Конечная цель и путь развития

В следующий раз, когда вам предоставится возможность вымыть посуду после еды, постарайтесь нацелиться на сам процесс мытья. Почувствуйте теплоту воды — не слиш­ком ли она горяча для вас? Что вы ощущаете от скольз­кой мыльной воды на посуде? Дайте своему вниманию сфокусироваться на ощущениях рук. Какой вы ощущае­те чистоту свежевымытой посуды?

После того как вы сумеете сконцентрироваться на са­мом процессе мытья посуды (а этого занятия обычно пред­почитают избегать), проведите некоторое время, думая о том, чтобы «сделать это быстро». Попытайтесь стать не­терпеливым при выполнении задания и стремитесь к его окончанию. Заметили ли вы, насколько эта нацеленность на конечный результат, а не на сам процесс мешает полу­чению удовольствия от процесса?

Люди с трудом воспринимают изменения; то, что непосто­янно, понять трудно. Способность гибко реагировать на изме­нения зависит от осознания изменений, а для последнего нуж­на гибкость восприятия. Если я обременен проекциями, кото­рые постоянно навязываю другим, я не в состоянии видеть ясно и, следовательно, не могу видеть изменений. Все, что я вижу в других, снова и снова, — это лишь я сам, зацикленный и не способный к изменениям.

Если мои границы с другими людьми размыты, я не смогу понять, кто из нас меняется — я или другие. Поэтому, чтобы быть способным ощущать изменения, мне нужно все время быть в контакте с окружением. Уходя от окружения и погру­жаясь в себя, я становлюсь неспособным ощутить его изме-

нения. И потому, чтобы ощущать происходящие в мире из­менения, я должен быть способен проходить через все ста­дии слияния, контакта и погружения в себя, не застревая ни на одной из них. Зафиксироваться в контакте столь же бес­полезно для восприятия изменений, как и застрять в слия­нии или погружении в себя. Если нет времени, чтобы погру­зиться в себя и проверить, есть ли изменения, произошед­шие во мне самом с тех пор, как начался контакт, я теряю ощущение себя и скорее исполняю роль, чем веду себя аутен­тично. Изменения означают жизнь, фиксация — это смерть. Рискните жить!

Завершение любого процесса, то есть достижение цели, есть в своем роде смерть, точно так же как и абсолютное со­вершенство. Хотя мысль о том, что нечто может быть совер­шенным, является частью сути человеческого существова­ния, это лишь направление, сигнальный знак, а не цель жиз­ни. Важно ясно представлять себе цели и иметь их в перспек­тиве; но если процесс достижения цели того не стоил, может ли быть стоящей сама цель?

Все же знание О нашей смертности может приводить к при­чудливым образам жизни, так как мы пытаемся ужиться с этой неизбежностью. Одна из таких попыток состоит в том, чтобы максимально возможным образом переполнить свою жизнь. Беспокойство при выполнении слишком большого количества дел вызывается тем, что у нас может не хватить времени для усвоения всего полученного опыта. Вся наша жизнь может быть заполнена целями, а не самим процессом жизни — по­скольку цели имеют собственный импульс, под его влиянием целенаправленный человек может забыть спросить себя: «Чем я сейчас занимаюсь?» и «Стоит ли это того?» Если в результа­те неимоверных усилий удается достичь поставленной цели, часто тот, кто ее достиг, ощущает во рту только пепел: «И это то, за что я боролся?»

Другой выбор связан с идеей процесса. Если время нашего пребывания на земле ограничено, то мы ответственно должны сделать выбор, как его потратить: Фауст Гете попытался обой­ти эту проблему, заключив договор с Мефистофелем, но боль­шинство из нас этого выбора не имеет. Каждое решение пойти

по одной дорожке означает, что мы не сможем пойти по дру­гой. Если мы не принимаем этих решений со всей ответствен­ностью, нам придется винить только себя.

Хотя существуют циклы развития и со временем мы ме­няемся, можно застопорить этот процесс, развивая свои не­изменные «черты характера». Это такие способы поведения, на которых основаны наши роли, а роли, как мы уже говори­ли, это способы избежать подлинного общения. Я могу встре­тить нового человека и почувствовать к нему расположение. По мере того, как я буду все лучше его узнавать, я могу оби­жаться на его некоторое поведение по отношению ко мне; и все же, я могу скрыть свои чувства и не показывать их, ведя себя с этим человеком так, будто я все еще к нему располо­жен. Тем самым временами я исполняю роль, часть меня зас­тывает и препятствует моей гибкости. Замороженный на вре­мя и предсказуемый, я, в некотором смысле, мертв. Красота цветов — в её быстротечности; пластмассовые цветы оскорб­ляют своим постоянством.

