Предупреждение! Осмелившись познакомить свою внутреннюю глубину с вакуумом одиночества, Вы рискуете: вакуум проглотит глубину

Глубина.

Вакуум

Кодаки

Предупреждение!

Осмелившись познакомить свою внутреннюю глубину с вакуумом одиночества, Вы рискуете: вакуум проглотит глубину, наполнит Вас собой, пустотой…

У. Б.

••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

►NewTone – Vacuum►

осмос… Мерцающая миллиардами недостижимых звёзд пустота… Пустота? Пространство его столь непостижимо велико, что человек в нём не капля, и не песчинка, он незаметен, его не существует, он затерялся в глубоком ничём наполненном огоньками сомнительно существующими; рукой не дотянуться, жизни не хватит сблизиться с ними, а есть ли они вообще?..

Правее проявляется белёсая надпись: HProd, также плавно исчезая…

– … помощь… если кто-либо слышит… требуется помощь… – хриплый, надтреснутый голос устало твердит слова, придавая им уже силы не то заклинания, не то молитвы.

Иззвёздленое пространство медленно плывёт…

Правее проявляется надпись: Глубина. Исчезает…

– … кто… нибудь… помогите… – безучастный голос всё взывал.

Время… А нужно ли оно в бесконечной огромности условной пустоты? Разве что для себя, увидеть старение своё и окружающих, и в который раз убедиться в ничтожности существования. Но, также оно даёт возможности… Возможность осознать, возможность испытать, возможность БЫТЬ со счастьем в душе, и, главное, возможность осчастливливать. Очень жаль, что у кого-то на что-то нет времени, в этом ЧТО-ТО кроется ключ…

– Вы меня бросили! Сукины дети! Подохните в муках! – сорванный голос, отчаянный голос… – А-а-а-а! А-а-а-а-а-аааа!!! … …

…Привычные мерцающие горошины, одну за другой, закрыло нечто оказавшееся массивной подошвой, покрытой тусклым светом делёких светил…

Тишина… Долгая, томительная, звуковая пустота…

…Подошва принадлежит ботинку, переходящему в ногу. Огней не видно, лишь тёмную, мятую материю…

Вечность в тишине невозможна, мозг выдумает звук, который и сведёт с ума. Если, конечно, гортанные потуги его не опередят.

– Ааааааа… – монотонно завибрировало горло, спокойно и размеренно. – Ооооо…

…Вдоль ноги покоится перчатка с герморазъёмом на кисти…

– Прииивееет… – тянул голос севший от долгого бездействия. – …Кооосмооос…

…От разъёма шёл рукав, чуть изогнутый в локте…

– Отвеееть мнеее…

Голос прокашлялся и с изменённой интонацией забасил: – Кто ты, что бы Я отвечал! Ты не песчинка, и не капля, ты – ничто на моём фоне… – речь оборвалась, сменившись сиплым хихиканьем.

…От плеча и через грудь тянулась синяя полоса нашивки…

– … Ни звук, ни шорох, ничего, всё спит, окунувшись в тишину. Лишь утром все её найдут, и на щеке слезу. Ничто не гложет её глубь, душу не терзает, она лежит здесь у окна, горести не знает…

…Массивный шлем крепится к широкой шее, отраженьем мелких бликов, стекло пыталось скрыть бородатое лицо за собой. Его губы беззвучно шевелятся в глубинах кустистой заросли.

– Мне страшно, очень-очень страшно… – зубы нервно покусывают губы, взгляд бегает-мечится меж звёзд в невозможности ухватится за что-либо кроме белых точек.

…Звёзды проплывают мимо позади шлема, внутри которого плачет человек…

– Я один? Я – единственный! Мне никто не нужен, кроме тебя. – взгляд уставился в самую яркую звезду. – Только ты будешь со мной до конца вечности, Ксю…

Одна единственная звезда выделялась из всех собравшихся вокруг. Она ярким маячком проплыла в отражении шлема и через время появилась позади него, как и другие точки, но эта особенная, она манит своим дивным мерцанием, за которое взгляд с удовольствием цеплялся, она – единственная…

…В отражении шлема, снова вплыла уникальная звезда, поблёскивающие глаза уже ждали её появления, в черноте зрачка лишь её и было видно…

– Привет, Ксю! – бодрый голос, радостный голос – как круг прошёл? Знаешь, кажется, Космос мне завидует, как думаешь?

