить потоки его для очищения души? Сказал о сем суд Свой Сам Господь, когда одному из людей сего рода, изъявившему желание идти по Нем и в то же время привлекаемому наслаждениями родственной любви, ответствовал: Никто же возложь руку свою на рало, и зря вспять, управлен есть в Царствии Божии (Лк. 9:62). Что пристрастный к жизни временной не может успешно совершить последования Христу, сие видно в апостолах, которые и после довольно долгого у Него учения, и после столь многих чудес, не только Им, но и ими, по дару Его, соделанных, обратились от последования Ему в бегство, когда на пути Его встретились с опасностью жизни. Что пристрастный к благам жизни временной не способен последовать Христу, сего печальный опыт представляет евангельский юноша, который, хотя и сам желал вступить на путь к животу вечному, и Самим Христом призываем был последовать Ему, не последовал, но отъиде скорбя, бе бо имея стяжания много (Мф. 19:22), и не хотел с ними расстаться. Наконец, пристрастный к телу и его удовольствиям, очевидно, есть худой последователь Христу, ибо изнеженному, обременяемому, расслабляемому оными, ему трудно подниматься на гору Господню, он охотнее обратится под гору или воздремлет в цветах, и не далек от того, чтобы погрязнуть в благе нечистых страстей и похотей. Кратко сказать, поскольку все, что есть в сыне Адамовом, доколе не очищено или, лучше, не новосоздано Христом, обыкновенно подвержено употреблению пристрастному, то желающий быть истинным и верным последователем Христовым все, что в себе усвояет и любит, должен оставить не в отношении к употреблению, но в отношении к пристрастию. И сие-то, сокращая еще более, Господь сказал: Да отвержется себе.

Другое, чего требует Господь от своего последователя, есть взять крест свой. Что такое крест свой? Я уже сказал, что изречение о кресте последователя Христова предполагает крест Самого Христа и указует на оный. Итак, крест наш есть нечто подобное тому, что называется крестом Христовым. И как под именем креста Христова мы разумеем, во-первых, орудие страдания и смерти Его, во-вторых, самое страдание и смерть Его на кресте, в-третьих, в более обширном смысле, все последование и разнообразие страданий, уничижения и постепенного умерщвления Его, и внутренний крест скорби, в глубоком ощущении, и еще ранее, в предчувствии видимого креста и страдания; то под именем креста нашего должно разуметь всякую, по судьбам Божиим, нас постигающие скорбь, лишение, уничижение, страдание и многострадальную или бедственную смерть. Неужели, скажут, на все сие должен обречь себя каждый христианин? Заповедь Господня не изъясняется так строго. Не наше дело предназначать себе жребий: наш долг уметь принимать тот, который Господь нам назначает. И Христос не избирал и не умножал Себе страданий, а принял те и в той полноте, какие и в какой предуставила Ему премудрость, правда и судьба Отца Его, а исполнили сыны человеческие, не ведавшие, что творили. Кольми паче нескромная и потому ненадежная была бы дерзость обрекать себя на многое, трудное нашей немощи, не могущей и малое, и легкое понести без Вышней помощи. Посему-то Господь не говорит в заповеди Своему последователю, да умножит себе страдания, да распнет сам себя, но меньше, снисходительнее:

Да возмет крест свой. Что такое «взять крест»? Не убегать скорбного посещения, не упорствовать против оного, быть в готовности принять оное, когда еще не постигло, послушно и безропотно принять оное, когда действительно постигает, кротко дать себя вести, как овча на заколение, по образу Агнца и Пастыря Христа, если нужно пострадать за правду, беспрекословно нести дрова для собственного всесожжения, как Исаак, если такова воля Отца Небесного, для нашего очищения и для приведения нас в обетованное пакибытие.

Таковы суть условия, при исполнении которых человек может незаблужденно следовать за Христом, приближаться к Нему не внешне, а внутренне, не местом, а духом, соделываться в вере и любви общником спасительных Его страданий и смерти, и в уповании общником Его воскресения и славы.

Да испытуем себя, христиане, и да отвергнемся всего, что нас привязывает узами пристрастия к себе самим, к плоти, к миру, да будем свободны и легки, чтобы идти за Христом. Да приемлем безропотно и послушно крест свой, то есть меру скорби и страданий, без сомнения, непогрешительно измеренную для нас Провидением, соответственно потребности нашего исправления, очищения и усовершения. Верно да ходим за Христом путем самоотвержения и креста, и верно внидем в радость Господа своего. Аминь.