Брендон Ури

После пяти минут протяжных гудков в этой чертовой трубке у меня создалось впечатление, что она просто примерзла к уху.
Что уж говорить об усиливавшемся с каждой новой минутой подозрении, что на Аляске меня ждут сплошные беды и несчастья.
Росс должен был приехать сорок минут назад. На телефон он не отвечает, и похоже просто меня игнорирует. Что прикажете в таких случаях делать обморозившемуся болвану, у которого уже сосулька из носа торчит? Я бы зашел внутрь терминала, но у меня с собой четыре чемодана, и каждый из них весит минимум сорок килограмм. За раз я это на себе не уволоку, а по одиночке таскать – глупая затея. Утащу два, а возвращаться за другой парой смысла не будет, потому что ее уже утащит кто-нибудь ещё.
Тут же, я слышал, люди-то падкие до южан и их барахла.…Нет, ну я уже просто инеем покрываться начинаю…

Не выдержав такой наглости со стороны Райана, я подзываю какого-то мужичка, явно водителя такси. Пока он идет в мою сторону, достаю из кармана помятый листочек, на котором Спенс написал адрес. И когда этот дядька интересуется, куда меня забросить, то я отдаю ему этот огрызок и внимательно наблюдаю за его реакцией. После продолжительной паузы он поднимает на меня взор и многозначительно смотрит, якобы подготавливая к чему-то очень страшному. - Двести пятьдесят, - хриплым голосом выдает водила. Так. Судя по всему, эти провинциальные дауны не знакомы с системой оплаты по счетчику, и цена тут у них договорная. Но так как я торговаться опыта не имею совсем, то спорить наверно тоже будет глупо. Да и тот факт, что денег у меня куры не клюют, придавал какую-то богемную пофигистичность всей этой неловкой ситуации. Дядька ожидал ответа, так что я дерзко зыркнул на него, кивая на свой многочисленный багаж, и сказал: - Поехали. Видимо не ожидавший такой легкой наживки, таксист развеселился и помчался грузить мои шмотки в свою машину, в которую я уже уселся. Черное небо, заглядывающее в лобовое стекло, казалось просто угольно-черным, пожирающим даже звезды, которых было так мало, что становилось как-то не по себе от такого гнета свыше. Луны тоже не было видно, хотя отсутствовал любой намек на облачность – небо было чистым. Тяжелой грудой вдали виднелся лес, который простирался вдоль всего горизонта, как гигантская стена. Неприятное чувство. Через несколько минут возни в багажнике, водительская дверь открылась и за руль сел красный как рак мужчина, от которого исходил морозный воздух, смешанный с запахом дешевых сигарет и какого-то одеколона. Он завел машину, и мы, наконец-то, поехали подальше от этого проклятого аэропорта.

Всю дорогу я всматривался в черноту за окном, которая не менялась вот уже полчаса.
- Вы же неместный? – поинтересовался водитель.
- Да, я вообще здесь первый раз.
- По вам видно.
- В смысле? – продолжаю упорно вглядываться в неизменный пейзаж сквозь запотевшее от моего дыхания стекло.
- Одеты вы не по погоде, да и вещей у вас слишком много для привычного туриста.
- Да, ну и что с того…Я же не каждый день изъявляю желание провести месяц на севере, мог и ошибиться при сборе.
- Нет, я ничего против не имею. Просто говорю, что сразу видно, что вы не отсюда.
- Ммм, - тихо промычал я, замечая, что дорога впереди постепенно начинает окрашиваться в красно-синие цвета служебных мигалок.
И по мере приближения к повороту, становится ясно, что там что-то случилось, потому что теперь весь лес в округе был озарен этой гаммой цветов и мигал в такт им.
Водитель снизил скорость, устало вздыхая.
- Наверняка авария, у нас часто машины в кювет слетают из-за плохих дорог. А может снова какой-нибудь лихач…
- У вас тут, конечно, полихачишь…
- Ну, это вы так думаете. Легко. Местные подростки каждый месяц гибнут в авариях, потому что непонятно что на дорогах вытворяют.…Насмотрелись своих фильмов про крутые тачки, вот и результат…
- Да уж…

