Эффект (эффективность) системы и ее результат

Мы должны в этом параграфе подробно остановиться еще на одном важнейшем понятии теории систем – понятии эффекта (эффективности) системы.

По этой проблематике научных изысканий в нашей области мало. Поэтому мы, вырабатывая свое понимание предмета и приспосабливая его к правовой действительности, в основном будем опираться на монографию В.А. Карташева «Система систем. Очерки общей теории и методологии».

В практике создания и функционирования сложных систем серьезное внимание, что естественно, уделяется оценке их эффективности. Под эффективностью обычно понимают меру полноты и качества решения поставленной перед системой задачи, выполнения ею своего предназначения. Эта оценка является наиболее обобщенным показателем функционирования системы, а потому может быть построена лишь для конкретного класса эксплуатируемых систем. Принято говорить об эффективности политики государства, эффективности регулирования конкретных общественных отношений правовыми нормами, эффективности борьбы с преступностью, предупреждения правонарушений и т.д.

В научной литературе для оценок систем используют два термина: критерий и показатель. Критерий (от греч. – средство суждения, мерило) несколько точнее отвечает смыслу меры для определения, классификации, оценки, а показатель имеет более широкое применение. Л.И. Волковым разумно предложено в показатель вкладывать общий смысл оценки определенного свойства системы, а термин «критерий» использовать, когда речь идет о количественном описании характеристик системы в процессе ее оптимизации[106]. Система, будь она естественной или искусственной, проектируемой или уже существующей, представляет (будет представлять) некоторую объективную реальность, выраженную во входных сигналах, элементах-подсистемах и связях между ними.

Функционирующая система обладает свойствами, носителями которых является данная реальность. Но оценивать их может лишь надсистемная структура, только она обладает правом сказать, «что такое хорошо и что такое плохо». Это объясняется тем, что для вынесения суждения о системе надо выйти из нее, встать на позицию субъекта, поставившего задачу на создание системы. В иерархических структурах право оценивать работы некоторого уровня предоставляется стоящему над ним уровню иерархии, исходя из предъявляемых к последнему требований к качеству функционирования. Оценка системы производится с двух принципиально разных точек зрения. Во-первых, могут быть сформулированы показатели, характеризующие требования субъекта к вновь создаваемой или модернизируемой системе. Во-вторых, часто требуется определить качество уже существующей искусственной или естественной системы. В последнем случае показатели могут быть созданы или возникнуть для решения задач, о которых субъект имеет смутное представление, и воплощать неизвестные ему свойства.

Любая создаваемая система должна обладать определенными свойствами, поэтому при ее создании описывают систему показателей качества системы, удовлетворение которым обеспечивало бы наличие у системы необходимых субъекту свойств. В общем случае сформулировать требования к динамическим и другим свойствам системы удобнее не непосредственно, а через введенную совокупность показателей. Разумеется, замена вербального описания конечным рядом показателей обедняет полноту представления о системе, но дает в распоряжение исследователя удобную меру, пригодную для проведения сравнений действительности с желаемым, реального с идеальным. Успех подобной конкретизации определяется содержательностью предлагаемого набора показателей, их адекватностью целям исследования.

Итак, цель сформулирована, все ее составляющие известны с достаточной определенностью и конкретны, т.е. в ней содержится достаточно конкретное представление о том, что надо получить, чтобы удовлетворить исходную потребность, с помощью каких средств получить это «что-то» и как использовать эти средства для наилучшего достижения результата в создавшихся условиях, накладывающих определенные ограничения на процесс реализации потребности.

Подготовка решения и его принятие приводит субъект действия к реализации этого решения, т.е. в «исполнительную стадию деятельного акта. Именно с этого момента он получает возможность перейти к фактическому использованию выбранных средств и методов. Если под методами (способами) подразумевать некоторую известную возможность использования имеющихся (выбранных) средств для получения необходимого результата, то это значит, что субъект действия знает, как их использовать, как соотнести каждое из средств между собой, как поставить их в совершенно точные и конкретные отношения, желая в конечном итоге получить именно то, ради чего он начал действовать, – необходимый результат. Субъект может рассматривать только то, так и поскольку, что, как и поскольку может обеспечить этот результат. В момент взаимодействия каждый компонент окончательно «теряет» все излишние степени свободы, сохраняя только те, которые хоть в малейшей мере способны обеспечить достижение результата, остальные либо излишни, либо даже вредны. Таким образом, необходимость взаимодействия выбранныхсредств определяется начальной целевой установкой субъекта действия, т.к. выбор метода уже сам по себе есть определение логики взаимодействия этих средств. «Разместив» все средства определенным образом относительно друг друга в пространстве и во времени, «лишив» их всех излишних степеней свободы, т.е. поставив в определенные и конкретные отношения, субъект образует некую совокупность материальных образований, следствием функционирования которой должен явиться некоторый результат. Эта совокупность, изменяющаяся в пространстве и времени, обладающая внутренним движением.

