Я родился в щитках 4 page

И вдруг мы услышали:

- Забудьте о поездке. Вы должны сыграть в свою игру, выложиться до конца, показать класс. Дело в том, что до самого последнего момента мне пришлось доказывать, что ваша тройка больше, чем кто-либо, достойна этой чести – представлять советский хоккей в столь ответственном турне.

Это было неожиданно. Но мы верили беспрекословно тренеру.

- Все поняли?

Еще бы! Как можно было не понять... Ситуация в чемпионате страны заставляла идти обе команды ва-банк. Ждали, что все сведётся к спору троек нападения - Чистовского и Старшинова. Но в том-то и дело, что «Торпедо» образца 1960-1961-го - это была команда не одной только тройки. Когда что-то не ладилось в главном звене, инициативу брало на себя звено Шичкова. Не получалось у них - вперед шла третья тройка. И я старался изо всех сил. Потом впервые за все годы встретил в печати такое выражение: «Коноваленко стоит как стена». В тот день и спартаковцы выкладывались полностью. Но впервые завею историю наших встреч красно-белые проиграли «Торпедо».

«Силу горьковчан почувствовали тренеры ведущих команд. Прошлой весной, после сенсационного проигрыша ЦСКА торпедовцам, тренер армейцев А. Тарасов уверял: "Наше поражение - случайность". Нынче во время последнего матча со "Спартаком" он же говорил: "Торпедо" - твердый орешек. Чистовский - определенный кандидат в сборную. Коноваленко тоже хорош. Да и вообще горьковчане - это команда!»

«Советский спорт», 1960, 22 ноября

Цитаты из газет того времени, выделенные шрифтом, здесь и далее сделаны спортивным журналистом Л. Россошиком.

Короче говоря, мы победили более чем убедительно - 6:0.

Но перед нами стоял еще один очень трудный барьер - матч с московским «Динамо». Матч, решавший, с какой из двух команд продолжать борьбу за медали.

...Позади были пять встреч за океаном, многочасовые перелеты туда и обратно. Уйма впечатлений. О них я расскажу позже, чтобы не отвлекаться от торпедовской темы. Мы не успели толком повидаться с родными и друзьями - сразу в команду, в работу, через несколько дней - игра с «Динамо».

Матч этот проходил в Горьком и транслировался по местному телевидению. По-моему, впервые. И, как мне рассказывали потом, город буквально вымер на эти два часа, пока шла игра.

Не стану описывать ее подробно, хотя помню малейшие детали: как голы забивали, как за минуту до конца удалили Борю Немчинова и динамовцы сняли вратаря... Выиграли мы тот матч. С большим трудом, но выиграли - 2:1.

И лестно было читать после него: «Нынешний сезон оказался для горьковчан сезоном многих трудных экзаменов. Но самым трудным из всех был, несомненно, тот, который команда выдержала позавчера, - писала "Ленинская смена" после той победы. Это был экзамен, в котором выдержали проверку характер молодого коллектива, его волевые качества, его умение бороться до конца в самых трудных условиях. По существу, это был экзамен называться классной командой, и торпедовцы сдали его на "отлично". А бессменный призер всех доселе чемпионатов страны впервые был лишен возможности бороться за медали».

С тремя очками, взятыми у «Спартака», мы начали финальную часть чемпионата. Каждый матч был для нас теперь решающим. Отчетливо помню и сокрушительное поражение от ЦСКА - 1:12, и очень нелегкие встречи с Воскресенским «Химиком», когда наша судьба висела на волоске: после неудачи в одной игре - 0:3 новое поражение лишало нас всяких шансов на медали. И мы, проигрывая по ходу поединка, все же вырвали победу - 5:4.

Не менее сложным был матч и с «Локомотивом». И опять минимальный перевес - 6:5. Теперь уже дорога на пьедестал стала шире. Но только победы в последних трех играх выводили нашу команду в число призеров. В аналогичном положении были накануне выхода на финишную прямую «Локомотив» и «Крылья Советов». Забегая вперед, скажу, что «Торпедо» завоевало в трех турах шесть очков, а обе московские команды - ни одного.