…Звезда продолжала своё безмолвное, блестящее шествие…

– … Он столь непостижимо велик и огромен, нет равных ему даже близко, поэтому он одинок, ему не с кем даже просто поболтать… А я ничтожно мал на его фоне, я – ничто, но есть ты, Ксю, поэтому Космос и завидует… Ну, это если он подозревает о нашем существовании, а если не ведает, значит он для себя просто единственный, значит одинокий, значит несчастный…

Я понимаю каково это быть единственным! Пока не встретил тебя, несчастием и пустотой был доверху наполнен…

…Искорка исчезла из глубины зрачка, появившись через время позади шлема…

– До завтра… – прошептали губы, а глаза и голова повернулись в другую сторону готовясь встречать спасительницу.

– Кажется ты выросла… – Ксю занимала уже четверть забрала своим отражением. – Ты идёшь ко мне?..

…Голова завертелась тряся длинной бородой с проседью…

– Как же ты меня найдёшь, ведь я ничтожно мал в пространстве, как?.. Ксюуууу!!!

…Шлем отдаляется, скафандр еле заметно подрагиваеться в попытках человека внутри хоть что-то предпринять. Ещё дальше, дальше, дальше…

Капля… песчинка… ничто…

Космос… Мерцающий миллиардами недостижимых звёзд. Одинокий Космос, не замечающий в себе эти самые миллиарды, свою Глубину…

***

– Ну как там? – заспанный лысый дядька в майке и трусах в звёздочку, подошёл к пульту управления кораблём в тесной рубке.

В кресле вертелась девчушка дотягиваясь до различных ссылок повисшего перед ней виртуального меню, рядом с ней, опёршись о пульт, стоял мужчина с короткими усиками, и пристально всматривался в широкие просторы космоса сквозь лобовое стекло.

– Кажется, сигнал маячка ″живой″. – неуверенно протянула девушка и провернулась в кресле, чтоб все увидели её милое ″невинное″ личико, которое дало понять, что она сделала всё что могла.

– Где ж его искать-то? – лысый почёсывал звёздочки у себя на трусах, и только склонился, дабы бдить простор, как, мелькнув мгновение в полосе света, в стекло с грохотом ударился огромный скафандр.

– Блять!!! – вырвалось у кого-то, а все трое резко отпрянули немного.

Скафандр проскользил вверх и скрылся.

– Я его сбила… – девушка в ступоре сжимала рукоять.

– Гальмуй…

Усатый и лысый сорвались с места и выбрались из рубки сквозь круглый проём. Девушка положила ладонь на пустоту у стекла.

– А ты совсем не испугалась, Луна? – Пространство под рукой повернулось мерцающими звёздами и налилось белым цветом в худенькую кошку.

►Limp Bizkit – Autotunage►

Скрип гитары…

осмос… Удивительное существо, наполненное миллиардами миров. Здесь встречаются забавные вещи, как например яркие звёзды, указывающие путь домой, или механизмы, снующие меж этих звёзд…

Под ″шипение″, правее проявляется белым: Вакуум…

…Люди, со своими внутренними мирами…

Под вступление ударных в пространство вплывает контейнер плотно сцепленный с другим, а тот с ещё одним, а тот с ещё… они сносят собой белёсое, подрагивающее: Вакуум…

Контейнеры прицеплены к кораблю-тягачу между двух сопел, которые прикоптили им бока. Боковой левый шлюз открыт светящимся зевом, у которого копошится силуэт человека пытаясь втащить внутрь нечто напоминающее распухшего медведя. Оплавленые шрамы облепили обтекающий борт, местами между броне плит проступает коррозия. Сквозь широкое лобовое стекло освещается заострённый нос корабля, за самим же стеклом, в кресле сидит черноволосая девчушка, пристально всматривающаяся в монитор наблюдения. В близи прозрачный барьер не кажется гладким, он сплошь покрыт мелкими волнами и испесчьрён неглубокими бороздами. За стеклом музыка громче. На мониторе видна верхушка шлема спасённого, рука в чёрной перчатке освободила от пыли надпись Кататония.

Девушка тряхнула головой, сбросив с плеча пряди волос, открыв тем ушко проколотое во многих местах различными металлическими штангами и кольцами. На плечо опустилась ладонь…

– Твою!.. – перекрикнув музыку, подскочила в кресле. – Стьоп, блин!

Усатый потянул улыбку.

Напуганная взмахом руки откинула в сторону изображение лайнера с заглавием “Кататония”, и коснулась маленькой полоски проигрывателя. Музыка исчезла, убрав преграду пред тишиной, та не раздумывая залила всё собой, лишь из-за круглого люка доносилось шебуршание вперемешку с руганью.

– Ми до тебе його…

– Не-не, у меня там… не убрано…

– … вже положили. – завершил Стьоп и собирался было уходить, но предугадав следующий вопрос: – Тобі краще цього не бачити.

– У тебя такое выражение лица… Не шутишь, да?..

