Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Бег по кругуСтр 1 из 2Следующая ⇒
Лабус, не молчи! — с досадой произнес Курортник. — Слышь? Как пацану сказать? Леха сидел на трухлявом пне, я — рядом на поваленном дереве. Кору скрывал светло-серый лишайник, причудливые узоры напоминали застывший иней. Если бы я знал, как ему сказать… Если бы толком знал, что творится с парнем. Но ничего путного в голову не лезло. Возраст у него такой, что сначала делаешь, потом думаешь — максимализм прет из всех щелей. А вдобавок… Почему он стал похож на Давыдова? Леха с Пригоршней видели вблизи бывшего командира спецов и говорили, что его лицо покрывала паутина разрезов. Вот то же самое и с Кириллом. Причем раньше, когда мы только ушли от сарая, у которого столкнулись с Давыдовым, ничего такого не было, разрезы появились позже, проступая на коже постепенно, как изображение на фотобумаге. Химик успел сказать о каком-то симбионте, да только я в этих био-физико-нано-гамма-вещах не очень. Я ведь поначалу чуть не ляпнул Кириллу про порезы, Курортник остановил. Позже сказал — не стоит. А теперь что? Как ему скажешь: мол, Кирюша, стал ты мутантом, который слышит чужие мысли, видит аномалии… Чего доброго, разозлится и прибьет на хрен. Поди разбери, какие у него там возможности и силы открылись. А ведь был парень как парень, симпатичный, неглупый, в меру наивный и неопытный — как раз по возрасту. Человек, в общем, был. А стал… — Что-то страшновато мне, Леха, — признался я. — Да отпусти ты свои усы! — Курортник встал и отвернулся. Я опустил руку. На каждой стоянке мы оставляли сталкеров и Кирилла отдыхать, сами по-быстрому осматривали окрестности и потом встречались, как сейчас. Обсуждали, строили догадки, что случилось с Кириллом. Я еще в первый раз предложил спросить парня напрямую. Но Леха не хотел — опасался. А сейчас так запросто не спросишь. И чем ближе мы подбирались к Янтарю, тем больше нервничал Курортник. Он обернулся. В пальцах сигарета, сейчас разомнет ее и сунет обратно в пачку. — Бросай курить, — сказал я и поднялся. Леха спрятал сигарету. Поправил оружие, произнес: — Нам минут сорок осталось до Янтаря топать. И знаешь… — Пожевал губами. — Знаешь, мне перед пацаном стыдно. Я ж использую его как отмычку. В Зоне хрень какая-то творится… Я заключил: — И ты испугался. — Да. В Зоне давно не был, арест, следствие… Расслабился я, Лабус. Контракт через месяц закончится… — Не стоит. Зря себя винишь. Леха кивнул. — Связь качни. Он щелкнул переключателем и начал бубнить в микрофон позывные. Я тоже включил портативную станцию, услышал шелест эфира и слова Курортника. Отошел в сторону. Позывные удавалось разобрать с трудом, плохо дело — аккумуляторы на холоде быстро разряжаются. Я поправил наушник. Хорошо, что по дороге не вляпались в ионизированное облако, а то бы все отрубилось в момент. Неожиданно ответил Карп, заместитель Отмеля. Мы с Лехой переглянулись. Связь работала паршиво. Карп передал, что пеленгует Нас. На волну вышел Отмель. По голосу не разобрать, некоторые фразы съедали помехи, но мне показалось, что Юра удивлен и злится. Он велел не засорять эфир, выйти к лагерю в секторе «В», со стороны четырнадцатой лаборатории. Сказал, что встретит нас у подземного хода, и дал отбой. — Ты чего-нибудь понял? — спросил Курортник. Я хотел дернуть ус, но передумал. — Не все. Помехи. Злой какой-то он или мне показалось? — Не показалось. Говорить не стал. Почему-то к четырнадцатой приказал выходить. Зачем? Почему не через равнину? — Леха шмыгнул носом, потер его. — Не помнишь, возле люка саперы минировали? Я нахмурился, припоминая. — Там между лесом и ограждением противопехотки прыгающие, в паре мест — направленного действия с дистанционным подрывом. Море огня — пуф-ф, — я растопырил пальцы, изображая взрывы, — ближе к лесу, где головешки пней. А у люка Карп ставил две растяжки со старыми ПОМЗами, на длинном колышке… — Ага, знаю, что за мина. — Там кусты акации здоровенные, их не вырубили, они люк прикрывают, вот Карп и ставил на всякий случай, а я помогал. Схема минирования у начальника смены… А так — кажись, все. — Да… Значит, растяжки… Думаешь, на подходе к люку за полгода ничего не изменилось? — А чего менять-то? Растяжки только подрывом снять можно, взрыватели не извлекаемые. Мины ставили на мутантов, ближе к ограждению, у кустов… — Я пожал плечами. — Значит, для острастки. Если и подорвался кто, то новые там же поставили. — Ну ладно. Давай вперед, возвращаемся. Юрка же не будет нас на мины заводить, — подвел итог Курортник. Я кивнул неуверенно. Конечно, не будет, зачем ему?..