Наконец наступил памятный день 16 февраля, игра с «Крылышками». Решалась судьба серебряных наград. Нетрудно представить, что творилось в тот день в Горьком. Процитирую «Ленинскую смену», чтобы читатель яснее представил себе атмосферу вокруг того матча:

«Если вечером в будни и утром в воскресные дни идут на Автозавод переполненные автобусы и трамваи, значит, играет "Торпедо".

Если около хоккейного стадиона на крышах домов нет свободных мест, значит, играет "Торпедо".

Если "хоккейный вирус" после каждого матча распространяется по городу с молниеносной быстротой, значит, играет "Торпедо".

...Непонятный они народ - эти болельщики. Когда играло "Торпедо" с московским "Динамо", когда решался вопрос, быть или не быть автозаводцам в "большой шестерке", они молили своего хоккейного бога: "Помоги "Торпедо" подняться на хоккейный Олимп".

- Пройдут - значит, шестое место обеспечено, - разумно рассуждали болельщики.

И "Торпедо" совершило спортивный подвиг. Горьковчане опустили шлагбаум на пути к медалям перед постоянными призерами чемпионатов - динамовцами Москвы. И тогда болельщики стали поговаривать о четвертом месте.

Но вот на хоккейном горизонте перед "Торпедо" сверкнули бронзовые медали. И теперь болельщики говорят уже о том, что их "Торпедо" может поспорить за "серебро".

Первое, что бросилось в глаза, когда мы вышли на лед, - категоричный призыв болельщиков, начертанный на плакате аршинными буквами: «"Торпедо"! Серебро - да! Бронза - нет!» Что нам оставалось делать!..

А тут еще метель поднялась, снег повалил не на шутку. Говорили потом, что все вокруг принялись обсуждать, кому на руку такая погода. Нам же было не до погоды. Против нас на льду силища какая: Гурышев, Бычков, Еркин, Пряжников, Гребенников, Цицинов, Кучевский, Карпов... Что ни имя - звезда, неоднократные участники мировых чемпионатов, победители и призеры всесоюзных турниров. Но никакие авторитеты не были для нас преградой: робости перед ними мы не ощущали. Так настроились.

Я потом, повзрослев, часто вспоминал тот матч и думал: по-,; чему мы с годами, прибавляя в мастерстве, «убавляем» в отваге? И не в самый момент боя, а до него! Пасуем перед авторитетами? И пришел к убеждению, что воспитание стойкого бесстрашия перед соперником любого ранга должно быть одной из главных целей в работе со спортсменами с самого раннего возраста.

...С первых же минут наши нападающие пошли вперед. Вот уже счет открыт - это Игорь Шичков, пройдя по левому краю, четко выложил шайбу на клюшку Роберту Сахаровскому. Тот бросил слету-1:0! Но это только подзадорило москвичей. Они устроили у моих ворот невообразимую карусель - сдержать их порыв защитники не могли. Я взмок до нитки. А тут еще снег налит и валит. В общем, протолкнул кто-то из их нападающих шайбу. Как это часто бывает, посчитав дело сделанным, команда, забросившая шайбу, расслабляется. И «Крылышки», пусть ненадолго, но успокоились. Этого было достаточно, чтобы выравнять игру.

Чем труднее играть, чем больше сил придется затратить хоккеистам в борьбе с непогодой, тем больше шансов на победу у "Торпедо". Горьковчане знали: им по силам выдержать самый бурный темп, независимо от погоды. А вот сумеют ли соперничать с ними в этом "Крылышки'"? Вряд ли.

Так рассуждали торпедовцы, так рассуждал их тренер Д. Богинов. И ход матча подтвердил правильность этих рассуждений. Москвичи и с смогли в трудных условиях устоять перед молодой командой. В течение всей игры "Торпедо" было быстрей, напористей, энергичней, в течение всей игры оно владело инициативой».