Усач нырнул в проём, прикрыв до половины люк. Предупреждённая девушка тут же бросилась к монитору, ввела номер камеры, и скривилась появившейся картине: из спасённого скафандра вынимали вялое тело голого мужчины сплошь покрытого слизью, измазанные ею ж длинные волосы, висели чёрными сосульками, борода опутала часть лица и горло…

– Жиа!.. – донёсся голос лысого из недр корабля. – Жиа!!! Вырубай гравитацию!

Девушка оторвалась от монитора на котором их гость вдруг задёргался весь, разбрызгивая вокруг сопливую жижу, и повернулась к пульту, подтянула к себе куб с проэкцией корабля внутри, коснулась нижней грани тем самым развернув меню выбранного сектора.

– Женя! Твою мать!

– Да слышу, – прозвучало из динамиков, – гравитация “0”… – пальцы коснулись нескольких виртуальных кнопок и стянули ползунок в положение 0%. – прямо сейчас.

Тёмные пряди волос, сцепленные на концах резинками, поднялись медленно вверх десятком хвостов. От гладкой панели управления оторвалась часть и воспарила, наливаясь молочным цветом в длинноногую кошку. Повиснув в воздухе, она беззвучно открывала рот, а растопыренные лапы дополнил вращающийся хвост.

Улыбаясь, Жиа бережно подхватила животное и усадила на спинку кресла. Кошка так и застыла, вцепившись в него когтями, стоя на цыпочках с торчащим хвостом и вытаращенными глазищами. Сама же хозяйка кресла растянулась в невесомости посреди рубки; чёрный ноготок ткнул воспроизведение… Вокал Фреда вытеснил тишину.

За стеклом осталась освещённая рубка с девушкой, вертящейся в пространстве в подобии танца, и кошкой, недовольной отсутствием притяжения. С другого, правого, борта корабля, красовалась пушка, плазменная плевательница, как её все называли; воспоминание о былых временах. Вдоль изгиба нижней кромки брони пристроилась выцветшая надпись ″КоаСеаЮ″. Сквозь широкий иллюминатор видно комнатку, в которой двое мужчин колдуют над телом из скафандра. Розжаренное сопло выбрасывало раскалённый свет, задевая ребристую поверхность высоких, белых контейнеров, проносящихся мимо один за другим и… Космос… Снова пустота, наполненная миллиардами миров.

***

акуум″ – психическое расстройство, следствие длительного пребывания в одиночестве. Характеризуется потерей личности, не восприятием окружающего мира, сублимацией собственной версии реальности. Устойчивое желание вернуть одиночество, любой ценой!!.

– И, что это, блин, значит? – девчушка, опёршись локтем о стол, подавала ко рту хлеб, измазанный серой пастой, внимательно пыталась уловить сказанное сидящим напротив.

– Ну, то и значит… – ответил хозяин лысины, уже обтянутой чёрной банданой с мелкими и редкими белыми узорами.

Усатый с интересом наблюдал, как ″прошлое″ поколение пытается объяснить ″новому″ мифическую космоболезнь.

Лысый потёр бандану и родил пояснение:

– Есть мнения… неважно чьи!.. что люди с ″вакуумом″… ээ… как бы это…

– Вб’ють! – подсказал усатый шутливо.

– Нет… ну хотя да, могут… Был случай, давнооо… Спасатели прибыли на орбитальную станцию где-то под задницей галактики, а там остался один-единственный живой, у него оказался иммунитет к вирусу который всех убил, и он выжил, но суть не в этом. Хозяева станции, после заражения персонала, решили переждать, пока вирус не издохнет сам. Ждали-ждали, и вот послали, значит, спасателей, хоть и не ясно что там спасать… прибыли они, значит, на станцию: а там жопа полнейшая, мало того что темень, так ещё вонь жуткая и срач. А самая хрень была в том, что могильную тишину нарушал монотонный, тягучий стук. По их мнению живых нет, раз на связь никто не выходил. Дошли они до этого источника звука, и увидели посреди столовой, на столике, сидящего человека. Худющий, в лохмотьях, он медленно опускал и подымал металлическую трубу, ударяя ею об соседний стол. Видимо, среагировав на шаги и свет фонариков, он перестал свою долботню, повернулся к спасателям и тут же вырубился.

Забрали они, то, зачем прибыли и бедолагу в придачу, да и направились домой. ″Заяц″ их очнулся, но не реагировал ни на что; ну и забили на него, мол, валяйся себе овощем, а он возьми как-то, да и пропал, обыскались – не нашли. А когда экипаж лёг спать, по кораблю разнёсся монотонный металлический стук, первый кто нашёл источник, тут же и лёг с проломленным черепом от железяки издающей звук, в руках ″зайца″. Приободрившись рубака пошёл в рейд по кораблю, махая своей палкой людям по головам, пока его не пристрелили… Так что так…

Жиа с открытым ртом закрывала и открывала глаза: – Твою на… Гот, я теперь не засну…

– Аа, – махнул Гот, – эт давно было и почти неправда, – а задумавшись, добавил, – почти…

В полутьме общего помещения собирались остатки ужина и раскладной стол со стульями, прячась в стены. Минимальная гравитация усложняла передвижение, приходилось постоянно держаться за поручни, перебирать руками, иначе толчки от шагов грозили врезать голову в потолок.

