Системное мышление в социальном и правовом познании

Пока еще преждевременно говорить о широком внедрении системных идей и принципов в социальное познание. В настоящее время они фактически лишь используются в той или иной форме в различных разделах науки об обществе.

В 1960-х началось развитие новой ветви кибернетики, нацеленной на исследование отношений между наблюдателем и изучаемой им системой. Эта дисциплина, известная как кибернетика второго порядка, впервые рассмотренная в исследованиях Хайнца фон Ферстера, изучает то, как люди создают модели систем, частью которых сами являются. Кибернетика второго порядка нашла применение в терапии семейных отношений и в анализе социальных систем. Развивали ее работы Франческо Валера и Умберто Матурана.

Системное мышление внесло вклад в развитие многих областей, повлияло на работы таких известных зарубежных ученых, как Стивен Хоукинг (физика и космология), Ричард Доукинс (эволюционная биология) и др. В своей известной книге «Пятая дисциплина» Питер Синге сделал системное мышление инструментом анализа проблем менеджента и лидерства и предложил использовать системные архетипы для решения проблем бизнеса[20]. Бурно, на наш взгляд, в последние годы идет внедрение системного инструментария и в России, особенно в науку управления и менеджмента. Приведем лишь несколько из соответствующих свежих исследований: «Теория систем и системный анализ в управлении организациями. Справочник: учебное пособие/под ред. В.Н. Волковой и А.А. Емельянова» (2009); Дрогобыцкий И.Н. «Системный анализ в экономике: учебное пособие» (2009); Фрейдине Е.В. «Исследование систем управления: учебное пособие по специальности «Менеджмент организации» (2009).

В сфере социального познания системный подход может рассматриваться не столько как детально разработанная методология исследования, сколько как требование по разработке подобной методологии, диктуемое реальным разрывом между задачами, стоящими перед социальными науками, и фактически полученными ими результатами. В этом смысле системный подход означает лишь определенную ориентацию социальныхисследований, наиболее адекватную современным задачам обществознания. Речь идет о построении содержательной социологической интерпретации основных принципов, понятий и логических процедур исследования, которые характеризуют системный подход в целом.

Необходимо остановиться и на самом понятии методологии.

На сегодняшний момент во многих областях науки исследователи проявляют малую осведомленность о методологии. Нередко бытует даже предубеждение против нее, понимаемой упрощенно – как некоторой абстрактной области философии, не имеющей прямого отношения к потребностям науки и практики. Это объясняется и тем обстоятельством, что в самой методологии остается еще много неясного в ее сущности, соотношении методологии и философии и т.д. Особенно неясной областью в этой сфере является методология для практических работников. Однако, в современном быстроменяющемся мире человек может эффективно действовать лишь обладая готовностью усваивать новую информацию, адаптироваться к самым различным переменам в обществе и на этой основе постоянно перестраивать свою деятельность, осваивая ее новые виды. То есть, овладевая теми компонентами, которые являются основой методологии как учения об организации деятельности. Мы, вслед за Новиковыми А.М. и Д.А., будем определять методологию очень широко – как учение об организации любой человеческой деятельности: и научной, и любой практической профессиональной деятельности[21].

Как только нам становится нужна продуктивная деятельность, возникает необходимость ее организации, то есть необходимость применения методологии. Отсюда, мы согласимся и с другим мнением вышеназванных авторов, что на повестку дня встает вопрос о методологической подготовке современного человека, начиная со школьной скамьи. «Сегодня в условиях нестабильности жизни общества и вследствие этого необходимости постоянного включения в инновационную деятельность практически каждому специалисту даже для работы в сугубо прагматических областях нужна определенная научно-исследовательская подготовка»[22]. Стоит ли напоминать, что и для кадров правоведов, участвующих в построении в России правового государства все это «архиважно».

Если вернуться непосредственно к теме нашего монографического исследования, то выделим и еще одно правильное, на наш взгляд, наблюдение Новиковых: недостаточное внимание многих авторов к достижениям кибернетики, теории систем, системного анализа, теории управления и т.д., которые могут (и должны!) быть применены в построении методологии[23].

