Циклическое мышление

· Системный подход — это не прямолинейное, а цикличес­кое мышление. Связи между элементами образуют циклы обратной связи. Обратная связь — выходной сигнал сис­темы, поданный на ее вход, или прошедшая цикл обработ­ки информация, используемая на следующем шаге.

· Существуют два вида обратной связи.

Усиливающая обратная связь возникает, когда измене­ния в системе возвращаются на вход системы и усилива­ют первоначальное изменение, приводя к еще большим из­менениям в том же направлении. Система удаляется от на­чального состояния с возрастающей скоростью.

Усиливающая обратная связь может привести к бес­контрольному экспоненциальному росту.

Уравновешивающая обратная связь возникает, когда изменения во всей системе вызывают уменьшение перво­начального изменения и тем самым ослабляют общий эф­фект. Уравновешивающая обратная связь поддерживает систему в устойчивом состоянии и вызывает сопротивле­ние системы попыткам в нее вторгнуться с целью измене­ния.

· У каждой системы имеется своя цель, если даже эта цель заключается только в самосохранении. Цель системы — ее оптимальное состояние, а именно условия, при которых система будет находиться в покое или равновесии. Урав­новешивающая обратная связь сокращает различие меж­ду текущим состоянием системы и тем состоянием, в котором ей «следует быть». Она ведет систему в направле­нии к цели.

Упреждающая связь возникает, когда ожидание или про­граммирование будущего оказывает влияние на настоящее, что в пределе создает самоосуществляющееся или саморазрушающееся пророчество. Для работы систем характерна задержка во времени меж­ду причиной и следствием — то время, которое требуется для полного завершения цикла обратной связи. Чем слож­ней система, тем больше может понадобиться времени, что­бы проявилась обратная связь. Если не принимать в рас­чет обратную связь, это может привести к перегрузке си­стемы вплоть до ее разрушения.

МЫСЛЕННЫЕ МОДЕЛИ

Убеждения — то, что отстаивают вопреки любой очевидности.

Теперь мы знаем, что представляет собой системный подход, и можем связать его с теми базовыми предпосылками, которые лежат в основе нашего мышления и определяют подход к решению проблем. Качество решения соответствует качеству процесса, с помощью которого это решение получено. Приготовьтесь исследовать свое мышление со всеми его загадками и иллюзиями.

Мы будем применять системный подход в четырех основных направлениях, а именно:

1. Непосредственное решение той или иной проблемы, которое начинается с выявления того образа мыслей, который привел к её возникновению. Системный подход— это мышление не только вширь, но и по вертикали, по горизонтали, вглубь и по кругу.

2. Выявление и исследование своих привычных способов мышления.

3. Выявление и оценка того, насколько неразрывно наше мыш­ление связано с теми проблемами, с которыми мы сталки­ваемся. Как правило, проблема не возникает сама по себе. Она является результатом взаимодействия касающихся вас событий и ваших мыслей о них. Во всех наших пробле­мах мы оказываемся их неотъемлемой составляющей, или, как говорил Эйнштейн, мы не в состоянии решить про­блему, оставаясь на том же уровне мышления, на котором она возникла.

4. Наконец, вы сможете лучше понять собственные убежде­ния и соответствующий способ действий, применив системный подход к своей системе мышления, потому что сами убеждения образуют систему.

Во все, что мы делаем, мы вкладываем свою точку зрения, — свои глубинные ожидания, планы и прогнозы. В литературе, популяризирующей идеи системного подхода, всё это носит название мысленные модели. «Мысленные» — потому, что они существуют в нашей голове и руководят на­шими действиями; «модели» — потому, что мы создаем их из элементов своего опыта. Это те наиболее общие идеи, ко­торые формируют наши мысли и действия и приводят нас к ожиданию определенных результатов. Это наши практичес­кие теории, основанные главным образом на наблюдении и жизненном опыте, но с проблесками мудрости, разбавленной надеждой. Это те идеи, которые сработали в прошлом, по­этому мы естественно предполагаем, что они будут рабо­тать и в будущем. Это своеобразные «карты местности», используемые нами в исследованиях будущего и выстраива­емые из таких элементов опыта, связанного с прошлым, ко­торые, судя по всему, и принесли нам успех. Когда мы приме­няем их к реальной жизни, они формируют наши убеждения. Они отнюдь не универсальны, их никто не проповедует, но на самом деле именно они лежат в основе всех наших действий.