– Может пару боёв в “…Легион”, для успокоения моих нервишек? – Жиа достала из кармана толстую колоду карт обтянутую резинкой, подбросив вверх, заставила сделать с десяток оборотов, колода резво поднялась и медленно опустилась обратно в ладонь.

– Я – пас, у меня пост. – Гот стянул свою обеденную бандану, на лысине красовался пластырь поверх шишки, сожмакал и сунул в карман. Схватил с держателя свою ″ковбойскую″ шляпу и пропарил в круглый люк рубки управления.

– Давай. – только усатый Стьоп успел согласиться, как Жиа перебросила ему колоду со словами: Сдавай я сейчас… И перебирая по потолочным поручням, обмотанным чем-то мягким, шмыгнула за дверку с табличкой изображающей кита испускающего фонтан над собой. С противоположной стороны полукруглого ″зала″ покоилась ещё одна дверь, на её табличке изображён значок радиации, наклейка ниже предупреждала: ″Не входить!!!″, на второй наклейке маркером от руки было выведено: ″Жэй″. Из полукруглой стены, в небольшом углублении, торчали одна над другой спальные полки, напротив – прямая стена-переборка с круглым люком, отделяющая рубку. Само пространство ″зала″ скудно, в рост среднего человека, и чуть шире размаха его рук.

►Infected Mushroom – Riders On The Storm►

о кораблю разошлись тихие раскаты грома и шум дождя, сопровождающиеся музыкой… Голос напевал-нашёптывал: райдерс он зэ сторм, райдерс он зэ сторм…

Девушка с парящими хвостиками празднует победу в ″битве″ исполнением ритуального победного танца, специально адаптированного под невесомость своими плавными движениями и зависаниями в воздухе. Игроки собрались ко сну и разложились по полкам, пристегнувшись ремнями. За приоткрытым люком в кресле пилота, дремал ″постовой″, натянув шляпу на глаза. На спинке кресла, опёршись о голову человека, посапывала длинноухая кошечка, не выпуская кресло из своих коготков.

Снаружи, как и прежде, пространство, уйма места! Космос… КоаСеаЮ мчится словно стоит на месте в этом пространстве, закрывая собой звёзды на некоторое мгновение. Тусклое свечение рубки и яркие вспышки двигателей, отражающиеся от белых контейнеров, вот и все черты, отделяющие её от чёрного в крапинку полотна. Одинокий корабль с несколькими людьми мчится стоя на месте в одиноком Космосе с миллиардами миров…

Человек спит, человек видит сны, человеку Жэй приспичило…

Жиа разлепила по очереди глаза, и провела минут пять в гаданиях о том, какого чёрта она висит верх ногами, осознав, что на самом деле лежит на полке пристёгнутая, поняла ещё одну важную вещь, что её мочевой пузырь сейчас лопнет. Впопыхах расстегнув ремни, скатилась с полки и плавно приземлилась на пол. Ориентируясь по полумесяцу приоткрытого люка прямо и, светящемуся зелёным, киту слева, взяла курс на последнего и на некоторое время скрылась за его дверью. Возвращаясь, решила заглянуть в рубку, просунувшись наполовину в люк, стало очевидным, что здесь никого нет; даже Луна куда-то сбежала со спинки кресла. Сонное личико сменилось недоуменным, а обнаружив верхнюю полку, на которой спал Стьоп, пустой – испуганным…

– Ребята… Гот! Бан! Мне нифига не смешно, хватит пугать!

– Они не слышат… – донеслось из темноты за открытой дверью со значком радиации и надписями ″Не входить!!!″ и ″Жэй″; из-за её двери, из её темноты…

Хозяйка комнаты попятилась, не отрывая глаз от тёмного силуэта стоящего перед иллюминатором.

– Ты их убил?

– Их и не было, никого нет, особенно меня, особенно тебя, особенно их, особенно всех… – астронавт продолжал перечислять что-то себе под нос.

Жиа предприняла попытку прорваться в рубку, оттолкнувшись от стены она пролетела ″зал″, и угодила головой прямиком в край проёма, темнота тут же съела все остатки света…

…эээяа… …ээээняаа… …ж…ээээ…няаа…

– Женя! – размытые голоса сгустились

Широкие зрачки, в бегающих глазницах на напряжённом бледном лице девушки, резко замерли, фокусируясь на белый пластырь на лысой голове, снова пустились в пляс, замерли на чёрных усах.