«Советский спорт», 1961,19 февраля

После двух периодов - 3:1, мы ведем. Но еще играть и играть - все это понимали. В раздевалке - молчание. И тут вошел Дмитрий Николаевич.

- Вы знаете, за что боретесь. Цель, к которой мы так долго шли, теперь ближе, чем час назад. Но сейчас об этом надо забыть. Не смотрите на табло. Нет 3:1, вы должны начать с нуля. И показать все, что умеете, и еще чуть больше. Надо играть так, чтобы нашим соперникам не хватало кислорода в нашей зоне, чтобы они на красной линии уже чувствовали, что дальше путь закрыт.

Сказать-то сказал тренер как надо. А сделать именно так было непросто. И все-таки мы выдюжили - 4:2!

Серебряные медали наши!

Что тут началось! В раздевалку пробиться было невозможно -болельщики прохода не давали. «Качать команду!» - кричали они. Я знал, что у восточной трибуны стоял телевизионный автобус. Прыгнул с трибуны, хотел спрятаться в автобусе - думал, там не найдут. Куда там! Тут же поймали и на руках домой принесли.

Хотя чемпионат еще не кончился, еще должны были играть московские армейцы, но о «золоте» мы уже не помышляли. Как написал один журналист, нам не нужен был золотой журавль в небе, нас вполне устраивала серебряная синица в руках. Да и опередить ЦСК МО мы тогда вряд ли могли.

Вообще победы нашей команды над армейцами столицы -тема особого разговора. На моей памяти их пять - тех, в которых я сам участвовал. И каждая из побед - событие. Ведь у армейцев поражений в чемпионатах страны наберется всего ничего.

Впервые «Торпедо» выиграло у семикратного тогда чемпиона страны 19 марта 1960 года. Встреча открывала финальную часть чемпионата страны, который проходил в тот год по несколько необычной формуле - до двух побед. Жребий выбрал нам в партнеры ЦСК МО. Большинство игроков этой команды только что вернулись из Скво-Вэлли после проигранного олимпийского турнира, в их настроении, понятно, особого энтузиазма не было. К тому же всерьез они нас не воспринимали. Это подтвердил потом в своей книге «Хоккейный репортаж» известный спортивный обозреватель Владимир Дворцов, который приехал с армейцами на ту игру: «Несколько пренебрежительное отношение к противнику у хоккеистов ЦСК МО я уловил еще на Курском вокзале в Москве, когда садились в поезд. О предстоящих матчах почти не говорили, настроение было какое-то легкомысленно-игривое».

Ниже автор приводит короткий диалог с капитаном армейцев Николаем Сологубовым.

«- А будешь отдыхать с дороги? Игра ведь сегодня все-таки! -спросил я Сологубова.

- Да какая игра, - отмахнулся хоккеист, - раздавим их, как орех! Что они нам сделают? "Торпедо" против нас - это как с ножом на паровоз!»

«Мало того, - пишет далее Дворцов, - что армейцы не углядели вовремя поднимающуюся, как на дрожжах, команду, они еще не учли и того, что их ведущие игроки после неудачного выступления в составе сборной на Олимпиаде сильно устали физически и морально».

Добавлю еще, что в Горький тогда не приехал Николай Пучков - лучший вратарь страны: ему тоже дали отдохнуть. Ну а наши ребята летали по льду как на крыльях. Уже к середине третьего периода «Торпедо» выигрывало - 6:3. Правда, под занавес гости провели еще две шайбы, но на этом все и кончилось.

Кто знает, каков был бы результат запланированной на следующий же день повторной встречи... Мне кажется, что, окрыленные первым успехом, мы могли посягнуть и на победный дубль. Но случилось то, чего мы больше всего опасались: весеннее солнце растопило наращенный долгой зимой слой льда. Не совсем, конечно, но играть было бы тяжело. Нас это не пугало. Мы рвались в бой. А вот Анатолий Владимирович Тарасов, тренер москвичей, настаивал на отмене матча и переносе его в Москву. Решающее слово оставалось за судьями. Они предложили перенести начало матча на два часа позже, потом еще на два. Но в конце концов, видно, поддались уговорам Тарасова и отменили матч. Он прошел спустя десять дней в Москве, в Сокольниках. И счет его - 3:1 - никак не говорит об убедительном превосходстве чемпиона. Лишь в третьем, дополнительном матче они выглядели на голову выше - 8:0.