В функциональном смысле всякое фиксированное состояние в любом сечении времени есть ее результирующее состояние, и значит – результат. Очевидно, что в зависимости от частоты фиксации и от протяженности по времени таких «результатов» для данной совокупности может быть зафиксировано множество. И должен существовать какой-то критерий, позволяющий выбрать из бесконечного множества фиксаций ту, которая действительно может именоваться результатом для конкретной системы (совокупности). В.А. Карташев прав, определяя таким критерием для действующего субъекта соответствие параметров фиксированного состояния рассматриваемой совокупности параметрам модели будущего результата, содержащейся в составе принятого ранее решения, в составе выбранной цели, при их соотнесении[107]. Интересно в этом смысле и определение системы, данное В.А. Карташевым: «Система – это функционирующая совокупность материальных образований, взаимосодействующих в достижении определенного результата, необходимого для удовлетворения исходной потребности»[108]. Другими словами, если это фиксированное состояние интересует субъекта действия, и он ставил целью его достижение, то оно есть результат, а все остальные состояния либо имеют несущественное значение (промежуточный результат), либо вообще не значимы.

Всякий раз, когда, по мнению субъекта, он достигает цели, он «останавливается», чтобы осмыслить, удовлетворяет ли его то, что он «искал», и только в момент этой «остановки» можно говорить о результате. Только там есть понятие результата есть момент практики. Субъект, как отмечалось ранее, создает некую «исполнительную» систему при полной определенности всех компонентов цели, в том числе – и модели результата. Если параметры модели определены однозначно, то в функционировании системы может существовать момент, который даст максимальное приближение в параметрах состояния ее элементов к параметрам модели, при условии, что система создана правильно.

В реальной практике системы часто создаются для воздействия на какой-либо предмет (другую систему) с целью его преобразования, изменения, и эта цель содержит необходимые конечные параметры такого предмета, а не вся совокупность представляет практический «интерес», но получить его определенное состояние возможно только с «помощью» созданной системы. Такое выделение в качестве результата только состояния предмета (системы), на который воздействуют, правомочно в случае констатации необходимости именно его преобразования. В общем же случае завершенное состояние предмета есть завершенное на этот момент состояние и всей системы, и поэтому результатом в общем виде следует считать только их взаимно завершенное на этот момент состояние.

Таким образом, результат как фиксированное на данный момент состояние рассматриваемой совокупности материальных образований («исполнительной» системы) является завершением деятельного акта в соответствии со сформулированной ранее и зафиксированной в принятом решении целью. Это фиксированное состояние может рассматриваться в качестве результата как в целом (общий результат), так и любой его части (частный результат), однако, для общих целей развития существенным является только общий результат. После фиксации субъектом результирующего состояния «исполнительная» система принципиально может продолжать функционировать, при этом ее дальнейшие фазовые состояния могут быть, а могут и не быть приняты во внимание при оценке достаточности результата.

Не всякая достигнутая цель (положительное частное качество) есть удовлетворение исходной потребности (положительное полное качество). Дело в том, что из достаточности для субъекта действия частного качества еще не следует достаточность полного качества. Причины здесь могут быть самые разные: например, при формировании цели выбирался конкретный альтернативный результат, но выбор его мог оказаться не лучшим при реальном опыте субъекта; во-вторых, в пределах имеющего опыта сама формулировка цели могла оказаться ошибочной; и, наконец, потребность также могла быть осознана и сформулирована недостаточно определенно. В итоге, хотя решение было принято полностью по всем компонентам цели, «исполнительная» система была создана также правильно, ее функционирование проходило нормально и результат был получен тот, который ожидался, удовлетворения не последовало – само решение (и его компоненты) оказались ошибочными относительно исходной потребности.