Создание мысленных моделей — дело вполне обычное, они есть у каждого, они существуют даже в том случае, если мы их не осознаем; сквозь них мы смотрим на окружающий мир. Для каждого они индивидуальны и потому представля­ют особую ценность. Это наши модели. Мы живем в них, чему свидетельство — сам язык, которым мы пользуемся. Мы говорим, что «у нас есть убеждения», которые мы «при­обретаем» либо «заимствуем», «питаем», «утрачиваем» их или от них «отрекаемся». Убеждение — то, что «отстаива­ют» и «защищают» от нападок. Если же мы «расстаемся» с каким-либо убеждением, оно обычно уходит навсегда, остав­ляя при этом после себя место, которое должно быть запол­нено новым убеждением. Наши мысленные модели — наша собственность, нам они принадлежат, но и развиваются и меняются по мере того, как мы приобретаем новый опыт, так что может появиться необходимость их «пересмотреть», когда мы попадаем в непривычную ситуацию.

Короче говоря, наши мысленные модели руководят все­ми нашими действиями. Они обеспечивают устойчивость и дают нам некую основу — то, на что можно положиться. Поэтому неудивительно, что мы постоянно ищем усиливаю­щую обратную связь, чтобы еще и еще раз убедиться в их адекватности, причем столь упорны в этом, что готовы даже призвать в союзники несчастье, лишь бы оно подтверждало нашу правоту: «А что я говорил!»

Таким образом, именно мысленные модели наделяют тем или иным смыслом то или иное событие. В свете этих моделей мы интерпретируем свой жизненный опыт. Сами по себе модели — еще не факты, хотя порой именно в этом качестве мы их воспринимаем. Например, мы сходимся во мнении относительно основных физических свойств материи в той мере, в какой они на нас воздействуют. Такие свойства, как масса и объем, называют свойствами первого порядка. На эти свойства первого порядка каждый из нас накладыва­ет свое толкование, свой смысл — то есть свойство второго порядка. Металлическое кольцо обладает вполне определен­ными свойствами первого порядка, о которых вам расскажет любой металлург. Если же это обручальное кольцо, то у него имеются особая ценность и особое значение, которые значи­тельно перевешивают все его физические свойства. В филь­ме «Поиски утерянного Ковчега» есть эпизод, когда герой фильма — Индиана Джонс, профессиональный археолог, — в споре со своим противником Беллоком наталкивается на следующий аргумент. «Посмотри на эти часы, — говорит Беллок. — Для тебя и для меня в них нет никакой ценности, но пролежи они в песке тысячу лет, и им цены бы не было. Люди убивали бы друг друга, чтобы завладеть ими». Про­стой кусок металла может быть для археологов настоящим сокровищем.

Здесь нет белого треугольника, однако имеется полная иллюзия его присутствия. Почему? Наши глаза — отнюдь не какая-нибудь бездушная видеокамера, бесстрастно фикси­рующая то, на что направлен объектив. Они постоянно взаи­модействуют с мозгом, определенным образом интерпрети­руя форму воспринимаемых предметов. Поэтому то, что мы осознаем как увиденное нами, является результатом творче­ства наших глаз в не меньшей степени, нежели «само по себе». Совершенно сходным образом наши мысленные модели фор­мируют всё, что мы видим, слышим или ощущаем. Исследо­вать мысленные модели так же трудно, как наблюдать за тем, как на самом деле работают наши глаза. Нам кажется, что все наши пристрастия находятся вне нас, точно так же как призрачный треугольник Каницзы. Однако мы можем узнать их истинную природу, исследуя то, что делаем и как реагируем, и делая собственные предположения относитель­но того, что воспринимаем.