Ну а следующей победы пришлось ждать более пяти лет.

Осенью 1965 года после реконструкции открылся вновь наш стадион с искусственным льдом, и оттепели теперь не страшили. В первом матче чемпионата страны мы сыграли тогда вничью с «Крыльями Советов», а потом принимали ЦСКА. И, что называется, уперлись. Ничего не могли поделать армейцы ни в нападении, ни в обороне. Победа - 4:2. Но вот на радостях мы потом проиграли подряд пять матчей. Причем менее сильным соперникам.

Выходит, не надо было копья ломать с лидером? Нет, надо. Однако после таких серьезных эмоциональных всплесков важно, просто необходимо найти противоядие быстро воспаляющейся звездной болезни: ай да мы, ай да молодцы - самих чемпионов одолели, теперь нам черт не страшен. И в этот сложный психологический момент всё или почти всё зависит от тренера. От его воли; умения найти индивидуальный подход к каждому игроку и к команде в целом. Богинов умел заставить забыть о только что одержанной победе, всё и всех поставить на место. И Чернышев умел, и Тарасов, и Эпштейн. А вот Костареву, тогдашнему тренеру««Торпедо», это, по-видимому, было не дано. Отсюда и столь ощутимые потери после желанного и долгожданного выигрыша.

Новый сезон - и новая победа над ЦСКА. Но - первая в Москве.

То был трудный для нас сезон - сразу пятеро опытных игроков покинули команду. И первые матчи чемпионата складывались для нас неудачно. Я уж не говорю про поражения от столичных клубов. Армейцам из Ленинграда, например, уступили - 2:6. Но именно после того матча Николай Георгиевич Пучков, тренер СКА, сказал, давая оценку игре:

- «Торпедо» - удивительная команда. Она может у кого угодно выиграть, кому угодно проиграть. Сегодня автозаводцы потерпели поражение от нашей команды, но я ничуть не удивлюсь, если через несколько дней ваши ребята обыграют кого-нибудь из призеров прошлогоднего чемпионата.

Пучков как в воду смотрел. Спустя всего пять дней мы победили ЦСКА. В Москве! Первый период выиграли хозяева. После перерыва Федотов использовал численное преимущество и сравнял счет. Вскоре отличился Чистовский. Но Никулов выравнял положение. В конце встречи опять-таки мм диктовали условия - на две шайбы Рогова армейцы ничем ответить не смогли.

Однако самый запоминающийся выигрыш у чемпионов -» 1968 году. Я считаю ту свою игру лучшей из всех когда-либо проведенных нами против столичных армейцев. В тот период соперники наши были сильны как никогда. Шутка ли, полсостава - олимпийские чемпионы: Рагулин, Кузькин, Фирсов, Ромишевский, Викулов... Они также, как когда-то их предшественники, не сомневались в победе: наши-то дела в чемпионате были неважнецкие.

Но нам удалось первыми открыть счет. В начале матча. Кто бы мог подумать, что эта шайба окажется последней и единственной в той игре! Что только не вытворяли на льду армейцы! Чуть ли не на весь стадион раздавались отчаянные указания Тарасова. Каково пришлось мне - словами не передашь: я был весь в мыле. Но какой-то дикий азарт вселился в меня: вот "Не пропущу ни одной, делайте что хотите”, твердил я себе. Коли уж игра пошла, забить мне непросто. А тут игра склеилась, все выходило по-моему. Не вытерпел Фирсов. Подъехал ко мне и говорит:

- Витек, ну хоть шайбочку - то пропусти!

