Райан Росс. Вашу маааать моя голова ., - тихо подвываю я и пытаюсь пошевелить хотя бы нижней частью тела

Разум: Введите пароль….

Вашу маааать…моя голова…., - тихо подвываю я и пытаюсь пошевелить хотя бы нижней частью тела.

Душа: Пароль принят.

- Что же это ты пил такое? – из ванной выходит Райан.
- Господи…, - черт, это слишком сложный вопрос для этого момента, - проще сказать, что я НЕ пил…
- Слушай, может ты алкоголик?
- Слушай, а может не твое дело, а? – сажусь в кровати, скрипя суставами, мыслями и ранним геммороем, и массирую указательными пальцами виски. Ещё мне этой язвы с бодуна не хватало…

Разум: Про гемморой так шутить не надо…

- Где ты был вчера?
- В русском баре каком-то…
- О-о-о-о…пади водки налакался, - ухмыльнулся Росс и, подперев локтем дверной проем, с интересом уставился на мою мятую рожу.
- И не только…там какая-то акция была…со странными названиями.…Если заказать какой-то коктейль…черт, не помню названия…

Душа: Барматуха…

- А! Вспомнил! Если заказать Барматуху, то в подарок…э-э-э-э…как же его…

Разум: Косорыловку…

То в подарок Косорыловку дают! – вспомнил я и обрадовался, что хоть память не растерял. - Надо было Уокера с собой брать…Он в отпуске не халкает горючее литрами, как ты.…Сколько пить можно, Брен?! Ты же печень посадишь, у тебя язва будет! - Ты – моя язва Росс, так что заткнись лучше, а то взял моду ныть по утрам, сил нет… - В таком случае, я больше не намерен таскать твои пропитые телеса до кровати. Потом не удивляйся, когда проснешься либо в участке, либо у маньячки – фанатки, прикованный к батарее. - Пожалуйста, заткнись, иди вообще отсюда, у меня от тебя мигрени… - Да от меня ты вообще ничего полезного извлечь не в состоянии… - Сгинь, умоляю… - Как пожелаешь, - спокойно сказал Райан, но когда он выходил из комнаты я отчетливо слышал, как сквозь зубы он тихо прошипел «Козел».

Душа: Мне кажется, что «неблагодарная скотина» здесь больше подходит…

Не начинай только. Знаю я, что козел. Знаю, что теперь пью слишком много. Знаю, что все это из-за тебя Росс. Ты же тоже видишь, до чего у нас все докатилось. Прошла любовь, созрела кукуруза…. Я до сих пор не могу понять, как так получилось. Я очень много думал. Я пытался понять, найти хоть какую-то зацепку. Но либо у меня для этого слишком мало мозгов, либо я тупо ещё не нашел ответа, либо…. Рай…неужели мы просто друг другу надоели? Неужели все так просто? Неужели я больше тебя не люблю? Неужели ты больше хочешь хранить то сокровенное, что у нас было? Я не могу в это поверить, вернее не хочу. Но чем больше мы сидим в этом пятизвездочном дворце, в этой долбаной Флориде, под этим золотым пеклом, тем лучше я понимаю, что последняя версия больше похожа на правду. И что ты от меня отдаляешься гораздо быстрее, чем я мог себе представить. Единственное, что я могу сейчас делать, это лелеять свои воспоминания о том, как нам было хорошо и пытаться забыть, что здесь и сейчас – это реальность. Прости меня. Я пью, я забываюсь. На время, но эти несколько часов беспамятства греют мне душу больше, чем ночь, проведенная с тобой в одной кровати, но как будто на разных континентах. Только так я ещё могу говорить, что люблю тебя. Или уже нет?