Мысленные модели подобны фильтрам в наших глазах и в мозге, которые создают треугольник Каницзы, но если эти фильтры встроены в нашу физиологию и, следовательно, изменениям недоступны, мы можем изменять свои мысленные модели.

КАК СОЗДАЮТСЯ МЫСЛЕННЫЕ МОДЕЛИ

Если у каждого имеются свои мысленные модели, то откуда они возникли? Дети никогда не рождаются со встро­енным набором убеждений, у них есть лишь способность их строить. Разные люди могут иметь сходный жизненный опыт, но совершенно по-разному его интерпретировать, тем самым находя в нем различный смысл.

Мы создаем свои мысленные модели частично из об­щественных нравов, частично из особенностей культуры и частично из тех идей, которые заимствуем в детстве у взрос­лых, представляющих для нас авторитет. Все остальное мы строим из собственного жизненного опыта. При этом исполь­зуются следующие четыре способа.

Стирание

То, что мы замечаем, мы замечаем очень избиратель­но. В каждое мгновение бодрствования наши органы чувств испытывают воздействие внешних стимулов, и нет никакой возможности фиксировать и обрабатывать в сознании всю поступающую таким образом информацию. Так что мы со­вершаем ее отбор и фильтрацию в соответствии со своим настроением, интересами, заботами и общим самочув­ствием.

Мы стираем часть получаемой информации и формиру­ем свои идеи из остатка — из того, что в ней замечаем. Все­гда имеется, в качестве «дополнительной», иная информация, но для наших предпочтений, целей и намерений она ничего не значит и потому просто не существует. Кроме того, стирание укрепляет наши мысленные модели, раз уж они были созда­ны, Например, нередко родители не замечают, что их ребе­нок уже вырос: они продолжают видеть в нем малыша и остается слепы ко все более отчетливым проявлениям самостоятельности и независимости до тех пор, пока однажды это не заявит о себе в полный голос. (Порой со взрывоопасными последствиями!)

Конструирование

С авторами этой книги во время работы над ней произо­шел забавный случай. Несколько далее в этой главе вы най­дете выдержки из работ, автор которых — психолог Васон. Просматривая их в первый раз, мы несколько раз прочли «Васон» как «Ватсон», потому что «Ватсон» — фамилия доста­точно распространенная, и потому невольно ожидаешь встре­тить именно такое сочетание букв. Увидев «Васон» в ссыл­ках в другой книге, мы решили, что ее составители просто ошиблись! И лишь после того, как оказалось, что в еще од­ной книге по этой тематике фигурирует именно «Васон», мы усомнились в своей трактовке и перепроверили все свои ссылки.

Неопределенность или двусмысленность почти навер­няка вызовет бессознательное домысливание, то есть конст­руирование. Двусмысленную информацию мы воспринима­ем подобно тому, как гадалка читает по кофейной гуще, отыскивая нужные нам закономерности и тайный смысл в самых неопределенных и случайных событиях. Безусловно, та мыс­ленная модель, которая помогает нам находить закономер­ности и смысл в этом мире, является одной из самых силь­ных и весьма полезных, только порой мы слишком быстро хватаемся лишь за один из выявляемых смыслов либо сами выстраиваем такой, который в действительности просто фик­ция. Такое поведение объясняется тем, что каким бы ни было принятое решение, оно все равно покажется предпочтитель­ней затянувшейся неопре­деленности.