Так как природа общества меняется, духовные и философ­ские ценности тоже меняются — то, чему учили в прошлом, должно измениться в соответствии с настоящим.

На среднем востоке одно из главных благословений, которое является также проклятием... это обучение духовных масте­ров. Оно — благословение для тех, кто получил его в нужное время, и проклятие для тех, кто борется с ним с тех пор после того, как оно стало анахронизмом. Немногие съели бы мясо после того, как оно сгнило, или овощ, когда он уже сморщил­ся. Но почти никто не подозревает об эквивалентной пробле­ме в литературе и традиционализме. Дайте чему-нибудь про­слыть ценным или возвышенным, и человеческая жадность доделает все остальное. Даже если доисторическое ломает нам зубы и гнилое мясо нас отравляет, мы все равно будем

придерживаться устаревших толкований.

Идрис Шах

Не только каждое общество и время вырабатывают свою собственную философию, но и законы тоже отражают вре­мя. Многое из легального, разрешенного сейчас было строго

запрещено в прошлом, например, гомосексуализм. Модель — это тоже объект изменений вкусов, обычаев. Викторианское пуританство отчасти расчистило дорогу распущенности вре­мен Эдварда, последняя дала дорогу свободной и легкой мо­рали двадцатых годов прошлого столетия. Во многом это по­хоже на то, как что-то становится для нашего сознания фигу­рой на фоне нашего мира, — некоторые идеи становятся фигурами и фоном времени. Иногда законы устаревают, от­ставая от времени, в этом случае они существуют в качестве законов, но на это редко жалуются. Однако если они исполь­зуется рьяными общественными деятелями, то в конце кон­цов протесты народа против этих законов могут привести к их отмене.

Люди меняются, и иногда их интроецированная мораль устаревает по сравнению с их теперешними взглядами и отно­шениями. Например, мы можем протестовать и говорить, что верим в моногамию, но в действительности придерживаться систематической полигамии.

Такое запаздывание случается и при выполнении обыч­ных дел. Хирурги часто не могут объяснить, как они ставят диагноз: если они и начинают объяснять, их объяснения час­то неопределенны и неумышленно запутаны. Разница между тем, что они думают о своих действиях, и самими действия­ми может быть велика. Причина заключается в том, что хи­рурги уже ушли вперед в своих техниках с тех пор, как они пытались объяснить другим, что они реально делают. Осозна­ние того, что они делают, как бы отстало от исполнения, от самого действия. Единственно достоверным способом узнать, что делает человек, является наблюдение за его действиями.

Понять это противоречие можно лишь в терминах про­цесса. Мы способны ко многим действиям даже в отсутствие способности описать их. Гарольд Росс из «Нью-йоркера» обычно говорил, что все невозможно описать; тем не менее, у людей есть привычка все свои действия переводить в слова. Наша способность развивать навыки, не прибегая к словам, приводит к путанице, когда мы вынуждены словами описы­вать цель (например диагноз или — как в нашем случае — цель психотерапии).

Весь наш мир все время течет и изменяется, и мы должны целенаправленно использовать осознание, чтобы идти в ногу с происходящими изменениями. Возбуждение от ощущения новизны мира в каждый момент времени может дать нам на­стоящую радость, но для этого мы должны быть способны про­делать работу по изменению самих себя, а не сопротивляться этому постоянно. Мир будет меняться вне зависимости от того, нравится нам это или нет.

Чтобы сделать изменения для нас полезными, мы должны обладать способностью жить в сегодняшнем дне — «прямо сей­час». Этот момент отличается от всякого другого, и человек, с которым мы разговариваем «сейчас», отличается от человека, с которым мы говорили минуту назад. Чтобы жить сейчас, в этот момент, мы должны быть способны определить, что про­исходит в этот момент. Чтобы суметь это определить, мы дол­жны уметь моментально включить видение, чувствование или осознание, а не быть скованными воспоминаниями того, что мы видели некоторое время назад, в прошлом. Упражнения на Осознание — это самый короткий путь к развитию такой спо­собности. Выясняя, что происходит, с помощью глаз и ушей, и чувствуя, что происходит в груди или животе, мы помогаем себе жить в данный момент и принимать ответственные реше­ния о том, чего мы хотим, как мы хотим себя вести и что мы хотим дать окружающим нас людям.

Жизнь в настоящий момент дает нам шанс управлять сво­ей судьбой, которая является чередой таких настоящих мо­ментов. Планирование будущего или память об уроках прош­лого тоже важны, но когда они противоречат значимой для нас ситуации, переход в настоящий момент позволит нам ис­пользовать все наши силы, все наше видение, всю нашу мощь.

Нелегко, умерев, быть рожденным заново.

Фриц Перлз