Неделя четырнадцатая

28.11.2011 - 4.12.2011

Понедельник, двадцать восьмое ноября.

Погода была ужасная. Холодный ветер сметал всё на своём пути. Пришлось надеть тёплую сиреневую куртку и обмотаться шарфом красного цвета. В забытое всеми место под убогим названием «школа» я шёл быстро. Не было ни желания опаздывать, ни настроения.

Ник в школу не пришёл. А я надеялся хоть с ним поговорить нормально. Первые две физкультуры браво отсидел на лавочке.

-Привет, - чмокнув в щёки, по обе стороны сели Агата и Августа.

-Привеет.

-Ты постригся, что ли? – брюнетка аккуратно теребит прядку моих волос.

-Ну, даа.

-Мне нравится. Очень классно выглядит, - Августа говорила достаточно искренне.

-Вы что-то замышляете? – из-под подстриженной чёлки смотрю на Агату.

-Нет, - вздыхает. – По правде говоря, нас не особо приняли в классе. А с тобой мы хоть как-то общаемся.

-Разве ты не знал?

-Ну, я не особо в компаниях общаюсь, - пожимаю плечами.

-Кстати, помирился с химиком?

И сердце моё ёкнуло.

-Мы особо и не ссоорились.

-Прикольно, наверное, в друзьях учителя иметь. Да и такого симпатичного, - хихикают.

-Айроне! – на весь зал кричит физрук. – Иди сюда и помоги мне.

Пришлось идти к физруку и помогать. Меня приставили к девчонкам, чтобы я считал, сколько они продержатся, делая вис. Потом половина радостно визжала с моего внешнего вида и яростно тискала. К итальянскому обо мне подзабыли. У расписания я столкнулся с Николетой. Мы разговорились.

-Что на экзаменах сдаёшь?

-Английский.

-А почему не химию? – я чувствовал себя жутко коварным типом.

-Я подумала, - сразу видно, что врёт, – и решила, что это всё-таки не для меня.

Со звонком я побежал на географию. Почти опоздал. На уроке сидел с Агатой. Выглядела она уставшей. Перед химией я ошивался в конце коридора на третьем этаже, бездумно поглядывая в окно.

Со спины меня кто-то приобнял. Я дёрнулся.

-Семпай, нас же увидят, - поворачиваюсь к оному лицом, заглядывая за его плечо.

-Никто нас не увидит, паникёр, - легко щёлкает меня по носу.

-И что же Вам нуужно?

-Хотел песню дать послушать, но, похоже, ты мне не рад, - отстраняется, пожав плечами.

-А я должен быть Вам рад?

-Принцу должны быть рады все и всегда.

-Я не все.

-Ладно, - разворачивается и уходит. Сатанюга.

-Бел-семпай! – бросаюсь за ним. Ещё и дуться будет обязательно. Знаю же. Резко впечатываюсь в его спину.

-Ши-ши-ши, купился.

-Вы ужасный человек.

Мы возвращаемся к окну. Несколько минут перебрасываемся злобными фразами. Потом Бельфегор убирает прядь моих волос за ухо и затыкает его наушником. Я почти не слушал песню, прокручивая момент в голове. Как холодные пальцы аккуратно заправляют прядь. Даже дух захватило. Второй наушник был в ухе у учителя. Он стоял, облокотившись о подоконник и держа в руках сотовый. Немного повернул в свою сторону - хочу узнать название песни. Семпай быстро нажимает кнопку над экраном. «Deftones – Prince». Слегка улыбаюсь. Что и следовало ожидать. Песня, кстати, хорошая.

-Пошли.

Берёт за руку, тащит к повороту. Я вырываюсь.

-Жаба, ты чего?

-Увиидят же.

Цокает:

-Да успокойся ты уже. Я знаю, о чём говорю.

-Нет, не знаете.

Я почувствовал на себе сначала злой взгляд, а затем и тонкие губы, жадно целующие мои. Совсем страх потерял. Не дай Бог же заметят.

Но ученики появляются в том конце коридора только после звонка, а к этому времени мы уже были в кабинете химии, каждый на своём месте: я за партой, химик – на кафедре. Потом вызвал к доске, чтобы я исправил тройку. Исправил. Был горд собой. На истории писали проверочную. Скучно.

Домой пришёл к шести, а до этого прогуливался с новенькими по городу. Они, собственно, и зашли ко мне в гости. Августа что-то искала в интернете, пока Агата, повизгивая, когда её кусали, играла со щенком. А я тем временем начал рисовать.

-Любишь рисовать? – слегка покусанная Агата села рядом на полу.

-Агаа, - киваю.

-А кого рисуешь? Это же человек, да?

-Человек. Но ещё не знаю, кто именно. Это так, наброски.

-Агат, - блондинка машет телефоном. – Родители.

И им пришлось пойти домой. Подружки с первого класса. Повезло, наверное.

Всю ночь мучила бессонница.

Вторник, двадцать девятое ноября.

Туманно. Очень хотелось прогулять, но я себя пересилил.

Первую перемену мы провели на первом этаже, и я лицезрел приход химика. Красная куртка, чёрные джинсы и белые сапоги.

Проходя мимо, он даже со мной поздоровался.

-Здравствуйте, семпай.

-Привет, - махнул рукой.

Одноклассники слегка удивились.

На обществознании писали тест. Зато вот перед алгеброй все активно списывали домашнее задание и, когда во время урока нагло вломился химик, часть класса даже обрадовалась – мистер Верн снова читал лекции.

-Меня не волнует, сколько времени я отниму от Вашего урока, - быстро бросил блондин математику, становясь перед нами со стопкой листов в руке. – Пришли результаты вашей диагностической.

Уже?

-Ну, по сути вещей, ответ мы бы дождались только в середине декабря и то, если бы повезло. Но для меня закон не писан, ши-ши-ши. Начнём, - перебирает работы. – Начну с хороших вестей для ваших вялых ушей. Лучшие работы у Тобос, Айроне и Фельдман, - я разинул рот. – Хуже же всех написал Сопрано. Один правильный ответ. И то, он, кажется, про оксид серы четыре.

Я же ему и подсказал.

-Ты, - кладет листы на первую парту. – Раздашь потом. А троица молодцов ко мне подойдёт после звонка.

И ушёл довольный собой. Остаток урока прошёл тихо.

На перемене я с одноклассниками шёл к кабинету химии.

-В Феврале будет олимпиада, - стоим у кафедры, слушая семпая. – Если хотите, можете поучаствовать. Но предупреждаю – эта олимпиада проходит только два раза в год и по всей Италии. Будет сложно. Нет желания?

Ола и Зельда отрицательно мотают головами.

-Ну, а ты? – чувствую пожирающий взгляд из-под чёлки. Зачем спрашивать, если он уже сделал за меня выбор?

-Не откажусь поучааствовать.

-Чего и следовало ожидать. Свободны.

Даже выходя из кабинета, я спиной чувствовал, что меня жрут глазами.

Весь английский Ник был опечаленный. Учёба у него плавно катилась под откос. Всё-таки жалко его. На итальянском я пахал у доски как раб. Постоянно записывал какие-то псевдофилософские цитаты из якобы умных произведений. О, да, мечтал об этом всю жизнь. Литература тоже прошла не ахти. А на информатике я глазел в окно, пока учитель кому-то подсоединял компьютер. Из школы вышел Бельфегор и кто-то сантиметров на десять пониже. На человеке была тёмно-синяя куртка и капюшон на пол-лица. Семпай словно понял, что на него смотрят, и повернул голову точно на меня. Но почти тут же отвернулся и продолжил путь.

Дома у меня гневно проверяли домашнее задание и дневник. Всё было довольно неплохо, но я всё-таки схлопотал по морде дневником за язвительность.

-Маленькая язва, - отчим уходит.

Не собираюсь я меняться ради таких мерзких людей.