Замечательная иллюстрация механизма конструирова­ния — серия экспериментов, которые в 1960 г. проделал пси­холог Джон Райт. В распоряжение каждому подопытному пре­доставили игровой автомат по типу «однорукого бандита», с восемнадцатью кнопками и счетчиком на панели. Цель иг­ры — опуская детали — состояла в том, чтобы набрать как можно большее количество очков, нажимая кнопки в опре­деленном порядке. Испытуемые не получали никаких под­сказок и никаких инструкций по поводу того, каким должен быть этот порядок, их лишь предупреждали, что каждый раз, когда они угадают правильный порядок нажатия кнопок, бу­дет звенеть звонок, и единственное, что требуется, — заста­вить звонок звенеть как можно чаще.

Представьте себя одним из подопытных. Перед вами игровой автомат, и вам приходится полностью полагаться на собственную память, потому что записывать ничего нельзя (в этом одно из условий эксперимента). Вам отведены, в виде менов, двадцать три серии по двадцать пять попыток. В течение первых десяти серий вы экспериментируете с разными комбинациями, и примерно половина из них оказывается правильным ответом. Однако ответы в следующих сериях не приносят успеха, и вы пересматриваете свою теорию, чтобы ее откорректировать, после чего ответы становятся совершенно безошибочными: звонок звенит всякий раз. Разгадав, таким образом, секретный код, вы с гордостью и удовлетворением вспоминаете все свои действия и готовы сообщить «экзаменатору» правильную последователь­ность, а также то, каким образом вы ее обнаружили.

И тут вам сообщают, что на самом деле весь экспери­мент — сплошная «липа». Все было устроено таким обра­зом, чтобы для каждого подопытного, совершенно независи­мо от его действий, на протяжении первых десяти серий зво­нок регулярно звенел ровно в половине случаев, в следующих двух сериях упорно молчал, а в последних десяти звенел каж­дый раз. Другими словами, не было никакой связи между тем, что вы делали, и сигналами об успехе. Почти все участники эксперимента были уверены, что нашли правильную после­довательность, и не подозревали, насколько случайной она могла оказаться. Она настолько соответствовала их собствен­ной стратегии, что, даже узнав о подлоге, многие все равно оставались в убеждении, что его не было, что эксперимент был настоящим.

Этот эксперимент показал, как легко сконструировать правдоподобное объяснение и ошибиться в тех закономерно­стях и связях, которые мы находим в происходящих с нами событиях. Постфактум оценивая случившееся, легко решить, что в нем нет ничего случайного, что во всем имеется свой смысл. И мы стараемся связать вероятную причину с воз­можным следствием, выстраивая описание события таким образом, чтобы событие совпадало с нашим представлени­ем о нем.

ИСКАЖЕНИЕ

Искажение проявляется в том, как мы изменяем свой жизненный опыт, выделяя одни его составляющие за счет замалчиваемых других. Оно лежит в основе как творческих способностей, так и паранойи. Здесь вновь поможет зритель­ный аналог.

Параллельные линии на этом рисунке (его называют «фигура Геринга») кажутся искривленными, хотя на самом деле они прямые.

Когда мы искажаем события, придавая одним воспоми­наниям больше веса, чем другим, это само по себе не плохо, но может завести нас неизвестно куда. Наш опыт слишком доступен пересмотру, с тем чтобы найти в нем подкрепление уже сложившемуся представлению. Например, многие стра­стные игроки, несмотря на постоянные поражения, остаются в убеждении, что просто одарены к победе и вот-вот все отыг­рают. Это убеждение настолько сильно, что даже свои пора­жения они называют «почти победами».

Хороший пример — ревность: он показывает, до какой боли, до какой патологии может довести искажение. Ревни­вец способен в любом самом случайном и незначительном факте найти пищу для подозрений и предлог для мучитель­ства себя и других.

Обобщение

Пользуясь обобщением, мы создаем мысленные моде­ли, взяв за основу один случай и сделав из него представите­ля целой группы. Например, ребенок видит, как его родители обращаются друг с другом, и на этой основе делает вывод о том, как вообще должны обращаться друг с другом мужчи­ны и женщины. Обобщение — та основа, опираясь на которую мы получаем знания и применяем их в новых ситуациях. Мы распознаем в них то, что уже знаем, и начинаем действовать по уже отработанной схеме. Не научившись обобщать, мы оказались бы вынужденными каждую проблему решать с нуля. Обобщение мы делаем, к примеру, всякий раз, когда произносим слова типа «всегда», «никогда», «все», «никто», «каждый».