Я заметил, как ты реагируешь на мои слова о той неделе. О нашей с тобой неделе. Мне больно видеть, как ты уводишь разговор в другое русло, как ты стремишься побыстрей сменить тему, как ты бежишь от лучших дней в моей гребаной жизни. Зачем ты стараешься все забыть? Это тебе не поможет. Это лишь подольет масло в огонь. Чем сильнее хочешь забыть, тем настойчивей эти мысли лезут к тебе в голову. Я так хочу снова тебя спросить. Но я молчу, потому что знаю, что ответом будет либо тишина, либо какие то абстрактные фразы на любую тему, кроме этой. А помнишь ночь на берегу озера? – неоднократно срывалась фраза с моих губ. Да, наверно все-таки помнишь,…даже если тебе эти воспоминания больше не нужны, ты все равно прокручиваешь их в памяти. Я это вижу. Вижу в твоих глазах. Во взгляде, которым ты меня одариваешь каждое утро. А помнишь секс? Тот самый, что был у тебя в комнате, в том самом злосчастном доме? В ту самую злосчастную неделю? Каждый раз, когда я намекал на это, ты краснел как старый калорифер. А сколько раз мы трахались здесь, во Флориде? Забыл уж наверно.…Да и я тоже.…Но твою мать, Росс, ты никогда в жизни не посмеешь забыть именно ту ночь. А помнишь, что было на крыше той старой хибары? Конечно, помнишь,…такое не забывается. И если ты постараешься выкинуть это из головы, то твое тело все равно запомнит. Те места, которые я целовал, запомнят. Твои руки, которыми ты меня обнимал, запомнят. А помнишь грозу в лесу? Помнишь, как близко был тогда? Как быстро росло напряжение? Как хотелось впиться поцелуем в любимые губы? Помнишь? Да. И смысла врать никогда не появится.

Видишь, тебе никуда не деться от прошлого. Разве что просто отстрелить себе башку. Неужели, Райан? Неужели так просто можно все это преодолеть теперь? Теперь, когда мы, наконец, можем позволить себе не ныкаться по темным углам, не прятаться на крыше, не сбегать на озеро? Неужели теперь, когда я могу в любом момент подойти и поцеловать тебя, не боясь быть застигнутым, у нас все рушиться? Неужели, когда мы попали в рай, все кончилось? Кто виноват, Райан? Я? Да, согласен. Ты? Без сомненья. Мы? Но в чем? В чем виноваты? Мне тяжело. Очень. Мы же так близко сейчас. И так далеко. Зачем весь этот театр. Почему ты просто не придешь и не поговоришь со мной?

Разум: Да от тебя за километр перегаром несет, к тебе подойти-то страшно…

Честно говоря, мне уже все равно. Рано или поздно наверно так бы произошло. Я-то наивный думал, что мы с ним одни в этом мире так хорошо понимаем друг друга, что только одни мы в состоянии прожить всю жизнь бок о бок, и умереть в один день. Но жизнь сука суровая. А мы как все. Мы ничем не отличаемся, и теперь мы просто зашли в тупик. И нам лучше все забыть. Так? … Нет. Не хочу. Не смогу. Слишком сложно. И слишком больно.

В носу защипало, а в глазах начало мутнеть. Слезы одна за другой срывались с ресниц и грузными каплями разбивались о ладони.
Давление в голове увеличилось троекратно. Казалось, ещё чуть-чуть и она лопнет.
Черт, неужели все так плохо? Неужели и вправду конец? Ну, нет уж.
Надежда умирает последней, Райан…
Нам нужен всего один шанс….
Ещё один шанс, и мы все исправим…

Яркое солнце неприятно ударило в заплаканные глаза, но я не зажмурился. Уверенно шагнул вперед и закрыл за собой дверь балкона. Мы уже почти месяц живем в этом отеле. Но я до сих пор помню то нетерпение на твоем лице в ночь нашего приезда. Ты с таким детским восторгом шел к нашему домику за парнем с багажом. Ты так умильно смотрелся, когда сунул ему вместо десяти долларов сотню и, даже не заметив этого, закрыл дверь прямо у него перед носом. Но потом восторг пошел на убыль.…Потом все резко изменилось. Пропала нежность. Пропали чувства. Пропал ты. Вместо тебя появился какой-то сумасшедший трудоголик, совсем не похожий на моего Райана. Появилась безумная машина, станок для печати лирики. Ты каждый день писал по песне, сухой безжизненной, но такой правдивой. Вместо того соцветия тепла и ласки, чего-то родного и дорогого, того, кем ты был раньше, ты превратился в чужого замкнутого писаку с пунктиком на высокой производительности. Кто-то вырвал из тебя кусок души, кто-то вырвал из тебя…меня, Райан. Я больше не чувствую своего присутствия там,…в левой части твоей груди. И не знаю, как вернуться. Не знаю, как вернуть тебя.

