Глава 8 ПОИСК

- Лабус! - Я обернулся на крик Курортника. Над поляной пролетел вертолет, судя по номеру на борту - из второй эскадрильи.

- Дым ему зажги!

- Сделаю.

Я добежал до опушки, достал из-за пояса трубку на­земного сигнала, отогнул проволоку с боков зеленого цилиндра - получились ручки. Пальцем вдавил проб­ку, сорвал заглушку и, выдернув кольцо, поднял над го­ловой дымящую трубку.

Вертолет начал снижаться. Винт с ревом рубил воз­дух, ветер разгонял по поляне белую пелену, закручи­вая десятки маленьких смерчей. Хлестала по липу снеж­ная крошка, впиваясь в щеки. Я выбросил бесполезную сигнальную шашку. Клочья густого рыжего дыма, под­хваченные потоком, смешивались с белой пеленой, вплетались в протуберанцы и тут же, потеряв ускоре­ние, таяли…

Машина задними колесами коснулась земли, потом опустилась передняя стойка шасси. Я разглядел сквозь лобовое стекло, как пилоты обмениваются фразами; один, пожилой, потянулся к тумблерам на верхней пане­ли, второй, молодой совсем, дернул рычаги управления, сдвинул вбок форточку, высунул руку и призывно махнул.

Обороты двигателя снизились, протяжный звук сме­нился низким воем и через пару секунд смолк.

Я поднял очки на шлем и побежал к вертолету.

- Пригоршня! - донесся Лехин голос. - Чего ты возишься?

- Да… тут… - Никита выбрался из палатки.

- Ну чего?..

- Кирилл пропал.

Я остановился. Как пропал?

- Как пропал? Куда? - спросил Курортник.

- Не знаю. Знал бы - уже нашел.

Я повернулся, окинул взглядом лес. Между деревья­ми купол палатки, рядом растерянный Пригоршня, в од­ной руке ОЦ-14, или попросту автоматно-гранатометный комплекс «Гроза», в другой портплед. Сталкер вскинул «Грозу» и снова нырнул в палатку.

Я покосился на Курортника.

- К бою! - скомандовал он.

Мы пошли одновременно, подняв оружие, но не ус­пели сделать и пары шагов, как с другой стороны па­латки вынырнул удивленный Пригоршня. Он почесал затылок, присел, потрогал полог. Выпрямился и сказал:

- Пропал… и изделия тоже нет.

За спиной щелкнуло, раздался вой стартера, я огля­нулся - лопасти винта медленно поползли по кругу.

- Лабус! - прокричал Курортник. - Задержи его!

- Стой! - Я сжал кулак, согнув руку в локте, по­качал ею.

Молодой пилот высунулся в форточку, проорал:

- Что у вас тут происходит?!

Я кинулся к вертолету, наведя ствол на испуганное круглое лицо.

- Стой, говорю! Глуши двигатель!

- Не мельтеши, военстал, - спокойно произнес пожилой, перегнувшись через напарника, и выставил в форточку пистолет.

Ясно, это командир, а круглолицый - второй пилот-штурман. Парень хлопал глазами, вертел головой, но питание выключил и руки с рычагов убрал.

- Что у вас? - спросил командир.

- Ничего, - буркнул я. - Ждем… - И, опустив оружие, развернулся.

Курортник, стоя возле палатки, разговаривал с При­горшней. Сталкер развел руками, хлопнул ладонями по бедрам, запрокинул голову и зачем-то указал пальцем на небо.

Рев двигателя оборвался, и долетел обрывок фразы:

- …куда я знаю!!!

Курортник сгреб Никиту за шиворот, подтянул к се­бе и начал цедить ему в лицо. Умеет Леха людей вра­зумлять. Чего он только в сталкере нашел - не пой­му… Ладно, это их дела, я в Зоне меньше года, а Ку­рортник уж почти три. Да и Пригоршня этот тоже, наверно, с пару годков ходит.

Из кабины раздался голос командира. Он вел радио­обмен с базой, запрашивал указания.