Опасность обобщения состоит в том, что вы можете взять какую-либо ситуацию и, расценив ее как типичную, распространить извлеченные из нее выводы на все сходные, по вашему мнению, ситуации, став слепым в отношении лю­бого факта, который бы эти выводы опровергал. Например, менеджер может быть непоколебимо убежденным в бес­смысленности какой-либо помощи консультантов в его обла­сти деятельности, просто потому, что у него уже был один опыт общения с консультантами, оказавшийся неудачным. Такое обобщение должно подкрепляться стиранием всех тех случаев, когда консультанты выполнили свою работу хорошо и достигли необходимых результатов.

Обобщение вкупе с предубеждением образуют весьма разрушительную смесь. Именно она лежит в основе расовой и сексуальной дискриминации.

Эти четыре принципа — стирание, конструирование, ис­кажение и обобщение — не являются сами по себе ни плохи­ми, ни хорошими: все они составляют основу наших способ­ностей к обучению и творчеству, а также всех наших убеж­дений, включая и те убеждения, которые служат нам верой и правдой. Полезно было бы знать, каким образом, с точки зрения системного подхода, взаимодействуют эти принципы, когда они создают те усиливающие и стабилизирующие об­ратные связи, которые поддерживают целостность нашей системы убеждений. Тогда мы сможем увидеть, в чем они нас ограничивают и нет ли возможности расширить границы нашего мышления.

МЫСЛЕННЫЕ МОДЕЛИ КАК СИСТЕМА

Наши мысленные модели образуют систему. У каждой системы есть своя цель. Цель вашей системы убеждений состоит в том, чтобы объяснить и придать смысл вашему жизненному опыту, и если посмотреть на нее только с этой точки зрения, то легко заметить, что она вовсе не обязатель­но обеспечивает вам счастливую и здоровую жизнь. Можно иметь множество ограничивающих и нереалистичных убеж­дений о самом себе и о других. Однако в ваших силах время от времени устраивать экзамен своей системе убеждений и при необходимости корректировать ее. Нам необходимы та­кие мысленные модели, которые будут реалистичными и по­лезными в плане обеспечения нас самыми широкими возмож­ностями для счастливой и благополучной жизни. Всего этого можно достичь, если вы посмотрите на свои мысленные мо­дели беспристрастно, именно как на систему, отбирая те мо­дели, которые следует принять, из тех, необходимость в ко­торых уже отпала.

Такой подход предполагает три вида действий:

· Рассмотреть, каким образом вы получаете усиливающую обратную связь, которая подкрепляет существующие убеж­дения, и как уравновешивающая обратная связь между вашими мысленными моделями удерживает систему в це­лом от изменений.

· Определить качества тех мысленных моделей, которые вы хотели бы иметь: они должны быть реалистичными и пре­доставлять вам и другим самые широкие возможности для построения здоровой и благополучной жизни.

· Получить уравновешивающую обратную связь, основан­ную на вашей цели построения реалистичных мысленных моделей, которые расширят ваши возможности на пути к здоровью и благополучию. После этого новый жизнен­ный опыт будет корректировать и обновлять ваши модели.

Существуют три основных фактора, которые могут за­ставить нас неправильно интерпретировать свой жизненный опыт, в результате чего могут возникнуть усиливающие обратные связи, которые будут подкреплять существующие мысленные модели. Эти три фактора — регрессия, неопре­деленность во времени и одностороннее восприятие собы­тий.