* * *
А погодка славная, на небе солнышко и тянет легкий ветерок… Резкий толчок в шею, удар по ногам — я воткнулся локтем в землю, дернулся и застыл в неудобной позе. — Лабус, ты чё! О бабах размечтался?! Леха навис сбоку, протягивая руку. Я глянул на него, Курортник мотнул головой, и только тогда я заметил ржавые волосы, периной накрывшие низкую поросль над землей. — Блин… — пробормотал я и с завистью подумал: у Лехи срок контракта истекает, а мне еще топтать эти места до посинения. Можно разорвать договор раньше, но тогда не то что выплаты премиальных лишишься — еще должен останешься. Я ухватился за протянутую руку и кряхтя поднялся. Только Леха новый контракт подпишет, вот в чем дело… — Старый становлюсь, — сказал я, потерев ушибленную шею. А может, ну ее, эту Зону, вернусь домой да… Так, Лабус, стоп! Сейчас снова задумаешься, Курортник не заметит дрянь какую-нибудь за твоими широкими плечами — и домой ты уже точно не вернешься. — Лабус, давай за мной, — словно прочитав мои мысли, приказал Курортник. — Лучше я поведу. — Да тут идти-то… — попытался возразить я, но без напора. Леха обошел заросли с аномалией, и я поплелся следом. Тихо подобрались к ельнику, где оставили сталкеров, и услышали голос Никиты. Он громко ругался. Дальше прятаться не было смысла. — В чем дело, Никита? Орешь на всю округу, будто у тебя мопед сперли. Мы вышли на пятачок между деревьями. Пригоршня притих, голову опустил, понурый стал. — Как Лесник? — обратился Курортник к Химику. С лица командира сползла улыбка. Что-то было не так, я пока не мог понять что. — Я нормально, — сказал Лесник. Он с трудом поднялся, одной рукой оперся на плечо Химика, другая повисла на перевязи. — Ходули держат. — Где пацан? — спросил Леха напряженно. — Ушел, — ответил Химик. — Как — ушел? Куда? — не понял я. — Да тут… — невнятно произнес Никита и начал что-то сбивчиво говорить. Химик перебил его, коротко описал случившееся. Мы с Курортником уставились друг на друга. События будто бежали по кругу. Опять искать Кирилла? Где? — К Янтарю малец пошел, — подал голос Лесник. — И нам поторопиться стоит. Чую, выброс будет, кости ломит. — Так! Слушай меня, — приказал Курортник. — Поднялись и двигаем к лагерю. Лабус, дай детектор. Я отстегнул планшет, Курортник стал прилаживать его на предплечье. — ПДА всем включить. В лагере нас ждут, охранение в курсе, не пристрелят на подходе. Лесник… Леха перестал возиться с ремешками сканера, и я шагнул к нему: — Давай застегну. — …Лесник, — Леха вытянул руку, — если св лишься, оставлю тебе ствол и поведу группу к лагер; Никита вскинул голову, Химик напрягся. Я на ошупь тыкал ремешок в петлю из пластика и никак не мог попасть. — Я не брошу деда! — запротестовал Никита. я… — Пойдешь, — перебил скрипучим голосом Лесник. — Пойдешь, куда он прикажет. Ремешок наконец-то проскочил в петлю, я резко з тянул крепление. Леха сморщился, но промолчал. До стал «файв-севен» из потайной кобуры, проверил магазин и протянул Леснику. Тот молча взял пистолет, сунул в широкий карма плаща и спросил: — Ну так чего ждем? — За мной. Лабус замьжающий. Тут идти-то… но Лесник не выдержит темп — каждый это понимал. Я видел, как ссутулился и поник Пригоршня. Нутром я чуял: не прав Леха, нельзя так взять и бросить деда. Потянул