Вспомним высказывание Ю.И. Черняка о том, что системный подход есть «система по созданию систем»[24]. Суть этого высказывания в том, что системный подход – это система научных знаний, применяемая для создания (проектирования) еще более сложных систем, и выполняющая, при этом, функцию методологического знания. Но роль такого методологического знания в настоящее время стремительно повышается в связи с постановкой и увеличением количества крупномасштабных проблем мирового масштаба, требующих эффективного решения. Уверены, что это касается, например, и проблем борьбы с преступностью, улучшения деятельности систем уголовной юстиции и уголовного процесса. Джон Ван Гиг отмечал: «Лишь в настоящее время мы приходим к пониманию того, что цель состоит не в получении результатов… – скорее она заключается в постановке более глобальных проблем…, которые стимулировали бы созидательный процесс»[25].

В начальной фазе любого научного исследования всегда присутствует некий «элементаризм». В этой связи, важно вовремя от него освободиться и знать критерии перехода к системному мышлению, ведь исследование систем должно базироваться, как указывалось выше, на системный подход, отражающий системный стиль мышления. А.А. Богданов, результатами своих исследований предвосхитивший кибернетику, отмечал: «Человечеству нужен новый способ мышления»[26]. И мы в этом смысле присоединяемся к мнению Н.И. Бондаренко, которая пишет: «Таким способом… является системный (кибернетический) способ мышления, через выявление и разрешение противоречий на основе практического применения законов материалистической диалектики. Сущность системного способа мышления субъекта состоит… в следующем:

- первоначально определяется объект исследования и представление о желаемом его состоянии, формируется цель функционирования объекта и критерий, по которому оценивается степень ее достижения;

- затем контролируется фактическое состояние исследуемого объекта;

- далее оба состояния: желаемое и фактическое, как две противоположности, сравниваются по одной и той же системе показателей и между ними выявляется отклонение – различие (действует закон единства и борьбы противоположностей);

- выявленное различие формируется в противоречие, определяется способ и средства разрешения противоречий (действует закон перехода количественных изменений в качественные и качественных в количественные);

разрешение противоречия достигается переводом системы из одного состояния в другое, наиболее соответствующее желаемому (действует закон отрицания отрицания)»[27].

На наш взгляд, это очень конструктивный подход, и мы будем его применять в нашей научной работе.

Много полезных выводов о системном мышлении сделано в работе Дж. О’Коннора и Иана Макдермотт «Искусство системного мышления: Необходимые знания о системах и творческом подходе к решению проблем», переведенном с английского языка и изданной в 2010 году. Выделим, на наш взгляд, самые важные из них:

- системное мышление обращено к целому и его частям, а также к связи между частями; оно изучает целое, чтобы понять части;

- системное мышление освобождает от необходимости посвящать годы изучению отдельных областей знаний и позволяет увидеть связь между разными дисциплинами; оно дает возможность предсказывать поведение систем в самых разных областях;

- системное мышление нужно использовать для непосредственного решения проблем, и в первую очередь – для преодоления мышления, порождающего проблемы; оно не просто комплексное и всестороннее, но и вертикальное, и горизонтальное, и глубокое, и цикличное;

- мы сами представляем собой непременный элемент всех своих проблем и, как сказал Эйнштейн, не в состоянии решить проблему, оставаясь на том же уровне мышления, который ее породил;

- системное мышление требует, чтобы мы пересмотрели наши представления о причинах и следствиях;

- мы видим то, что ожидаем увидеть; наше видение мира определяет способ мышления; так возникает ограничивающая нас модель мира; системное мышление позволяет видеть мир в ином ракурсе, обращая внимание на взаимосвязь событий, на то, как из этой взаимосвязи возникает нечто большее и целое;

- фундаментальный принцип системного мышления заключается в том, чтобы видеть события в самых разных ракурсах; а многообразие ракурсов, в свою очередь, дает возможность видеть различные аспекты явлений и механизм усиливающей обратной связи;

- чтобы найти решение, нужно взглянуть на структуру ситуации со стороны; задать себе вопрос: что мешает ситуации измениться? И, выйдя за пределы системы, можно получить шанс ее изменить;

- если нет понимания системы, может получиться так, что при самых больших усилиях результаты окажутся ничтожными;

- один из подходов к изменению системы состоит в том, чтобы найти ее самое слабое звено;

- постоянное совершенствование может приносить плоды, если рассматривать систему в целом, направляя усилия на улучшение самых слабых или самых медленных звеньев; во многих случаях первоисточник ограничения системы – «очевидная» и потому не подвергаемая сомнению ментальная модель; изменение которой ведет к порождающему обучению; а оно, в свою очередь, навсегда избавляет от возможности возникновения проблемы в будущем.

