Глава 22. Артур пришел в себя и тут же пожалел об этом

Артур пришел в себя и тут же пожалел об этом. У него бывали похмелья,

но ни одно из них не смогло бы сравниться по масштабности с этим ощущением.

Оно пришло -- огромное, окончательное и бесповоротное. Он решил, что лучи

перемещения материи нравятся ему гораздо меньше, чем добрый удар ботинком в

голову.

Испытывая нежелание двигаться из-за тупых пульсирующих толчков,

вбивающих его в пол, он лежал и размышлял. Он думал о том, что, в сущности,

проблема большинства видов транспорта заключается в том, что они не стоят

всех тех хлопот, которые за собой влекут. На Земле -- когда Земля еще не

была уничтожена, чтобы освободить место для гиперкосмической скоростной

трассы -- проблемой были автомобили. Все неудобства, связанные с тем, чтобы

извлечь большие количества черной мажущей жижи из-под земли, где она была

надежно спрятана подальше от беды, и превратить ее в гудрон, чтобы залить

землю, и в дым, чтобы испортить воздух, а остатки вылить в море, явно

перевешивали преимущества, состоявшие в том, что можно было быстрее

добраться из одного места в другое. При этом место, куда вы приезжали, в

результате всего этого становилось очень похожим на место, откуда вы уехали

-- залитым гудроном, отравленным дымом и безрыбным.

А что же лучи перемещения материи? Любой вид транспортировки, при

котором вас разрывают на атомы, швыряют эти атомы сквозь субэфир, а затем

снова слепливают вместе, только-только дав впервые за многие годы

почувствовать вкус свободы, не сулит ничего хорошего.

Многие люди до Артура Дента думали точно так же, и даже написали об

этом песни. Вот одна из них. Ее постоянно распевают огромные толпы у ворот

завода телепортационных систем Кибернетической Корпорации Сириуса на Планете

Щастья-III:

КлЈво на Альдебаране,

На Алголе хорошо,

А девочки на Бетельгейзе

Это, брат, культурный шок.

Сделают, что пожелаешь --

Сверху, снизу, так и сяк.

Но чтобы мне туда добраться,

Надо в клочья разорваться.

Перебьюсь, пожалуй, так.

Разорваться, разорваться,

Все на свете погляжу.

Чтобы мне туда добраться,

Надо в клочья разорваться.

Лучше дома посижу.

Сириус крутое место,

Там на золоте едят.

А еще слетай на Тау --

Мне друзья мои твердят.

Ну конечно, я поеду,

Ну конечно, полечу.

Но чтобы мне туда добраться,

Надо в клочья разорваться.

Нет, пожалуй, не хочу.

Разорваться, разорваться,

Я с тупыми не дружу.

Чтобы мне туда добраться,

Надо в клочья разорваться!

Лучше лягу, полежу.

Вчера я, Мэгги, Рон и Сидней

На телепорте шли домой.

Рон похитил сердце Мэгги,

А Сид ушел с моей ногой.

Артур почувствовал, что волны боли понемногу утихают, но тупые

пульсирующие толчки не исчезли. Он медленно и осторожно встал на ноги.

-- Ты слышишь тупые пульсирующие толчки? -- раздался голос Форда

Префекта.

Артур обернулся и неопределенно качнул телом. К нему приближался Форд

Префект. У него были красные глаза и нездоровый цвет лица.

-- Где мы? -- спросил Артур, жадно вдохнув.

Форд посмотрел вокруг. Они стояли в длинном изгибающемся коридоре, оба

конца которого уходили вдаль и терялись из вида. Внешняя стальная стена --

которая была покрашена в тот тошнотворный бледно-зеленый цвет, каким красят

в школах, больницах и сумасшедших домах, чтобы он успокаивал их обитателей

-- изгибалась над их головами и смыкалась там с внутренней перпендикулярной

стеной, которая, как ни странно, была обтянута темно-коричневым джутовым

полотном. Пол был покрыт темно-зеленой рифленой резиной.

Форд подошел к очень толстой и темной прозрачной панели в наружной

стене. Она была многослойной, однако он увидел сквозь нее крохотные точки

далеких звезд.

-- Мне кажется, мы на каком-то космическом корабле, -- сказал он.