носом — морозный воздух начал густеть. Лесник вряд ли ошибается, будет выброс, нужно спешить. Сейчас не до поисков пацана. Если у него способности, как у мутанта какого, то он раньше нас определит смертельную опасность и постарается укрыться на Янтаре. И Леха погнал группу. Понятно, что Пригоршня с Химиком готовы волочить брата-сталкера, но Курортнику боевого опыта не занимать, он не станет рисковать жизнью нескольких людей из-за одного, как бы к сталкерам ни относился. Командир сделал выбор, а Лесник поддержал. Лесник сбился с шага, захрипел. Пригоршня подскочил к нему, ухватил за локоть, но бродяга зло отмахнулся, буркнул: «Я сам, шагай». Пригоршня оглянулся, ища поддержки, я промолчал. Лесник сильней сгорбился, но темпа не снизил, только хрипы стали громче, дыхание тяжелей. Курортник впереди выкрикнул: — Не останавливаемся! Я заметил, как Пригоршня замедлил шаг, повернул голову вправо. Опа! Рюкзак Лесника, вещи разбросаны, упаковка патронов… В двух шагах — заросли с ржавыми волосами. Странно. Патроны Кирилл бросил, а ружье? И не переговоришь на ходу с командиром, а надо бы. Что пацан в вещах искал? Еду? Да вроде бы перекусывали недавно. У Лесника с собой не было контейнера для артефактов. Я вытянул шею, глянул в спину Химику — у того под рюкзаком обрезиненный бокс привязан. Хм, контейнер с артефактами на месте, тогда что же Кирилл взял? Или не взял… Я быстро оглянулся. Разбросанных вещей отсюда уже не видно, постарался припомнить картинку: портянки на земле, примус, кружки, коробок спичек с яркой рекламной наклейкой, пачка патронов, пакет целлофановый, пластиковая зеленая коробка сухпайка, тряпки белые — наверно, смена белья — и рукавицы. Всё. Что Кирилл искал? Еще раз оглянулся, потом посмотрел на Пригоршню. Тоже все оборачивается на ходу, рюкзак с тяжелым ГСК тащит так, будто пенопласт внутри — силен парень. Тихо в лесу. Только сиплое дыхание и хрип Лесника слышатся. Пригоршня опять замедлил шаг: Лесник чуть не упал, схватился здоровой рукой за сучок на сосне. Прислонился к дереву, прижался щекой к коре и надрывно прокашлялся. — Курортник! — Пригоршня замер возле охотника. Все остановились. — Вперед, Никита. Лесник с закрытыми глазами несколько раз махнул рукой, мол, идите. Химик нахмурился, мы встретились взглядами. Пригоршня сплюнул, зло бросил: — Хрен вам! — Поймал руку Лесника и потащил его за собой. Раненый едва успевал переставлять ноги. — Лабус, помоги! Химик, в хвост! — скомандовал Курортник. Я догнал парочку, ухватил Лесника за пояс — теперь не упадет. Пулемет пришлось сдвинуть за спину, а то тыкал стволом в бок охотнику. Быстро оружие применить не удастся в случае чего, но до лагеря недалеко, главное — темп держать. Так и шли. Курортник взял направление строго на север, к равнине нам незачем. Отмель приказал сразу топать к роще, где четырнадцатая лаборатория развернута. А воздух тяжелел, дышать становилось трудней. Химик за спиной несколько раз прокашлялся, я же пыхтел, как паровоз. Когда Лесник окончательно выбился из сил, мы вновь остановились. Охотник не упал лишь потому, что я крепко держал его за широкий кожаный пояс. Никита быстро скинул рюкзак с ГСК, присел, забрасывая руку раненого себе на плечо. Лесник застонал, я подсадил его парню на спину, тот