- Говорить будешь? - Командир протянул науш­ники с гарнитурой.

Я свистнул Лехе, тот знаком приказал мне оставать­ся на месте и подтолкнул сталкера - они побрели в ча­шу, глядя под ноги.

- Кто? - спросил я, сдвигая оружие за спину и бе­ря наушники.

- «Полсотни пятый».

Нормально. Сам оперативный дежурный, за что та­кая честь? Ночью Курортник связался с постом, запро­сил командира отряда, но связь паршиво работала, и по­говорить удалось только с начальником поста. Тот доло­жился оперативному и через полчаса ответил нам, что утром за Кириллом придет вертолет. Приказал не ме­нять место стоянки.

Я зло сплюнул, разгладил усы. Помедлив, приложил к уху наушник и сказал в микрофон:

- Лабус у аппарата. Слушаю…

В ответ полетела ругань. Я закатил глаза. Видимо, де­журный был из служивых, а не канцелярская тля - в вы­ражениях он не стеснялся. Один оборот я даже постарал­ся запомнить, уж больно виртуозно матерился офицер.

Пилоты слушали, молодой с испугом, пожилой с не­довольством, качая головой. Я ждал. Дежурный прекра­тил ругаться. На миг показалось, что он сейчас отклю­чится. В наушнике раздалось шипение, что-то щелкну­ло, и прозвучал вопрос:

- «Полсотни пятый», «Лабусу»: где изделие и уче­ный? Прием.

- Я «Лабус», «полсотни пятому»: изделие и ученый пропали, прием.

- Как пропали? Куда?

Дежурный даже пренебрег правилами разговора в симплексном режиме.

- «Лабус», «полсотни пятому»: а хрен его знает, выясняем, прием.

Оперативный из эфира исчез надолго. Из наушника лилось слабое шипение, хрюканье, бульканье. И чего с нами через пилотов говорить, запросил бы Курортника на нашей частоте… Нет - пилоты нажаловались, все должны слышать, как оперативный, сидя в штабе, от­читывает военсталов…

Размышления прервал голос дежурного:

- «Полсотни пятый», «Лабусу»: группе уйти в по­иск, приказ начальника штаба. Доклад каждые полчаса. С вами свяжутся командир отряда и начальник развед­ки. Прием.

- «Лабус», «полсотни пятому»: уточняю - сколь­ко находиться в поиске? Прием.

- «Полсотни пятый», «Лабусу»: до потери пульса! Прием.

Я стиснул зубы. Хотелось послать их всех в эфире прямым текстом. Никогда бы не видеть эту Зону. Чет­вертые сутки здесь торчим, немытые, небритые, жрать охота… Вляпались опять с Лехой в какую-то бодягу. Те­перь ищи пацана и ГСК этот.

- «Лабус», «полсотни пятому»: вас понял. Необхо­димо два б/к к стрелковому, батареи к станциям и ПДА и две сутодачи на троих. Прием.

- «Полсотни пятый», «Лабусу»: возьмете у пило­тов. Конец связи.

Я швырнул наушники в форточку, крикнул:

- Открывай!

Хорошо, по запарке оперативный не обратил внима­ния, что я на троих патроны и провиант запросил. Прав­да, расшифровку-то на стол начальника разведки по­ любому положат. Значит, Лехе нужно про Пригоршню доложить командиру отряда, да побыстрей…

Дверь десантного отсека сдвинулась. Выглянул круг­лолицый. Выставил стопку сухпайков, исчез в салоне. Заскрежетали по полу ящики с боеприпасами. Штур­ман подтянул к краю сразу два, сверху кинул пластико­вый бокс со стандартным комплектом аккумуляторов для радиостанций и ПДА. Я заглянул в отсек, увидел под силушками ящики с «РГД-5» и «Ф-1». В глубине сто­яли рядком цинки с патронами для АК. О! Пригоршня-то у нас с «Грозой», повезло, что в вертолете есть па­троны для него.