Вторая ночь бессонницы.

Среда, тридцатое ноября.

О среде я предпочту не вспоминать. Уж больно промозглый и дождливый выдался денёк. Зато укрепились отношения с извечными подружками. С ними приятно общаться.

Четверг, первое декабря.

После очередной бессонной ночи я смотрел в белый потолок с редкими трещинками. Пора вставать.

Устало встав с кровати, подошёл к окну. Привет, Зима.

На алгебре учителя снова что-то не устроило, и мы выслушивали его гневные тирады. Сейчас бы сюда семпая. Он бы быстро его заткнул. Я мрачно усмехнулся. Пение пролетело быстро и бессмысленно. Просто сел подальше, чтобы привлекать меньше внимания. Перемены проводил с Агатой и Августой.

Перед обществознанием мы сидели на подоконнике в раздевалке, как вдруг кто-то быстро пробегает мимо.

-Семпай? – я смотрю вслед.

-Жаба? – остановился.

-Почему Вы здесь бегаете?

Блондин делает несколько шагов назад и встаёт передо мной.

-В школу припёрся мой знакомый, а я не хочу его видеть.

Он такой общительный последние несколько дней. Даже странно.

-Почемуу?

Подружки тихо наблюдали за нами. Я это точно знал. Их взгляды цеплялись за тело, одежду сотнями маленьких колючек.

-А, кстати, ещё песню нашёл.

Химик достаёт свой буржуйский блекберри из заднего кармана джинс и протягивает мне один наушник. Другой суёт себе в ухо. Девушки наблюдают. Песня опять-таки неплохая, да. Забираю из рук учителя телефон и смотрю название. «Bush – Glycerine». Надо бы не забыть. Могу поспорить, что если бы не свидетели, я бы уже давно был облапан. На то им спасибо.

-Ладно, я пошёл, - забирает наушники и так же быстро уходит, как и пришёл.

-Странные вы, однако, ребятки, - Агата пьёт сок.

-Чеем же? – неужели догадалась?

-У вас в возрасте разница неизмеримая, а так общаетесь. Ну, как на равных, - глупая баба.

-А ты знаешь, сколько ему лет?

-Не-а. Этим вопросом все задаются. Или тебе рассказал?

-Нет. Я тоже в полном неведении.

Не помню, как прошли следующие уроки, но на химии мозг пришёл в норму.

Химик восседает за столом на кафедре, что-то пишет. Я же сижу на своём месте. Быстро достав альбом, стал рисовать. Да, именно. И стал рисовать учителя. Но до звонка успел лишь сделать набросок.

-Сели, - класс садится. – Сопрано, кажется, я предупреждал, что, раз прогуливаешь, диагностическая должна быть написана хорошо.

Ник, сидевший на последней парте, поёжился. Он помнит.

-Сейчас все открывают самостоятельную работу, а Сопрано шествует к доске.

Во время самостоятельной я поглядывал на Николаса. За всю жизнь у него не было ни одной тройки в четверти. Никогда. А тут связался с какими-то непонятными личностями и сильно съехал в учёбе. Неприятно. Со звонком сдали тетради.

-Ну как? – стою с другом.

-На «тройку» исправил, - чешет затылок.

-Это плохо?

-Да не. Нормально.

-Лаадно.

-Уже пойдёшь?

-Да.

-Желаю удачи.

-И тебе.

Ник ушёл. В его пожелание искренности было вложено столько же, сколько в занавеску – ни грамма. В кабинете я нашёл химика, стирающего с доски.

-Давай тут позанимаемся. Мне лень идти в лаборантскую.

-Хорошо, - сел за второй стол на кафедре.

-Мы где сейчас в периодической системе?

-На шестой «А» грууппе.

-Учил?

В ответ киваю.

-Тогда поехали. Селен.

-Четвёртый период, номер тридцать четыре, относительная атомная масса - сто двадцать четыре целых и восемь десятых…

-Нет.

-Как нет?

-Другая атомная масса. Думай.

Через некоторое время он понял, что ответа от меня не добиться.

-Семьдесят девять.

-Аа.

-Продолжай.

-Электроотрицательность - две целых пятьдесят пять сотых, символ - «Se», степени окисления - минус два, четыре, шесть, неметалл.

-Хмм, - думает. – Полоний.

-Шестой период, восемьдесят четыре, атомная масса - двести девять, электроотрицательность - два, символ - «Po», степени окисления - два и четыре, металл.

-Учи дальше, - тишина. – Пятая «В» группа, шестой период!

-Тантал, номер семьдесят три, металл, степень окисления - пять, атомная масса - сто восемьдесят целых и девять десятых, электроотрицательность - полтора, символ - «Ta».

-Ши-ши-ши, Жаба начинает эволюционировать.

Ещё час мы занимались по тестам. Семпай был какой-то, ну, уставший, наверное.

-Ладно. На этом мы закончим. И насчёт субботы, - поворачиваю на него голову. – Скорее всего, не получится.

-Почемуу?

-У меня дела. Я напишу, если всё срывается. А теперь пошли гулять.

-Гулять? – встаю вслед за учителем.

-Гулять.

На наше удивление, на улице было градусов семь. Это с учётом того, что недавно было только плюс один. Я куртку просто расстегнул, а химик свою тащил в руках.

-Тогда сейчас куда поедем? В парк?

-И что мы там будем деелать? – садимся в машину.

-Не знаю. В кафе?

-Ну, давайте туда.

-Поедем в парк, ши-ши.

Отъезжаем от школы.

Я сразу пристегнулся. Учитель плавным движением включил музыку. Те же «Deftones». Песня «Minerva». Тихо подпевает.

Прислоняюсь виском к стеклу. Прохладно.

-Эй, Лягушонок, - шёпот на щеке.

Я резко открыл глаза.

-Ты задремал. Мы приехали, - лицо химика буквально в сантиметре от моего. От него пахнет шоколадом. Белым шоколадом.

-Ага… - снова клонит в сон.

-Просыпайся.

Семпай быстро отстегнул мой ремень безопасности.

Минут двадцать мы бесцельно слонялись по парку, не зная, чем себя занять. Бельфегор постоянно срывал веточки и тыкал меня ими. Либо же просто кидал в спину. Что-то бурчал, о чем-то просто размышлял вслух. Было даже интересно.

-Эй,- останавливается. – Мороженое любишь?

-Ну, относиительно.

-Тогда какое будешь? – идём к палатке с мороженым.

-Давайте фисташковое.

Некоторое время изучающее смотрит на ассортимент, затем достаёт кошелёк.

-Фисташковое и шоколадное.

Да, хорошее мороженое. Очень вкусное. Доходим до качелей. Семпай плюхается в одни, продолжая есть. Сажусь и я.

-Расскажи что-нибудь, - облизывает одноразовую ложку, в руке баночка с мороженым.

-Что, например? – тоже ем.

-О планах на будущее, например.

-У меня их нет.

-Совсем?

-Совсеем.

-Какой ты скучный. Хочешь моё попробовать? – протягивает руку с баночкой в мою сторону.

Как самый наивный ребёнок, подаюсь вперёд и получаю мороженым в нос. С носа стекает коричневая жижа.

-Ши-ши-ши, это даже забавнее, чем я предполагал.

Воспользовавшись тем, что учитель отвлёкся, со злости влепил половину своего мороженого в лицо ему. Шелестящий смех затих.

-Ты перед тем, как что-то сделать, думаешь?

-То же самое стоит спросить у Вас.

-Да ты, я посмотрю, наглеешь не по часам, а по минутам.

Я уже вытер лицо, как чуть снова не получил мороженым. Мы носились вокруг качелек, кричали друг на друга, швырялись мороженым и оскорблениями, но вскоре устали. Слишком лень.

-Я тебе это припомню, - баночка пролетает в десяти сантиметрах от меня.

-И я Вам.

