С.Маршак 3 page

Положение о сочетании централизированного и децентрализированного управления индивидными подсистемами личности, а тем самым о существовании неспециализи­рованных общих подсистем и специализированных авто­номных подсистем индивида имеет принципиальное значение для поиска тех индивидных свойств человека, например общих психофизиологических механизмов реа­лизации темперамента, которые принимают участие в обеспечении содержательных аспектов поведения лично­сти. Чем более автономна подсистема индивидных свойств, тем вероятнее она подчинена децентрализированному режиму управления и соответственно тем менее выраже­но ее участие в обеспечении регуляции поведения лично­сти. Отсюда следует, например, что направление поиска различных общих индивидных свойств, обеспечивающих реализацию поведения в непредвиденных неспецифичных ситуациях, которое начато в исследованиях Б.М.Теплова и В.Д.Небылицина, перспективнее, чем направление по­иска связей поведения личности с более автономными филогенетически древними подсистемами децентрализи-рованной регуляции человеческого организма (Э.Кречмер, У.Шелдон).

4. Использование индивидных свойств как «знаков», «средств», с помощью которых человек овладевает своими индивидными особенностями и корректирует их, лежит в основе происхождения индивидных стилей поведения личнос­ти и открывает большие возможности компенсации, кор­рекции природных форм реагирования индивида при обучении различными профессиями, в психотерапии и психокоррекции. Изучение индивидуальных стилей деятельности (Е.А.Кли­мов) помогает увидеть, как индивидные свойства из орга­нических предпосылок поведения личности в условиях определенного социально-исторического образа жизни преобразуются в результаты, и тем самым проследить за­кономерности преобразования природных индивидных свойств в процессе развития личности в персоногенезе и социогенезе.

Глава 7

ОРГАНИЧЕСКИЕ ПОБУЖДЕНИ Я ИНДИВИДА И ИХ ВЛИЯНИЕ НА СПОСОБЫ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ПОВЕДЕНИЯ ЛИЧНОСТИ

«Потребности нужды» и «потребности роста»

К органическим побуждениям индивида, имеющим видотипичный характер, относятся побуждения голода, жажды, половое побуждение, высту­пающие как органические предпосылки осуществления деятельности. «В психологии потребностей нужно с само­го начала исходить из следующего капитального разли­чия: различения потребности как внутреннего условия, как одной из обязательных предпосылок деятельности и потребности как того, что направляет и регулирует дея­тельность субъекта в предметной среде»[83]. Потребность как органическая предпосылка деятельности субъекта относит­ся к индивидным свойствам, проявляющимся в актива­ции и возбуждении, в обладающей слабой селективностью поисковой активности, то есть в формально-динамичес­ких характеристиках деятельности человека. После встре­чи органического побуждения с тем или иным объектом потребность преобразуется в мотив деятельности личнос­ти и начинает определять направленность поведения.

Формально-динамическая характеристика побуждения при этом не исчезает,а начинает выступать в иной форме— в форме побудительной силы мотива личности. В психологии личности основное внимание уделяется изучению моти­вов поведения, в то время как побуждения индивида, то есть те органические предпосылки, которые определяют диффузную поисковую активность, изучены недостаточ­но. Эти побуждения характеризуют как потребности нуж­ды (А.Маслоу) или потребности сохранения (П.В.Симонов), которые подчинены принципу «редукции напряжения», стремлению к достижению равновесия, гомеостаза. За расчленением потребностей на «потребности нужды», при­сущие индивиду, и «потребности роста», присущие лич­ности, стоит представление об иерархической уровневой организации личности, в основе которой размещены ба-зальные биологические потребности, а на вершине — со­циальные потребности.

П.В.Симонов предпринимает попытку рассмотреть проблему побуждения в контексте эволюционного под­хода, напоминая, что элементарной единицей эволюции является популяция, а не отдельная особь. Он также отмеча­ет, вслед за А.А.Ухтомским, что с возникновением соци­ального образа жизни «основной тенденцией развития мотивов (потребностей — А.А.) является экспансия в смыс­ле овладения средой во всех расширяющихся простран­ственно-временных масштабах (хронотипе), а не редукция как стремление к защите от среды, уравновешенности с ней, разрядке внутреннего напряжения... Эта тенденция развития («потребности роста»), по терминологии запад­ных авторов, может реализоваться только благодаря ее диалектическому единству со способностью к сохранению живых систем и результатов их деятельности, благодаря удовлетворению потребностей нужды»[84]. Таким образом, П.В.Симонов разделяет побудительную сферу человека как бы на две подсистемы: одна подсистема обеспечивает гомеостаз и в эволюционном аспекте выражает общую тен­денцию к сохранению вида; другая подсистема, в состав которой входят, например, потребности познания, вы­ражает тенденцию развития вида на уровне отдельного индивида. Рассмотрение проблемы побуждений индивида с позиции эволюционного подхода представляет важный шаг в преодолении преобладающего в психологии изуче­ния потребностей, изолирующего потребности из процесса развития в биогенезе, социогенезе и персоногенезе.