Я перелезаю балконную ограду и ступаю босыми ногами на белоснежный песок. В тени крыши нашего огромного бунгало на этом роскошном пляже он настолько нежный и прохладный, что я ещё с минуту стою и просто переминаюсь с ноги на ногу. Потом я выхожу из тени, двигаюсь в сторону океана, и ноги обжигает раскаленный песок. Он до боли впивается в ступни и неприятно пульсирует, поэтому я стараюсь идти быстрее. От ветра из глаз снова катятся слезы. Но это ничего… Я подхожу к тому месту, где раскаленная жижа под ногами превращается в утрамбованный водой прохладный ковер. Набежавшая волна обволакивает ноги, и я от наслаждения откидываю голову назад и полной грудью вдыхаю морской воздух. Приятная, прохладная волна лазурного оттенка разбивается о берег, покрывая мое тело маленькими капельками. Ноги сами несут меня навстречу новой волне, а предыдущая, возвращаясь обратно в океан, тянет меня за собой. Зайдя почти по пояс, я набираю полную грудь воздуха и ныряю. Не открывая глаз, я довольно долго плыл под водой. После того, как я бросил курить, для меня не составляет трудности задержать дыхание на минуту, а то и больше. Когда стало неприятно пульсировать в переносице, я решил, что самое время всплыть. Оказалось, что отчалил я довольно далеко, поэтому, немного помедлив, я стал интенсивно грести в сторону берега. «Ну вот, теперь слез совсем не видно…», - подумал я. Мой взгляд случайно упал на наш домик. На балконе стоял Райан с двумя чашками, очевидно кофе. Ну что…суфражил меня мистер Росс встречать вздумал, то можно попробовать использовать наш единственный шанс. Первый раз за день улыбка забралась на мое лицо.

Райан Росс.

Господи, Ури…Ты сегодня опять приполз на бровях. Я уже просто не знаю, что с тобой делать. Как ты вообще находишь дорогу домой, когда на ногах не стоишь? Совсем недавно все было так хорошо. Зачем ты начал столько пить?

Я понимаю, что что-то изменилось, что-то стало совсем не таким, как раньше. Я вижу, что чувства остыли. Но как тебе поможет ежедневная бочка горючего на грудь? Хочешь забыться, а Брендон? Но как ты не понимаешь, глупый, утром все равно наступит реальность, утром все равно будет хуже, не только от того, от чего ты так интенсивно спиваешься, а ещё и от головной боли. Хватит, умоляю тебя. Каждый раз, когда я говорю тебе это, ты лишь отмахиваешься и вновь посылаешь меня в чью-нибудь задницу. Ты всегда уходишь от разговора, ты вечно переводишь стрелки на прошлое, на то, что у нас было. Но как ты не поймешь, малыш. Надо жить настоящим. Что было, то прошло. Я не стараюсь прогнать все эти воспоминания, но я не хочу к ним возвращаться. Меня больше не волнует то, что когда-то было между нами. Сейчас меня волнуешь ты. И то, насколько быстро ты загнешься от своего алкоголя.