Семпай облокачивается плечом о качели и пытается отдышаться. Я же упёрся руками в колени, согнувшись и глубоко дыша. Много мы бегали.

-Эй, вы! – дворники остановились недалеко от площадки. – Это ваших рук дело?

Они указывали на усеянную землю. Очень много.

-Бежим!

Бельфегор схватил меня за руку и побежал. Я еле успевал переставлять ноги. Он нёсся сломя голову, периодически оборачиваясь на преследователей и шипяще смеясь. Сумасшествие.

-Семпай, я больше не могу! - ужасно запыхался, ноги гудят, сердце вырывается из груди.

-Ши-ши-ши, слабак. Даже бегать не умеешь.

Это заставило меня бежать быстрее. Повернули направо, пробежали ещё энное количество метров. Учитель начинает тормозить. Я в него врезался и упал бы, если бы меня не потянули за руку.

-Это было занятно, - тянет губы в улыбке, всё ещё не отпуская. Пальцы холодные.

-Может, наденете куртку? Не лето же.

-Мне не холодно, - стоит в не самой толстой кофте и не холодно ему, да.

-Вас продует.

-Ши-ши, волнуешься за меня? – пальцы сжимаются чуть сильнее.

-Ни в коем слуучае. И зачем надо было бежать? Ты придурок. Могли бы что-нибудь другое придумать.

-Ишь, разговорился.

-Шизофреник проклятый. Мороженым покидаться ему в голову взбрело.

-Так, всё. Угомонись. Я всё ещё твой учитель.

Я резко прикусил язык. Господи, что же несу. Что-то заслонило все насущные проблемы, и в данный момент существовали только мы. Только мы вдвоём. Только я и семпай. То, что он меня всё ещё держал за руку, то, что его пальцы упорно не становились теплее от моих, то, что мы только что неслись от уборщиков, то, что мы кидались мороженым – всё это было дико. Для меня – да. Своеобразная идиллия. А если кто увидит? Огляделся по сторонам. Никого. Абсолютно.

-Целуй Принца, - я повернул голову.

Лицо, обрамлённое светлыми волосами, было наклонено ко мне. Всматриваюсь в густую чёлку, пытаясь разглядеть хоть что-то.

-Целуй Принца, - повторяет.

Его губы были чуть приоткрыты, буквально на миллиметр. Я и не помню, каковы они на вкус. Поддавшись вперёд, аккуратно прикасаюсь к губам блондина. Сухие, но мягкие. Не отвечает. Меня это возмутило. Целую более настойчиво, более грубо. Семпай перехватывает инициативу в свои руки. Кусает нижнюю губу, проводит по ней языком. Ну вдруг же кто-то увидит? Словно почувствовав мою тревогу, химик разрывает поцелуй, осматриваясь. У него привкус мороженого.

-Ладно, пошли.

-Семпай, может, Вы уже отпустите мою руку?

-Нет, ши-ши, - тащит меня дальше.

-Почемуу?

-Потому что ты ходишь слишком медленно.

-Я нормально хожу.

Отпустил.

-Только посмей отставать хотя бы на шаг.

Да, я еле поспевал за королевским шагом. Он не старался идти быстрее мне назло. Просто стандартная походка. Быстро сдавшись, держусь за предплечье учителя, чуть повиснув.

-Лаадно, Вы победили.

-Ну, а я что говорил? Тупая лягушка, никогда же не послушает.

Между нами уже появилась какая-то связь. И дело не только в сексе или химии, нет. Было что-то другое, что начинало нас обобщать. Неужели дружба?

Дальше мы шли так же. Я буквально висел на семпае, прижавшись к его руке, а он преспокойно болтал о насущном.

-А ты что об этом думаешь?

-А? – что-то я задумался.

-Тш, я тут, между прочим, с тобой разговариваю!

-Извиниите, я задумался.

-Повторяю. Что ты думаешь насчёт нынешнего общества? Только посмотри: пьют плохо заваренный чаёк на далеко не уютных кухоньках, не обременяя своё существование чем-либо.

-Семпай, что Вам нравится больше: чай или кофе? – опять я в тему.

-Думаю, ты уже знаешь ответ.

-Чёрный чай?

-Нет, но и он тоже.

-Хмм… Вы имели в виду что-то алкогольное?

-С каких пор молоко считается алкогольным напитком? В таком случае, я алкоголик с ранних лет.

-Молоко? – смотрю на его лицо.

-Ты не любишь? – голову на меня не поворачивает.

Я машинально ухватился за Бельфегоров рукав покрепче. Чувствую, как сокращаются разработанные мышцы под пальцами.

-Вам не холодно?

-Прохладно, но не холодно. Я люблю такую погоду. Ещё бы дождь с ветром и совсем замечательно, - на ходу срывает веточку с дерева и тыкает меня ею. – И вообще, ты слишком часто и резко перескакиваешь с темы на тему.

-Я помню, о чём мы говорим.

-И о чём же?

-Об обществе, молоке, погоде.

-Хмм, ну, да.

-Вы мне хоть когда-нибудь скажете, сколько Вам лет? – не сказать бы, что этот вопрос не давал мне уснуть, но и толика любопытства в нём была.

-Зачем тебе это знать? Ответ тебя, наверняка, разочарует.

-Почему Вы так считааете?

-Не знаю, - пожимает плечами. Его рюкзак мне мешает. – Наверняка подумаешь, что я слишком стар или, наоборот, молод.

-Ну, Вы скажите Ваш возраст, а я скажу своё мнеение на сей счёт.

-Много хочешь, - той же веткой получаю по носу. Серый рюкзак толкает в бок.

-Бел-семпай, мне мешает Ваш рюкзак.

-Встань с другой стороны, - фыркает.

-Мне здеесь удобнее.

-Вот и не ной тогда.

-Ну перевесьте на другое плечо, - висну.

-У меня в той руке куртка, - немного накреняется на бок под моим весом.

-Оденьте её, - продолжаю тянуть.

-Лягушка, перестань, - вырвал руку.

-Злой Вы, - немного обогнав, иду шага на три впереди.

Спиной чувствую, что он улыбается. Но не особо кровожадно. Треск. В меня летит веточка. Треск. Веточка летит в голову и, кажется, остаётся в волосах. Шорох, остающийся позади. На меня сыпется охапка сухих пожелтевших листьев. Половина благополучно застревает всё в тех же волосах. Иду дальше, убрав руки в карманы. С меня падает листва.

Справа появляется учитель.

-Непробиваемая наглость.

-Бываает, - бесстрастно смотрю по сторонам.

-Мелкий засранец, ты не имеешь права дуться на Моё Высочество.

-Семпай, мне как-то без разницы.

-Веди себя уже, наконец, нормально, - подхватывает под локоть и идёт так дальше, придерживая.

Рюкзак он всё-таки перевесил на левое плечо, но теперь мне им било по правому боку.

-Мне так неудобно, - собираюсь повиснуть на правой руке учителя.

-Нее, ши-ши, сам просил перевесить.

-Ну, семпай.

На улице уже темнело. Интересно, сколько времени? Как-то не хочется домой. И без того спокойно.

Минут через пять, когда мы подходили к выходу из парка, я всё-таки повис на другой руке химика.

Стоим у машины, цокает:

-Ну, что за болотное недоразумение? Весь же в листьях.

-Да, и как же я не заметил? – побольше сарказма.

-Чучело, - убирает с меня листочки и веточки.

-Аккуратнее, - отвожу его руку в сторону.

-Парикмахерше так говорить будешь.

Я лишь фыркнул.

-Вы пагубно на меня влияете. Надо, чтобы Вам запретили ко мне подходить ближе, чем на сто метров.

-Нарываешься, Жаба, нарываешься.

-Да не особо.

Пока ехали, почти не разговаривали. Бельфегор включил музыку. «The Adicts – England». Как-то не слышал о них.