Вместе с тем подобный анализ человека в известном смысле остается в рамках механического расчленения по­требностей сферы индивида на биологические потребности, подчиняющиеся закономерностям естественного отбора, и присущие человеку социальные потребности.

Несколько иной вариант анализа биологических по­требностей предлагает известный этнограф С.А.Арутю­нов. Он отмечает, что уже на уровне чисто биологических явлений, например родов, полового акта и т.п., проявля­ются этнические различия, обусловленные образом жиз­ни. Эти этнические различия затрагивают те способы, те приемы, посредством которых удовлетворяются естествен­ные потребности, то есть внешнюю сторону поведения, в то время как сам характер действий остается неизмен­ным, универсальным и инвариантным. Человек может спать и на полу в шалаше, и удерживаться от сна, но альтернативного действия в сфере естественного поведе­ния (не спать вообще) не существует. По мнению С.А.Ару­тюнова, «естественные» модели поведения тем и отличаются от социокультурного поведения, что они не имеют аль­тернативы (есть или не есть, спать или не спать и т.п.). Реализация «естественного» поведения, побуждаемого об­щечеловеческими индивидными потребностями, не пред­полагает выбора конечной цели поведения, а социальный образ жизни затрагивает способы достижения этой цели.

Иная точка зрения заключается в том, что органичес­кие побуждения индивида не представляют характеристику особи как таковой, а выражают отношения, системные качества индивида (В.А.Иванников). Последовательное про­ведение этой точки зрения приводит к тому, что соци­ально-исторический образ жизни личности в обществе преобразует как побуждения индивида, так и способы их удовлетворения. Сфера человеческих потребностей не мо­жет быть разведена на «потребности нужды» и «потребно­сти роста», а тенденции к сохранению и изменению развивающейся системы относятся к любым проявлени­ям мотивации человека. Граница проходит не между био­логическими и социальными потребностями человека, а между потребностями человека и потребностями живот­ных, так как исторические преобразования охватывают всю сферу потребностей человека (А.Н.Леонтьев). Действует ли механизм «редукции напряжения» или нет, зависит не от естественного или социального генеза потребностей самих по себе, а от того, какое место в структуре челове­ческой деятельности занимают те или иные побуждения. Зависимость механизмов регуляции органических побуж­дений от того, какое место занимают они в структуре де­ятельности человека — место мотива, цели, условия осуществления деятельности, — выступает при рассмот­рении такого «естественного» побуждения, как голод.

Положение о зависимости влияния потребности на поведение от ее места в структуре деятельности личности было конкретизированно в гипотезе, согласно которой влияние пищевой потребности на поведение личности зави­сит от того, в установках какого уровня деятельности про­является эта потребность (А.Г.Асмолов). Из этой гипотезы вытекают следующие предположения. Если потребность к пище приводит к актуализации импульсивных установок (установок на уровне операций), то она должна подав­ляться целевой установкой, вызванной инструкцией (ус­тановкой на уровне действия). Изменение воздействия на поведение импульсивной установки на пищу может про­изойти лишь в том случае, если в ситуации депривации пищевой объект займет место мотива деятельности. При этом импульсивная установка на пищевой объект возвы­сится до уровня смысловой установки (установки на уровне деятельности) и станет подавлять целевую установку, не связанную с пищей. Если же взять испытуемых, у кото­рых мотивы, связанные с пищей, занимают ведущее ме­сто в мотивационной сфере личности, то у них смысловая установка на пищевые объекты будет проявляться в дей­ствиях, прямо не связанных с пищей.

Изложенная гипотеза обусловила построение методи­ки эксперимента и выбор определенного контингента испытуемых (С.А.Курячий). В основу специально создан­ной для проверки данной гипотезы методики был поло­жен методический принцип «прерывания» деятельности, в данном случае за счет введения неопределенной стиму­ляции. Кроме того, методика была построена так, чтобы «столкнуть» между собой установки различных уровней деятельности и тем самым выявить доминирующую ус­тановку.