– Вы живые! – попытка спохватится пресеклась резкой головной болью, отразившейся гримасой на худом лице Жени.

– Спокійно, спокійно. – Стьоп продолжил обматывать бинтом черноволосую голову усеянную десятком хвостиков.

– Ты чего это учудила?

– Я? Это всё ″заяц″… Я проснулась… Он там стоит и бормочет, что всех поубил нафиг… Зову вас… Вас нет нигде… Хотела в рубке закрыться…

– Ладно-ладно, спокойно, ничё не понял; вот моё видение: дежурю, слышу крик, звук глухого удара, заглядываю в ″зал″, а там ты без сознания, оседаешь на пол, а Бан пытается из ремней выпутаться… – Гот натянул шляпу и подошёл к двери ″Жэй″, открыл её, сдвинув в сторону. – …а ″заяц″ как лежал, так и лежит.

– …Лежит… – подтвердила Жэй, – а ведь стоял и говорил… Блин, приснилось что ли…

– Налякала нас. – Стьоп помог подняться своей ″пациентке″.

– Я вас напугала? Это вы своими историями… ″овощ″… звуки всякие… и теперь у меня жутко болит башня. – Жэй умостилась сидя на свою полку. – Как же меня вообще угораздило так треснуться…

– Посидь, подумай. Ремені пристебни, зараз трохи хитатиме.

Гот ушёл на пост, спустя минуту корабль пробрало дрожью, сидящую Женю подёргивало из стороны в сторону, не нарушая глубокие раздумья, но судя по лицу, добавило головной боли. Апогеем стала перегрузка, вжавшая её в стену.

– Я знаю! – Жэй осенило.

– Згадала?

– Та не, другое… Я знаю, как сделать так, чтоб ″заяц″ нас не поубивал!

Стьоп лишь хмыкнул со своей полки, а вот у Гота нашлось несколько слов:

– Да не убьёт он никого. Приляг, деточка, поспи…

– Ээ-нет… Так вот, нужно, просто, чтоб он делал то же, что и мы, ну, жил, участвовал в общих процессах, а не валялся… – Женя скривила губы и сжала пальцами что-то круглое и воображаемое – …″овощем″.

– В каких ещё процессах, валяться паинькой в дальнем уголочке, вот его процесс. – Гот вернулся в ″зал″ и умостился на полу.

– Ну, это пока, тот чубрик, из твоей истории, пришёл ведь в себя, и наш придёт!

– Вот именно что истории, можно сказать легенды…

– Я тут думала… Вакуум это пустота, в его случае внутренняя…

– Ну чего сразу ″Вакуум″, может ему наша гравитация мозг ″погрызла″, после длительного расслабона в невесомости…

– Предположим – ″Вакуум″. Хуже ему не сделается. Так вот, если заполнить эту ″пустоту″, то и ″Вакуум″ исчезнет! Круто, скажи?

– А діло каже, нехай собі спробує.

– Допустим. Чем собираешься ″заполнять″ его ″пустоту″?

– Да чем угодно! Мы ведь не сдурели; столько времени колбасимся в космосе, и ничего… Короче, я беру его на себя! Хоть спать буду спокойней.

***

осмос… Всё тот же… Он всегда кажется нам тем же, хотя меняется всегда и постоянно, а наши жизни для него? Микровспышки? Которые Он и не замечает… Или, всё же, Он знает нас… заботиться… помогает… но молчит об этом.

Яркое пятно разительно отличается от других пятен звёзд-точек, оно приближается, обретает форму. Округлый, заострённый нос корабля, широкое стекло, за которым, в полутьме, усатый Стьоп смотрит фильм, откинувшись в кресле с кошкой Луной на животе; за ними, за открытым люком, небольшой ″зал″, спящий на верхней полке Гот; девушка Женя с десятком ниспадающий на плечи хвостиков, присела у койки, со ″спящим″ человеком на ней.

– Доброе утро! Последние новости!.. Мы по прежнему в космосе, Земля всё ближе, дежурит Стьоп, Гот дрыхнет, Луна смотрит сериал, гравитацию сегодня подняли до половины привычной… Давай уже просыпайся, а то всю жизнь проспишь! Ладно, почитаю тебе немного и пойду, завтрак приготовлю… – Женя раскрыла старенькую книгу. – Три Птички. Было это тому назад тысячу лет с лишним…

За узкой полоской широкого иллюминатора всё мерцали звёзды, не дотягиваясь своим светом до чёрной пристройки корабля. За пристройкой возвышались глыбы контейнеров, обдаваемые выхлопом двигателей, который укрывал их ребристые бока светом, образуя с тенями, в глубинах рёбер, подобие волн, на длинной сцепке. КоаСеаЮ отдаляется всё дальше в глубь космоса, превращаясь в световое пятно; приближаясь всё ближе к своей цели, к своей последней цели…

– Как успехи? – отозвался Гот, запив чаем проглоченный бутерброд, которые Женя едва успевала намазывать.