После резких поворотов, дикой скорости и торможений мы таки доехали до моего дома.

-Напоминаю: скорее всего, в субботу не получится. Я тебе напишу, если всё отменяется.

-Лаадно, - киваю.

-У тебя есть кто дома? – говорит после небольшой паузы.

-Хмм, не знаю. Наверное, да.

-А кто?

-Мачеха.

-А Карл?

-Он сегодня допоздна работать должен.

-Позвони ей и предупреди, что ты с учителем зайдёшь.

-Семпай? – я слегка округлил глаза и был, мягко говоря, в шоке.

-А что? Я, между прочим, есть хочу. Накормишь меня, ши-ши.

-Сейчас, - достав телефон, набираю номер.

Чёрт, как вообще это всё объяснить?

«Знаешь, мы тут с семпаем погуляли в парке, полобызались и решили пожрать у меня дома. Ты же не против, да?».

-Алло?

-Э, привет. Слушай, к нам сейчас мой учитель заедет, лаадно?

-Ты о чём?

-Сейчас заедет химик. Он меня из школы везёт.

-Нельзя было предупредить раньше? – очень громко орёт.

-Так вышло.

-Ты когда-нибудь доиграешься, - и бросила трубку.

-Какая крикливая, - вылезает из машины.

-Это ещё тихо было.

Почему-то учитель довольно заинтересованно разглядывал лифт.

-Семпай, это лифт. Его не стоит бояться.

-Ши-ши, тупая жаба. Он у вас какой-то доисторический.

-Лифт как лифт, - пожав плечами, выхожу и иду по направлению к своей квартире.

Нажимаю на звонок. Звонкой трелью по комнатам разносится птичий свист. За дверью шорох. Открывается.

-О, здравствуйте! – эта фраза была явно заготовлена. На секунду Меди запнулась. - Вы, наверное, учитель Франа, да?

-Да. Позволите войти?

-Д-да, конечно, - всё своё красноречие она уже растеряла.

Дверь закрывается. Семпай снимает всё-таки надетую куртку, стягивает сапоги. Ему уже предоставлены тапочки.

-Вы проходите дальше, первая дверь слева – ванная комната.

-Вы ещё не представились.

-А, да! Я мама Франа, Меди, – химик целует её протянутую руку.

-Бельфегор, химик.

И он пошёл мыть руки, на ходу засучивая рукава своей любимой полосатой шмотки.

-Эй, - дёргает меня. – Это что, твой учитель?

-Ну, да.

-Да он же совсем молодой! – убирает удивлённую мину и отвешивает подзатыльник. – Марш мыть руки, оболтус.

-Лаадно.

В ванной шизофреник добросовестно мыл руки. Прямо до дыр тёр ладони.

-Вы так тщательно моете руки? – вопросительно изогнул бровь.

-Привычка, - кривоватая улыбка уголком губ. – После частой работы с реактивами поймёшь. Какое?

Мокрым длинным пальцем указывает на ряд полотенец. Пара капель упала на пол.

-Это, - протягиваю ему бежевое.

Вытерев руки и потрепав меня по голове, Бельфегор направился на кухню. Потом подтянулся и я.

Семпай уже сидел за столом, сцепив пальцы и уткнувшись в них подбородком. С лёгкой улыбкой слушал мачеху.

-Вот. А так я и не думала, что он захочет сдавать такой сложный предмет.

-Ну, особо выбора не было. Тем более, он единственный человек из трёх классов, который сдаёт химию, - перед блондином ставят чашку крепкого чёрного чая. – Благодарю. Предмет, да, не самый лёгкий, но я более чем уверен, что мы преуспеем. Я слишком хороший химик, чтобы мой ученик провалился на экзаменах, - делает глоток.

-Мм, - раскладывает по тарелкам яблочный пирог. - Вы же будете?

-Да-да, конечно, - либо он очень хороший актёр, либо хоть какое-то воспитание у него да есть.

-Скажите, Бельфегор, - подаёт нам пирог. – А почему именно химия? – усаживается сбоку.- Почему не биология или физика?

-Ну, - лениво возит вилкой по тарелке. – Физику я никогда не любил, так же как и математику. Хотя их понимал. Биология… Биологию и химию я люблю. Мои любимые предметы. Но химия… Она как-то больше цепляет. Она более волшебна, я думаю, - отправляет вилку с небольшим куском в рот.

-Вот как, - задумчиво постучала ногтями по столу. – Франу никогда так ничего не нравилось.

-А Вы его об этом спрашивали? – семпай с явным сомнением повернул голову на Меди, прожёвывая еду.

-Ну, да…

-Что-то не припоминаю такого, - тихо говорю я. Опустив голову, вилкой двигаю кусочки яблок по тарелке.

-Что ж Вы так? Как вообще у него с учёбой? – делает глоток чая.

-Ну, математика ковыляет немного. И устные предметы.

-Математика? Предсказуемо, - доел кусок пирога.

-Бел-семпай, Вы забыли сказать своё веское слово про мой почерк.

-Кстати, да. Как прописи?

-Я про них забыл, - подпёр голову рукой.

-Тупица, - поправляет диадему. – Голову нигде не забыл, не?

-Да нет пока.

-Будете ещё что-нибудь? – мачеха впилась слегка восторженным взглядом в блондина.

-Пожалуй, нет. Доедай, Лягушонок.

-Я уже не хочуу, - отодвигаю от себя тарелку. Галимый пирог.

-Доедай! – женщина напускает на себя злой вид.

-Да не хочу же я.

-Ешь, живо, - говорит Бельфегор.

Поднимаю голову. Химик в упор смотрит на меня, пожирая изнутри взглядом. Пришлось съесть. Меди слегка удивилась.

-У тебя интернет работает? – смотрю на него. Киваю. – Тогда я тебе сейчас могу найти пробные работы по математике. Желание есть?

-Да неет, - судя по голосу, выбор у меня имеется.

-Ши-ши, не имеет значения. Пошли.

Пришлось вести его в свою комнату. Держусь за дверную ручку.

-Только, семпай, у меня не убрано.

-Да какая разница?

Положив свою ладонь на мою, толкнул дверь.

В комнате царил хаос. Разбросанные по полу учебники, приоткрытое окно, скомканное одеяло на кровати, заваленный подоконник.

-Хм, типичный школьник.

-Ну спасибо, - закрываю за ним дверь.

-У тебя довольно… уютно, - плюхается на кровать. – Но вот кровать маловата, знаешь ли.

-Мне не нужна такая же трёхместная кровать, как Ваша.

-А зря. Удобно, - встаёт. Ходит, осматривается. – А это что?

У него в руке рисунок с подоконника. Вот влип. Я же его в последнее время и рисую.

-Твои рисунки? – поворачивается сам и поворачивает одну мою работу.

-Да, - подхожу.

-Хорошо получается,- рассматривает. – Не думал ходить в художественную школу?

-Зачем?

-Как зачем? Ты же рисуешь хорошо.

-Семпай, - блондин уже садится за компьютер. – А Вы не удивлены тем, что я рисую Вас?

-Ну, рисуешь и рисуй, мне-то разница какая?

Я был очень смятён, если честно. Он, действительно, нашёл мне тестов по математике, и ещё полчаса мы просто болтали. Хороший собеседник.

-Ладно, я пойду уже, а то засиделся.

-Уже?

-Да, у меня много дел.

-Ну, хорошо, - зову. – Ма, я пойду семпая провожу.

-А, да-да, - выходит в коридор. – Была рада с Вами познакомиться. Приходите ещё.

-Как-нибудь зайду, ши-ши.

Как-то умудрился вновь разговориться с Меди, и мне пришлось его силком выпихивать из квартиры.

-Скучать будешь? – стоит, опёршись о стену, и улыбается. Причём опять без зубов.

-О, да, обязательно, - вызываю лифт.