Эксперимент проводился в два этапа. Вначале испы­туемым предлагали чистый листок бумаги и бланк с за­данием, в котором содержались «скелеты» слов, например: ко-ка, -олод-, тор-, б-лка (всего 24 слова). Затем испытуемым давалась инструкция, в которой их просили как можно скорее вставить пропущенные буквы в слова так, чтобы образовалось слово, отвечающее теме «Природа». Если слово с ходу не удавалось заполнить, то ¹ испытуемого просили переходить к следующему слову. После выполнения первого этапа эксперимента испыту­емых просили вернуться к тем словам, которые им сразу не удалось заполнить, и вставить в них пропущенные буквы, уже не придерживаясь какой-либо определенной темы. Таким образом, из предложенных «скелетов» слов можно образовывать слова, относящиеся как к теме «При­рода» (например, белка, торф, ветка), то есть в соответ­ствии с заданной инструкцией, так и слова, имеющие прямое (булка, торт) или косвенное (вилка, блюдо) отношение к пище. В эксперименте участвовало три груп­пы испытуемых. Первая группа — контрольная. В нее вош­ли студенты факультета психологии МГУ (25 человек). Вторая группа испытуемых состояла из больных, прохо­дящих в клинике курс лечения голодом (10 человек). В третью группу испытуемых вошли больные нервной ано-рексией, проходящие курс лечения в клинике (7 чело­век). Остановимся вкратце на характеристике этой группы больных. Заболевание нервной анорексией, невротичес­кое по своему характеру, наблюдается преимущественно у молодых склонных к полноте девушек. Оно начинается с того, что ради улучшения внешности или по какой-либо аналогичной причине девушки начинают резко ог­раничивать себя в питании, что обычно приводит к сильному истощению и дистрофии. В ходе развития забо­левания мотив произвольного голодания становится до­минирующим в жизни этих больных, нередко подчиняя себе все остальные мотивы.

Выбор пал на больных нервной анорексией именно потому, что для них все события и предметы, связанные с едой, имеют личностный смысл, который и проявляется в соответствующей фиксированной смысловой уста­новке (М.А.Карева).

В экспериментальном исследовании было установлено, что испытуемые контрольной группы образовывают сло­ва преимущественно в соответствии с инструкцией, свя­занной с темой «Природа». У них пищевая потребность реализуется на уровне операций, обусловливая существо­вание импульсивных установок, которые подавляются целевой установкой, вызванной инструкцией. Сходная картина наблюдается у больных, находящихся на лече­нии голодом сроком до одного месяца. У них количество «пищевых слов», данных в первой части эксперимента, лишь незначительно превосходит количество «пищевых» слов в контрольной группе. Этот факт нивелирования воз­действия пищевой депривации на мотивационную сферу подтверждает предположения об относительной незави­симости поведения от воздействия пищевой депривации. У этих больных целевая установка, как и в контрольной группе, подавляет импульсивные установки на пищевые объекты.

Однако во второй части эксперимента у этих больных возрастает количество слов на тему «Пища», поскольку ситуация голодания, естественно, повышает у данного контингента испытуемых значимость связанных с пищей объектов и ситуаций.

Среднее количество «пищевых» слов в одной из под­групп больных нервной анорексией в первой части экспе­римента значительно превышает среднее количество «пищевых» слов в остальных двух группах. Этот факт сви­детельствует о существовании у больных нервной анорек­сией фиксированных смысловых установок, подавляющих в экспериментальной ситуации целевую установку, выз­ванную инструкцией. Таким образом, предложенная ме­тодика позволяет выявить факт повышения импульсивных установок на пищевые объекты до уровня смысловых ус­тановок личности и тем самым факт изменения места пи­щевой потребности в структуре деятельности личности.

Факты, полученные в ходе данного эксперименталь­ного исследования, позволяют опровергнуть положение о том, что поведение человека в ситуации пищевой деп­ривации определяется в основном характером самой деп­ривации. В действительности поведение человека в ситуации пищевой депривации определяется в первую очередь тем уровнем деятельности, на котором реализуется у данного человека потребность в пище. Сама же пищевая депривация в определенном временном диапазоне (примерно до месяца) может не вызывать изменений в поведении лич­ности.