Сейчас ты спишь, а я как всегда сижу рядом и смотрю на тебя. Такие минуты мне хоть как-то напоминают, что мы все ещё чуть больше, чем просто друзья. Такой милый, когда не ругаешься, когда спокоен и в кои-то веки трезв. У тебя очень красивое лицо. Я могу вечно сидеть вот так и наблюдать, как ты спишь. Ещё слишком рано, ты не должен проснуться, но я вижу, как двигаются твои веки из-за лучей света, падающих на лицо. Нет, малыш, ещё рано. Слишком рано для такого алкоголика, как ты. У тебя же голова разорвется, если ты сейчас встанешь. Я поднимаюсь с кровати и быстро подхожу к балкону. Развязав одну часть портьеры, я дергаю ее влево, и она закрывает половину большого окна. Свет исчезает, в комнате воцаряется полумрак, и когда я поворачиваюсь, ты уже снова мирно спишь. Хорошо бы я научился также легко ограничивать тебя во всем остальном. Но жизнь сука суровая. И мне остается только принимать все без остатка, и может быть, изредка жаловаться….

Брендон…мой Брендон. Мне приятно осознавать, что ты не знаешь. Не знаешь, что почти каждое утро я лежу рядом с тобой и глажу тебя по волосам, по лицу, по плечам. Не знаешь, что я разговариваю с тобой, а ты лишь утвердительно молчишь. Никогда меня не перебиваешь, не споришь. Ты – моя спящая красавица, Брендон. Но, к сожалению, реальная, а не сказочная. Почему? Потому что когда я расскажу тебе обо всем, что меня мучает, когда снова раскрою своей спящей красавице душу, я ее целую. После этого она должна проснуться. Вернее не так. После этого сказочная спящая красавица, красивая юная девушка просыпается. Но только не моя. Моя красавица, а именно красивый мужик с двухдневной щетиной, опухшей рожей и ореолом перегара вокруг себя, продолжает храпеть как паровоз, изредка издавая какие-то булькающие звуки и невзначай бросаясь в пустоту милыми словечками из вокабулярия местного садовника…. Но с другой стороны – так даже лучше. Я не хочу, чтобы ты видел утром меня рядом, чтобы чувствовал мою нежность, чтобы просыпался в своей реальности, чтобы снимал эти дурацкие розовые окуляры. Пусть мир будет для тебя суров, пусть тебе будет тяжело. И может когда – нибудь ты поймешь, и может когда – нибудь увидишь, что он не так уж и плох,…когда рядом есть я. Наверно тогда мы снова будем тем прошлым, которое ты так боишься отпустить.

Холодная вода стекает обильными струями с головы. Я перевожу взгляд на зеркало. Господи, ужас какой. Вот это жара. Кондиционер работает на максимуме, но все равно душно. Из комнаты слышу какие-то подвывания.…Проснулся, малыш? - Вашу маааать…моя голова…., - сначала ты еле спускаешь ноги с кровати, потом медленно приподнимаешься на локтях, через минуту уже сидишь и массируешь виски. - Что же это ты пил такое? – говорю я, облокотившись на дверной косяк. - Господи…проще сказать, что я НЕ пил…, - еле хрипишь ты. Мне на секунду становится тебя жалко, но я все-таки решаю съязвить, - Слушай, может ты алкоголик? - Слушай, а может не твое дело, а? – охохо, такого я ответа не ожидал,…признаюсь, малыш, ты у меня совсем оборзел. - Где ты был вчера? – стараюсь не выдать гнева в интонациях. - В русском баре каком-то… - О-о-о-о…пади водки налакался. - Так, русский бар - это уже плохо, водка - это уже на бровях. Но после фразы Брендона я искренне удивляюсь и внимательно его слушаю.