-А на прощанье поцелуешь? – теперь уже скалится.

-Перебьётесь, - показал ему язык.

-Наглая лягушка.

Учитель, шипяще смеясь, поехал на первый этаж. А я вернулся в квартиру.

Мачеха ещё долго допытывалась по поводу его прихода. Чем-то восторгалась, что-то откровенно хаяла. Но я забил и лёг спать.

Победа! Победа! Я заснул!

Пятница, второе декабря.

Интересно, в этот раз выпадет снег? Сонно щурюсь, смотря на окно. Темно. Ладно, пора вставать.

В школе кипела жизнь, и все готовились к предстоящему празднику – Новому году. У кабинета биологии толпились одноклассники.

Из потока учащихся меня выловили подружки.

-Привет, - одновременно говорят Агата с Августой.

-Привеет.

-Как день прошёл? Есть что нового? – со мной садится Агата.

-Да нормаально, ничего особенного. Как твой?

-Тоже, - слегка кивает. – Уроки полдня делала.

-Чёрт, я абсолютно об этом забыл!

-Мы поможем, если что.

-Спасибо.

По школе разносится звонок и на кафедре появляется биолог. Опять делаем конспект по параграфу. Через пятнадцать минут после начала урока кто-то стучит в дверь кабинета - объявился Ник. Ну, надо же. Следующей была геометрия. На ней писали какую-то непонятную самостоятельную работу. Как максимум у меня за неё будет тройка. На итальянском меня вызвали к доске. Ответил хорошо. А вот на истории мне не особо повезло.

-В каком году Италия стала республикой?

-Эм… - думай же, думай. – В 1939?

-Нет, Айроне. В 1946, после Второй мировой войны. Когда вступила в силу Конституция Итальянской Республики?

-Первое января 1948?

-Правильно. Садитесь,«три», - пишет, забираю, сажусь. – И не надо ко мне бегать на последней неделе выставления оценок и всё исправлять. Готовиться лучше надо.

Всегда ненавидел историю.

Два последних английских прошли уныло. Перекидывался с Агатой записками. Мы рисовали всякую буйду, писали смешные фразочки из кинофильмов и жизни, высмеивали учителей. А после школы пошли гулять.

-Давайте наперегонки до перехода, а? – Агата хитро щурит светло-карие глаза.

-Да ну. Не дети же уже, - хмыкнул.

-Кто последний, тот дурак! – хихикнув, Августа дотронулась до моего плеча, и девчонки побежали.

Ну а что мне оставалось? Побежал следом. С рюкзаком наперевес бежать, конечно, сложно, но вот лавировать между периодически встречающимися на пути машинами – ещё сложнее. Блондинка случайно наступает в лужу и взвизгивает, пятясь назад. За счёт этого я вырвался вперёд.

-Не забывай: кто последний, тот дурак, - кричу Августе. Та лишь показала язык и сорвалась с места.

Первая добежала Агата. За ней я.

-Вот мы и молодцы, - дала «пять».

Августе надоело бежать, она запыхалась, да и машин стало больше. Мы просто её ждали, приводя в норму дыхание. У той стороны дороги на светофоре у перекрёстка я разглядел большую серую машину и белокурого скучающего водителя. Но нет. Это был не семпай. У него не BMW.

-Ну? Куда сейчас? – блондинка наконец до нас дошла.

-Не знаю, - брюнетка пожала плечами. – Можно сейчас разойтись по домам, вечерком подумать, а завтра собраться и решить всё. Всё равно же выходные.

-Не, - мотаю головой. - У меня не получится, скорее всего.

-Почему? – взвыли подружки.

-Я дееда давно не видел. Если родители поедут – я с ними.

-Ладно. А что насчёт сейчас?

-Я ноги намочила, - Августа состроила ужасно недовольное лицо.

Агата цокнула и закатила глаза:

-Пошли домой.

И мы разошлись. Зря я поначалу о них думал плохо. Они хорошие.

Дома были и мачеха, и отчим. Копошатся.

-Добрый веечер, - говорю, бросив взгляд на часы - уже шесть.

-Привет, - мачеха проходит мимо. – Мы завтра едем на виллу. Ты с нами?

Хотелось сказать: «Конечно, с радостью», но, возможно, химия будет.

-Можно я с утра скажу своё решеение?

-Как знаешь. А, кстати, у тебя же химия завтра, да?

-Э, нет. Учитель отменил занятия на выходныых.

-Вот и славненько.

Из гостиной я пошёл на кухню. На плите стоят две сковороды: в одной картошка с грибами, в другой - паста под каким-то соусом. На столешнице сбоку стоит тарелка с пиньоли. Я же не дурак. Заварил кружку зелёного чая, взял тарелку с печеньем и закрылся в своей комнате.

Долго рисовал. Рисовал леса, горы, моря, океаны, людей, животных. Большинство набросками, но тем не менее.

В полночь я решил лечь спать. Сон не приходил. Сколько бы я не ворочался, сколько бы ни открывал-закрывал окно – не помогало.

1:46

Лежу на боку, потупив взгляд в стену. Окно уже час как закрыто, а всё равно холодно. Ещё больше кутаюсь в одеяло. Вздыхаю. Телефон, лежащий на тумбе, вибрирует и раздаётся сигнал о новом сообщении. Немного разворачиваюсь, протягиваю руку назад и беру телефон. Смотрю на дисплей. Немного режет глаза от света. Неизвестный номер с двумя тройками на конце. Выглядит явно покупным. Открываю сообщение.

«Ну, привет»

Перекатываюсь на спину, держа на вытянутых руках телефон. Кто это может быть? Догадки есть, но…

«Доброе время суток»

Отправляю.

Спустя три минуты приходит ответ.

«Спишь, не?»

«Нет»

На этот раз ответ пришёл быстрее.

«Почему же?»

Действительно, почему?

«Бессонница вроде как»

Проходит минута.

«Нажрись снотворного и умри, тупица!»

Ну, конечно, это он. Чуть улыбаюсь.

«Семпай, Вы всегда даёте такие дельные советы?»

Что и следовало ожидать. Снова поворачиваюсь на бок.

«Как ты догадалась, мерзкая квакушка?»

«Лягушачья интуиция»

«Ой, какие мы слова знаем. Интуиция? Пф»

«Вы не в духе?»

Проходит три минуты. Постоянно поглядываю на телефон.

«Принцу скучно»

«Посмотрите телевизор»

«Здесь нет телевизора»

«Здесь» – это где? А то это «здесь» выглядит ужасным местом»

«Так я тебе и сказал, ага»

«Как знаете. Выключу-ка я, пожалуй, телефон на ночь»

Должно сработать.

«ВОТ ТОЛЬКО ПОСМЕЙ»

Он порой такой глупый, что ли. Нет, наивный. Какая-то такая детская наивность. Не всегда, но мелькает.

«ТЫ ЧТО, ПРАВДА, ВЫКЛЮЧИЛ?»

Закатываю глаза. И кто из нас тупица?

«Нет, Ваше Величество»

«Тогда чего молчал? Заснул?»

«Нет»

«Давай более развёрнутые ответы»

Смотрю на часы - семь минут третьего.

«Хорошо»

Спустя буквально полминуты.

«Расскажи мне что-нибудь»

Господи, ну что за ребёнок?

«Я не обязан читать Вам байки перед сном»

«Никто и не говорит, что я сейчас собираюсь спать»

«А что же тогда?»

Пятнадцать минут. Меня начинает клонить в сон.

«Продолжать ждать»

Резко открываю глаза. Отвечаю.

«Мы завтра занимаемся?»

И хватит уже.

Десять минут.

«Я же сказал уже сотню раз: если пишу или звоню, то не занимаемся. Так трудно запомнить?»

И я заснул.

Суббота, третье декабря.

Мне снилась очень несусветная хрень. Я не запомнил, что именно, но помню, что это было ультратупо.

