Противоположностей

Одним из характерных представителей ренессансной филосо-
фии был Николай Кузанский (1401 — 1464). Анализ его учения поз-
воляет особенно ясно увидеть различия между древнегреческой
и возрожденческой трактовками бытия.

Николай Кузанский, как и большинство философов его
времени, ориентировался на традицию неоплатонизма. Однако при
этом он переосмыслил учение неоплатоников, начиная с централь-
ного для них понятия единого. У Платона и неоплатоников,
как мы знаем, единое характеризуется через противоположность

«иному», не-единому. Эта характеристика восходит к пифагорей-
цам и элеатам, противопоставлявшим единое многому, предел —
беспредельному. Кузанец, разделяющий принципы христианского
монизма, отвергает античный дуализм и заявляет, что «единому
ничто не противоположно». А отсюда он делает характерный
вывод: «единое есть все» — формула, звучащая пантеистически
и прямо предваряющая пантеизм Джордано Бруно.

Эта формула неприемлема для христианского теизма, принци-
пиально отличающего творение («все») от творца (единого);
но, что не менее важно, она отличается и от концепции неоплато-
ников, которые никогда не отождествляли единое со «всем». Вот
тут и появляется новый, возрожденческий подход к проблемам
онтологии. Из утверждения, что единое не имеет противополож-
ности, Кузанец делает вывод, что единое тождественно беспре-
дельному, бесконечному. Бесконечное — это то, больше чего ничего
не может быть, Кузанец поэтому называет его «максимумом»;
единое же — это «минимум». Николай Кузанский, таким образом,
открыл принцип совпадения противоположностей (coincidentia
oppositorum) — максимума и минимума. Чтобы сделать более
наглядным этот принцип, Кузанец обращается к математике,
указывая, что при увеличении радиуса круга до бесконечности
окружность превращается в бесконечную прямую. У такого
максимального круга диаметр становится тождественным окруж-
ности, более того — с окружностью совпадает не только диаметр,
но и центр, а тем самым точка (минимум) и бесконечная прямая
(максимум) представляют собой одно и то же. Аналогично обстоит
дело с треугольником: если одна из его сторон бесконечна, то и
другие две тоже будут бесконечными. Таким образом доказывает-
ся, что бесконечная линия есть и треугольник, и круг, и шар.
Совпадение противоположностей является важнейшим методо-
логическим принципом философии Николая Кузанского, что делает
его одним из родоначальников новоевропейской диалектики. У Пла-
тона, одного из крупнейших диалектиков античности, мы не нахо-
дим учения о совпадении противоположностей, поскольку для древ-
негреческой философии характерен дуализм, противопоставление
идеи (или формы) и материи, единого и беспредельного. Напро-
тив, у Кузанца место единого теперь занимает понятие актуальной
бесконечности, которое и есть, собственно, совмещение противо-
положностей — единого и беспредельного.

Проведенное, хотя и не всегда последовательно, отождест-
вление единого с бесконечным впоследствии повлекло за собой
перестройку принципов не только античной философии и сред-
невековой теологии, но и античной и средневековой науки — ма-
тематики и астрономии.

Ту роль, какую у греков играло неделимое (единица), вносящее
меру, предел как в сущее в целом, так и в каждый род сущего,
у Кузанца выполняет бесконечное — теперь на него возложена

функция быть мерой всего сущего. Если бесконечность становится
мерой, то парадокс оказывается синонимом точного знания. И в са-
мом деле, вот что вытекает из принятых Кузанцем предпосылок:
«...если бы одна бесконечная линия состояла из бесконечного
числа отрезков в пядь, а другая — из бесконечного числа отрезков
в две пяди, они все-таки с необходимостью были бы равны, по-
скольку бесконечность не может быть больше бесконечности» '.
Как видим, перед лицом бесконечности всякие конечные различия
исчезают, и двойка становится равна единице, тройке и любому
другому числу.

В геометрии, как показывает Николай Кузанский, дело обстоит
так же, как и в арифметике. Различение рациональных и ирра-
циональных отношений, на котором держалась геометрия греков,
Кузанец объявляет имеющим значение только для низшей ум-
ственной способности — рассудка, а не разума. Вся математика,
включая арифметику, геометрию и астрономию, есть, по убежде-
нию Кузанца, продукт деятельности рассудка; рассудок как раз и
выражает свой основной принцип в виде запрета противоречия,
то есть запрета совмещать противоположности. Николай Кузан-
ский возвращает нас к Зенону с его парадоксами бесконечности,
с тем, однако, различием, что Зенон видел в парадоксах орудие
разрушения ложного знания, а Кузанец — средство созидания зна-
ния истинного. Правда, само это знание имеет особый характер —
оно есть «умудренное неведение».

Тезис о бесконечном как мере вносит преобразования и в астро-
номию. Если в области арифметики и геометрии бесконечное как
мера превращает знание о конечных соотношениях в приблизи-
тельное, то в астрономию эта новая мера вносит, кроме того, еще
и принцип относительности. И в самом деле: так как точное опре-
деление размеров и формы мироздания может быть дано лишь
через отнесение его к бесконечности, то в нем не могут быть раз-
личены центр и окружность.

Рассуждение Кузанца помогает понять связь между философ-
ской категорией единого и космологическим представлением древ-
них о наличии центра мира, а тем самым — о его конечности.
Осуществленное им отождествление единого с беспредельным раз-
рушает ту картину космоса, из которой исходили не только Платон
и Аристотель, но и Птолемей и Архимед. Для античной науки и
большинства представителей античной философии космос был
очень большим, но конечным телом. А признак конечности тела —
это возможность различить в нем центр и периферию, «начало»
и «конец». Согласно Кузанцу, центр и окружность космоса —
это бог, а потому хотя мир не бесконечен, однако его нельзя помыс-
лить и конечным, поскольку у него нет пределов, между которыми
он был бы замкнут.

' Николай Кузанский. Соч. В 2 т. М., 1979. Т. 1. С. 73.