сделал несколько неуверенных шагов, а я забежал вперед. Никита, поджав губы, тихо мычал в такт шагам. Ох и тяжело же ему — Лесник мужик крупный, грузный. Я почему-то вспомнил, как однажды в молодости во время срочной службы пришлось так же тащить на себе товарища через лес. Нас тогда пятеро было, один ноги сбил до мяса на переходе. И мы по очереди, на закорках, как сейчас Пригоршня, несли пятнадцать километров до лагеря этого олуха, который портянки не умел мотать. Умаялись, но к вечеру дошли. Я тогда понял, за что женщинам-санинструкторам во время войны с фашистами давали Золотую Звезду Героя. Вытащить несколько десятков бойцов с поля боя — адова работа! Я переглянулся с Химиком, который приладил рюкзак Пригоршни на груди и стал похож на вьетнамского крестьянина — они, вьетнамцы, так же таскают в корзинах за спиной и на груди кучу барахла. Круглую плетеную шляпу ему на голову нацепить — и на рисовое поле… Сталкер морщился — тяжеловат груз. — Пригоршня, давай Лесника мне! Никита только громче замычал и плотней сжал губы. — Давай! — повторил я, скинув рюкзак на землю. Парень остановился. Пока пересаживали раненого, я увидел, что Леха возится с детектором. Только поля аномалий нам не хватает сейчас. Пошли дальше. Никита, подобрав мой рюкзак, держался рядом, пытался подстроиться под шаг, как-то подсобить рукой, но я отогнал его. Только мешает. Минут через пять плечи занемели, пот стал заливать глаза, я выдохся, пальцы сами разжимались, я еле удерживал Лесника, чтобы не сполз со спины. Когда сил совсем не осталось, прохрипел: — Меняй. Никита подставил спину, кое-как пересадили охотника. Я подобрал свой рюкзак, обогнал их. Так и плелись, часто меняясь. Я потерял счет времени, но казалось, что до лагеря еще очень далеко, топать и топать. В уши будто ваты набили, еще одна смена — и я не выдержу… — Да стой ты, Лабус! Видимо, я не сразу услышал голос Химика. — Стой! — повторил он, загораживая дорогу. Пальцы разжались, я опустился на колени — Никита успел подхватить Лесника, Химик помог ему, а я упал на живот. Пулемет выступом ствольной коробки больно вдавился в ребра, я перекатился на спину, раскинул руки. Небо розовеет — солнце заходит. Я закрыл глаза. Холод, идущий от земли, вытягивал тепло, по мне это нравилось. Освежало. Я стянул перчатки и ладонями коснулся травы, растопырив пальцы. Вот гак и лежать долго-долго, а потом в баньку да с веничком… Сердце билось часто-часто. Я открыл глаза. Рядом присел Химик и протянул флягу: — Глотни. Я сделал несколько глотков, вода стекла по подбородку на шею, за воротник. Я стянул шлем и вылил остатки воды на голову. Фыркнул. Вернув флягу Химику, вопросительно посмотрел на него. — Дошли, — пояснил сталкер. В небе пророкотал вертолет. За деревьями было не разглядеть, но машина прошла где-то близко, похоже, зависла над Янтарем — десант высадила? Через пару минут шум двигателя стал затухать. Я поднялся на ноги, огляделся. Растущие кругом сосны отбрасывали длинные тени. Неподалеку Леха сидел на корточках и курил. Лесник лежал на земле лицом вниз, Пригоршня склонился над ним. Дошли. Вот и рыжие кусты акации… А ход в туннель — между двумя молодыми елочками. Леха, наверно, Отмеля ждет, тот должен на поверхность нам навстречу выйти. На Янтаре щелкнул