Вообще в социологии принято выделять два основных подхода к исследованию общества. Это структурно-функциональный анализ, который исследует особенности развитого общества, определяющую роль способа производства по отношению к другим сторонам общественной жизни, противоречия между материальными и духовными явлениями жизни, специфические особенности и сложность выражения экономических отношений через взаимодействие политических, правовых и других отношений, существующих в обществе. Другой подход – генетический анализ. Его задача – понимание общества как развивающегося целого, выделение качественных особенностей его развития. И здесь очень остро встает задача учета динамического фактора процесса, так как в социально-экономических системах некоторые параметры могут быстро приближаться к предельно допустимым значениям, что требует адекватной реакции. Итак, совершенная информационная модель изучаемого объекта должна отражать не просто его статическое состояние, а состояние в динамике, в изменении, включая тенденцию этих изменений.

Объект должен рассматриваться и во взаимодействии с внешней средой (о чем мы ранее писали), как открытая система, причем в рациональном взаимодействии с точки зрения перспектив осуществления долгосрочной прогрессивной коэволюции объекта со средой. Само познание внешней среды предполагает также не только знание ее параметров в статике, но и прогнозирование возможных результатов воздействия на среду. Принятие решений при управлении сложными социальными системами без системного к ним подхода, без учета динамических факторов, выбора лучшего варианта модели – обречено на неэффективность, неудачу, может обернуться разрушительными последствиями. Чем слабее научное обоснование социальной практики, тем более деструктивны ее последствия. Как правило, все социальные и другие столь же сложные системы – нелинейны. В них возможны коренные изменения структурных связей, кризисы и катастрофы. Согласно принципу необходимого разнообразия Эшби, в сложных самоорганизующихся системах сложность регулятора должны быть не ниже сложности самой регулируемой системы. Принципиальные трудности возникают при создании глобальных социально-экономических моделей развития. Объект этих моделей столь многофакторен, что, по существу, речь идет о создании совокупности моделей тех или иных сторон развития общества и последующей их интеграции в единую структуру. Нарушение при этом каких-либо объективных оснований может привести к односторонности в отображении объективных процессов, утрате адекватности. При создании глобальных моделей огромное значение имеет фактор неопределенности двоякого рода: объектный (в объекте деятельности всегда может обнаружиться такое последствие, которое в силу сложности опосредующих связей или отдаленности последствия от воздействия во времени нельзя было предусмотреть) и субъективный (нельзя в одной модели сразу предусмотреть все возможные события в деятельности людей).

Деятельностный динамизм глобальной модели всегда предполагает выбор в условиях неопределенности, однако, такая модель, характеризующая каждую ситуацию, каждое последующее состояние моделируемого объекта делает выбор более обоснованным. Наиболее гибким методом исследования подобных процессов является метод сценарного подхода, ориентированный на использование сценариев как самостоятельного исследовательского инструмента или вспомогательного средства при применении других подходов. Под сценарием в самом общем виде здесь понимают динамическую последовательность возможных событий, фокусирующую внимание на причинно-следственные связи между этими событиями и точками принятия решений, способных изменить их ход и траекторию движения во времени всей рассматриваемой системы в целом или отдельных ее подсистем. В этом смысле сценарий можно рассматривать как возможную «будущую историю». Построение и изучение сценария и представляет содержание сценарного анализа.

Что касается методологии прогнозирования, то здесь, на наш взгляд, в качестве центральной проблемы выступает диалектика устойчивого и изменяющегося. Действительно, формируя прогноз, мы пытаемся средоточие изменений выразить какими-то устоявшимися, застывшими формами. Для того, чтобы предсказать будущее событие, мы пытаемся найти какой-то устойчивый закон, какой-то надежный алгоритм. Все изменения закономерны, и, чтобы постигнуть будущее, надо открыть закон этих изменений. Таким образом, установка на поиск закономерного есть одновременно установка на поиск устойчивого, прочного, неизменного. Законы обладают предсказательной силой, но их роль в прогнозировании крайне ограничена. Законы хороши, когда надо предсказывать какие-то масштабные сдвиги, крупные процессы, т.е. там, где, несмотря на сумму локальных изменений, заметно остается в явлениях прочное, устойчивое. И те же законы почти полностью отказывают, когда надо предвидеть отдельные события. В итоге мы вынуждены отметить действенную роль законов в процессе прогнозирования.