Из глубины коридора доносился звук тупых пульсирующих толчков.

-- Триллиан? -- испуганно позвал Артур, -- Зафод?

Форд пожал плечами.

-- Их здесь нет, -- сказал он, -- я проверил. Они могут быть где

угодно. Непрограммируемый телепорт может зашвырнуть тебя на много световых

лет в любом направлении. Судя по своему самочувствию, предполагаю, что мы

проделали совсем немалый путь.

-- И какое у тебя самочувствие?

-- Плохое.

-- Ты думаешь, что они...

-- Где они, что с ними -- мы об этом никак не узнаем и ничего поделать

не сможем. Поэтому делай то же, что я.

-- Что?

-- Не думай об этом.

Артур повертел эту мысль в уме, с неохотой признал ее мудрость, сложил

ее вчетверо и спрятал поглубже в карман. После этого он глубоко вздохнул.

-- Шаги! -- внезапно воскликнул Форд.

-- Где?

-- Этот шум. Эти пульсирующие толчки. Это же топот ног. Слушай!

Артур прислушался. Шум доносился до них эхом по коридору с

неопределенного расстояния. Это был приглушенный звук топающих ног, и теперь

он стал заметно громче.

-- Идем отсюда, -- отрывисто сказал Форд.

И они пошли в разные стороны.

-- Не туда, -- сказал Форд, -- они идут с этой стороны.

-- Нет, -- сказал Артур, -- они идут с той стороны.

-- Нет же, они...

Оба остановились. Оба развернулись. Оба напряженно прислушались. Оба

согласились друг с другом и снова пошли в разные стороны.

Их охватил страх.

Шум приближался с обеих сторон.

В нескольких ярдах слева от них под прямым углом к внутренней стене

отходил еще один коридор. Они метнулись туда. Коридор был темным, бесконечно

длинным, и им казалось, что чем дальше они по нему идут, тем становится

холоднее. Налево и направо от него отходили другие коридоры. Каждый из них

был очень темным, и из каждого на них веяло ледяным холодом.

На секунду они остановились в тревоге. Чем дальше они шли по коридору,

тем громче становился звук топающих ног.

Они прижались к холодной стене и вслушались изо всех сил. Холод,

темнота и топот невидимых ног действовали им на нервы. Форд дрожал, отчасти

от холода, а отчасти -- воспоминая рассказы, которые его любимая мамочка

рассказывала ему, когда он был всего лишь бетельгейзским малышом, не

достающим и до колена арктурскому мегакузнечику. Это были рассказы о

погибших кораблях, забытых посудинах, неприкаянно скитающихся по глухим

закоулкам дальнего космоса, кишащих демонами или призраками сгинувших

экипажей, рассказы о неосторожных путешественниках, которые обнаруживали эти

корабли и входили в них, рассказы о... Но тут Форд вспомнил обитую

коричневым джутовым полотном стену в первом коридоре и приободрился. Он был

готов поспорить на какие угодно деньги, что если бы духи и демоны выбирали

интерьер для своих обиталищ, то точно не выбрали бы коричневый джут. Он

схватил Артура за руку.

-- Идем обратно, -- решительно сказал он, и они направились туда,

откуда ушли.

Но секунду спустя они метнулись как напуганные ящерицы в ближайший

боковой коридор, потому что прямо по их курсу внезапно возникли владельцы

топающих ног.

Спрятавшись за углом, они в изумлении наблюдали, как две дюжины жирных

мужчин и женщин в тренировочных костюмах прогромыхали мимо них, пыхтя и сопя

так, что любой кардиолог тихо заверещал бы от ужаса.

Форд Префект глядел им вслед, широко раскрыв глаза.

-- Они бегают трусцой! -- прошипел он, когда эхо их шагов затерялось

среди коридоров.

-- Они бегают трусцой? -- прошептал Артур Дент.

-- Бегают трусцой, -- сказал Форд Префект, пожав плечами.

Коридор, в котором они прятались, был не такой, как остальные. Он был

очень коротким и кончался широкой стальной дверью. Форд осмотрел дверь,

нашел замковый механизм, и открыл ее.

Первой вещью, бросившейся им в глаза, оказался гроб.

Следующие четыре тысячи девятьсот девяносто девять вещей, которые

бросились им в глаза, тоже были гробами.