– Нормально, никак, в общем, не хуже… – отчиталась попечительница. – Пока сказки читаю. А вы как, справляетесь без меня? Кис-кис-кис. – Женя ляпнула паштет в маленькую мисочку и поставила у стены. Кусок пола побелел кошкой и подбежал к миске, восторженно мурча.

– Справимся… Ты повязку чего сняла?

– Надоела, думать мешает… Никому ″кит″ не нужен в ближайшее время? Пойду вскупнусь…

Динамики выдали новый трек случайного воспроизведения. Женя своим: – О! – и указательным пальцем вверх, отметила свой особый интерес к композиции. Подхватив ритм бёдрами и, тихо подпевая, вошла в свою комнату, на ходу расстёгивая комбинезон. Копошась в шкафу, продолжала пританцовывать, стряхивая серую робу, верхняя часть которой была отброшена на пояс, обнажив плечи и белую маичку. Движения бёдер согнали робу вниз, съехав с трусиков и голых ножек, комбинезон рухнул бесформенным мешком; руки, тем временем, нашли желанное бельё и огромное полотенце. Вышагнув из ″мешка″ и развернувшись, девушка застыла в попытке снять резинку с одного из своих хвостов, она смотрела на астронавта, казалось бы, по-прежнему спящего, но его губы… Его губы в точности повторяли слова песни…

Новость о пробуждении разнеслась по кораблю истошным воплем, не то радости, не то ужаса… С тех пор Женя усилила свои ″процедуры заполнения″, помимо музыки чтения и разговора, добавились просмотры фильмов, когда астронавт открыл глаза, это событие вызвало второй вопль. В третий раз звуковой ″коллапс″ вырвался, когда астронавт зашевелился. Остальные теперь понимали, что он значит и были готовы к следующему, а следующий был, его вызвал вопрос астронавта: – Долго я спал?..

– Привет! – тонкие губы Жени расплылись в постоянной улыбке – рада, что ты пришёл в себя.

Астронавт лежал неподвижно, лишь глаза бегали меж людьми, вдруг резко набежавшими.

– Смотря что называть сном, в твоём случае… Короче, долговато… Меня зовут Жэй. Вообще Женя, а отец Жиа называет, вот он, Готлиб, или как мы зовём Гот, а это мой дядя Стьоп, можно Бан. – Женя указала на лысого в кепке и усатого с измазанным в мазут лицом. – Мы подобрали тебя…

– Подобрали?.. – астронавт растерялся и напрягся, пытаясь что-то вспомнить.

– Мы поймали сигнал аварийного маяка твоего скафандра. Я тебя сбила… – Жэй почесала затылок и решила на этом не задерживаться. – Мы тебя нашли и положили здесь.

– Где я?.. – приподнявшаяся голова продержалась, дрожа на весу, несколько секунд и рухнула обратно на подушку.

– На борту Ксю, мы летим домой, на Землю…

– Ксю??

– Эт мы корабль так зовём, а вообще она КоаСеаЮ… Ты помнишь, что в космосе был?

Астронавт игнорировал любые вопросы, словно не знал на них ответ, даже о своём имени, а вот он сам, ставил их всё больше, внимательно вслушиваясь в ответ. Довольно скоро уже составлял компанию дежурившему, расспрашивал о прошедших событиях за годы его ″отсутствия″, или просто болтали о разном всяком. Много времени проводил у иллюминатора, подолгу вглядываясь в глубину Космоса, даже когда почти не отличался от обычного человека, разве что грустного…

– То есть, влияние территории уменьшает мою силу? – астронавт всматривался в веер карт в руке.

– Ну да, если ты не ″местный″; эта же территория может оказаться ″вредной″ и для другого, следовательно, он не станет на неё соваться. – Женя прикладывала к лежащей на полу карте с именем ″Вост’к″, другие поочерёдно, пытаясь пояснить кто на кого влияет.

– К столу! – призвал Гот шутливо, приложив ладонь ко рту, для якобы усиления громкости. Сбросил с себя фартук и повязал трапезную бандану с белыми узорами. – Так долго объяснять. Сейчас пару раз сыграем, всё станет ясно.