Среди достаточно многочисленных методик современного прогнозирования по существу нет ни одной, которая основывалась бы на действии законов, хотя законы позволяют предвидеть не одну лишь устойчивость, но и те или иные сдвиги. Главным инструментом современного прогнозирования служит моделирование. Метод моделирования особенно эффективен там, где нет достаточно строгих теорий. Теорию же в известном смысле можно понимать как логически непротиворечивую и взаимосвязанную совокупность законов. Действительно, всякая достаточно совершенная теория означает нахождение устойчивого в явлениях. Ее предсказательная сила, ее прогнозный потенциал аналогичен прогнозному потенциалу закона. Однако в случае сложных и особенно сверхсложных систем на первый план, оттесняя теорию, выходит понятие модели, позволяющее ориентироваться в таких областях познания, где еще не созрели условия для выработки достаточно глубоких и точных теорий.

Для прогностики ведущей функцией модели является функция замещения, т.е. способность модели замещать изучаемый оригинал. Поскольку прогнозирование направлено на изучение будущего, постольку прогностика всегда имеет дело только с моделями, но не с оригиналами. Подчеркнем еще одну тонкость: прогнозируемые объекты и процессы, тенденции, к изменению которых и привлекают прогнозиста, как раз и являются теми первичными моделями, от которых начинают разворачиваться процессы прогнозирования. Таким образом, прошлое и настоящее являются как бы моделью будущего. Чем неустойчивей, чем изменчивее прогнозируемый объект, тем сложнее прогностическая задача. В этих случаях обнаруживается малая «модельная» пригодность самих объектов и возникает необходимость построения дополнительных специальных прогностических моделей. Последние могут иметь самый различный характер, но должны обладать двумя важнейшими характеристиками: они должны быть самостоятельны по отношению к объекту, а также обладать способностью изменяться, развиваться быстрее прогнозируемого объекта. Последнее свойство лежит в основе прогностического опережающего моделирования. [28]

Процесс прогнозирования всегда связан с построением той или иной модели (часто достаточно упрощенной), которую затем искусственно подвергают ускоренному развитию с помощью какого-либо прогностического метода до некоторого нового состояния, соответствующего, по мнению прогнозиста, будущему состоянию оригинала в заданном интервале времени и потому доставляющего информацию о будущем. Информация, полученная с помощью трансформированной прогностической модели и зафиксированная в соответствующей знаковой форме, собственно и есть прогноз.

Возникает важный вопрос достоверности полученного прогноза. Прогноз можно считать достоверным, если оригинал в своем развитии пройдет тот же путь (в заданных пределах точности), который в ином масштабе времени прошла модель. Если оригинал, т.е. объект в реальной действительности, подвергается целенаправленному воздействию, изменяющему траекторию его развития в нужную сторону, возникает ситуация, исключающая дальнейшее совпадение состояний объекта и модели, можно говорить лишь о потенциальной достоверности прогноза. Если же объект самопроизвольно будет развиваться по другой траектории, то это уже недостоверность прогноза.

В прогностическом моделировании существенной оказывается и функция, связанная с упрощением, если речь идет о сложных системах. При этом особенно остро встает вопрос о деталях, которые можно отбросить как несущественные. Это объясняется тем, что мы имеем дело с моделями и объектами, развивающимися во времени, а несущественная сейчас деталь может неожиданно развиться до степени весьма существенной.

При наличии в системе целей, прогнозирование становиться возможным не в силу знания причин, а путем угадывания целей и их анализа.[29] Этот метод позволяет составить достаточно обоснованные прогнозы очень сложных систем. Мы можем иметь крайне смутное представление о строении и функционировании системы, однако, если мы знаем ее цели, мы можем с достаточной уверенностью предсказать ее поведение. Несомненна значимость целевого метода при построении прогностических моделей социальных систем.

В своей работе «Понятие целостности и его роль в научном познании»[30] И.В. Блауберг и Б.Г. Юдин исследуют некоторые проблемы, разработка которых, и по нашему мнению, может способствовать проникновению в сферу социального познания (в том числе, и правоведения) системных методов анализа. Первая из таких проблем связана со специфически системной задачей расчленения исследуемого объекта. Они выдвинули интересное предположение о необходимости построения «синтетических социальных моделей», в которых накладываются друг на друга горизонтальное членение общества на уровни социальной системы (общество в целом – социальные группы высшей степени общности – социальные группы низшей степени общности и т.п.) и вертикальное членение на определенные сферы общественной жизни – экономику, политику, нравственность, сферу искусства и т.п., которые выступают как глобальные, относящиеся к любому уровню социальной организации.