Мы проехали поворот и на мгновение обилие полицейских машин, свет фар и ослепительное мигание красного и синего заставляет зажмуриться, потому что это сильно давит на глаза. Когда я чуть приоткрыл глаза, то увидел позади полицейских машин ещё несколько белоснежных фургончиков скорой помощи.
Вся эта процессия занимала полдороги, так что ближе к ней образовалась небольшая пробка. Я заметил, что из проезжавший мимо машин люди с диким любопытством выглядывают в окна и пялятся на происходящее.
Провинциальная челядь. Вечно вам все в новинку. Не можете не пройти и не раскрыть рот при виде чего-то отличного от вашей скудной жизни на задворках цивилизации…
Эпицентр аварии с каждой секундой приближался к нам.
А мне становилось все тяжелее на сердце. Глубокое сочувствие тому, кто попал в эту аварию, почти что пульсировало в мозгу.
Через секунду я чуть не охнул от ужаса. От места, где стояла машина, кровавым месивом были видны следы. Даже не следы. А просто хаотически набросанные пятна, которые уходили в сторону леса. Когда машина продвинулась чуть дальше, то стало видно, из-за чего произошла авария.
Сбитый олень, получивший очень обширные раны, видимо пытался уйти обратно в лес, но столкновение оказалось для него смертельным. Влетев в лобовое стекло, животное отбросило в сторону. Придя в себя, оно двигалось вдоль дороги, но в итоге не пройдя и десяти метров, погибло.
Врачи и полицейские, столпившиеся возле трупа оленя что-то обсуждали, в то время как другие доставали из машины, с водительского сиденья молодого парня.
Без сознания. Его лицо было разбито, абсолютно все было в крови. Голова безвольно запрокинута назад. Очень знакомая толстовка порвана в нескольких местах, один рукав разорван до сгиба локтя, рука тоже в крови. На запястье татуировка…

Тошнотворный, вязкий, липкий ужас блокировал мозг, лишил возможности думать и двигаться. Содрогнувшись, я отпрянул от окна. Огромный выброс адреналина заставляет голову идти кругом, а сердце заходится в бешеном ритме, от которого становится жутко больно дышать.
И как только я собираюсь вдохнуть, то моя попытка прерывается приступом удушья.
В глазах темнеет от шока, и просто потеряв голову, я выскакиваю из машины на ходу, и бегу туда, где тело молодого человека уже кладут на кушетку.
Все ещё лелея где-то в подсознании мысль, что это может быть не он, я распихиваю врачей, полицию, каких-то посторонних людей, прорываясь к машине скорой помощи.
Но когда взгляд встречает в изголовье искалеченное, окровавленное, но такое родное лицо, то я просто в психологическом изнеможении падаю на колени, не в силах больше сдвинуться с места.
- Господи, господи, господи, - шепчу я, стирая слезы тыльной стороной ладони. Меня поднимают под руки какие-то люди, спрашивают что-то, но я их не слышу. Только выпрямившись, почувствовал, что вспотел, футболка, свитер, пояс брюк насквозь промокли.
Просто не отрываясь смотрю на его лицо.
- Господи, Райан, - говорю я, протягивая руку и сжимая в своей ладони его.
Видимо решив, что на вопросы я все равно не в состоянии отвечать, меня запихивают в машину, вместе с врачами, с Райаном, и захлопывают за нами двустворчатые двери.
Я бессвязно лепечу какие-то молитвы себе под нос, прерываемые судорожными вздохами.
Сжимаю его ладонь. Она теплая.