И не только…там какая-то акция была…со странными названиями.…Если заказать какой-то коктейль…черт, не помню названия…, - неудивительно олух, это ж русский бар, у них там не только названия странные… - А! Вспомнил! Если заказать Барматуху, то в подарок…э-э-э-э…как же его…, - когда я услышал это слово, то первой идеей было вызвать людей в белых халатах, но оказалось, что это ещё не самое страшное. - То в подарок Косорыловку дают! – у меня от такого словообразования аж в глазах потемнело. Если ещё прибавить ошалелую улыбку Брендона, то теперь точно можно сказать, что гормоны мозга у мистера Ури отстают от основного состава. - Надо было Уокера с собой брать…Он в отпуске не халкает горючее литрами, как ты…, - ага, он его бочками употребляет, благо Брендон не в курсе, - Сколько пить можно, Брен?! Ты же печень посадишь, у тебя язва будет! - Ты – моя язва Росс, - ой матушки мои, мы с бодуна ещё и юморески отмачивать в силах. - Так что заткнись лучше, а то взял моду ныть по утрам, сил нет… - В таком случае, я больше не намерен таскать твои пропитые телеса до кровати. Потом не удивляйся, когда проснешься либо в участке, либо у маньячки – фанатки, прикованный к батарее, - я даже знаю, кого он на помощь звать соберется….(прим. авт.: Уж не Человека Молекулу ли? XD) - Пожалуйста, заткнись, иди вообще отсюда, от тебя у меня мигрени…, - странно, что не запоры, милый. - Да от меня ты вообще ничего полезного извлечь не в состоянии… - Сгинь, умоляю… - Как пожелаешь, - ну это уж совсем переходит все рамки, - Козел.

Когда я вернулся, Брендона в комнате уже не было. О его недавнем присутствии говорил легкий запах перегара… Штора была отдернута, так что вполне логично было предположить, что Брендон пошел купаться. Поставив на пол две чашки с кофе… «Боже, ну вот как ты мне объяснишь? Эта гнида меня посылает, а я ей кофе таскаю». … Открываю балкон. Сперва вижу красные плавки Брендона, а только потом океан. Абсолютно пустой пляж и только загорелый дядька со свистком во рту на спасательной вышке. Если бы он знал любовь Брендона к нырянию, он бы сейчас так не пялился туда, где только что был мой любимый алкоголик. Через минуту спасатель начинает нервно дрыгать ногой и исследовать биноклем голубой горизонт. Но вот голова Брендона показывается над водой, и спасатель раздраженно отворачивается в другую сторону. Брендон заметил меня, вышел из воды и теперь быстро семенит по горячему песку в мою сторону. Что-то мне подсказывает, что настроение у него улучшилось.

Ты куда ходил? – как-то странно говорит он,…в его словах звучит…нежность?! - Кофе варил, - протягиваю ему чашку, искоса поглядывая на него. - Спасибо, - говорит Брендон, потом как-то подозрительно оборачивается, смотрит на пустой пляж, и быстро чмокает меня в губы. Я, честно говоря, впадаю в ступор. Алкоголик? Брендон? Целует? Меня? С бодуна? Не к добру это….ох, не к добру… - Да не за что. Какой-то ты странный. С тобой все в порядке? – сажусь рядом с ним на перекладину. - А что не так? – спокойно говорит Брендон. - Ну, как бы…с какой это радости ты меня по утрам целовать начал? Неужто умом тронулся? - Наоборот. Мне сегодня, кажись, во сне мозгов поприбавилось, – улыбается. - О Господи, Ури, что случилось?! – так, что-то не так. - Да ничего не случилось! Ты че опять заводишься с пол-оборота? - Ты с утра злой как собака! А сейчас сидишь и корчишь из себя любимую жену! В чем проблема Брендон!? – моя чашка с кофе накренилась, и часть жидкости вылилась на белую майку. - Просто я решил, что хватит с нас истерик и алкоголя. Чашка с кофе вываливается из руки, падает на пол, разбивается,…брызги от кофе окропляют кафельный пол, кушетку, светлые джинсы,…мой рот непроизвольно открывается… - ЧЕГО?! - Росс, ты слабоумный что ли? Я сказал, что мне пора завязывать бухать постоянно, а тебе пора завязывать с истериками. - Ты серьезно? Это вот сейчас не очередной бред с бодуна? - Абсолютно трезвая проспавшаяся и адекватная фраза, по-моему. - Я тебе не верю. - В таком случае, я приглашаю тебя сегодня вечером в одно интересное место. Буду ждать в восемь часов на ресепшене. Спасибо за кофе, Рай, - сказал Брендон, выходя с балкона и напевая I write sins….