По мнению К.В. Блауберга и Э.Г. Юдина, наиболее актуальная проблематика современных социальных исследований сосредоточивается вокруг построения социальных моделей, в которых учитывались бы оба этих уровня. «Синтетические модели» способны обеспечить более полное описание социальных систем. Другая важная проблема, по мнению этих авторов, представляет собой одно из конкретных выражений общесоциологической проблемы соотношения социального и индивидуального. Возникающая здесь методологическая задача связана с поиском оптимальных способов сочетания в одной модели совокупности требований, идущих от общества, с требованиями, идущими от индивида. И в этом случае, по их мнению, решение следует искать на пути построения соответствующих синтетических моделей, в которых фиксируется некоторая относительно устойчивая группа ценностей, своеобразный ценностный вариант.

Обычно в социальных организмах одновременно действует несколько различных систем ценностей (в узком смысле, как ценности, определяющие общую ориентацию жизнедеятельности человека). Ценности и нормы, присущие данной социальной системе как целому, обеспечивают устойчивость системы путем регулирования социальных отношений и в значительной мере определяют пути ее развития. Реальное действие системы ценностей, утверждают И.В. Блауберг и Э.Г. Юдин, складываются как результат взаимовлияния и взаимоопределения требований, идущих от системы норм и идеалов и от системы ценностей в узком смысле, связанных со структурой и развитием личности. Целостный инвариант данной социальной системы реализуется через определенную совокупность различных вариантов, т.е. разных (по своему строению и составу) систем ценностей. При этом для общества в целом важно, чтобы все варианты в конечном счете выражали инвариант или хотя бы находились с ним во вполне определенном соответствии. Для группы (или индивида) важна не только согласованность ее варианта с инвариантом, но и сохранение вариантности – одного из основных условий индивидуализации группы или личности.

Все эти факты – а их число можно, конечно, увеличить – показывают, что системный подход – это не только сферы отвлеченной науки. Наоборот, он выдвигается на передний план именно там, где возникают особенно острые практические проблемы.

Вообще описание поведения систем, элементы которых осуществляют индивидуальное целеполагание – сложнейшая область системных исследований. В первую очередь это относится к анализу функционирования социально-экономических систем как результата деятельности человека. В связи с этим и анализ целеполагания как элемента человеческой деятельности остается актуальным направлением, требующим новых подходов. Эта позиция активности предполагает, что в человеческом поведении особую роль приобретает «детерминация будущим», сознательно поставленные ориентиры действия. Они позволяют строить оптимизацию взаимодействия со средой на изменении последней в нужном направлении, на создании необходимых культурных, социальных, правовых и технических средств.

Однако, количественная, качественная и структурная сложность мира человека и его собственных потенций требует и сложных форм индивидуального поведения и целеполагания. Чем больше постановка цели зависит от оценки ее достижимости, от наличных возможностей, от наличия и характера средств, тем сильнее ограничение, которое накладывает будущее.

Индивидуальный жизненный ресурс ограничен, поэтому человек вынужден выстраивать свои цели и ценности в некоторую иерархию, определять для себя их приоритеты. Чем меньше становится ресурс индивида, чем жестче делается система ценностей, иерархичность выявляется все сильнее, а число элементов уменьшается. В этом смысле любая система целей и ценностей – вынужденный результат.

Состояние любой реальной системы определено неоднозначно. Существует множество допустимых состояний, на котором задано отношение предпочтения. В распоряжении общества имеются рычаги, позволяющие воздействовать на систему и переводить ее от одного состояния к другому. Поэтому рассматриваются те состояния реальной системы, такой режим ее функционирования, которые должны стать вершиной ее существования. Учитывается и то, что в пространстве системных параметров имеется лимитированность ресурсов, ограничивающее движение в предпочтительном для системы направлении. Программа-максимум, к реализации которой следует стремиться, состоит в организации оптимального функционирования, т.е. обеспечение для всех параметров системы значений, соответствующих «оптимуму».

В идеале, реальная социальная система должна рассматриваться как находящаяся на пути к оптимальному состоянию. Достигшая режима оптимального функционирования система совершенна, но сам путь к построенному в теории совершенному образу социума приходится искать в бездне противоречий реальной жизни. Мы тут согласны со следующим мнением: «Этот путь состоит в постепенном наделении элементов реальных систем свойствами, которые были бы присущи им в режиме оптимального функционирования; естественно, предполагается, что элементы не будут претерпевать качественных изменений ни при переходе в совершенное состояние, но после приобретения ими соответствующих свойств в преддверии такого перехода»[31].