В шутку, конечно, сказал. Я только улыбнулся в ответ. Но улыбки моей из-за маски не видно. Так армейцы и остались с нулем. А когда прозвучала сирена, я подъехал к Толе Фирсову:

- Ты уж не расстраивайся... Вон у вас сколько очков-то!

В конце чемпионата, как выяснилось, им, может быть, этих самых двух очков и не хватило, чтобы вновь занять первое место.

«Играть мне против Коноваленко не пришлось, но насколько велик его авторитет среди спортсменов, насколько огромна вера в его творческие возможности, я знаю особенно хорошо по тем дням, когда тренировал московский "Спартак".

Приведу один пример. Мы готовились у себя на базе, в Тарасовке, к поездке в Горький. Предстояло сыграть два очень важных матча с "Торпедо". От исхода их зависело, будем мы лидером очередного чемпионата страны или нет.

"Торпедо" было тогда не в лучшей форме, в команде велась перестройка линий, ия обо всем этом напомнил ребятам. И, поговорив, в заключение сказал:

- Зазнаваться не надо, но победить можем. Чтобы придать большую убедительность своим словам, я обратился к Старшинову с просьбой высказать свое мнение.

- Все будет зависеть от того, как сыграет Коноваленко, - ответил центрфорвард нашей ведущей тройки. Наступила напряженная тишина. Чтобы как-то разорвать ее, я обратился к Борису Майорову:

-Ну а ты что думаешь, капитан?

- Что ж, Слава правильно говорит. Если этот чертяка (он произнес это слово очень мягко, с любовью) настроится, ему не скоро забьешь... Меня удивило такое признание.

Два лучших нападающих страны, два ведущих игрока сборной не ручались за себя и за своих товарищей в предстоящей дуэли с вратарем горьковского "Торпедо".

Несмотря на всю сложность ситуации, я улыбнулся. Боря Майоров, человек, как известно, экспансивный, вспыхнул:

- Зря смеетесь, Всеволод Михайлович. Сыграли бы, против него, то же самое говорили бы».

Всеволод Бобров. «Звезды спорта»

Ну а пятая победа над ЦСКА, еще через четыре года, -самая весомая и убедительная. Позже оказалось, что это была моя лебединая песня - последняя красивая игра моей хоккейной жизни.

13 января 1972 года. Почему я так точно обозначаю эту дату? После той игры оставалось всего несколько дней до отъезда сборной страны на Олимпийские игры в Саппоро. Я еще не знал, еду ли я. До этого, на турнире «Приз "Известий"», сыграл не очень удачно, особенно матч со сборной Чехословакии. Допускаю, что тренеры сборной не были уверены во мне на все сто процентов. Я считал, что от моей игры в этом матче с ЦСКА и зависело окончательное решение тренеров, взять ли меня в Саппоро. Я сделал все, что мог. Своей игрой доказал, что вновь обрел форму. Но, как оказалось, все уже было решено...

В том чемпионате команда ЦСКА не знала поражений.

Первые минуты прошли в какой-то нервной обстановке -много потерь шайбы было у обеих команд. А потом вдруг все переменилось - игра пошла. Тон торпедовцам задавал Толя. Фролов. Его, вероятно, можно было считать главным «специалистом» по ЦСКА: он когда-то играл в армейском клубе. И доказал в этой встрече, что «стажировка» не пропала даром. В тот вечер Анатолий забросил две шайбы, причем в первом периоде. А еще две провели после его передач.

После первого периода - 3:0. Однако в игре с такой командой, как ЦСКА, даже столь солидный перевес ничего не значил. Когда же сразу после перерыва Волчкову удалось протолкнуть шайбу в мои ворота, показалось, что вот сейчас все для армейцев образуется.

Но счет растет в нашу пользу. Тарасов даже меняет неудачно игравшего Третьяка на Толстикова. То один, то другой нападающий выкатываются ко мне - один на один. Ничего не могут сделать. А когда в начале третьего периода на табло загораются цифры 7:1, всем становится ясно - игра сделана. Окончательный результат - 8:3. Разгром, да и только. Да, с таким счетом армейцы редко кому проигрывали.