Смотрю на будильник.

8:13

Потягиваюсь, тру лицо, глаза. Проморгался. Пытаюсь нащупать на тумбе телефон. Так. Мне, кажется, ночью писал учитель. И, кажется, это был всё-таки не сон.

Провожу рукой под подушкой, под одеялом, под собой. Нигде нет. Сел в кровати, оглядываюсь. Вцепившись в край матраса пальцами, заглядываю под кровать. Чувствую, как на спине футболка сползает к лопаткам, и меня перевешивает вперёд. Волосы спадают на лицо. Чудом не упал. Под кроватью, у самой стены, лежит мой сотовый. Пришлось вставать, отодвигать кровать, поднимать телефон, двигать кровать назад и вновь залезать на матрас. Надо было односпальную кровать выпрашивать, а не полутораспальную. Семь сообщений и два пропущенных вызова. Ничего себе.

Сообщение номер раз - без пятнадцати три.

«Малявка, хватит меня игнорировать»

Сообщение номер два - без десяти три.

«Эй! Ты хочешь проблем на свою зелёную задницу?»

Сообщение номер три - без семи три.

«Здесь сейчас такая смешная баба была. Лет шестидесятити и с пирсингом по всему лицу. Я такого в жизни не видел»

Сообщение номер четыре - в то же время.

«О, Господи. Неужели ты заснул?»

Сообщение номер пять - два пятьдесят девять.

«НЕ СМЕЙ СПАТЬ, КОГДА МНЕ СКУЧНО!»

Потом следует звонок.

Сообщение номер шесть - три минуты четвёртого.

«Жаба, ты огребаешь. В понедельник сделаю из тебя суп с вермишелью и лягушачьими лапками»

Звонок в пять минут четвёртого.

Сообщение номер семь - четырнадцать минут четвёртого.

«Спокойной ночи»

Похоже, ему было действительно скучно. Еле слез с кровати и пошёл на кухню. Меди готовила завтрак.

-Решил? – ставит передо мной тарелку с омлетом.

-Я поеду.

-Вот и хорошо.

В обед мы уже ехали на виллу. Мистер Буппи сидел у меня на коленях и глазел в окно. Я же лишь подпёр голову рукой и слушал музыку.

-Карл! Меди!

Дед обнимает родителей. Вылезаю из машины и ставлю на пол собаку.

-Как же давно тебя не было, - обнимает и меня.

-Да, давно не виделись, - нахлынула странная ностальгия вперемешку с горечью. Дед выглядит хуже. – Как ты себя чувствуешь?

-Да всё отлично. Только давление от погоды скачет. Но это так – возраст.

В доме было как всегда тепло и уютно. В камине горит огонь. Что-то в этом году действительно холодно. Собака выбегает на середину комнаты и носится по кругу громко лая. Выходные будут насыщенными.

Вечерело.

-Сегодня матч, - отчим достаёт пиво из холодильника.

-Да, Англия против Италии?

-Они самые. По новостям объявили, что на этот раз от Англии играют сильнейшие, и Италии следует трепетать. Но я в жизни в это не поверю.

-Кто знает, кто знает, - Джузеппе развалился в кресле перед телевизором.

Через час начался матч.

-Ну куда ты смотришь?! Мяч по правому флангу! Беги за мячом, умник!

-Да даже в моё время лучше играли!

Вопили отчим и дед. Меди мыла посуду на кухне, а меня усадили на диван к старшим и заставили болеть за «Родину».

Англия забивает первый гол. Передача уходит на рекламу.

-Да я же не понимаю, как можно так играть? Ни в один год так не было, - Карл направляется к туалету.

-Это что-то непонятное. Аж смотреть противно. Но ничего. Матч же ещё не кончился.

После рекламы было хуже. Бутылки пива прибавились, и болельщики рядом со мной стали громче.

-Давай, давай, давай!

Диктор по телевизору:

-И Англия забивает второй гол!

-Дерьмо, - сплёвывает в тарелку с анчоусами отчим. Сидит в футболке нашей команды.

Мне удалось пересесть ближе к краю и аккуратно облокотиться о подлокотник. Удобненько.

Пошёл второй час игры.

«И он бежит по левому флангу, бежит, бежит и… Гол! Первый гол Италии!», - орёт телевизор.

-Ай, молодцы! – дед наливает стакан.

-За Италию!

-За Италию!

Чокаются и выпивают содержимое. Я бездумно прокручиваю кольцо на пальце. Мукуро должен был вернуться уже. Где там мой телефон?

Встаю и собираюсь взять из рюкзака сотовый.

-Эй, ты куда? – отчим неотрывно смотрит в телевизор.

-За телефооном.

Поднявшись на второй этаж, захожу в свою комнату. Гул снизу даже здесь слышен. Роюсь. Где-то же в книгу закладкой положил эту чёртову визитку. О, нашёл. Выудил со дна LG. Набираю номер.

-Здравствуйте, Мукуро-сама сейчас не может ответить. Могу я что-либо передать? – говорит девушка тонким слегка дрожащим голоском.

-Хром, да? Это Фран. Не знаю, помните Вы меня или нет…

-А, Фран! Конечно, я тебя помню. Уже, наверное, лет семь прошло, как я тебя не видела. Мукуро недавно упоминал, что видел тебя.

-А когда он будет в Италии?

-Так он же буквально вчера прилетел. Сейчас соединю.

То он ответить не может, то «сейчас соединю».

-Фран?

-Привет, Мукуро, – как же я рад.

-Рад тебя снова услышать. Как твои дела?

-Да нормаально. - С первого этажа доносится радость во имя очередного забитого мяча англичанам. – А чем ты завтра занят?

-Оя-оя, только что хотел тебе сказать, что у меня завтра свободный день. Хочешь встретиться?

-Конеечно.

-Если после детдома твой адрес не изменился, то я могу спокойно подъехать и забрать тебя, допустим, часа в два дня.

-Отлично.

-Так что, не изменился?

-Ни в коем разе.

-Ку-фу-фу, тогда до завтра.

-Пока.

Повесил трубку. Отлично. Жизнь налаживается.

Внизу все сидели угрюмые.

-Англия забила ещё один мяч, - как жизненно важную информацию сообщает отчим.

-Ну, это печально.

Последние минуты эфира.

«Сборной Италии дают дополнительное время. Если они смогут воспользоваться ситуацией, то сравняют счёт».

-Ну, давайте, ребята, не подведите, - шепчет дед. Отчим скрестил пальцы.

«И вот, последняя минута. Полузащитник итальянской сборной приближается к воротам, обходит правого защитника и бьёт по мячу… Да, мяч в воротах! Матч «Италия-Англия» заканчивается ничьёй. Во время игры тренеры обеих команд обсудили с судьёй правила, и было решено, что повторный матч пройдёт в следующую субботу».

Что было дальше, я не слушал. Лишь заметил на лицах болельщиков облегчение. Да ну. Это лишь пустая трата времени.

Поужинав, пошёл в комнату. Включил ящик и стал бездумно в него глазеть. Ничего не делал, а устал. Да ещё и эти двое орали как резанные. Ненавижу шум.

Я задремал.

Разбудил меня телефон. Принято одно новое сообщение. Ещё бессильно щурю глаза на телевизор, потом отдираю себя от кровати и беру мобильный, лежащий на рюкзаке.

Тот же неизвестный номер - химик.

«Какой счёт?»

Я перевёл взгляд на настенные часы. Час ночи.

«?»

Так и ответил.

Проходит десять минут.

«Матч футбольный между Италией и Англией. Сегодня был. Какой счёт?»

«Ничья»

Минута.

«Конкретнее»

«Три-три», в следующую субботу играют ещё раз»

«Замечательно. Ну, чем меня на сей раз потешишь?»

«Вы меня разбудили»

«Ши-ши, уже лёг спать?»