- Тащи сюды! - Я ткнул пальцем в ящики. - И цин­ки тоже.

Штурман возмутился:

- Ты ж к стрелковому просил. И зачем тебе семь шестьдесят вторые? Они для тридцатого поста, у них там заваруха была…

- Тащи! - разозлился я. - Будешь мне «ты­кать»…

- Отдай, - послышался голос командира. Штурман выполнил команду.

- Забирай, - недовольно буркнул он.

- Ну бывай, сынок. - Я скинул цинки и ящики се­бе под ноги и рывком задвинул дверь.

Поднял голову - Курортник и Пригоршня маячили среди деревьев, медленно сдвигаясь в глубь леса. Я сви­стнул, и они обернулись.

- Остаемся! - крикнул я.

Курортник поглядел на меня, на вертолет, нахмурился.

- Не понял!.. - воскликнул он и тут же бросил Пригоршне: - Ты двигай давай по следам, ищи!

Леха побежал к вертолету.

Боковая дверь снова отъехала в сторону, выглянул штурман.

- А отметку? - обиженно произнес он, протянув электронную планшетку. - Мне ж теперь на базе на­до как-то…

Не обращая на него внимания, я взвалил на плечи два ящика и подошел к кабине.

- Спасибо. Привет первой эскадрилье.

- Передам, - серьезно ответил командир. Поду­мал и добавил: - С километр на север висит какое-то непонятное марево. Сверху как купол выглядит, а к зем­ле пошли - и уже вроде как стена, плоское. Вроде у него топография меняется, когда меняешь точку наблю­дения. Я впервые такое вижу. Доложил оперативному, пусть разбираются. Может, вам сведения пригодятся.

- Ага, и за это спасибо.

Я зло зыркнул на круглолицего, который все пытал­ся сунуть мне под нос свой планшет, подбросил на пле­чах ящики, крепче ухватил ручки и побрел к лесу.

Когда поравнялся с Курортником, он спросил:

- Кто, чей приказ?

- Начальника штаба, - прокряхтел я. - Сейчас с тобой начальник разведки свяжется. Поставь галочку штурману в планшетке…

Леха выругался, взявшись за раненое плечо, стис­нул зубы. Осколок я еще в рабочем городке вынул, ра­нение плевое, но кровило сильно. Он свистнул Пригор­шне и, когда тот обернулся, крикнул ему, чтоб бежал к вертушке.

Я добрел до опушки, бросил ящики и поспешил об­ратно.

Леха переругивался с командиром, рядом мялся При­горшня. Показался штурман, выдал Пригоршне новень­кий рюкзак. Сталкер, недовольно ворча, покрутил упа­ковку с армейским комплектом химзащиты, сунул ее в рюкзак и стал подгонять лямки. Потом, спохватившись, дернул за плечо штурмана, который уже собирался за­двинуть створку:

- Братан, жилеточку одолжи! - Никита пальцами поддел лямку разгрузки на нем.

Круглолицый отшатнулся:

- Сдурел?!

- Дорога дальняя, - продолжал Пригоршня, и бы­ло не понять, издевается он или говорит серьезно. - Тебе ни к чему, на базе новую справишь.

- Не наглей, сталкер, - долетел голос командира из кабины. - Штурман, достань ему мою старую. Ря­дом с аварийным запасом в сумке должна быть.

Спустя несколько секунд Никита, словно ребенок, получивший игрушку, вертел в руках разгрузку.

- А тут дырка, однако, - пробормотал. - Ладно, заштопаем… Благодарствую! - крикнул он командиру, но тот не ответил.

- Всё? - спросил штурман, присевший на корточ­ки в десантном отсеке.

- Усё, - бросил Пригоршня и резко задвинул створку, чуть не защемив круглолицему голову.

Мы потащили ящики к лесу. Вернувшийся в кабину штурман задраил форточку, и пилоты начали подготов­ку к взлету - защелкали тумблерами, забубнили что-то в переговорные устройства. Завыл двигатель, под­нялся ветер, закружил пелену.