Все расселись за небольшим круглым столиком, в ожидании пока Стьоп закончит составлять список воспроизведения в проигрывателе. Гот нарезал хлеб, Женя корчила рожицы замаскированной кошке на верхней полке, та в ответ высовывала красный язычок, астронавт перебирал в руках карты. Явился Стьоп и все дружно застучали вилками о тарелки. Это был последний, полноценный ужин, так как запасы иссякли, и придётся перейти на разовые концентрированные пайки. Ещё, конечно, оставался вариант, кошачьи консервы Луны, но особо желающих пока не нашлось, да и она сама от них не в восторге. После обсуждения на тему кого первого съедят, сошлись на том, что сильно экономить не стоит, пайков хоть завались, а Земля не за горами.

Ужин окончился символичным съедением всего на столе. Посуда доверена дежурному, в графике им числился Ульрих Брест, дописанный от руки под именами Гот, Стьоп, Жэй, по настоянию астронавта, которому и было дано это имя Женей, так как он не называл своего, а на вопрос, почему Ульрих Брест, ответила: – Ты грустно-серъёзный и весь во снах… Астронавт улыбнулся и закивал согласно.

– Я расскажу о себе, о том, что произошло. Вы заслуживаете знать о человеке, с которым вынуждены делить пространство и припасы.

Все побросали свои дела, и расселись по ″залу″ кто где, даже Луна проявилась.

– О том, какой я был… другим, не хочется думать что плохим, но… Ничто и никто меня не волновали, гульнуть, ужраться в хлам, провести ночь с… с кем-нибудь… В наше время этим не удивишь, но всё же…

На “Кататонию” попал по назначению из академии на должность младшего механика, меня тут же запихнули в ремскафандр и на внешний контур двигателей, где я проболтался две недели. Вернулся и оторвался по полной, ″единомышленников″ хоть отбавляй… Не буду особо в это углубляться, сожалею обо всём…

Через пару дней, “Кататония” совершила очередной запуск экспериментальных двигателей. Пасажиры-добровольцы были предупреждены, как и положено, тем не менее, лайнер на треть был заполнен. Тогда новостные экраны пестрели сенсацией о прорыве, о двигателях нового поколения, о бесплатном тестовом полёте…

Спустя пять минут после старта, обнаружилась нестабильность, а один из маневровых двигателей взорвался. Меня, с похмелья, снова в скафандр и за борт. Перед моим выходом уже разгоралась паника на почве слухов о саботаже. Снаружи наблюдалась странная картина, лайнер местами вспыхивал, но я не понял, что именно то было, взрывы, или нет… А потом, в один миг, он просто исчез, не оставив после себя ни обломков, ни газового облака, просто яркая вспышка, и громадной махины нет. Я остался один, неизвестно где… Я ждал…Долго ждал… Постепенно отключались дополнительные функции скафандра, в том числе и плэер с музыкой, единственное, что я слышал кроме своего пульса и дыхания… И наступила Вечность… Вечность наедине с тишиной, темнотой, пустотой… наедине с собой…

Ульрих призадумался, но не решился добавить что-либо ещё.

– Ты же понимаешь, что на Земле многим будет интересно узнать, что случилось с “Кататонией”, они будут выпытывать, пытать…

– Гот, ты это к чему? – Женя глянула на отца из-под нахмуренных бровок.

– Перед посадкой мы сдадим контейнеры орбитальному ″логисту″, ты можешь остаться там, если захочешь…

– Спасибо, не стоит, только вам проблемы так создам, да и прятаться нет причин, переживу допросы.

– Как знаешь.

– Так! Вы пока тренируйтесь… – Женя скрылась в своей комнате и вышла уже с полотенцем и свёртком одежды. – …а я быстренько в душ.

– Ну, давай, быстренько, водолаз. – Гот поднял колоду с пола, перетасовал, и сдал игру “Легенди Легіону” на троих. – Как же она изменилась, скажи Стьоп?

– Не те слово, кардинально змінилась.

– Расскажите о Жене, какой она была?

Гот отложил карты и задумчиво улыбнулся.

– Она сейчас другая… До этого полёта, у неё была схожая история с твоей, неуправляемый подросток самодур…

– Кажи як є, чортиця! – Стьоп засмеялся. – Вона й зараз трохи різкувата, та в порівнянні з тою яка була…

– Плевала на всех и себя в том числе. Мы с её матерью решили, что б она на летние каникулы полетела в рейс с нами. На корабль силой затаскивали… – Гот схватился за лицо. – Ох и устроила она тогда кумедию… Люди думали, что похищаем её, но когда она обогнула их всех трёхэтажной скороговоркой… я думал у меня самого уши в трубочку свернуться. После старта объявила бойкот и закрылась в комнате со своим компьютером. Со временем начала с нами разговаривать, понемногу, в основном это были слова: Где еда? И… мы сами не заметили, как ″язва″ Жэй стала членом экипажа, даже доверили ей дежурства…

– Дуже вплинув той випадок, коли контейнери від’єднались, ми вдвох з Готом вийшли назовні, а вона перелякана нас викликає…

– Чего эт вы тут басни травите, – Женя вышла из китовой комнаты в свободных штанишках и футболке. – кости мне перемываете, а?

