Различие правового и социального неправового в современных обществах

В этих обществах проблема существенно упрощена благодаря одному чисто формальному обстоятельству, то­му, что современные общества основаны на бумажной цивилизации и в них нет иного права, кроме писаного. В результате этого право сливается с документами со штампом «право», поставленным на них компетентной властью — законодательной, регламент/арной и т. д. Прав­да, для того чтобы узнать, что есть право, приходится обра­щаться к разным органам официального опубликования и в одних случаях листать «Журналь оффисиель», а в дру­гих— «Бюллетень дез арре». Но все, что находится и в том и в другом, является правом. И, наоборот, любая нор­ма за их пределами — неправовая. Однако все обстоит не так просто, как кажется на первый взгляд, и в этом не­трудно убедиться на нескольких примерах.

Гражданское право, как и любое право, содержится в официальных государственных сборниках, а нормы, отно­сящиеся к категории нравов, — вне их. Кажется, что все просто. Но как быть, если сборники в ряде случаев отсы­лают к нравам. Такая отсылка может быть открытой и прямой, как это делает статья 1133 Гражданского кодекса, но может быть и завуалированной, как это имеет место при использовании категории вины. Напомним, что вина может выразиться в нарушении как нормы права, так и нравов. В этой связи проблема юридичности встает в но­вом ракурсе: исходный пункт — явление, относящееся к нравам, а конечный — правовое явление (недействитель­ность договора, взыскание убытков). Грань между ними

не так-то просто установить. Приведем пример из судеб­ной практики. Водитель автомобиля, выводя его из гаража, расположенного в доме, обязан пропустить пешеходов, идущих по тротуару. Это — правило вежливости, которое переходит в правило предосторожности и далее трансфор­мируется в случае его нарушения, повлекшем причинение вреда, в норму права. Последует гражданская ответствен­ность автомобилиста.

Причиненный другому вред часто означает такого рода переход из области нравов в область права, особенно когда речь идет об имущественном вреде (право и деньги во многом тесно связаны). Правда, следует оговорить, что речь идет о вреде в достаточно значительных масштабах. Малосущественный вред остается за рамками права: «за­кон и судья не занимаются малозначительными предмета­ми» (de minimus поп curat lex et pretor), или, по другой формуле римских юристов, — «слишком мало считается ничем» (parum pro nihilo).

Сходные представления о плавных переходах из одного состояния в другое весьма часто возникают, когда хотят определить, к какому порядку — правовому или социаль­ному неправовому — относятся некоторые индивидуальные действия. Известно, например, что делового письма в сфе­ре коммерческих отношений достаточно для предъявления требований, влекущих правовые последствия. Представим себе покупателя, который в весьма вежливой форме обра­щает внимание продавца на задержку поставки: «Я буду весьма признателен, если вы сообщите мне, когда я могу ожидать получения от вас купленной мной вещи. Я зара­нее вас благодарю и прошу вас верить в мои искренние чувства и т. д.». Что перед нами? Вежливый вопрос или претензия юридического характера? И разве не двусмыс­ленна формула «я вас прошу», которая в зависимости от тональности может звучать как вежливое обращение и как угроза.

Приведем еще пример. Умирающий любовник посыла­ет почтовую открытку своей возлюбленной: «Я думаю о твоем будущем... Я хочу, чтобы ты до конца твоих дней получала фиксированную ренту, которую будут выплачи­вать тебе мои наследники... Пьер». Письмо, даже подпи­санное одним лишь именем без указания фамилии, может быть приравнено к олографпческому завещанию. Но что имело место в данных обстоятельствах? Не идет ли речь об общем пожелании, остающемся еще в сфере неправо-

вого? Имеется судебное решение 1952 года, истолковав­шее почтовую открытку как завещательное распоряжение. Тем не менее, чтобы увидеть правовое в ходе его станов­ления, предпочтительнее не единичное решение, а серия юридических актов. Обратимся в этой связи к еще одному примеру—поощрениям, которые получает персонал ог предприятия (тринадцатая зарплата, премия по итогам года и т. д.). Судебная практика в принципе считает, что поощрения зависят от воли предприятия и служащие не вправе ни оспаривать их размеры, ни требовать их систе­матической выплаты. Но вместе с тем судебная практика резервирует возможность в некоторых случаях — в зави­симости от конкретных обстоятельств, и в частности от повторяемости выплат, — рассматривать эти поощрения как дополнительную часть заработной платы, которую на­ниматель обязан платить. И здесь наступает тот момент, когда отношение переходит из обычного (сфера нравов) в правовое отношение.