Можно еще говорить о «сбоях» в системе в процессе функционирования, о методах сопоставления параметров результата с исходным образом и т.д. Следовательно, чем более адекватна формулировка и реализация цели реально сформулированной потребности, чем выше степень удовлетворенности полученным результатом, его полное качество и чем выше качество самой цели. О наивысшем качестве цели можно говорить тогда, когда ее реализация полностью удовлетворяет потребности, сформулированные в тех же категориях знания. Прав В.А. Карташев, отмечая, что: «Методологическое значение «качество цели» состоит в том, что через его оценку можно прямо характеризовать как качество собственно деятельности субъекта, так и меру его опыта, меру подготовленности к реализации потребностей данного рода на данном этапе развития»[109].

Если идти дальше по схеме деятельного акта, отметим следующее. Одним из основных периодов такого цикла является интервал принятия решения от получения необходимого результата, то есть формулирование и функционирование до определенного момента (до определенного фазового состояния) некоторой «исполнительной» системы. Это «материализованное» представление, созданная материальная совокупность может существовать и после получения результата, после получения реального удовлетворения потребности, вне субъекта действия и независимо от него как угодно долго, хотя в его сознании процесс функционирования системы и ее итоговое состояние сохраняется.

Следовательно, для субъекта значимым становятся две стороны реализованной системы: во-первых, оценка ее полезности или оценка степени действительного удовлетворения исходной потребности, во-вторых, насколько реализованная система может быть «использована» в последующем, насколько ее посредством могут быть «воспроизведены» результаты при возникновении аналогичной потребности в будущем. Те функциональные отношения оказываются вновь способными удовлетворить аналогичную потребность. Здесь важно, что сумма действий и использованных средств позволит удовлетворить эту потребность вновь без дополнительных размышлений – это становится «привычным». Важно, что «отработанная» система позволяет вновь и вновь реализовывать подобную потребность без ее (системы) существенного изменения. Таким образом, здесь мы сталкиваемся с существенным феноменом – закреплениемспособности конкретной совокупности (системы) к материализации определенного результата, с закреплением эффекта.

Если известно, что аналогичная потребность снова возникнет, должна ли всякий раз создаваться новая система? Нет, не должна. Можно получать в последующем аналогичные результаты в той же системе. В опыте субъекта действия должна сохраниться уже однажды реализованная система как возможность удовлетворения вновь возникшей аналогичной потребности. То, что он «проделал» однажды в длительном поиске, дает ему основания не повторять этот поиск и по возможности «устранить ошибки», приведшие к недостаточной удовлетворенностью действием. При последующих повторениях он будет стремиться ко все более рациональному в отношении затрат времени и энергии действию и ко все более высокому качеству результата (в соответствии с его опытом и в его системе оценок).

При многократных повторениях, если первичный результат в общем оказался удовлетворительным, снимается необходимость повторного поиска альтернатив решения и формулирования всех компонентов цели. Многократное достижение все более удовлетворительного результата постепенно снимает также необходимость уточнения соотношений средств, методов и условий в выбранном альтернативном варианте и позволяет всякий раз автоматически точно воспроизводить образ будущего результата.

Таким образом, в стадии принятия решения происходит постепенное свертывание процесса, и в пределе эта стадия сводится к практически мгновенному принятию решения при возникновении соответствующей потребности.

Следует отметить и глубокую связь в процессе становления между стадией решения и стадией «исполнения»: изменения, вносимые в процессе функционирования «исполнительной» системы, приводят к корректировке компонентов цели данного деятельного акта, а скорректированное решение в свою очередь приводит к тому, что при повторении деятельного акта «исполнительная» система оказывается уже скорректированной и т.д.

Наличие такой обратной связи «через шаг» приводит к полной «автоматизации» обработки «исполнительной» системы, возможной при выбранном альтернативном варианте, и, во-вторых, к ее стабильной целостности как функционального образования, обладающего определенным эффектом. При этом любой «сбой» в функционировании «исполнительной» системы, т.е. отклонение результата от нормы, приводит к необходимости «включения» стадии «предрешения» и соответственно к удлинению времени всего цикла деятельного акта.

Чем меньше удовлетворенность, тем хуже качество результата, и чем ниже вероятность действительного преодоления угрожающего воздействия, тем активнее поиск. И только постепенное снятие всех неопределенностей и действительная готовность к самозащищенности прекращает поиск, деятельность в этом направлении стабилизируется. Можно утверждать, что в функционально-логическом смысле структура деятельного акта универсальна. Могут меняться конкретные механизмы образования тех или иных его этапов, однако, в целом, его структура сохраняется. Этот факт П.К. Анохин подчеркивал в одном из своих выступлений: «Принципиально функциональная система дает универсальную структуру для любой деятельности, универсальный принцип функционирования»[110]. И еще здесь можно вслед за В.А. Карташевым, выделить следующие моменты приспособительной реакции системы: 1) целесообразная перестройка (формирование «исполнительной» системы в соответствии с принятым решением) под влиянием внешнего воздействия (исходной потребности); 2) «обработка» наиболее рациональных (в соответствии с опытом индивида) способов перестройки; 3) укрепление наиболее рациональных способов в опыте, в качестве средства преодоления подобных воздействий в будущем[111].