«Нет, смотрел телевизор и задремал»

«Обидно, однако»

«Да нет»

«Любишь марципан?»

«Я даже не знаю, что это»

Проходит минут двадцать. Я уже расстелил кровать и начал переодеваться. Телефон на кровати завибрировал, а я натянул любимую футболку с группой «Slayer». Весело было видеть реакцию родителей, когда я впервые объявился на кухню в ней.

«Тупое же земноводное. Вкусняшка одна»

«И зачем Вы это спрашиваете?»

Спустя пять минут.

«Чего не спишь-то?»

«Вы же разбудили»

«Точно»

«Память плоха становится? Стареете?»

Прикрываю одеялом ноги и выключаю телевизор. Здесь теплее.

«Я не сплю третьи сутки, а график перегружен. Устаю, между прочим»

«Решили мне поныть?»

Как же хорошо, что он сейчас не рядом и не кинет в меня нож. Вскоре приходит ммс. Открываю.

Вложена фотография и подпись к ней. На фотографии рука учителя, сжимающая стилет, его ноги в чёрных джинсах, кроссовки Nike и пол, словно он сидит где-то на трибуне в университете. Подпись: «Я загоню это тебе прямо в печень и прокручу шестьсот шестьдесят шесть раз по часовой стрелке».

Надо послать достойный ответ. Приставил к виску пальцы, сложенные «пистолетом», и, открыв рот в немом крике, состроил лицо, будто с минуты на минуту умру. Вытянув вторую руку, сфотографировал себя. Выглядело тупо и убого, но забавно. Разбросанные по подушке волосы, футболка, жест малолетнего самоубийцы и эпичное выражение лица.

Отправил, приписав «Я не достоин умереть от рук Его Высочества!!!».

Ответ пришёл буквально сразу.

«Долго придумывал? (Футболка классная, группу знаю)»

«Конечно, я же тупое земноводное (Ещё бы)»

«Сколько у тебя времени?»

«То есть?»

Что это ещё за вопрос?

«На часах времени сколько?»

«Почти два часа ночи, семпай. А что?»

«Да ничего. Ладно, придётся перестать тебе надоедать. Мне пора»

«До свидания и противных Вам снов»

«Тебе того же»

Я решил не отвечать.

Тем не менее, ночь была без сна.

Воскресенье, четвёртое декабря.

С утреца пораньше мы поехали домой. Проклятая собака опять восседала на моих коленях, пока я перечитывал сообщения за последние два дня. Забавный же он, зараза.

Я с нетерпением ждал двух часов.

13:59

Подбегаю к окну. Во дворе паркуется синяя легковушка, и из неё выходит Мукуро.

-Я гулять, – и выхожу их квартиры.

Как же я долго ждал этого дня. Лифт поднимался слишком медленно, поэтому побежал по лестнице.

Буквально выбиваю дверь на улицу.

-Бежал, что ли, ку-фу-фу? – Мукуро идёт мне навстречу.

-Нет, - чуть улыбаюсь. Обнялись.

-Мелкий врунишка. Не против, если мы встретимся с остальными?

-С тем животным и парнем с кожей как ластик?

-Ты их помнишь? – садимся в машину. Мукуро как всегда хитро улыбается и прищуривает глаза.

-Конеечно. Даже имена.

-Вот и отлично. Посидим в суши-баре?

-Вполне можно.

Останавливаемся на светофоре.

-Девушка-то у тебя есть? – сверкает красным глазом.

-Не.

-А парень? – едем дальше. Опять смеётся на свой манер.

-Я не гей.

-Ну, мало ли бисексуал какой, - пожимает плечами. – Кстати, как твой учитель химии поживает?

-Нормально, наверное.

-Всё, приехали.

Большой и довольно дорогой суши-бар. Официантка провожает нас в глубь зала, заходим чуть ли не в вип-зону. Царит полутемень. По помещению мягко, словно туман поутру, расползается незатейливая мелодия. Останавливаемся у стола стоящего у самого окна.

-Мукуро, здравствуйте.

Хром встаёт с места и приобнимает Мукуро, на что тот целует её в щёку. Кен и Чикуса пожимают ему руку.

-Привет,Фран.

Меня заключают в довольно нежные объятья. Как непривычно. Наверняка со стороны выгляжу каким-то запуганным лесным зверем.

-Бьён, да это же тот пацан!

-Только идиоты говорят «бьён» с таким серьёзным лицоом, - смотрю на Кена.

-Ха-ха, да ты нисколько не изменился, бь.. – замолк на полуслове.

-Я помню его совсем ребёнком, - Чикуса поправляет пальцем очки на переносице. – Скоро должна придти М.М.

-Это та рыжая? – все усаживаются.

-Да.

-Я надеялся, она умрёт, - рассматриваю меню. Кто-то ухмыльнулся.

Заказали всего и побольше, но мой заказ вышел вполне скромным. Не люблю я суши и прочее. Когда принесли первое, пришла М.М.

-О, всем привет, - ядовито улыбается. Заметила меня.- Эй, ты что за парень? У тебя знакомое лицо.

-Я Фран, - безразлично сверлю её взглядом.

-Тот самый? – округлила свои фиолетовые глазёнки.

-Возмоожно, - разделяю палочки надвое.

Девушка в упор смотрит на последнее свободное место рядом с Кеном.

-Чего же ты стоишь? – Мукуро поправляет хвост. – Присаживайся.

-А может Хром сядет рядом с Кеном? Я не особо люблю запах зоопарка, а она, наверняка, уже принюхалась, - морщит нос.

-Какой детский сад. Даже наблюдать противно, - бубню, прожёвывая роллы.

На моё замечание М.М буквально плюхнулась на стул. Глупая девица.

-Ну, рассказывай, как семь лет у тебя прошли, - Мукуро поворачивается ко мне и улыбается.

-Хмм… Родители мне попались ужасные, очень злые, но это ладно. У нас сейчас появилась собака – отчим недавно подарил мачехе. Учусь я хорошо. Недавно был заграницей. В Швейцарии. Вот. Ещё как-то ездили в Турцию, но мне там не понравилось. Всё так же рисую, читаю. Вообще, не шибко что-либо изменилось. Да и памятных событий нет, - делаю глоток зелёного чая. Хотя, нет. Недавно появились.

-Ку-фу-фу, ты как всегда. У тебя интересное кольцо, - смотрит на мою руку. – Памятное?

-Друг из Норвегии привёз.

-Как его зовут? – ест васаби.

Чёртов я врун.

-Нииколас. Но мы сейчас как-то отдаляемся. Зато с новенькими хорошо общаться стал.

-Девчонки? – Кен добавляет в волосы ещё одну заколку.

-Да, две девушки.

-Бьён, да у Франа же целых две подружки, - хихикает.

-В отличие от некоторых.

Все посмеялись.

Мы просидели ещё час.

Обсуждали погоду, прошедшие года, Японию, школу. А потом Мукуро предложил сходить куда-нибудь ещё. Возвращаться домой не хотелось.

В машину влезли все. Вот только меня усадили на колени к Чикусе. Он, собственно, отнёсся к этому спокойно. Ехали мы шумно, Мукуро постоянно чертыхался на нерадивых прохожих, М.М вякала, что рядом с Мукуро сидит Хром, а не она, Кен вопил что-то животноподобное, а я старался сохранить хладнокровие и не выпрыгнуть на полном ходу из окна подальше от этого дурдома. Рокудо водит довольно плавно, аккуратно, скорость не превышает. Совершенно не как…

-Какой аттракцион будет первым? – смотрит в зеркало заднего вида, смотрит на меня.

-Давайте на колесо обозрения, бь…! – Кен замечает мой осуждающий взгляд.

-Ну, хоть туда, ку-фу-фу.

Надо было выбирать что угодно, но не колесо обозрения. Кен постоянно раскачивал кабинку, что-то восторженно выкрикивал и норовил сорваться с места. Когда мы вернулись на землю, он так и сделал.