Регрессия

Регрессия — это принцип своеобразного статистичес­кого подсчета, который может привести к ошибочному отне­сению связи к причине. Обобщение такой связи может еще больше усугубить положение. Например, предположим, что сегодня выдался исключительно солнечный и теплый день. Какова вероятность того, что и завтра будет такой же теп­лый день? Не слишком велика. Чем более исключительным оказывается одно событие, тем больше вероятность того, что следующее будет ближе к среднему. За любой выдаю­щейся из общего числа ситуацией, скорее всего, последует какая-нибудь средняя, другими словами, все исключитель­ное со временем превращается в среднее. Очень плохую по­году, вероятно, сменит погода получше. У родителей очень высокого роста чаще бывают дети роста ближе к среднему. Спад в бизнесе со временем сменится подъемом. За гранди­озным успехом, наверное, последует нечто более приземлен­ное.

Предположим, вы совершили некие магические закли­нания погоды, будучи уверенным в том, что вы сможете так повлиять на нее, чтобы завтра стало более прохладно. Будет ли установившаяся на следующий день прохладная погода доказательством того, что ваша магия возымела действие? Нет. Гораздо более вероятным является то, что смена пого­ды следовала принципу регрессии.

Поскольку события имеют тенденцию к изменению в сторону среднего состояния, то весьма рискованно делать прогнозы, основываясь на исключениях. Многие фирмы раз­валились и многие инвестиции были безвозвратно потеряны лишь из-за того, что этот принцип не принимался в расчет.

Регрессия представляет собой статистическую законо­мерность, однако вместо того, чтобы учесть ее, мы зачас­тую склоняемся к созданию сложной теории, которая объяс­няла бы все события. Но остерегайтесь таких предсказаний и объяснений, в основе которых лежат чрезвычайно удачные или слишком неудачные результаты, в особенности, если они подтверждают ваши убеждения. Например, за слабым ис­полнением задания чаще всего следует более добросовест­ное, и без всяких наград, поощряющих усердие, или наказа­ний, порицающих небрежность. То, что обычно принимают в качестве доказательства эффек­тивности действия наград и наказаний, по большей части объясняется действием прин­ципа регрессии. Месяц застоя в продажах обычно сменяется месяцем подъема, но улучшение могут связать с проведени­ем нового тренинга или с разработкой новой схемы поощри­тельных призов. Мы строим объяснение, которое не подтвер­ждается фактами, либо используем регрессию в качестве доказательства того, что именно наши действия привели к нужному результату, и тем самым находим еще одно под­тверждение своим мысленным моделям.

Неопределенность во времени

События часто воспринимаются как усиливающая об­ратная связь лишь по той причине, что заранее не были уста­новлены определенные временные рамки. Другими словами, мы делаем А и ожидаем, что произойдет Б. И когда бы ни произошло Б после А, — через час, день, неделю, месяц или год, — мы воспринимаем его как следствие события А и как подтверждение связи между ними. Это подтверждение ока­зывается неопределенным во времени. (Не следует путать с анализом состояния системы в настоящем и прогнозирова­нием временной задержки между причиной и следствием, — при этом запаздывание часто может быть предсказано до­вольно точно.)

Приведем типичный пример такого рода. Многие менеджеры уверены в том, что денежным вознаграждением пробуждается творческий подход. Довольно легко убедить­ся в справедливости такого убеждения: дайте какому-нибудь работнику денежную премию и ждите, когда в нем проснется творчество. И когда бы это ни произошло — сегодня, завтра или месяц спустя, — у вас появится готовое подтверждение вашему убеждению. Если же действительно придется уж очень долго ждать, у вас под рукой всегда окажется какое-нибудь удобное убеждение типа: «Людям требуется некото­рое время, чтобы понять, что это делается в их собственных интересах». Принцип регрессии дает почти полную гарантию, что когда-нибудь в будущем работник выполнит какую-ни­будь творческую работу, и это не обязательно должно быть связано с фактом вознаграждения. На самом деле существу­ет довольно четкое доказательство, что вознаграждение слу­жит стимулом к творчеству лишь в весьма немногих слу­чаях.