«Еще в первые месяцы чемпионата в игре команды наблюдался определенный парадокс: автозаводцы действовали интересно, остро, порой даже красиво, а их очковый багаж был весьма легок. В ряде матчей торпедовцы, имея множество голевых моментов, не могли их использовать.

Восемь шайб в ворота чемпиона в какой-то степени говорят о том, что команда способна избавиться от этой болезни. И в данном случае, думается, не следует делать скидку на вялую игру ЦСКА. Торпедовцы часто и, главное, точно обстреливали ворота с различных дистанций, их атаки развивались на высоких скоростях и выглядели законченными, они не прощали защитникам ЦСКА ошибок. Безусловно, уверенность нападающим придавала надежная игра обороны и Коноваленко».

«Футбол - хоккей», М,1972

На Олимпиаду, о которой я мечтал, меня не взяли. Именно тогда я принял решение уйти из хоккея. И ушел. Сыграла тут свою роль и позиция тогдашнего тренера «Торпедо» Прилепского. Он отрицательно отзывался о моей спортивной форме, а это было не так.

Александра Прилепского я знал очень давно, еще когда он выступал за «Крылышки». В 1957 году вместе с ним впервые ездили в составе сборной РСФСР на международные матчи в Англию. Потом он надел нашу торпедовскую форму и помог завоевать команде серебряные медали. Он был хорошим игроком, говорить нечего. Потом всего год поработал тренером в Омске и, вернувшись в Горький, стал торпедовским тренером. Два года потребовалось, чтобы для всех стало очевидным: тренера из него не вышло. Почему? Какие качества необходимы человеку, спортсмену, чтобы успешно работать тренером? Я вернусь к разговору о наставниках в главе, специально посвященной этой теме.

Вообще «Торпедо» после Богинова с тренерами не везло. Это тем более досадно, что в моей родной команде не было недостатка в интересных и ярких личностях. И в хоккейном плане, и в жизненном. О некоторых из них хочется рассказать. С кого же начать? Пожалуй, с Льва Халаичева.

Его я ставлю первым среди моих торпедовских товарищей. Мы работали бок о бок - в инструментально-штамповом корпусе автозавода. Он слесарничал, а я был токарем. Кстати, с легкой руки какого-то журналиста меня нередко тоже называли слесарем. Нет, токарь я по рабочей своей профессии. Я уже говорил об этом.

Лев был неуступчив. Да и у меня характер не слаще. Быва-. ло, не сойдемся на чем-нибудь, тут же чуть не в драку. А через несколько минут - опять водой не разольешь. Но это в самом начале, в юношеские годы. Потом повзрослели, серьезней стали. Он был заводилой во всех наших начинаниях и на льду, и за пределами площадки. В той знаменитой тройке с Сахаровским и Чистовским Лев не последнюю роль играл. Две шайбы, заброшенные в ворота сборной Швеции в декабрьском матче 1961 года, когда тройка горьковских нападающих впервые надела форму сборной СССР, записаны на счет Халаичева. Дважды специалисты включали его в число 33 лучших хоккеистов страны.

Вообще ту горьковскую тройку до сих пор вспоминают как одно из лучших сочетаний в нашем хоккее. И, уверен, играй ребята не в периферийной команде, а в одном из московских клубов, место в главной команде страны им было бы гарантировано. Сегодня это очевидно. Ведь тот же Балдерис, чтобы попасть в сборную, на несколько лет сменил рижское «Динамо» на ЦСКА. Или Сергей Макаров. Не быть бы ему неоднократным чемпионом мира, если бы он остался в своем «Тракторе». То же могу сказать и о Дроздецком, и о Тыжных, и о Касатонове. Да больше чем о половине игроков сборной нынешнего, да и предыдущих созывов. Причем я говорю ведь только о клубах высшей лиги. Не вспоминаю, скажем, Сашу Мальцева, который перебрался в столичное «Динамо» из Кирово-Чепецка, или Сергея Капустина, приехавшего из Ухты. Тут все понятно -уровень хоккея в тех городах, конечно же, не соответствовал международным стандартам. Но ведь в высшей-то лиге соответствует!