Белые стены и холодный зеленоватый свет ламп вводят в какой-то полумертвый транс. Проплывающие мимо фигуры врачей, медсестер…Неважно кого, они кажутся нарисованными и так не кстати вклеенными в окружающий меня мир. Кондиционеры усердствуют, поглощая избыток медикаментозных запахов и испарения человеческих тел. Гул, жужжание десятков одновременно звучащих голосов. Кофе в моих руках уже давно остыл, и кремовая пленка теперь в каких-то местах рассеялась, обнажая черный напиток. Звонивший несколько часов назад Спенсер вместе с Джоном вылетел первым возможным рейсом в Фербэнкс и теперь пролетает уже где-то над Великими озерами. Теснота больничных коридоров смущает ещё больше. Я ставлю стаканчик с кофе на пол и запускаю пальцы в волосы. Жду этого чертового врача уже хрен знает сколько времени. Но он не выходит. Уже полтора часа не выходит, сводя меня этим отвратительным ожиданием с ума. Но как только дверь из отделения реанимации открывается и оттуда показывается белый халат, я уже вскакиваю и подбегаю к этому мужику, чуть ли не хватая его за грудки.

Все в относительном порядке, мистер Ури. - Что значит, в относительном? - Травмы в основном поверхностные, даже переломов нет. Он уже пришел в себя. Единственное… - Что? - Явно выраженная травматическая амнезия. - Он память потерял? - Говоря доступным языком, да. - Но, это же… - Все в порядке. Такой вид амнезии чаще всего временный. Но единственное, что меня настораживает – то, что у мистера Росса довольно сильное сотрясение мозга. Прибавьте сюда амнезию…. Он в первые минуты не мог даже своего имени назвать. Я думаю, что лечение займет длительный срок. - Он все это время проведет здесь? - Через неделю можете забрать его домой, но терапия и систематическое обследование обязательны. - Я могу его увидеть? - Вообще-то нет, но…вы его родственник? - Да. - Ну, я даю пятнадцать минут. Потом все-таки вам придется удалиться. - Спасибо.

Больше не говоря ни слова, я быстрым шагом двигался к палате, где лежал Райан. И когда я увидел его во всей этой обстановке, в окружении капельниц, бинтов, повязок, то у меня непроизвольно сорвалось дыхание. Бледность вперемешку со ссадинами и кровоподтеками делало его лицо более чем просто болезненным. Каким-то мертвенно-фосфорным, даже немного тусклым и серым. Я присел на стул рядом с кушеткой. И когда я дотронулся до его руки, он вздрогнул. На меня посмотрел абсолютно другой человек. Тот, который меня не помнил. Или не знал вовсе. Я попытался улыбнуться ему, но, похоже, вместо этого состроил какую-то горестную гримасу, отчего Райан ещё сильнее нахмурился. Словно силясь вспомнить, кто сейчас перед ним сидит. - Привет, - тихо говорю я, немного сильнее сжимая его руку. Он молчит, немного погодя отдергивает руку и отворачивается от меня. При моем втором прикосновении он снова вздрагивает. Как будто я не человек, а кусок льда, который заставляет ежится каждый раз, когда касаешься его. Как будто я – прошлое, мусор, которое забылось и благополучно отправилось в корзину. Неужели каждый раз частички прошлого будут заставлять мою новую любовь вздрагивать? Нет. Конечно нет. Это просто ещё одно испытание. Придвинувшись ближе к кровати, я положил голову Райану на бедро, а руку вдоль трубочки от капельницы. Его слабый взгляд, едва приоткрытые глаза сейчас просто сверлили меня насквозь. Я это физически ощущал. Моя ладонь накрыла его. И он не отдернул руку, а чуть повернул ее и сжал мой большой палец. Я знаю, что врач меня отсюда не выгонит, потому что в палате только что погас свет. И мои глаза с исчезновением освещения – мгновенно закрылись.

1) Тапки приветствуются.
2) Люблю Вас, сообщество и Паников.

PS: Детям до 16 просьба до конца не читать