Детская игра и детская игрушка

Дошедшие из глубины веков игрушки из глины, кости, ме­талла (игрушки из других материалов, разумеется, были, но они не смогли пройти через разрушительные испытания тысяче­летий) — «прямое зеркало жизни взрослых, их верований, стра­стей и радостей». Самые первые игрушки предназначались не детям, а взрослым и были связаны с различными формами религии. Между созданием игрушки и предмета религиозно­го обряда сначала не было существенной разницы.

Первым даром новорожденному ребенку в древности, как и сейчас, была погремушка. Постукиванием погремушки со­провождались колыбельные песни; считалось, что она отго­няет злых духов и оберегает ребенка.

Древнеегипетские куклы являлись погребальными дара­ми и были призваны скрасить одиночество умершего. Счита­лось, что изображения человека могут оживать и влиять на судьбы людей, поэтому часто куклы делались без ног, чтобы они не убежали из гробницы.

Многие древнегреческие и древнеримские куклы продол­жали носить культовый характер — девушки бережно хра­нили их до замужества и приносили в канун свадьбы в дар богиням. Однако существовали и игровые куклы из дерева или глины, которые к тому же часто были подвижны. «Кук­лы-марионетки» были героями трагедий-пантомим, которые разыгрывались в Афинах при большом скоплении зрителей. Конструировать детские игрушки — миловидные подвижные куклы, выглядевшие так, как будто они — живые, считал впол­не достойным занятием сам Архимед.

Следует заметить, что кукла всегда занимала особое — са­мое заметное и почетное — место в царстве детской игры. «Что такое кукла? — писал И. Риго. — Это не предмет и не вещь; это — лицо, это — дитя ребенка. В своем воображении он наделяет ее жизнью, движением, действием и ответствен­ностью. Он заботится о ней так же, как о нем заботятся роди­тели... воспитывает ее так же, как воспитывают его самого». Игра в куклы воспитывает сердце и волю, даже больше, чем интеллект, утверждал С. Холл — автор обширного и подроб­ного «исследования о куклах». Научившись видеть в кукле живое, требующее внимания и неустанной заботы существо, дети овладевают умением видеть друг друга и согласовывать свои желания и действия, которые с обязательностью будут востребованы в коллективных играх.

Кукла — главный товарищ в том «уединении вдвоем», ко­торое так любят и дети, и взрослые. «Она не обижается, не бросает играть, если ей становится не интересно, не говорит, что так делать нельзя, не навязывает своего образа действий и с ней не нужно согласовывать свой замысел игры... Кукла — идеальный партнер по совместной игре» (Г.Г. Кравцов).

На Руси детская игрушка имеет глубокие корни и соб­ственную богатую историю. На месте поселений и городищ, где жили славяне и их предки, археологи в большом количе­стве находят в числе бытовых и культовых предметов и иг­рушки. Древнейшие из них найдены в славянских погребе­ниях VI—VIII вв. Сохранились в основном только глиняные игрушки, реже — из кости. Хотя в письменных источниках XVII в. есть упоминания о том, что деревянную игрушку по­купали в Троице-Сергиевом монастыре и в Москве. В XIX в. очаги игрушечного производства существовали на Онежском полуострове, по берегам Белого моря, в Архангельской, Воло­годской, Новгородской и Владимирской губерниях. Но глав­ный центр игрушечного производства связан с Подмосковь­ем — это г. Сергиев Посад и расположенная неподалеку де­ревня Богородское.

Впрочем, покупная игрушка в русской крестьянской семье была редкостью, поэтому ее изготовлением для малышей за­нимались в основном взрослые члены семьи. Существовало большое разнообразие самодельной игрушки: коники, коро­вы, собаки, свистульки, дудочки, волчки, куклы, мячи и др. Ее мастерили между делом из того, что имелось под рукой: тря­пок, соломы, глины, дерева, причем даже в пределах одной улицы игрушка не была стандартна. В каждой семье были свои игрушки, которые несли «отпечаток душевной среды» этих семей, их понимание мира, жизни, человека; в игрушки взрослые вкладывали свою любовь и мудрость, делая их тем самым «символом святой заботы» о ребенке.

Сравнивая характер игрушек и их влияние на детей преж­де и сегодня, А.Кононов отмечает, что раньше домашних иг­рушек на Руси было немного, поскольку сам ребенок был «богаче внутренними возможностями использовать игрушку многосторонне. Сейчас же сплошь и рядом родители «топят» ребенка в игрушечном многообразии, тем самым обедняя его душевный мир, не дают ему времени собраться с силами, раз­будить воображение, чтобы раскрыть все ее (игрушки) фун­кциональные особенности».