Увы, во все времена, во все годы существования нашего хоккея господствовало негласное правило: будешь выступать за московский клуб - в общем-то за любой, но лучше за ЦСКА либо за «Спартак», - будешь в сборной.

Сорок лет нашему хоккею. А посчитайте, сколько немосквичей играло в составе сборных? Если не брать во внимание Валерия Никитина, который хоть и выступал за «Химик», а жил в Москве, то это я, Виктор Пучков из Свердловска и Сергей Мыльников из Челябинска - вратари, Юра Ляпкин из Вос-кресенска, горьковчанин Юра Федоров и челябинец Николай Макаров - из защитников, двое опять же горьковских нападающих - Саша Скворцов и Володя Ковин. Вот и все. Я рад за Ковина - стал он олимпийским чемпионом, хоть и в тридцать лет! Уверен, будь он москвичом, давным-давно выступал бы в сборной.

Или взять Мишу Варнакова. Одаренный парень. Но он столько лет ходил вокруг да около сборной, постоянно играл во второй команде, постоянно тренеры этой второй сборной рекомендовали его в первую. На этом все и кончалось. Не нравился он Тихонову - и все тут. И ничего ты с этим не поделаешь. На Кубок Канады - пожалуйста, можешь сыграть. А как дело доходит до мирового первенства, места ему в составе не находилось. И все-таки поехал Варнаков на мировое первенство. Но сколько испытаний пришлось ему преодолеть, чтобы занять свое место в главной команде страны.

Тут дело вот в чем: тренеры сборной - это, как правило, одновременно и клубные тренеры. А они не могут быть абсолютно беспристрастны: «свои» хоккеисты им кажутся чуть лучше «чужих», и они делают ставку на них. Нужен более объективный процесс отбора хоккеистов в сборную страны.

Но я отвлекся от рассказа о своих товарищах в «Торпедо».

Игорь Чистовский - имя в хоккее. Игрок от бога. Как только его не называли, с кем только не сравнивали. Даже одно время иначе как «второй Бобров» и не говорили про Гулю. Уж и не припомню, откуда за ним эта кличка закрепилась: Гуля. Может быть, от того, что он буквально летал по площадке? А по характеру был мягок и добр? Не знаю. Но он был грозой для соперников. Даже в конце шестидесятых годов, когда Игорь уже и скорость потерял былую, и времени на площадке проводил меньше обычного, - при каждом его появлении на льду только и слышалось указание тренера соперничающей команды: «Все внимание Чистовскому!»

Да, это была яркая индивидуальность в нашем хоккее. С одной стороны, все он умел, никакие авторитеты его не пугали, любого самого выдающегося защитника мог обхитрить и добиться результата. А с другой стороны... Твердости характера не хватало. А без этого в современном хоккее делать нечего. Попробовали Игоря в сборной, повезли, помню, на матчи в Чехословакию. Он там не очень выделялся, не показал всего, на что способен. Тогда мы проиграли. Чистовского «списали». Он расстроился и даже в клубе какое-то время играл значительно слабее.

Зато на тренерской работе Игорь себя нашел. Любо-дорого было посмотреть, как он с мальчишками возился. Это он отыскал в одной из команд «Золотой шайбы» Ковина со Скворцовым и вырастил их. Да и в команде мастеров он был бы к месту. Жаль, не разглядели этого вовремя.

Сколько лет уже ведется не оправдывающая себя практи-, ка - приглашать в «Торпедо» тренеров со стороны. А они так и остаются только «заезжими гастролерами», временщиками, которые больше вреда приносят команде, чем пользы. Но об этом я еще буду говорить отдельно.

