Индивидуальная правовая психология

Вопрос о самом существовании этой дисциплины свя­зан с другим принципиальным вопросом, который не вста­ет применительно к общей психологии, а именно возмож-

на ли вообще юридическая психология, которая не была бы социальной, поскольку право немыслимо вне общества? Следует поэтому более конкретно рассмотреть, каким образом психологическое явление, т. е. определенное состо­яние сознания, может выступить как юридическое. Оно может оказаться таковым по вызвавшим его причинам, или же, наконец, само по себе.

1. Когда в индивидуальном сознании под воздействием права происходит какое-то психологическое явление, то индивид не может рассматриваться как стоящий вне обще­ства и его влияния. Тот факт, что это психологическое явление вызвано, пусть даже косвенно, правом, говорит о воздействии общества на сознание. Это можно подтвердить ссылкой на такой односторонний юридический акт, каким является завещание и даже олографическое завещание, со­ставленное в отсутствие нотариуса. Сознание и воля заве­щателя могут быть поняты лишь в их отношении к инсти­туту наследования, то есть к праву и обществу. Если же свести завещание к чисто психологическому акту, то его придется рассматривать как ничего не значащий текст. Чтобы он обрел смысл, нужно подходить к нему как к социализированному психологическому факту. Тем самым мы возвращаемся в сферу социальной психологии (хотя и понимаемой в широком плане).

2. Если психологические явления становятся юридиче­скими только потому, что влекут правовые последствия — например, вина как основание ответственности, — то мож­но было бы полагать, что для анализа этих явлений доста­точно индивидуальной психологии, поскольку право и общество вмешиваются уже после того, как действие про­изошло, и вмешиваются как бы со стороны. Нельзя, одна­ко, не заметить, что предвидение правовых последствий не может не воздействовать на индивидуальное сознание, ко­торое тем самым вновь оказывается связанным с общест­вом. Приведенный пример ответственности подтверждает это особенно наглядно, когда речь идет об умышленной вине. Но предвидение, хотя и в иной форме, значимо так­же и в случаях неосторожной вины, и виновной небрежно­сти. Юридический контекст требует от человека более вни­мательно относиться к последствиям своих поступков, и, наоборот, отсутствие права ослабляет это внимание.

3. Как мы уже говорили, психологическое явление мо­жет быть правовым само по себе. В этом случае оно воз­никает в сознании индивидуума как последствие права,

как индивидуальное сопутствующее явление, отражающее существование правовых институтов, норм, решений. Не­которые такие явления по преимуществу интеллектуаль­ны, например знание (или незнание) закона и даже, если пойти дальше, согласие (или несогласие) с ним. Другие явления по преимуществу аффективны, например право­сознание как интуитивные представления о праве, а точ­нее, о справедливом. Наконец, третьи явления носят гиб­ридный характер; таковы opinio juris и opinio necessitatis— два необходимых элемента обычая, согласно классической доктрине. Сюда же можно отнести мнения о законодатель­стве, которые в наши дни стремятся выявить опросы обще­ственного мнения³⁶. Существенно, что во всех этих случа­ях общество присутствует в психологических явлениях еще более непосредственно, чем в ситуациях, описанных в пунктах первом и втором. Интериоризация права лично­стью — это существенный момент ее социализации. Наука, не идущая далее чистой индивидуальной психологии, не может оценить это должным образом.