Достигнув опушки, мы свалили ящики в снег. Тугая струя воздуха лупила в спину. Я сдвинул на глаза очки, обернулся. Вертушка оторвалась от земли. Быстро ста­ла набирать высоту - сквозь блистер я увидел, как ко­мандир козырнул нам, двинул рычагом, нажал педаль - машина завалилась набок и по малому радиусу развер­нулась. Потом вертолет как бы подпрыгнул над холмом и ушел к Периметру.

* * *

- Ты так считаешь? - переспросил Никита и сел на один из ящиков.

- Ты виноват, - повторил я.

- Это почему?

- А кто рядом с лаборантом…

- Брэк! - вмешался Курортник. - Вы подеритесь еще. Заряжаемся, снаряжаемся - и в поиск.

У него пискнул ПДА. Экран мерцал зеленым сигна­лом вызова.

- Обожди. - Я оторвался от раскрытого ящика. - Доложи сначала командиру отряда про него, - я кив­нул на Пригоршню, - а то я в разговоре с оператив­ным на троих б/к и провизию запросил. Да и пилоты не дураки, видели его.

Пригоршня молча отвернулся и принялся распаковы­вать пачки с патронами.

Курортник думал. ПДА настойчиво сообщал о том, что нужно ответить, а Леха медлил, жевал губами, прикиды­вая что-то. Наконец он покачал головой и отрубил ПДА.

- Что докладывать? Легенда нужна… - Пригоршня набивал магазин, делая вид, что наш раз­говор его не касается.

- Да так и доложи: на подходе к Периметру утром задержал местного жителя, прошу разрешения вклю­чить в состав группы. Житель хорошо знает окрестно­сти… то-сё, пятое-десятое… - Я потеребил усы и сдви­нул очки на шлем.

Курортник еще поразмыслил и кивнул. Пригоршня вздохнул и стал рассовывать пачки с патронами по кар­манам.

Я присел возле ящика с гранатами, взял банку с запа­лами и отыскал на дне плоскую открывашку, завернутую в промасленную бумагу. Тем временем Курортник вышел на волну отряда, запросил командира. Ожидая ответа, он механически защелкивал патрон за патроном в магазин.

Вскрыв банку, я высыпал запалы в отдельную ячей­ку в ящике. Ко мне присоединился Пригоршня, он стал скручивать пластиковые заглушки с гранат, а я ввора­чивал запалы.

- Ты вроде как с опытом, - сказал я, покосившись на него. - Служил?

- А то! - кивнул он.

- Где?

- В девяносто пятой.

- Бригада… - Я кинул снаряженную гранату в Пригоршню, тот ловко, со шлепком, поймал ее в ладонь.

- Хорошая реакция - десант, значит. Хотя чё те в парашютно-десантной роте делать? Только шайтан-тру­бу таскать. Гранатометчик?

- Угу, - буркнул Никита. - Истребитель танков…

Леха на удивление быстро получил добро от коман­дира, но тот велел пока не отключаться, и на волну сел начальник разведки. Леха знаками показал, чтобы и я послушал.

Я врубил станцию.

- …найти. Возможно, он единственный свидетель. Доклад каждые полчаса. Прямо - север, топопривязку получите на ПДА, зафиксировано неисследованное яв­ление. Приказываю быть предельно осторож… - в на­ушнике булькнуло, прошелестело, голос на время про­пал, - …часа десантирую три группы с задачей…

По кронам пронесся вихрь, деревья качнулись. Я ощу­тил невидимую теплую волну. Словно бултыхнулся по­среди океана и качнулся на пологом водяном валу… Ку­рортник удивленно смотрел на меня, прижав пальцем наушник. Пригоршня вскочил и замахал руками, пыта­ясь удержать равновесие. Волна схлынула, невесомость исчезла. В ухо влетел обрывок фразы:

- …ртник», я «пион шестьдесят шесть», ответьте… «Курортник», я «пион шестьдесят шесть», перейди на запасную частоту… «Курортник»…

Я посмотрел на Леху, он развел руками - не слы­шит.

