Лекция: Философия эпохи Просвещения: Джордж Беркли

Эпоха Просвещения в истории мировой культуры занимает почти весь XVIII в. В этом веке философия обрела небывалую популярность и получила распространение во многих странах – от Северной Америки до России. По своему содержанию философия XVIII в. целиком зависела от метафизики предшествующего столетия. Британская мысль продолжала двигаться в русле классического эмпиризма. Французские философы остроумно сочетали эмпиризм и метафизику. Немецкие мыслители опирались преимущественно на метафизические положения Декарта, Спинозы и Лейбница. Российские просветители следовали во многом за своими западноевропейскими современниками. Но, не смотря на значительное различие мировоззренческих установок и выводов, всех философов того времени объединяла общая форма мышления – т.н. здравый смысл. Это обычное рассудочное мышление, обращенное на самые разные предметы, стало основой формирования своеобразной культуры эпохи Просвещения. Как когда-то софисты, мыслители этой эпохи первыми отважились самостоятельно рассуждать обо всех явлениях действительности и выставили как всеобщее требование слова Горация: Sapere aude(лат.) – “решись быть мудрым”, т.е. имей мужество жить своим умом. С точки зрения здравого смысла просветителями были подвергнуты рассмотрению и публичной критике разного рода суеверия и предрассудки, укоренившиеся в сознании людей. И хотя философия не была продвинута ими далеко вперед, благодаря широкому распространению философских и научных знаний пробил час совершеннолетия образованного человечества. Оно перестало нуждаться в опекунах не только в обыденной жизни, но и в решении основных моральных, политических, эстетических и религиозных проблем. Таким образом, деятельность просветителей идейно подготовила важнейшее историческое событиеXVIII столетия – Великую французскую революцию.

На британской почве первым значительным мыслителем этого века стал Джордж Беркли (1685-1753). Он исходил из точки зрения Локка, соглашаясь с ним в том, что единственным источником всех наших знаний является опыт, т.е. наше восприятие и наблюдение. Однако, в отличие от Локка, который считал идеи протяженности, формы, движения, покоя и величины первичными, т.е. принадлежащими самим вещам, а идеи цвета, запаха, вкуса, звука и т.п. вторичными, возникающими из восприятия вещей человеком, Беркли утверждал, что все идеи нашего ума непосредственно принадлежат нам самим и не существуют вне воспринимающих их субъектов.

Согласно Беркли, несмотря на то, что почти все люди признают, что дома, горы, реки и другие протяженные вещи существуют сами по себе, независимо от их сознания и вызывают у них ощущения, каждый, кто отважится исследовать этот предрассудок, убедится в его ложности. Ведь все эти предметы, указывает он, мы воспринимаем посредством чувств, а отдельные ощущения и тем более их комплексы, которые люди называют вещами, не могут существовать без того, чтобы их кто-нибудь воспринимал. Но если воспринимаемый объект и его восприятие тождественны, то все воспринимаемое как таковое существует исключительно в воспринимающем субъекте. “Esse – percipi”, формулирует Беркли основное положение своего учения: для вещей существовать – значит быть воспринимаемыми (лат.). Невозможно, чтобы протяженные вещи существовали вне духа, т.е. воспринимающего их мыслящего субъекта.

На этом основании Беркли утверждает, что материи, т.е. протяженной и немыслящей субстанции вещей не существует. Представление о материи, заявляет он, содержит в себе явное противоречие. Как инертная, лишенная активности субстанция она не может источником движения вещей. Поскольку же материя не чувствует и не мыслит, она не может быть причиной каких бы то ни было идей, даже таких простых, как ощущения. Согласно Беркли, человеческое познание было чрезвычайно запутано гипотезой о двойном существовании чувственных объектов – в сознании и вне его, в материальном мире. Их второе, якобы материальное существование не только излишне, но и не может быть доказано исходя из того, что мы чувствуем. Ведь те, кто признают существование материи, в своем чувственном опыте имеют дело только со многими единичными вещами. На каком же основании они утверждают, что есть единая, не воспринимаемая чувствами материальная субстанция, выступающая первоначалом этих вещей, их необходимых отношений и даже наших идей?

Но если материи нет, то кто воспринимает протяженные вещи тогда, когда их не воспринимает ни одна человеческая душа? Для объяснения этого Беркли прибегает к Богу, которого он трактует как единый всемогущий дух, который своей вечной деятельностью производит все то, что воспринимается нами как реальные вещи. Однако доказать, что та природа, которая оказывает на нас воздействие извне, есть именно дух, а не материя или что-то третье, Беркли не считает возможным. В конечном счете, считает он, определение этой природы – дело веры. Беркли только убежден, что его идеализм, соединяющий эмпиризм и метафизику, позволяет избежать тех философских, физических, математических и моральных противоречий, в которых запутываются те, кто верит в материю как независимую от духа реальность.