В конечном итоге функционирование и выживание любой системы определяется теми наиболее рациональными ее реакциями, которые закреплены в опыте.

Мы так подробно остановились на схеме процесса, называемого в соответствующей научной литературе деятельным актом, потому что полагаем с помощью этого исследования наиболее глубоким образом подойти к пониманию функционирования сегодняшних систем уголовного процесса и борьбы с преступностью, предупреждения правонарушений в России, выявить «сбои» такого функционирования, причины такого положения дел и попытаемся сформулировать научно-практические рекомендации по повышению эффективности этих систем.

Перейдем теперь непосредственно к более глубокому пониманию эффекта (эффективности) систем. Понятия «эффект» не существует вне понятий «взаимодействие, движение, процесс». Если в систему включается какой-то элемент (другая система) с известными степенями свободы, которые могут быть действительно реализованы, то совокупность этих свобод (как возможных отношений с другими элементами) определяет полезность элемента в системе, его функциональную «роль», его функцию. Эффект же проявляется только там и тогда, где и когда есть взаимодействие, движение, функционирование, и значит, изменение состояния, системы. Нет смысла говорить об эффекте отличной, неизменяемой системы, так же, как лишено смысла говорить об эффекте одиночного, не вступившего во взаимодействие элемента, хотя при этом он может проявлять собственный эффект, это будет следствием уже его внутреннего движения. Где проявляется какой-либо эффект, там необходимо существует взаимодействие, там существует движение (в широком смысле). Эффект системы (так же, как элементарные эффекты ее элементов и подсистем) является тем качеством целого, которое отличает его от качества составляющих его частей, т.к. это итог, следствие их взаимодействия. Это некоторый момент движения, результат интегрального взаимодействия частей целого в любой их конкретной взаимосвязи. Система, взаимодействующая с какой-либо внешней материальной совокупностью (средой) и предназначенная для изменения ее состояния посредством конкретного воздействия (а конечный результат определяется именно состоянием этой внешней совокупности) обладает направленным эффектом. Иначе говоря, если возникла необходимость в каком-то изменении какого-либо предмета (системы) и непосредственное изменение его невозможно, обращаются к какой-то совокупности средств, системе, которая способна изменить этот предмет нужным образом. Вот эту способность системы называют направленным эффектом. Кроме того, любой эффект, который может быть использован для удовлетворения конкретной потребности, можно назвать полезным эффектом, а систему в этом смысле – системой, обладающей полезным эффектом.

Эффект и результат имеют принципиальное отличие. Прежде всего, они различаются по принадлежности. Если результат связан с необходимостью реализации конкретной цели, и не имеет существенного значения в функциональном смысле та совокупность средств, которая даст необходимое удовлетворение потребности, то эффект связан с самой системой. Это, по определению В.А. Карташева, с которым мы согласны, «способность рассматриваемой совокупности быть в каждый данный момент в определенном состоянии внутренних взаимоотношений с учетом реальных условий и соответственно «производить» необходимые результаты, если это «потребовалось субъекту» действия»[112].

Эффект – это конкретное состояние данной материальной совокупности на текущий момент, и это состояние зависит только от ее собственных свойств и выбранного момента его фиксации при ее функционировании. Результат же необходимо соотносить с прогнозируемым субъектом состоянием системы на какой-то определенный момент (с моделью будущего результата, сформированной в процессе принятия решения), и только в этот момент оно, это состояние, может стать результатом. Другими словами, эффект – это объективное состояние совокупности в любой текущий момент, результат – «совмещение» ее конкретного объективного состояния с субъективным восприятием его полезности на фиксированном промежутке времени.

Однако, восприятие эффекта субъективно в отношении выбора фазового состояния функционирующей системы. Если рассматривается функционирование системы в соотношении с необходимостью реализации некоторой цели субъекта, то ее определенное фазовое состояние, соотнесенное по параметрам с исходной моделью, есть результат. Если же такого соотнесения не происходит, то это же состояние рассмотренное вообще в отношении полезности для субъекта, ест ее эффект. Следовательно, понятие «результат» имеет смысл только при рассмотрении «исполнительной» системы в составе конкретного деятельного акта, при рассмотрении же ее вообще для любого итогового фазового состояния применяют термин «эффект». В конкретную систему входят только те материальные образования (элементы, подсистемы) и только в таких взаимоотношениях, которые имеют какое-либо значение в образовании положительного эффекта или в получении требуемого результата.

