Леонтьев А. Н. Деятельность, сознание, личность. М., 1975

Итак, в основании личности лежат отношения соподчиненности че­ловеческих деятельностей, порождаемые ходом их развития. В чем, однако, психологически выражается эта, подчиненность, эта иерар­хия деятельностей? В соответствии с принятым нами определением мы называем деятельностью процесс, побуждаемый и направляемый мотивом,— тем, в чем опредмечена та или иная потребность. Иначе говоря, за соотношением деятельностей открывается соотношение мотивов. Мы приходим, таким образом, к необходимости вернуться к анализу мотивов и рассмотреть их развитие, их трансформации, способность к раздвоению их функций и те,их смещения, которые происходят внутри системы процессов, образующих жизнь человека как личности.

В современной психологии термином «мотив» (мотивация, мо­тивирующие факторы) обозначаются совершенно разные явления. Мотивами называют инстинктивные импульсы, биологические вле­чения и аппетиты, а равно переживание эмоций, интересы, желания; в пестром перечне мотивов можно обнаружить такие, как жизненные цели и идеалы, но также и такие, как раздражение электрическим током. Нет никакой надобности разбираться во всех тех смеше­ниях понятий и терминов, которые характеризуют нынешнее состоя­ние проблемы мотивов. Задача психологического анализа личности" требует рассмотреть лишь главные вопросы.

Прежде всего это вопрос о соотношении мотивов и потребно­стей. Я уже говорил, что собственно потребность — это всегда потребность в чем-то, что на психологическом уровне потребности опосредствованы психическим 'отражением, и притом двояко. С од­ной стороны, предметы, отвечающие потребностям субъекта, вы­ступают перед ним своими объективными сигнальными признаками, с другой — сигнализируются, чувственно отражаются субъектом и сами потребностные состояния, в простейших случаях — в резуль­тате действия интероцептивных раздражителей. При этом важней­шее изменение, характеризующее переход на психологический уровень, состоит.в возникновении подвижных связей потребностей с отвечающими им предметами.

Дело в том, что в самом потребностном состоянии субъекта предмет, который способен удовлетворить потребность, жестко не записан. До своего первого удовлетворения потребность «не знает» своего предмета, он еще должен быть обнаружен. Только в результате такого обнаружения потребность приобретает свою предметность, а воспринимаемый (представляемый, мыслимый) предмет — свою побудительную и направляющую деятельность фун­кции, т. е. становится мотивом².

Подобное понимание мотивов кажется по меньшей мере одно­сторонним, а потребности — исчезающими из психологии. Но это не так. Из психологии исчезают не потребности, а лишь их абстрак­ты — «голые», предметно не наполненные потребностные состоя­ния субъекта. Абстракты эти появляются на сцене в результате обособления потребностей от предметной деятельности субъекта, в которой они единственно обретают свою психологическую конк­ретность.

Само собой разумеется, что субъект как индивид рождается наделенным потребностями. Но, повторяю это еще раз, потребность как внутренняя сила может реализоваться только в деятельности. Иначе говоря, потребность первоначально выступает лишь как условие, как предпосылка деятельности, но как только субъект начинает действовать, тотчас происходит ее трансформация, и потребность перестает быть тем, чем она была вертуально, «в себе». Чем дальше идет развитие деятельности, тем более эта предпосылка превращается в ее результат.

Трансформация потребностей отчетливо выступает уже на уров­не эволюции животных: в результате происходящего изменения и расширения круга предметов, отвечающих потребностям, и способов их* удовлетворения развиваются и сами потребности. Это проис­ходит потому, что потребности способны конкретизироваться в потенциально очень широком диапазоне объектов, которые и ста­новятся побудителями деятельности животного, придающими ей определенную направленность. Например, при появлении в среде новых видов пищи и исчезновении прежних пищевая потребность, продолжая удовлетворяться, вместе с тем впитывает теперь в себя новое содержание, т. е. становится иной. Таким образом, развитие потребностей животных происходит путем развития их деятельности по отношению ко все более обогащающемуся кругу предметов; разумеется, что изменение конкретно-предметного содержания по­требностей приводит к изменению также и способов их удовлетво­рения.

Конечно, это общее положение нуждается во многих оговорках И пояснениях, особенно в связи с вопросом о так называемых функ­циональных потребностях. Но сейчас речь идет не об этом. Глав­ное заключается в выделении факта трансформации потребностей через предметы в процессе их потребления. А это имеет ключевое значение для понимания природы потребностей человека. См.: Леонтьев Д. Н. Потребности, мотивы, эмоции. М., 1972.

В отличие от развития потребностей у животных, которое зависит от расширения круга потребляемых ими природных предметов, потребности человека порождаются развитием производства. Ведь производство есть непосредственно также и потребле­ние, создающее потребность. Иначе говоря, потребление опосредст­вуется потребностью в предмете, его восприятием или мысленным его представлением. В этой отраженной своей форме предмет и выступает в качестве идеального внутренне побуждающего мотива³.

Однако в.психологии потребности чаще всего рассматриваются в отвлечении от главного — от порождающей их раздвоенности потребительного производства, что и ведет к одностороннему объяснению действий людей непосредственно из их потребностей. При этом иногда опираются на высказывание Энгельса, извлеченное из общего контекста его фрагмента, посвященного как раз роли труда в формировании человека, в том числе, разумеется, также и его потребностей. Марксистское понимание далеко от того, чтобы усматривать в потребностях исходный и главный пункт. Вот что пишет в этой связи Маркс: «В качестве нужды, в качестве потреб­ности, потребление само есть внутренний момент производительной деятельности. Но последняя (выделено мной.— А. Л.) есть исход­ный пункт реализации, а потому и ее господствующий момент —~ акт, в который снова превращается весь процесс. Индивид произ­водит предмет и через его потребление возвращается опять к само­му себе...»⁴.

Итак, перед нами две принципиальные схемы, выражающие связь между потребностью и деятельностью. Первая воспроизводит ту идею, что исходным пунктом является потребность, и поэтому процесс в целом выражается циклом: потребность —> деятельность —* потребность. В ней, как отмечает Л. Сэв, реализуется «материализм потребностей», который соответствует домарксистскому представ­лению о сфере потребления как основной. Другая, противостоящая ей схеми есть схема цикла: деятельность -^потребность -^деятель­ность. Эта схема, отвечающая марксистскому пониманию потреб­ностей, является фундаментальной также и для психологии, в которой «никакая концепция, основанная на идее «двигателя», принципиально предшествующего самой деятельности, не может играть роль исходной, способной служить достаточным основанием для научной теории человеческой личности»⁵.

Преобразование потребностей на уровне человека охватывает также (и прежде всего) потребности, являющиеся у человека гомологами потребностей животных. «Голод,— замечает Маркс,— есть голод, однако голод, который утоляется вареным мясом, поедаемым с помощью ножа и вилки, это иной голод, чем тот, при котором проглатывают мясо с помощью рук, ногтей и зубов»⁶.