Обусловливающие факторы

Правовая аккультурация обнаруживается при таком психологическом климате, который характеризуется ком­муникабельностью. Такой климат имеется далеко не всег­да, более того, чаще он отсутствует, и тогда мы встречаем­ся с обществом, закрытым по отношению к другим право­вым системам. Эта закрытость — один из аспектов нацио­нализма как тотального явления. В дополнение к общим причинам, порождающим национализм, правовой нацио­нализм имеет еще один особый, обусловливающий его фак­тор. Даже собственное право в определенной мере ощуща­ется членами общества как довлеющая над ними враждеб­ная сила. Но тем не менее оно воспринимается как свое право. «Англичанин лжет, — писал Киплинг, — но он лжет так же, как и я». Возможно, что французское право — это лес, полный ловушек, но французы — обитатели этого леса. И они предпочитают, чтобы их судьями были те, кто с рождения свыкся с этим правом.

Однако существует и диаметрально противоположный подход: общество открыто для иностранного влияния, в том числе правового. Недаром издавна существует распро­страненный миф о чужеземных законодателях, выброшен­ных волнами на берег для того, чтобы они дали законы местным обитателям. Можно вспомнить легенду о греке Гермодоре, который помогал децемвирам при подготовке Двенадцати таблиц, или же существовавший в средние

века в Лукке и Генуе обычай приглашать в качестве судей иностранцев. Такого рода открытый климат способствует правовой аккультурации, которая при этом может прохо­дить как организованным, так и спонтанным путем. Ее движущими силами могут быть как публичная власть, так и частные силы.

Правовая аккультурация, проводимая публичной вла­стью. Такая аккультурация может принимать различные масштабы. В исторических примерах, приведенных нами выше (Каракалла, Ататюрк), имелась в виду глобальная аккультурация. В наших обществах более часто встреча­ется аккультурация в малых дозах, когда после оценки его достоинств и недостатков воспринимается какой-то эле­мент иностранного законодательства. Так, наше право пе­реняло в 1865 году у Англии чек, в 1925 году у Германии общество с ограниченной ответственностью, а в 1965 году некоторые формы общего имущества супругов.

В социологическом плане наиболее значима глобальная аккультурация, поскольку лишь в этом случае происходит настоящая культурная мутация. Частичная аккультура­ция, если подходить к ней с позиции структуралистской концепции права, должна быть априори логически отверг­нута, ибо нарушение внутреннего равновесия системы гро­зит ее развалом. Тем не менее факты свидетельствуют об успешных частичных модификациях путем аккультура­ции. Можно лишь отметить, что когда модификации затра­гивают важный институт и особенно личные права субъек­тов права (например, моногамия приходит на место поли­гамии, как это происходит в африканских странах), то в этих случаях в результате встречной реакции конечная реальная значимость этих модификаций окажется намного меньше, чем это представлялось вначале.

Среди тех способов, которые может использовать в це­лях аккультурации публичная власть, наиболее подходя­щим является закон. Благодаря торжественной форме и почти сценическому эффекту он может наилучшим обра­зом способствовать успеху операции. Именно так Закон 30 вентоза XII года (21 марта 1804 года), вводивший в действие Гражданский кодекс, торжественно провозгласил (статья 7) одновременную отмену всех территориальных разновидностей старого права (в том числе римского пра­ва на юге страны), сверпгав тем самым гигантскую опера­цию правовой аккультурации.

Однако правовая аккультурация может быть осуществ-

лена с помощью не только закона, но и судебной деятель­ности. Когда Алжир был еще французским, то судьи, кото­рые направлялись туда из метрополии и должны были применять мусульманское право, своим толкованием сбли­зили некоторые институты этого права с категориями французского Гражданского кодекса. Возможно, что, под­вергая мусульманское право этой операции, судьи были подвержены националистическим рефлексам, но, скорее всего, они искали разумных, по их мнению, решений пу­тем сравнения двух правовых систем. Сегодня правовая аккультурация связана обычно с практической потребно­стью в совершенствовании законодательства. Редкими ста­ли такие такие ее мотивы, которые можно было бы квали­фицировать как иррациональные, или, во всяком случае, такие, как садизм завоевателя (вспомним время немецкой оккупации) или религиозная экзальтация (распростране­ние ислама и как следствие этого мусульманского права). Правовая аккультурация как результат частной дея­тельности. Эффективным средством правовой аккультура­ции может быть договор. Для этого достаточно разреши­тельных норм. Именно договорным путем в Квебеке раз­дельный режим имущества супругов вытеснил режим общности. В результате частной деятельности после 1960 года во французское торговое право проникли лизинг, голубая карточка и ряд других новшеств англосаксонского происхождения.

При этом далеко не всегда частная деятельность созна­тельно стремится к аккультурации, которая может ока­заться результатом условий, благоприятствующих проник­новению иностранных институтов. Существенна и роль научных влияний, подобных тому, которое в средние века оказали итальянские университеты, бывшие у истоков рецепции римского права. Из более близких к нам ситуа­ций можно вспомнить, например, о влиянии французской науки на румынских юристов, а германской — на грече­ских. Правовая аккультурация часто шла по доктриналь-ным каналам. И в значительно меньшей мере по каналам, лежащим в обыденной среде. Это важный факт. «Народ­ное право» (инфраюридические структуры) не так легко приобретает интернациональные черты, как собственно право. Нечто вроде обмена обычаями происходит между народами (причем независимо от специалистов в области права). Однако можно полагать, что совпадение обычаев бывает и следствием того, что все народы спонтанно реаги-

руют сходным образом на определенные сходные ситуа­ции. То, что кажется нам заимствованным англицизмом, может оказаться лишь его приложением к уже сложив­шейся практике. Правда, это помогает осознать ее.