– Скорей гордимся! – Гот подмигнул дочке.

– Ишь… – узенький носик горделиво поднялся вверх, девушка зашвырнула полотенце в комнату, а сама ″рухнула″ рядом с остальными.

– Мне кажется, что все переживают ″Вакуум″, каждый по своему, в разной степени, но вакуум одиночества знаком всем. И кого-то он меняет… – Гот засмотрелся в Женины глаза.

– В лучшую сторону? – улыбнулась она.

– А это мы поглядим! – ответил улыбкой отец.

***

азмеренная, спокойная музыка умиротворяла, нарушало гармонию похрустывание сухарика, с которым боролась Женя сидя за пультом в рубке. На боковом, откидном сидении, дремал Ульрих с Луной на руках. Голубое мерцание звёздочки впереди понемногу увеличивалось. Женя мотнула своим ″конским хвостом″, повернулась к спящим сбоку: – Эй, У’х! Просыпайся, начинается красота… – подготовила фотокамеру, и так, словно невзначай добавила: – И я тут думала о твоих словах, об одиночестве Космоса… а как же параллельные вселенные…

Ульрих призадумался осознавая новые величины, сначала улыбнулся чему-то эфемерному, а затем Жене с благодарностью, а её улыбка ответила: ай, да чего уж там, всегда пожалуйста.

– Земля!!! – прогромыхал голос Жени из динамиков. – Детки, подымаемся и застилаем постельки…

Голубой шар, измазанный белыми облаками, нависал над кораблём.

– Видишь полюс? – чёрный ноготок указал на белое пятно на Земле. – Где-то там, познакомились мои родители, жуткая история…

– Из разряда тех, что Луна исчезает, а не маскируется… – Ульрих скептически настроился, не отрывая взгляда от Земли.

– Аай, не…Правдивая история, У Гота спросишь. Его экспедиция тогда почти вся пропала безвести… В общем сплошные приключения, как-нибудь расскажу, или он. А вот у Стьопа, совсем противоположная история любви, втрескался в соседу, а признаться не мог…

В рубку протиснулись Стьоп и Гот. Женя, с шуточной серьёзностью, поднялась с кресла, уступая место Бану. Все поусаживались и пристегнулись ремнями. Фотокамера щёлкала без умолку. В поле зрения появился тёмный цилиндр, усыпанный рябью огоньков, множество кораблей то подлетали к нему, скрываясь внутри, то отделялись и разбредались кто куда. Получено разрешение на швартовку, и Стьоп взялся за управление: –Понеслась!..

Нос корабля резко ушёл вниз, или пространство вверх… Скрылся цилиндр ″логиста″, скрылась Земля, промелькнуло Солнце. На экраны вывели изображения задних камер со швартовочным доком, пёстро мигающий огнями. Контейнеры вошли в чёрный зев, ″подхваченные″ магнитным полем, не дающим кораблю возможности зацепить причал. Кабину накрыло темнотой. Женя сорвалась с места: – Я в магазин!

– Какой магазин?! Отбываем сейчас!

– Ну… Я девочка… Мне очень надо кое что женское… уже давно надо… – и убежала.

Часть пола в ″зале″ опустилась ступеньками. Девчушка сбежала по ним, вернувшись через полчаса с небольшим пакетом, который забросила в круглый люк, а сама скрылась за ″китовой″ дверью.

Тряска корабля поутихла, дано разрешение на отлёт. Женя, войдя в рубку, обнаружила, что шоколадку уже разделили, но пока все уплетают свежие яблоки.

– А мороженого у них там не было? – подколол Гот. – Мама уже нас встречает.

Дочь заулыбалась до ушей и затеребила сжатыми кулачками от восторга.

Корабль выплыл из шлюза, и, развернувшись, направился к Земле.

– Эх! Жаль, что последний полёт… – Гот расстроено стянул шляпу с лысины и одел на голову Жени.

– А выкупить Ксю можно? – Ульриха всё беспокоило то, что корабль списали и собираются утилизировать.

– У тебя разве есть такая возможность?

– Кто знает, посмотрим…

Космос… Огромное пространство, сплошь носятся механизмы, спутники вращаются вокруг планет, планеты вокруг звёзд… Яркое Солнце согревает маленький кораблик, устремлённый к земле омываемой морями, окутанной облаками; устремлён к дому.

24.01.2013