-Пошли в комнату страха!

С прискорбными лицами пошли в комнату страха. Девушки периодически повизгивали от вида чего-то особо пугающего. Хром прижималась к Мукуро, а М.М метала глазами молнии в её сторону. Ох, какая же она надоедливая и мерзкая. Я её и в десять лет особо не переваривал. Докуро, правда, сама не швейцарский шоколад, на мой взгляд, но уж получше. Она милее, добрее и ко мне лучше относится. Но меня мало волнует общественное мнение. Потом уже Мукуро предложил сделать фотографии на память. Лучше бы не предлагал. Мне на голове сделали такой же «ананас» как у этих двоих, Кен нацепил какие-то купленные челюсти животного, а Чикуса стоял в своей излюбленной шапке, которая неподвластна времени. М.М сначала отказалась фотографироваться, но в последний момент примостилась слева от Мукуро. Он же положил руку на моё плечо и прошептал:

-Улыбнись.

Фотография вышла… скажем так, весёлая. Мало того, что у меня какая-то сумасшедшая улыбка, так Рокудо откуда-то достал трезубец. Он его, оказывается, купить успел. Лица у всех просто неимоверные. Даже у Хром. Уж от неё я такого не ожидал. Далее пошли на карусель. Нет, меня окружают одни наркоманы. Радостные визги, самолётики, лошадки, машинки, да что угодно, но не Мукуро на розовом слонике. Боже упаси, увидеть подобное ещё раз. И трезубец свой не отпускает. Говорит, ему понравилось. Пошли на аттракцион «Чашки». Очередное мясо. Нас раскручивало с огромной скоростью, мне становилось плохо. Действительно, слишком быстро. Стоим на земле после адовой крутилки.

-Фран, ты побледнел, - Хром кладёт руку мне на лоб. – Совсем белый. Тебе нехорошо?

-Ага, - слабо киваю. – Но ничего. Сейчас пройдёт.

-Тебя подташнивает? - Мукуро с сомнением смотрит в мою сторону. – Вообще, мне самому немного нехорошо. Давайте минут через пятнадцать встретимся здесь же, а пока каждый своими делами займётся.

Все согласно кивнули.

Мы пошли искать туалет. С каждым шагом меня мутило всё больше, а лицо становилось то белее, то зеленее.

Дойти, благо, успели – меня тут же вырвало.

-Фран, - стоит под дверью кабинки. – Я схожу купить тебе воды.

Шаги в сторону выхода. Чёрт бы побрал эти аттракционы. Хлопает дверь. Спускаю воду и, выйдя из кабинки, подхожу к зеркалу. Жарко. Снял куртку, бросил её сбоку раковины. Включив воду, прополоскал рот. Оставляю только холодную, подставил под струю ладонь. Как же хорошо. Положил её на лоб. По лицу стекают маленькие ледяные капли. Прикрыл глаза.

Снова дверь и шаги.

-Держи.

Выключил воду. Забрал у Мукуро бутылку.

-Спасибо.

-Уже лучше? – Сделал глоток, киваю. – Тогда хорошо.

Смотрю в зеркало. У меня на затылке всё та же причёска.

Через десять минут все были в сборе.

-Может, в кино сходим? – М.М, изрядно уставшая от жизни сей, поправляет заколку в волосах и настойчиво смотрит на Мукуро.

-Там сейчас скучно, наверное.

-Там сейчас «Сумерки», - безучастно смотрю по сторонам.

Закупившись попкорном, сидим в кинозале.

Слева от меня сидит Мукуро, справа - Хром. Слева от Мукуро сидит М.М, за ней - Кен, за ним - Чикуса.

На экране мелькает реклама, которая, как мне всегда кажется, идёт дольше, чем сам фильм. Напитки, люди, другие фильмы, Хью Джекман со своим извечным стулом. Начинается.

Какая-то баба на высоких каблуках идёт с конвертом на подносе. Ладно, это не интересно. Следующие, наверное, полчаса проходят быстро. Кадр мелькает за кадром, лицо за лицом, момент за моментом. Я лишь отсчитываю секунды до конца. Галимый фильм, скрывать нечего. Просто, домохозяйке взбрело записать свой сон. Как же глупо. Но когда главная героиня идёт абсолютно голая в море к своему новоявленному муженьку, я смотрю внимательно. Возможно, даже внимательнее, чем требуется. Нет, не пожираю взглядом. Просто, я уверен, что в глубине моих глаз можно спокойно найти отблеск любопытства, так ярко пылающий в данный момент. Её вампир ломает кровать, упираясь в спинку руками. Это своеобразное проявление любви. Этот Эдвард безумно любит свою Беллу, хоть она и просыпается вся в синяках. Это любовь, да. Наверное, даже страстная. Ей-богу, ну он же её не убил.

Только есть пара вопросов. Раз он вампир, то почему у него встаёт? Ведь кровь не циркулирует. И почему у неё вечно открыт рот? Во время съёмок практиковала умение делать минет?

Вот Мукуро спит с Хром, я уверен. Может, не особо заметно, но что-то есть. И сколько бы М.М не ластилась перед ним, он не падёт перед этим натиском и не обратит на неё должного внимания. Я так думаю. И мы с семпаем тоже спим вместе. Но если у первых двух можно нащупать хоть какие-то тёплые или нежные чувства друг к другу, то у нас словно пропасть. Будто мы родились на разных концах земли в абсолютно разное время. Ну не может же такого быть. Просто не может. Или может? Он спокойно может быть каким-нибудь американцем. Или русским. Или австралийцем. Да кем угодно. Хоть китайцем. Глаз я всё равно не видел. Интересно, какие они у него? Наверняка, красные или чёрные. Или нелепо-фиолетовые. Либо же почти белые с огромными чёрными зрачками и красными венами, отчего глаза смотрятся опухшими и уставшими. Он же много работает, по сути. И режима никакого нет. Вот сколько мы с ним уже знакомы? Зубы слишком резко смыкаются, превращая попкорн во рту в ещё большее месиво. Да три месяца почти. За это время люди успевают… да что только не успевают. А что у нас? Пропасть. Пропасть у нас. Или лес дремучий. Словно чужие. Неужели мы не успели сблизиться? Или мы слишком разные? Я же уверен, он не такой мерзкий тип, каким себя выказывает. Ну, собеседник из него неплохой. По сути, он же взрослый уже, значит, умный. Надо будет в следующие выходные взять с собой к нему домашнее задание. И сразу сделаю, и поможет, и подружимся. Блин, почему я пытаюсь с ним наладить контакт? Он же сексуальный маньяк с манией величия. Да и шизофреник, к тому же.

-Эй, просыпайся, - меня трясут за плечо.

Глубоко вдыхаю и открываю глаза.

-Фильм закончился. Ты заснул где-то на середине, - Чикуса поправляет очки.

-А, да. Спасибо, что разбудил.

На улице уже было темно. Дует холодный ветер, заставляя поёжиться. Похоже, встреча подошла к концу. Мукуро закидывает трезубец себе на плечо и смотрит на меня.

-Следующую неделю меня опять не будет. Но к выходным, думаю, вернусь. Ладно, поехали.

-Мукуро, - останавливается. – Мне тут до дома недалеко. Я сам доберусь.

-Ты уверен? – киваю. – Ладно. Дай свой номер, мне так будет спокойнее.

Обменявшись телефонами, я пошёл в сторону дома. Изменился. Но он всё тот же Мукуро, что заботился обо мне семь лет назад. Приятные воспоминания.

Дома было странно тихо. Как-то непривычно. Отчим пил пиво перед телевизором, а Меди читала книгу, сидя сбоку него.

Пошёл делать уроки. Как назло, в голову не шла никакая учёба. Ладно, глядишь, пронесёт.

И лёг спать.