Если в данной совокупности (системе) все ее части взаимодействуют в создании рассматриваемого эффекта, то она называется системой. Если же в ней какая-то часть взаимодействует в образовании эффекта (или результата), а другая нет, но если при этом она (вся система) рассматривается как общая целостность, то следует говорить о системе в составе этой целостности, но тогда эту систему образует только первая часть материальных образований, а не вся совокупность в целом. Та же совокупность, не образующая требуемого эффекта, перестает быть данной системой, хотя и остается взаимосвязанной и взаимодействующей, но при этом она может образовать другой эффект, в другом функциональном срезе и быть другой системой.

В.А. Карташев вводит в научный оборот и понятие «глобального эффекта», которое, думается, полезно и для нашей работы. Поскольку эффект есть следствие совокупного взаимодействия элементов, то для простой системы ее глобальный эффект при данном рассмотрении воспринимается субъектом однозначно, однонаправлено и не имеет в этом восприятии каких-либо дополнительных составляющих. Любой из элементарных (подсистемных) эффектов, в подсистеме какого порядка он бы ни образовывался, в конечном итоге направлен на формирование глобального эффекта всей системы (целостности).

Все подсистемы (элементы) условно имеют свою структуру результатов. Побочные подсистемы играют вспомогательную роль только относительно рассматриваемой основной системы и ее глобального эффекта, но при рассмотрении другого эффекта побочный в первом случае срез может оказаться главным.

Если в совокупность деятельности сложного функционального образования (системы) его глобальный эффект как способность осуществлять многообразие отношений с окружением может быть разложен на однозначно выраженные составляющие, то каждая из составляющих этого эффекта образуется своей, в общем случае самостоятельной системой, хотя и связанной определенным образом с другими. Интегральное проявление эффектов каждой из составляющих систем эквивалентно начальному глобальному эффекту. Система усложняется не на уровне глобального эффекта, а на уровне образования частных эффектов, т.е. внутри рассматриваемой системы как в главной, так и в побочной структурах. Например, частные обратные связи, реализуемые посредством достаточно сложных преобразований и охватывающие отдельные подсистемы любого порядка. Усложнение здесь заключается в факте образования связанности при включении.

Связанность же означает наличие у различных систем общих элементов, а это значит, этот элемент одновременно функционирует в различных функциональных срезах, что он принадлежит одновременно различным системам. Чем большему количеству систем одновременно принадлежит элемент, чем больше он имеет наблюдаемых связей с элементами этих различных систем, тем труднее понимание его роли в каждой из них, и следовательно, тем он сложнее сам по себе и в отражении сложности рассматриваемой системы как совокупности. Системы могут рассматриваться независимо постольку, поскольку функционирование их общих элементов в данном срезе не зависит от функционирования в другом, связанном срезе или эта зависимость определена для субъекта достаточно строго. Если же изменения в одной системе существенны для функционирования в связанной с ней, то они должны рассматриваться совместно. Понятно, что такое совместное рассмотрение двух и более систем повышенной сложности значительно затрудняет восприятие субъектом сути причинных отношений, усложняет представление в данном образовании, в том числе и о формировании конкретной составляющей глобального эффекта. При этом усложнены и отношения рассматриваемого образования с окружением. Дело в том, что разделение глобального эффекта на составляющие увеличивает количество наблюдаемых внешних связей, конкретизирует большее число элементов окружения, с которыми эти связи осуществляются, и поэтому представления о существования, и поэтому представления о существовании данного функционального образования значительно усложняется, независимо от того, насколько адекватны представления о внутренних взаимоотношениях включаемых систем.

Думается, что понимание сущности эффекта (эффективности) систем необходимо связать еще с некоторыми, близкими ему, понятиями, дополняющими это явление. Так, И.С. Моросанов, давая свое определение системы, делает очень ценное, с нашей точки зрения, уточнение: «Система – это множество элементов материальной природы с кооперативным управлением хотя бы одним общим ресурсом. Ресурс этот – как средство поддержания единства некоторой общности – либо непосредственно является источником жизнеобеспечения ее, либо опосредованно, определяя только условия существования (например, община в бассейне орошения одной речной долины»[113].