Роберт Сахаровский - совсем другой, ни на Халаичева, ни на Чистовского не похожий. А может быть, поэтому так здорово и играла их тройка? Каждый дополнял друг друга. Маленький, быстрый, юркий, Робка всегда оказывался в самый нужный момент в самом нужном месте. И забивал. Больше всех. Был однажды даже самым результативным хоккеистом страны. И еще он, как палочка-выручалочка, всегда забрасывал решающие шайбы. А ведь каких-то особых снайперских данных у него не было, мог только мечтать о знаменитом фирсовском щелчке или пушечном ударе Сологубова. Зато он всегда успевал подставить клюшку...

А вот плеяда наших защитников.

Володя Солодов - из тех, кто начинал еще с первыми торпедовцами, которые прокладывали путь команде из класса «Б» в высший класс. Он был первым полпредом горьковского хоккея в сборной СССР, участвовал в ее самой первой поездке за океан в 1957 году. И игрок был надежный, а человек - просто незаменимый в коллективе. Его очень уважали в команде. Однажды мы его чуть было не потеряли...

Осенью 1957 года уже был решен вопрос о его переходе в «Крылья Советов». Эта команда носила высокое звание чемпиона страны. И ее решили укрепить. Не хотел Солодов уходить из «Торпедо», но начальство все же настояло на переходе. Он, грустный, перетащил свою форму из нашей раздевалки в другую, которую занимали «Крылышки». Мы пошли на лед - наше время было тренироваться, - а Володя на трибуну: его новая команда занималась после нас. Я нет-нет да и бросал взгляд на то место, где сидел опечаленный Солодов. Но почему-то верил, что все еще может перемениться.

Каковы же были наше удивление и радость, когда спустя буквально несколько минут после окончания тренировки в нашей раздевалке появился улыбающийся Володя со всей своей поклажей. Мы от радости чуть не задушили нашего товарища. ' Что же произошло? Оказалось, перед самым началом тренировки в «Крыльях» Солодов подошел к их старшему тренеру Владимиру Кузьмичу Егорову и спросил, как ему быть теперь с учебой, ведь он учился в Горьковском политехническом институте. А в ответ услышал: «А это не мое дело. Мне хоть совсем не учись, главное - игра».

В «Торпедо» к вопросам учебы относились по-другому. И, кстати, именно Солодов и в этом был для всех нас примером. Он в числе первых из нас окончил высшее учебное заведение, стал инженером. Оставив хоккей, пошел работать на родной автозавод заместителем начальника цеха сборки кузовов. Затем бросили его на отстающий участок - назначили начальником цеха каркасов. Избирался Солодов и депутатом городского Совета народных депутатов. Владимир Сергеевич успешно работал начальником цеха цветной арматуры, занимал высокий пост управляющего производством легковых автомобилей - очень серьезная должность. Не сомневаюсь, если бы он остался в хоккее, то и на тренерском поприще преуспел бы. И сейчас он старается не пропускать ни одной торпедовской игры, каждое воскресенье сам надевает коньки, берет клюшку и выходит на лед.

Знаю, во многих известных клубах есть советы ветеранов. Во многих, да не во всех. В «Торпедо», к слову, нет. А как он необходим! Сколько бесценного личного опыта могут дать молодым такие люди, как Владимир Сергеевич Солодов.

А вот пример другого рода.

В начале шестидесятых годов появился в команде одареннейший защитник Слава Жидков. В первом же сезоне на него обратили внимание тренеры сборной страны. И не могли не обратить: по всем своим данным подходил он главной команде. Его и включали не раз в ее состав, но, правда, на тренировочные и товарищеские встречи. Он должен был ехать и на Олимпиаду в Инсбрук. Но, как я уже говорил, в последний момент наставники сборной предпочли ему динамовца Станислава Петухова. Жидкову объяснили тогда: «Ты еще молодой, ты еще успеешь в сборной наиграться». Но это так подействовало на парня, что он уже никогда не показывал достойную игру даже в клубе, хотя и играл в «Торпедо» еще несколько сезонов.