Реакции на стресс военных сражений

После Второй мировой войны два психоаналитика (Grinker & Spiegel, 1945) сообщили о своем опыте бесед и попыток лечения людей, участвовавших в воздушных боях. Их книга «Мужчины во власти стресса» («Men Under Stress») — впечатляющий труд, который объясняет появление стресса, общего для всех участников сражений, и возникновение различных реакций у разных индиви­дов. Перечислив виды опасности, с которыми сталкивались летчики, и нормы групповой морали, которыми они руководствовались, чтобы жить, постоянно глядя этим опасностям в лицо, авторы задают вопрос: «Чего боятся летчики?» Вот описание соотношения между тревогой и беспомощностью:

Хотя страх перед самолетами и человеческой уязвимостью — постоянный источник стресса, наиболее сильное чувство страха связано с активными действиями врага. У врага имеется только два вида защиты против наших воздушных сил: боевые самолеты и зенитные пушки. Вражеские самолеты действуют успешно, и наши экипажи относятся к ним с большим уваже­нием. Но они не такой сильный источник тревоги, как зенитка. Самолеты врага — это всего лишь объекты, с которыми можно сражаться. Их можно сбить или от них можно уклониться. Зенитка же безлична, неумолима и управляется методичными и аккуратными немцами. И с этим ничего нельзя поделать — грязный черный дымок в небе и взрыв.

Источник: Grinker and Spiegel, 1945, p. 34

Сходным образом Гринкер и Шпигель описывают реакцию наземных войск на вражеские атаки с воздуха и минометный обстрел с земли. Наиболее стрес­совым фактором оказывается то, что «вокруг ничто не предвещает опасности... нет никаких признаков, по которым можно было бы судить о начале атаки. Справиться с растущей тревогой становится все тяжелее» (1945, р. 52). Судя по сообщениям этих психоаналитиков, первоначальной реакцией на этот стресс становится нарастание напряжения и настороженности — человек физически и психологически готовится к неприятностям, с тем чтобы встретить опасность лицом к лицу и не потерять контроль над собой и над ситуацией. Самые разные конкретные средства могут быть использованы, чтобы противостоять угрозе, но в конечном счете «власть над ситуацией или, наоборот, беспомощность — вот ключ к итоговой эмоциональной реакции» (р. 129). Уверенность понижается под влиянием близких разрывов, физической усталости и потери друзей. Воображать себя неуязвимым (недоступным угрозе смерти или ранения) становится все более затруднительно: «Из появляющегося чувства беспо­мощности рождается интенсивная тревога» (р. 129). Одни держатся за идею личной неуязвимости («Этого со мной не может случиться»), в то время как другие предпочитают верить в магические или сверхъестественные силы («Бог работает моим вторым пилотом»).

Какова бы ни была природа этих уловок, их можно рассматривать как по­пытки справиться с угрозой потери контроля или с переживанием беспомощное-

Три основных подхода к эмпирическому исследованию

ти. При продолжительном действии стресса возможно развитие почти всех ти­пов невротических реакций и психосоматических симптомов (т.е. соматических болезней, возникающих на психологической почве). Эти явления объединяются в группу под общим названием «оперативная усталость» и обычно представляют собой смесь тревоги, депрессии и психосоматических реакций. Депрессия, которая всегда присутствует в таких случаях, связана с ощущением поражения («Я подвел своих друзей») и с уязвленной гордостью. Итак, главный компонент тревоги — это чувство беспомощности перед лицом опасности. Про­должительный стресс такого рода приводит к психологическому и физическому срыву, выражающемуся в многообразных невротических реакциях, которые часто сопровождаются фатализмом и депрессией.

Эти наблюдения Гринкера и Шпигеля интересны не только в отношении стресса и беспомощности, но и для нашего понимания депрессии. Заметим, что они связывают депрессию с продолжительным стрессом, с чувством пора­жения и с уязвленной гордостью. Бибринг (Bibring, 1953) отмечает сходные факторы в своем клиническом анализе пациентов, которые жалуются на деп­рессии. Например, он описывает пациента, который впадал в депрессию всякий раз, когда у него возникал страх оказаться слабым и беспомощным, а также пациентку, которая чувствовала себя подавленной, когда сталкивалась с властью, недосягаемой для нее, и еще многих других людей, которые испытывали депрессивное психологическое состояние во время экономической депрессии 30-х годов и во время политических кризисов перед началом Второй мировой войны. Сквозными мотивами, проходящими через все случаи депрессии, по мнению Бибринга, оказываются беспомощность, чувство неотвратимости судьбы и удары по самоуважению.