В так или иначе очерченной общности всегда можно обозначить входо-выходные потоки ресурсов, ограничивающие ее как единое образование, как систему. Никакая система не может существовать изолированно без потоков обмена с более общей системой, которую по отношению к данной системе принято называть «окружающей средой». Это означает с методологической стороны и то, что не может быть полного и непрерывного описания поведения любой динамической системы, т.к. ее состояние всегда зависит от состояния другой динамической системы, включающей эту как составную часть.

Таким образом, говоря о любой системе, нужно отдавать себе отчет, что границы ее условны, как условна и ее автономия.

В отличие от линейных, в нелинейных системах имеются неустойчивые, нереализуемые стационарные состояния. Это обстоятельство чрезвычайно важно, поскольку делает возможным обмен устойчивостью: стационарное состояние, бывшее до определенного времени устойчивым, становится неустойчивым и исчезает, а устойчивым и тем самым реализованным становится другое стационарное состояние, ранее бывшее неустойчивым. Такой обмен происходит либо самопроизвольно (в силу структурной неустойчивости системы), либо под влиянием внешних воздействий, достигающих критических значений.

Эволюция такой системы, если она имеет место, допускает различные пути осуществления. Связь потенциальности с нелинейностью неизбежно ведет к альтернативности потенциальных существований. «Потенциальность, – как пишет В.Н. Костюк, – означает наличие различных альтернативных возможностей между которыми происходит обмен устойчивостью»[114]. Мы согласны с таким пониманием и считаем его важным в контексте данного параграфа.

Всякий раз, когда стационарное состояние системы, соответствующее определенному качеству, существует актуально (в соответствующем системном пространстве-времени), стационарные состояния, соответствующие другим качествам, существуют (в данной системе) потенциально, вне ее пространстенно-временной определенности, и могут быть реализованы в других условиях. Такую скрытую альтернативность можно считать одним из характерных свойств потенциального существования, отличающих потенциальное существование от актуального.

Отсутствие в потенциальной реальности актуализованных частей не препятствует наличию в ней потенциальных альтернатив, которые с позиций актуального бытия несовместимы между собой. На содержательном уровне эту проблему рассматривал уже Лейбниц: «Все возможное требует существования, и поэтому (любое возможное и существовало бы, если бы этому не препятствовало другое возможное, которое также требует существования и несовместимо с первым»[115]. По мнению Лейбница, из двух альтернатив реализуется та, которая более совершенна: «осуществляется же то возможное, которое совершеннее противоположного»[116], а большее совершенство чаще всего отождествляют с большей вероятностью, говоря, что из различных потенциальных альтернатив реализуется та, которая обладает большей вероятностью.

В целом же, механизм актуализации потенциальности остается непонятным. Поэтому современная наука идет здесь разными путями. В физике возникли понятия неравновесия, нелокальность и спонтанного нарушения исходной симметрии. В теории самоорганизации – понятие критического поведения системы при определенных значениях управляющих параметров, в теории систем – понятие динамического хаоса.

И еще одно понятие, которое необходимо отметить в данной части параграфа, это понятие оптимизации системы. Определение качества системы с помощью механизма показателей (критериев) часто не является самоцелью. Показатели используются не только для того, чтобы установить удовлетворение системы предъявленным требованиям, но и для ее улучшения. Последнее осуществляется путем достижения экстремальных (максимальных или минимальных) значений критерия.

Мы согласны с В.Д. Могилевским, пишущим, что процедура (процесс) управления системой для достижения экстремального значения критерия ее качества называется оптимизацией системы. [117]. При этом управление понимается в широком смысле, как целенаправленная трансформация структуры системы, ее параметров, введение новых связей – собственно управлений.

В общей системе показателей качества можно выделить динамические показатели, тесно связанные с проблемой оптимизации. В общем случае управляемой системы интерес представляют два показателя качества, фиксирующие куда приходит система в результате управления и как она попадает в конечное состояние.

Задача сравнения решалась бы просто, если бы удалось сформулировать единый показатель оценки системы. Однако исследователю приходится принимать во внимание множество факторов, содержащих информацию о свойствах системы, да еще над ним давлеет стремление сделать систему наилучшей, т.е. добиться экстремальных значений многих показателей, но сравнение по многим критериям неосуществимо. Таким образом, очевидно сформулировать единый показатель качества, включающий в виде составляющих все локальные требования к системе. Это особенно характерно для сложных многофункциональных систем, например, экономических или правовых. Вообще понятие рейтинга (например, показатель Доу-Джонса с США или индекс Никкей в Японии) отражает стремление описать одним числом состояние, зависящее от множества факторов. Поэтому, отсюда, система называется оптимальной, если в процессе оптимизации удалось найти и реализовать управления, доставляющие экстремальное значение критерию (критериям) качества и удовлетворяющие ограничениям. И последнее, только тогда можно выбрать оптимальное поведение системы, когда только достоверно известны поведение изучаемого объекта на всем интервале управления и условия, в которых происходит движение.