В исследованиях по теории оптимального функционирования неоднократно изучался вопрос, что делать при возникновении тех или иных неопределенных обстоятельств, способных изменить условия реализации оптимального плана. Обычно отвечают, что если изменения малы, то можно обойтись корректировками на базе постоптимизационного анализа, если же они значительны, то оптимальный план необходимо составить заново.

Второй случай приводит к задаче достижения режима оптимального функционирования, потому что даже если система находится в этом режиме до происшедших изменений, они вывели ее из этого режима. Уже давно высказывалось мнение, что оптимизация лишь тогда обретает подлинную ценность, когда очерчивается круг практических задач, лучше всего решаемых с ее помощью. Невозможно представить себе реализованными все те многочисленные «если» в представлении набора сравниваемых между собой планов, ведь весь арсенал средств, необходимых для такого сопоставления, неизмеримо богаче самой проблемы, ради решения которой эти средства пришлось бы создать.

Правы авторы, признающие: «Оптимизации поддается лишь то, что делается регулярно (а не один раз) при сходных условиях, либо то, относительно чего имеется достаточно полная (по существу, а не по форме, не по количеству показателей и объему данных) информация или же вполне ясное теоретическое представление»[32].

Однако, в целом достоинства оптимизационного подхода (метода) неоспоримы, а их применение и в контексте нашего научного исследования, думается, будет весьма эффективным.

Посмотрим на нашу проблему еще с одной стороны. В последние десятилетия предпринимается попытка развить междисциплинарный подход в современной науке. Подход, позволяющий с единой точки зрения взглянуть на многие явления, на объекты, изучаемые в разных научных дисциплинах. Этот подход называют теорией самоорганизации или синергетикой. Сейчас этот междисциплинарный подход все шире используется в стратегическом планировании, при анализе исторических альтернатив, в поиске путей решения глобальных проблем. Активно применяющаяся по отношению к физическим, химическим и биологическим объектам синергетика имеет большое будущее и в области социальных наук.

Понятие научной парадигмы в широкое употребление ввел Томас Кун, книга которого «Структура научных революций» появилась в русском переводе в 1977 году. Согласно Куну, парадигма есть понятийная система, которую принимает сообщество ученых и которая обеспечивает их схемами проблем и решений. Признаки становления новой парадигмы уже различимы. В естествознании все чаще говорят о междисциплинарности, комплексности, системности; в философии все больший вес приобретают такие понятия, как синтез, всеединство, целостность и т.п. «Главная трудность состоит в том, что меняется сама парадигма, так как вместо господствующей концептуальной системы приходится иметь дело с перестройкой научных платформ. Концепции современного естествознания находятся в состоянии брожения, обновления, переосмысления».[33] И еще одно, правильное, на наш взгляд, мнение: «В новой парадигме преподавание не может быть изложением готовых истин. Поиски, сомнения, переживания должны сопровождать обучение, вовлекая в этот процесс всех участников».[34]

Есть и другие мнения. Современные системные исследования имеют устойчивую тенденцию к расширению сферы своих исследований, включению в нее анализа самых разных типов систем. Поведение этих систем столь разнообразно и специфично, что возникает вопрос о невозможности их исчерпывающей характеристики в рамках какой-либо одной формальной теории. В методологическом плане делается заявка на отказ от использования понятия «система вообще». На уровне оснований системных исследований и предлагается искать опору в свойствах обширных, но частных классов систем. Имеется в виду отказ от претензий на единую всеобъемлющую теорию, на общий метод изучения всего многообразия системных объектов. Но сохраняется актуальность поиска понятийно-концептуальной основы для содержательного понимания наиболее обширных типов этих объектов.

Так, английские системологи Р. Флуд и М. Джексон в книге «Творческое решение проблем», изданной в 1991 г., в полной мере осознавая ограниченность и недостаточность единого системного «супер-метода», предлагают сгруппировать различные системологические методы в своего рода «систему системных методологий», и, в зависимости от проблемной ситуации, выбирать наиболее подходящие из них. Выделяются пять основных системно-базовых методологий, из которых формируется поисковый фонд «проблемно-разрешающих» приемов. При этом анализируются как эвристическая продуктивность, так и ограниченность каждой из этих методологий и делается вывод о том, что в проблемных ситуациях высокой степени сложности желательно обратиться одновременно к различным аспектам проблемы, вскрывающим ее различные перспективы. Это делает необходимым использование сочетания нескольких системных методологий. В таком случае следует обозначить одну методологию как «доминантную», а другие как «поддерживающие», хотя такие отношения между методологиями могут измениться в процессе изучения проблемы.[35]