Господи, что за жуть…

Брендон Ури.

Господи, что за жуть….

Неужели снова…

Тяжелые веки открывают не самую лучшую панораму. И когда окончательный процесс опознания местности проходит, я начинаю думать.

Разум: Брендон, мне кажется, у нас проблемы. Ты примерно помнишь, что вчера было?

Сейчас мне больно вспоминать. У меня болит все. Даже дышать больно.

Кстати, где я вообще?

Разум: Я понятия не имею. Но то, что вчера меня с тобой не было – общепризнанно.

Кем признано?

Душа: Мной, скотина. У меня к вам обоим разговор. Причем серьезный.

Давай попозже. Я не вынесу твоего симпозиума сутра пораньше.

Душная комната давит на опухшие мозги. Запах чего-то слишком знакомо терпкого доходит до ноздрей. Я поворачиваюсь на живот и утыкаюсь лицом в подушку, задерживая дыхание.

Из ванной доносится булькающий звук. Кто-то явно полоскает горло.

Я решаю не подавать признаков жизни и понаблюдать за развитием событий.

Слышу, как этот кто-то покидает ванну, проходит мимо кровати, нагибается надо мной и целует за ухом.

Через несколько секунд входная дверь еле слышно закрывается, ключи делают три оборота в замке, и я понимаю, что меня тут держат не просто так.

Когда я сел, то почувствовал очень сильное давление в груди.

Потом оно увеличилось.

Потом стало давить на легкие.

Потом подкатило к горлу.

А потом уже ты точно знаешь, какова первая реакция организма на наркотики.

Сорвавшись с кровати, я улетел в ванну. И за тот короткий промежуток времени, что я до нее летел, я примерно оценил ущерб моему здоровью, моей карьере, и моей психике.

Холодный душ не помог. Колючий озноб, появившийся после него, был ударом ниже пояса, и я просто обессилено лежал на диване, то и дело, вздрагивая от очередного наплыва холода по всему телу.

Сквозь жалюзи полосками падал свет на терракотовый кафель. Из-под прикрытых ресниц.