одиночный выстрел, и тут же пискнул мой ПДА- Я прикинул, где стреляли — выходило, что на равнине в секторе «А». Достал ПДА, раскрыл сообщение и озадаченно прочел его. Дела… — Что? — Химик, упаковывавший флягу в рюкзак, поднял на меня взгляд. Потерев шею, я зачитал: — «Семецкий убит военным сталкером возле Янтаря. Смерть наступила в четырнадцать часов пятьдесят одну минуту вследствие огнестрельного ранения». — Я глянул на часы. То есть сейчас. Мотнув головой, я стер сообщение. Потянувшись, взмахнул руками, сделал несколько наклонов и подпрыгнул. Как там Лесник? Теперь им занимались оба сталкера. Переложили на плащ лицом вниз, Химик принялся снимать со спины раненого артефакты. Пригоршня отошел от них, уселся под сосной и закрыл глаза. — Пора ему укол сделать, — сказал я Химику. — Где рюкзак мой?.. Пригоршня! Никита рукой толкнул ко мне рюкзак. Глаз даже не открыл, лицо бледное. Надо бы и ему вколоть стимулятор. Я отстегнул от рюкзака аптечку, откинул крышку и спросил у Химика: — Как он? — Бредит, слабость… не пойму. Коли стимуляторы, я закончил. Химик сложил куски раздувшихся артефактов в заранее приготовленный пакет, обернул его фольгой, отошел к кустам и начал ковырять носком ботинка ямку. Хоронить кровь камня будет. Я бы выкинул эти штуки, хотя что я понимаю в круговороте веществ и энергии в природе, точнее в Зоне, тут свои неписаные законы. Раз он зарывает артефакты, значит, так надо. Вколов Леснику стимулятор, я подкрался к Пригоршне. Дыхание у него было ровное, такое впечатление, что уснул. Я склонился к его уху и сказал: — Уколов боишься? Парень дернулся, вытаращил глаза. Я поводил шприцем перед его лицом. — Это чего? Наркотик? — Наркотик, наркотик… Снимай куртку, я бы и так уколол, да у тебя она слишком толстая. Никита неохотно начал раздеваться. — Лабус… — Чего? — Правда наркотик? — с серьезным видом повторил он. Я вонзил иглу ему в руку. — Стимулятор. Никита посмотрел на Лесника и вдруг ухмыльнулся: — Дотащили же, а! Блин, такого борова дотащили! И даже время еще осталось… — Да. Я посмотрел на Леху. Командир не произнес ни слова с момента остановки. Интересно, за сколько минут мы дошли до Янтаря? Между елок откинулась крышка люка, сверху замаскированная под кочку, поросшую мхом. Сначала показался ствол, за ним голова. Отмель высунулся едва-едва, только чтобы оглядеть окрестности. Выставив оружие, заслонился крышкой, как щитом. Леха поднялся и сказал: — Нас пятеро. Все здесь. Арден с тобой? Юра выбрался на поверхность, люк закрывать не стал. — В туннеле ждет. Как он по колодцу, по скобам влезет?.. Я услышал звук скребущих по бетону когтей и пошел к люку. — А что это за две аномалии с вами? — Отмель кивнул на Химика и Пригоршню. — А на земле… Лесник, да? — Лесник, А с этими… — Курортник обернулся, — с этими потом… Они обнялись, Отмель пару раз хлопнул Курортника по спине, отстранился, смерил взглядом. Шикнул на Ар-дена. Пес хорошо выдрессирован, лишь скребется, голоса не подает. — Здоров, Лабус! — Отмель протянул мне руку. Я сжал его ладонь. Он еще раз смерил нас с Лехой взглядом, будто оценивал. Улыбка исчезла, лицо стало серьезным. — А теперь быстро и начистоту. За вами уже группа прибыла. — Мы с Лехой кивнули, вертолет оба слышали. — Вы что, из «Гуантанамо» сбежали?
|