Двадцать пять лет исследований не принесли ни одного доказательства того факта, что люди якобы начинают рабо­тать сколько-нибудь более продуктивно, ожидая награды, чем в том случае, когда они надеются просто на достойную опла­ту своего труда или работают по необходимости. Исклю­чение составляют те случаи, когда задача оказывается очень простой и не слишком интересной, т. е. когда само выполне­ние работы не приносит внутреннего удовлетворения.

Вы поступите гораздо менее рискованно, если будете искать доказательство в определенных временных рамках, тогда результат оставит более глубокий след в памяти и бу­дет иметь большой вес независимо от того, подтверждает ли он ваше убеждение.

Одностороннее и двустороннее восприятие событий

Если вы не поставили определенные временные рамки, вы начинаете замечать только те подтверждения, которые предоставляют вам усиливающую ваши убеждения обрат­ную связь. А это значит, что вы воспринимаете опыт одно­сторонне: только один результат оказывается для вас имею­щим значение и достойным вашего внимания. Например, менеджер может с особым энтузиазмом приступить к рабо­те над новой рекламной кампанией. Когда, в конце концов, уровень сбыта повышается, он обращает на него внимание и получает удовлетворение. Это внимание и удовлетворение определяются тем значением, которое менеджер придавал работе в прошлом.

Не кажется ли вам, что постоянно приходится заезжать на заправку именно в те моменты, когда вы особенно торопи­тесь? Или телефон начинает звонить как раз в то время, ког­да вы принимаете ванну? То же самое на работе. Вы хорошо помните те случаи, когда это произошло, и не очень хоро­шо — те случаи, когда этого не произошло, потому что все это были не столь важные события. Человек, который в по­исках подтверждения своим догадкам рассматривает все события лишь с одной стороны, подобен человеку, который удивляется, почему ему всегда отвечают по телефону, ког­да он набирает неверный номер.

Двусторонне воспринимаемые события — это такие события, которые запоминаются независимо от того, что в них произошло — что-то благоприятное или не очень. Свида­ние, выходной день или игра на бирже — все это двусторонне воспринимаемые события. Все возможные исходы этих со­бытий вызывают эмоции примерно одной и той же интенсивности или даже одни и те же эмоции.

Тем не менее, существует возможность получать подкрепление своей мысленной модели, воспринимая события двусторонне и находя соответствующее объяснение любому результату, который не согласуется с вашей моделью. На­пример, вышеупомянутый менеджер, который твердо уверен в эффективности своей рекламной кампании, может дать свое объяснение снижению уровня сбыта (слишком значительное, чтобы его проигнорировать), приписывая его внешним труд­ностям, экономическим факторам или тому, что сама кам­пания была проведена не совсем аккуратно, но уж в следую­щий раз...

Односторонне воспринимаемый, неопределенный во вре­мени опыт будет всегда предоставлять усиливающую обрат­ную связь существующим убеждениям. Здесь нет никакой воз­можности для возникновения уравновешивающей обратной связи и, следовательно, для появления новой информации. Вы ожидаете ровно столько времени, сколько необходимо для получения подтверждения вашей идеи.

Пример мысленной модели, которая настраивает вас на од­ностороннее восприятие событий без определенных времен­ных рамок: «Люди изменятся лишь тогда, когда они будут к этому готовы».

Одностороннее восприятие в определенных временных рамках может также предоставлять подтверждение существу­ющим мысленным моделям. Примером может служить ожи­дание повышения уровня сбыта в следующем квартале благо­даря применению новой схемы стимулирования. Если резуль­тат появляется в пределах установленных временных рамок, то к нему относятся как к доказательству эффективности но­вой схемы. Если же этого не происходит, он все равно может получить свое объяснение, не нарушая целостности мыслен­ной модели. Порой временные рамки становятся расплывча­тыми и растяжимыми...