Вообще острые дискуссии о том, какой же должна быть детская игрушка, взрослые ведут на протяжении ряда столе­тий. Так, в начале XX в. В. Малахиев-Мирович писал: «У богатых людей вся детская после Рождества или дня рожде­ния... запружена дорогими, пестрыми игрушками, которые можно, за немногими исключениями, разделить на пять ка­тегорий: скучных, глупых, мертвых, пошлых, безнравствен­ных». К скучным автор причисляет почти все механические игрушки, все отношение к которым со стороны ребенка сво­дится к минутному удивлению слишком нарядных кукол, а также игрушки-скульптуры — хрупких фарфоровых зверей и людей, застывших в одной неизменной позе. «Глупые» иг­рушки — это щелкунчик с уродливым лицом, страшные мас­ки и др., создатели которых совсем не принимают в расчет детскую психологию и вносят такими игрушками в детскую душу страх и дисгармонию. «Мертвые» игрушки стоят близ­ко к учебным пособиям, своей сверхпродуманностью, сверх­полезностью и сверхцелесообразностью, они могут погубить ростки детской инициативы и творчества. «Пошлые» игруш­ки — разнообразные страшные, уродливые и одновременно комичные, вульгарные копии людей и животных — способны не только испортить вкус ребенка, но и отнимают у него «воз­можность человеческого участия к самому трагическому из явлений мира — к уродству». Наконец, к числу «безнрав­ственных» игрушек относятся предметы военного дела, кото­рые пробуждают жажду насилия и разрешения.

Интересно и до настоящего времени актуально резюме ав­тора этой своеобразной классификации игрушек: «Всякая слишком дорогая, слишком роскошная игрушка несет на себе отпечаток свойств всех перечисленных категорий. Она неиз­бежно будет скучна...отсюда она будет глупой. Лежа за стек­лом игрушечного шкапа, она становится мертвой».

О том, что готовая игрушка во многом тормозит проявле­ние детской фантазии, творчества свидетельствуют многие авторитетные педагоги и психологи. П.П. Блонский, напри­мер, называет в числе любимых детских игрушек те, которые стимулируют их собственную активность — моторную (мячи, лошадки и т.п.), строительную (разнообразный строительный материал) и социальную (куклы всевозможных типов, посуда, мебель, домики и т.п.). В число нелюбимых игрушек он вклю­чает заводные и другие механические игрушки, которые де­лают ребенка лишь пассивным наблюдателем их передви­жения. Их обычная судьба, считает ученый, быть после пер­вых дней увлечения ими заброшенными или сломанными с целью посмотреть, что находится внутри их.

В связи с этим исследователи детской игры советуют взрос­лым — педагогам и родителям — шире включать в детские игры полифункциональный игровой материал, т.е. предметы,

не имеющие строгого функционального назначения (палоч­ки, кубики и т.п.), которые могут выступать в качестве заме­стителей разнообразных реальных предметов, будят детскую фантазию, воображение, игровое творчество. «Чем проще иг­рушка, тем лучше, потому что она дает больше свободы де­тям, дает возможность превращать ее в различные вещи, что­бы рано вкусить плоды весьма важного наслаждения собствен­ной изобретательностью» (П.Ф. Каптерев).

Качество и разнообразие игрушек, окружающих ребенка в тот или иной отрезок времени, влияет на способ и характер его игры, — свидетельствует С. Миллер и подтверждает это следующими фактами. При малом количестве игрушек школьники на игровой площадке чаще вступают в социальные контакты друг с другом; большое количество игрового обору­дования ведет к уменьшению контактов, но в то же время — стимулирует индивидуальные исследования, строительство и другие виды игровой деятельности.

Игрушки, таким образом, как и игры, в разные историчес­кие эпохи и у разных народов отличаются своеобразием и отражают особенности быта, культуры и труда, верования, обы­чаи, идеалы воспитания. И если народная игрушка прежних веков была социальна, то современная, напротив, очень часто излишне индивидуализирована: оставаясь с ней наедине, ре­бенок не нуждается в сверстниках, а в некоторых случаях они и совсем не желательны. Нередко высказываются опасе­ния в том, что современные игрушки все меньше отвечают своему функциональному назначению быть средством пости­жения мира и взаимодействия с ним, воспитывая в ребенке заданность мышления, стандартность поведенческих реакций и не побуждая в нем стремления к свободе, творчеству. При­чину этого явления, вероятно, следует искать в самих взрос­лых, которые, с одной стороны, не только не готовы тратить определенные телесно-психические усилия на игры с собствен­ными детьми, но и просто невнимательны к выбору игрушек, не осведомлены в их педагогической ценности. Покупая иг­рушку, они предпочитают, чтобы ребенок, оставаясь с ней один на один, забавлялся (ее блеском, конструкцией, движениями и т.д.) самостоятельно и как можно дольше, не мешая взрос­лым «общаться» и смотреть телевизор (А. Кононов, 2002).

С другой стороны, производство игрушек — весьма при­быльный бизнес, и с каждым годом к традиционным игруш­кам добавляются новые — электронные, компьютерные, ко­торые взрослые делают как бы для себя. «Наша игровая цивилизация все больше заботится о развлечениях взрослых и, как ни парадоксально, часто за счет детей, все меньше остав­ляя пространства для детских игр, все больше забирая у де­тей подлинные игрушки», — считает В.В.Абраменкова и од­новременно напоминает о том, что и для современного ребен­ка игрушка — «не просто забава, а культурное орудие, с помощью которого он осваивает огромный и сложный мир, постигает законы человеческих взаимоотношений и челове­ческие истины».