Быстро сменив частоту, я вышел в эфир. Пост запе­ленговал сигнал и переключил на начальника разведки. Я выдернул наушник, сорвал с крепления гарнитуру и протянул Курортнику.

Он еще с минуту слушал указания, кивал, потом про­бормотал: «Отбой», - и вернул наушник.

- Что это было? - первым делом спросил я.

- Ну! - сказал растерянный Пригоршня. - Теп­лом окатило и как бы вверх подняло, вроде вес поте­рял.

- Не знаю… - Курортник морщась потрогал пле­чо. - Не знаю. Ищем лаборанта, пока не найдем. Ла­бус, включи ПДА. Пригоршня, твой левый фланг. Ла­бус - правый. Направление - север. Сейчас получим топопривязку, впереди марево висит непонятное. - Ле­ха говорил и одновременно настраивал ПДА. - Дейст­вуем стандартной «тройкой». Никита, вопросы? - Я влез:

- Пилоты странное что-то говорили, будто это... ну, явление, марево - сверху как купол, а когда начали са­диться, как стена стало.

- Да, начальник разведки все так же обрисовал. - Курортник покончил с ПДА и взялся за ящик с «эфками». - У них информация только от пилотов, и все. А нам шагай туда…

Я стянул рюкзак, расстегнул белый чехол, откинул клапан и стал засовывать сухпай.

- Дистанция? - спросил Никита.

- Прямая видимость, - ответил Леха.

- Связь в случае потери видимости, огневого кон­такта и прочих обстоятельств?

- Длинный свист - «впереди опасность», два ко­ротких - «ко мне». В случае огневого контакта и по­тери связи приказываю отходить к Периметру, выйти к посту тридцать два и связаться с начальником разведки. Код связи: «Эдельвейс два ноля».

Никита кивнул, с серьезным видом вскрыл рюкзак и начал запихивать цинки с патронами в отделения.

На радость мне в одном из ящиков оказались три сна­ряженные ленты на сотку. Я тут же уложил ленты в ко­роба, а их закрепил на рюкзаке. Потом мы заменили ак­кумуляторные батареи в радиостанциях и ПДА, вклю­чили, проверили работу. ПДА исправно принял сообщение, привязал по карте точку, в которой начина­лась граница марева.

- Пригоршня, у тебя что с ПДА? - спросил я.

- Все, алес капут. Мороз, зараза, машинка не боль­ше трех суток пашет.

- Держи. - Я протянул кубик батареи.

- Не подойдет же, - растерянно ответил Ники­та, - конструкция другая.

- А голова тебе на что, дылда? - Я ткнул ему паль­цем в лоб. - Вот скотч, вот проволока…

- Пригоршня, только быстро! - Курортник рассо­вывал по жилету магазины из прозрачного пластика.

Пока сталкер возился с батарейкой, я собрал палат­ку, утрамбовал ее в чехол и подвязал к низу рюкзака. Поправил лямки. Проверил «файв-севен», нож, попры­гал - подсумок слегка резал бок, я сдвинул его за спи­ну. Посмотрел в сторону рабочего городка - дымящие руины, покореженные мачты ЛЭП. Ночью бомбовый удар штурмовиков смел городок с лица земли и повалил деревья вдоль опушки.

- Все готовы?

Пригоршня попрыгал и кивнул. Курортник скоман­довал:

- Направление - север, двигаемся уступом, я в цен­тре, впереди двадцать, веду по следу. Вперед.

Я сделал шаг, и тут опять накатила теплая волна. Вестибулярный аппарат взбунтовался, к горлу подступила тошнота. Глаза видят обычный лес, обычный снег, обычное небо - и при этом тебя словно в воздух под­нимает…

Курортник пошатнулся, схватившись за голову, сва­лился на землю. Пригоршня упал на одно колено, а я уселся на задницу и заморгал.