Проблема измерения объективизации управления системами и, особенно, социальными системами, всегда упирается в понимание и выделение результатов управления – объективных факторов управления. Ведь в обществе действует одновременно и постоянно множество видов управления и механизмов саморегуляции, которые только в совокупности придают ему определенный уровень управляемости. В многообразии реальной жизни социума очень непросто выделить собственно государственное управление, найти результат именно его активности, измерить и оценить. И первая трудность состоит в выяснении того, действительно ли возник результат, например, государственного управления. Иными словами, то, что происходит в сообществе, социуме, является ли на самом деле результатом государственного управления, а не действия других компонентов системы.

Второй аспект связан с поиском и определением источника результата управления, что же из всего, вовлеченного в управленческий процесс, выступило действительным источником соответствующего конкретного результата управления. Важно проанализировать и наличие взаимозависимости между целями (задачами), заложенными в управленческих решениях и действиях и реально полученных результатах. Причем необходимо установить и определенные временные пределы такой взаимозависимости. Тут многое зависит от того, насколько государство сочленено с обществом, какими сферами и в каком объеме оно управляет. Каждый орган и подсистема органов должны производить тот результат управления, ради которого они созданы, и поучение которого предусмотрено в их компетенции. Следует подчеркнуть, что в государственном управлении результат управления имеет сообщающий, суммируемый характер, то есть он оценивается с точки зрения интересов общества, человека и исторической перспективы. Системная организация общества (социума) предполагает и системное суммирование результатов, выполняемое государственным управлением, которые только при комплексном обобщении свидетельствуют о своей роли. Не может быть последнего, если результаты управления взаимно поглощают друг друга или если один результат получается за счет другого. Именно положительная совокупность результатов управления дает гармоничность общества (социума).

Управление может быть эффективным и неэффективным. Эффект есть сумма двух моментов: 1) разницы между результатом и затратами, свидетельствующей о положительном «сальдо», пользе и 2) способности этой разницы удовлетворять реальные жизненные потребности. Выделяют, так называемый, производственный эффект, который возникает когда тот или иной управляемый объект призван производить строго определенную продукцию или оказывать такую же четко обозначенную социальную услугу (скажем, расследование уголовного дела). Такой эффект управления заключается в соотнесении результатов, полученных на выходе услуги (продукта) из стадии деятельности, и затрат на его осуществление (изготовление). При этом необходимо постоянно совершенствовать критерии и показатели, придаваемые такому эффекту, сравнимые социальные характеристики.

Выделяют в специальной литературе, как вид эффекта управления, и социальный эффект. [118] Это совокупный и общий положительный результат, который получает общество (социум). Другими словами, социальный эффект получается в течение и в итоге всего жизненного цикла идеи, организационной формы, социальной нормы и т.д. Он является совокупным и общим для всей системы, характеризует ее состояние в целом; показывает актуальность, рациональность любого труда; характеризует рациональность и общественных структур. Сущность социального эффекта видится и в том, что он должен быть устойчивым, воспроизводящимся, прогрессирующим, то есть, служить источником и средством для последующего развития, выступать постоянным звеном в воспроизводстве общественной жизни. Государство ответственно за все общество, за всю систему происходящих в нем явлений, отношений и процессов. Поэтому, на наш взгляд, абсолютно прав Г.В. Атаманчук: «…Совершаемое им должно измеряться и оцениваться, главным образом, по социальным эффектам управления».[119] Но общая социальная эффективность государственного управления достигается усилиями двух компонентов системы последнего: государства, его органов, служащих, и общества, его управляемых объектов и самоуправленческих структур.