События, воспринимаемые с разных сторон в неопреде­ленных временных рамках, формируются нашими долговременными стратегиями. Все результаты имеют одинаковое зна­чение, но их бывает трудно оценить, потому что нет никаких ограничений на тот момент времени, когда они возникли. При­мером может служить человек, ищущий себе работу. Резуль­тат каждого собеседования достаточно важен — успех или очередной провал, но трудно измерить эффективность его стратегии, потому что он будет упорно воспроизводить ее до тех пор, пока не добьется успеха.

События, воспринимаемые с разных сторон в определен­ных временных рамках, предоставляют наиболее ценную об­ратную связь для наших мысленных моделей. Мы обращаем внимание на все возможные результаты, которые могут по­явиться в определенный промежуток времени. Если прогно­зируемый эффект следует за причиной, мы получаем некото­рое подтверждение нашей модели в качестве подкрепляющей обратной связи, при условии, что мы приняли в расчет рег­рессию. Если же наш прогноз не реализовался, это тоже дос­таточно важный результат, который становится полезной об­ратной связью, которая ставит под сомнение существующее убеждение.

Самоосуществляющиеся пророчества (уравновешивающая упреждающая связь), в которых предсказание или предвиде­ние изменения начинает вести систему к предсказываемому состоянию, опираются главным образом на односторонне воспринимаемые вне всяких временных рамок события, слу­жащие подтверждением ожидаемых результатов.

Что мы можем узнать о своих мысленных моделях из собственного опыта?

· События, не уложенные в определенные временные рам­ки, почти ничего не говорят нам о степени адекватности наших мысленных моделей. Обратная связь полезна тог­да, когда она ограничена во времени.

· События, воспринимаемые с разных сторон, предоставля­ют нам наиболее полезную обратную связь.

Когда очередной полученный вами опыт вроде бы подтверждает существующую мысленную модель, задайтесь вопросом: если бы произошло все наоборот, стал бы я отно­ситься к этому как к подтверждению своей мысленной мо­дели? Если ответ «да», значит, вы воспринимаете происходящие с вами события таким образом, что оказываетесь не в состоянии получать полезную обратную связь, которой проверялась бы адекватность вашей модели.

Это не означает, что вам следует представлять все свои доказательства в том виде, в котором их можно восприни­мать в определенных временных рамках и рассматривать с разных сторон. Такое просто невозможно. На самом деле это означает, что вам следует проявлять осторожность, прини­мая в качестве подтверждения своей мысленной модели од­носторонний и неопределенный во времени опыт, потому что на него нельзя полностью полагаться.

Мы должны обращаться со своими мысленными моде­лями так, как обращаются со своими теориями ученые. Ведь ученые извлекают пользу из своих экспериментов в любом случае — будут ли те подтверждать их гипотезы или отри­цать. Эксперименты с отрицатель­ным результатом имеют особую ценность, потому что они показывают, что какая-то информация была упущена из виду и существует предмет для новых исследований, а сама модель, стало быть, еще далека от совершенства. Те случаи, которые оказываются противоречащими нашей мысленной модели, тем самым пре­доставляют нам ценную уравновешивающую обратную связь, если только обратить на них должное внимание. Как только возникает расхождение между нашими ожиданиями и тем, что на самом деле происходит, не упустите возможность обогатить свой опыт и свои познания. Задайтесь вопросом: что вы проглядели?

Как правило, мы бессознательно предпочитаем опирать­ся на тот опыт, который дает нам усиливающую обратную связь: относительно его содержания мы задаем такие вопро­сы, на которые ожидаем положительный ответ. Когда собы­тия совпадают с нашими убежде­ниями и их подкрепляют, мы склонны задаваться вопросом: «Могу ли я в это поверить?» Если же события не совпадают с нашими убеждениями, мы задаемся вопросом: «Должен ли я в это поверить?» Изме­нение только одного слова коренным образом изменяет наш вну­тренний опыт. Произнесите про себя обе фразы несколь­ко раз поочередно, как бы взвешивая, — и обратите внимание, насколько по-разному они влияют на ваше внутреннее состояние.