Какие проблемы решают управляющие компоненты, каким образом (формы, методы), какие затрачивают общественные ресурсы – вот вопросы, на которые необходимо дать ответы, чтобы оценить эффективность любого управления. Есть критерии и для характеристики качества (уровня) всей системы государственного управления. Прежде всего, это целеориентированность (целесообразность, целевая обоснованность) организации и функционирования государственно-управляющей системы, ее подсистем и других организационных структур, которая определяется через степень соответствия их управляющих воздействий целям, объективно исходящим из их положения и роли в обществе. Причем речь идет не только о целях, зафиксированных в правовых статусах, сколько о целях, которые практически, на самом деле реализуются в жизни. Такая целеориентированность определяется путем изучения и оценки организационной, нормативной и другой деятельности управляющих систем с точки зрения соответствия ее целевой направленности, установленной для них. Таким способом можно познавать и смысл активности любой структуры, избегать как дублирования, так и отсутствия управляющих воздействий на отдельных участках общественной жизни.

Ко второму критерию социальной эффективности государственного управления относятся затраты времени на решение управленческих вопросов и осуществление управленческих операций. Это время, которое тратится на внутреннюю управленческую деятельность, т.е. на обработку и прохождение управленческой информации от «входа» до «выхода» любого участка в государственно-уравляющей системе. Исторически давно выведен закон экономии времени. Экономия времени есть слагаемое эффективности, ведь чем меньше затраты времени на выполнение единицы работы, тем выше ее производительность. Сложность, динамизм и неустойчивость общественной жизни (как и любой социальной системы) лишь усиливают значимость экономии задач времени. Эффективность всегда измеряется по действительности, а не потому, что должно быть или вменено кому-то в обязанность. Можно иметь много прекрасно нормативно закрепленных обязанностей, но не исполняемых либо исполняемых не лучшим образом на практике. Поэтому стиль функционирования государственно-управляющей системы с позиций критерия эффективности тоже может учитываться.

Четвертый критерий социальной эффективности здесь отражает сложность организации субъекта управления, его подсистем и звеньев. Такая сложность непосредственно влияет на внутреннюю жизнедеятельность той или иной организационной структуры (реализацию внутренних функций) и формирование управляющих воздействий (осуществление внешних функций). «Системный подход к изучению государственного управления позволяет осмыслить его как функционирование нескольких сложных систем, среди которых:- система управляющая – государство как управляющий субъект управления;- система управляющая – общество в целом и его компоненты, подверженные государственному воздействию как объекты управления;- система взаимодействия – различные институты государства и общества, реализующие связи: прямые и обратные, вертикальные и горизонтальные, подчиняющие и поддерживающие и др.».[120] В.А.Козбаненко говорит об этом так: «Система государственного управления образуется подсистемами целей и принципов осуществления властно – управленческого воздействия на общественную жизнедеятельность, выражаемого обычно в правовых формах, и включает организационные структуры государственного аппарата (гос. органы), систему государственной бюрократии (персонал гос.службы), совокупность реализуемых функций и используемый при этом комплекс методов, средств и ресурсов, а также прямые и обратные взаимосвязи между субъектами и объектами управления, необходимые при этом информационные потоки, документооборот и т.п.». [121]И еще одним критерием можно считать общие (совокупные) – экономические, социальные, технические, кадровые и другие – издержки на содержание и обеспечение управляющей системы. При их анализе и оценке следует учитывать взаимозависимость между стоимостью управления и социальными результатами деятельности управляемых объектов.

Обществу, государству нужны данные о характере и уровне функционирования не только системы государственного управления в целом (общая социальная эффективность), государственно-управляющей системы и ее крупных блоков (специальная социальная эффективность), но и соответствующих (конкретных) ее элементов. И вот такой конкретной социальной эффективности, то есть деятельности каждого управленческого органа и должностного лица, каждого единичного управленческого решения, действия, отношения надо также придавать большое значение при измерении государственного управления. Этот критерий необходим, так как общая и специализированная социальная эффективность является следствием («суммой») конкретной социальной эффективности отдельных управленческих усилий. Поэтому степень соответствия направлений, содержания и результатов управленческой деятельности органов и должностных лиц тем же параметрам, которые обозначены в правовом статусе органа и государственной должности, является важным критерием конкретной социальной активности. Любое отклонение здесь не должно признаваться рациональным и эффективным, то есть, каждый должен заниматься своим делом.

Следующий критерий конкретной социальной эффективности видится в законности решений и действий органов государственной власти и их должностных лиц. В принципе, каждое управленческое решение и действие должно служить людям, социальным системам общества. Тем самым содержание любых управленческих решений и действий с точки зрения отражения в них запросов и нужд людей может также выступать критерием конкретной социальной эффективности. Еще одним таким критерием может служить реальность управляющих воздействий. Жизнь требует, чтобы управление было не мнимым, предоставленным в виде добрых пожеланий и прогнозов, а действительно влияющим на управляемые процессы, переводящим их в другое состояние, более эффективное.