Описанные факты относятся к органическим побуж­дениям, связанным с удовлетворением голода. Однако выделенные в психологии личности закономерности, про­иллюстрированные на материале пищевых побуждений, носят более общий характер и относятся к органическим побуждениям индивида в целом. Сами по себе органичес­кие побуждения человека не могут быть отнесены ни к «потребностям нужды», ни к «потребностям роста». Будет ли подчиняться динамика органических побуждений го-меостатическому принципу «редукции напряжения» или же за проявлением органических побуждений будет сто­ять тенденция к изменению, развитию, стремление к на­рушению равновесия, зависит от того, какое место занимают эти побуждения как в структуре целенаправ­ленной деятельности личности, так и в иерархии мотивов личности в целом. В том случае, если органические по­буждения проявляются на уровне условий осуществления действия, то есть в стереотипизированных формах актив­ности, они выражают общую тенденцию к сохранению и подчиняются механизмам гомеостаза, редукции напряже­ния. Однако при определенных обстоятельствах те же органические побуждения могут занять место смыслообразующих мотивов деятельности личности, за которыми стоит тенденция к изменению системы в тех или иных крити­ческих ситуациях, например в ситуации осознанно объяв­ленной человеком голодовки. В этом случае органические побуждения будут включены в контекст неадаптивного по­ведения индивидуальности, отстаивающей те или иные жизненные цели и идеалы. При этом индивидуальность может сама поставить перед собой (сконструировать) альтернативу «есть или не есть», «быть или не быть», затра­гивающую витальные конечные цели поведения. Социаль­но-исторический образ жизни личности может в определенном диапазоне преобразовать закономерности функционирования органических побуждений индивида, динамика которых зависит от их места в структуре деятель­ности личности и которые, преобразовавшись в целенаправ­ленной деятельности, становятся не только предпосылками поведения личности, но и ее результатом.

глава 8

проблемы исследования индивидно-ТИПИЧЕСКИХ СВОЙСТВ ЧЕЛОВЕКА

Среди индивидно-типических свойств человека, к ко­торым относятся морфологическая и биохимическая кон­ституция, нейродинамические особенности нервной системы и функциональная асимметрия полушарий головного мозга, особый интерес в течение столетий вы­зывает такое связанное с этими свойствами интегральное образование индивида, как темперамент (от лат. temperamentum — надлежащее соотношение частей). Тем­перамент, характеризующий преимущественно формаль­но-динамические аспекты поведения личности, ее энергетику, «внешнюю картину поведения» человека, то «исчезает» из философии и психологии, то, напротив, поглощает и подменяет собой в ряде психологических на­правлений «личность» и «характер».

Гуморальная концепция темперамента. В свое время А.Р.Лурия высказал афоризм, что величие ученого опре­деляется тем, насколько выдвинутые им представления задержали развитие научной мысли. В этом смысле вряд ли кто из ученых может состязаться с Гиппократом, ко­торый предложил гуморальную концепцию темперамента.

Гиппократ учил, что темперамент зависит от соотноше­ния четырех жидкостей организма — крови, желчи, лим­фы и флегмы. Смесь этих жидкостей и лежит в основе четырех основных типов темперамента: сангвиники, холе­рики, меланхолики и флегматики. Каждый из этих четырех основных типов по феноменологии был столь метко оха­рактеризован Гиппократом, что его типология темпера­ментов вышла за рамки науки и стала достоянием обыденного сознания.

Одни люди по темпераменту чрезвычайно медлитель­ны и невозмутимы. Во всей манере их поведения чувству­ется степенность, размеренность. В данной Гиппократом типологии темперамента таких людей называют флегма­тиками. Другие люди подвижны, порывисты, легко вос­пламеняются, мгновенно ухватываются за новые идеи. Эти люди во время беседы столь отчаянно жестикулируют, что даже можно не расслышать их речи. Они просто не могут не общаться. Таких общительных людей, за переменными настроениями которых невозможно уследить, которые пылко любят сегодня и забывают о своей любви завтра, относят к типу сангвиников.

В отличие от сангвиников холерики чрезвычайно вос­приимчивы и глубоко переживают все свои радости, свои боли и печали. Они импульсивны. Под влиянием аффекта могут совершить необдуманный поступок, а после будут раскаиваться.

Совершенно иной тип — меланхолики. Они глубоко пе­реживают любое событие жизни, но в отличие от холери­ка свое горе носят в себе, внешне не проявляя свои переживания. В отличие от холериков меланхолики чрез­вычайно постоянны в своих привязанностях. Если мелан­холик кого-то полюбит, то для него разрыв оборачивается трагедией. Он будет тихо страдать, мучиться, но не ре­шится на тот или иной поступок.

Выделенные Гиппократом четыре основных типа темпе­рамента привели к возникновению самой идеи существова­ния наследственно обусловленных типов людей, а также к вопросу о взаимосвязи тех или иных особенностей организма с характеристиками поведения человека и животных. Поставленная Гиппократом проблема по сей день решается представителями различных направлений антропологии, психиатрии, нейрофизиологии и дифференциальной пси­хофизиологии: на смену смеси четырех жидкостей прихо­дят соотношения внешнего телосложения, соматотипов, свойств нервной системы, биоэнергетических характери­стик функционирования мозга и т.п. Было бы ошибкой считать историю исследований темперамента историей заблуждений, а вопрос о существовании типологий — изначально мнимой проблемой. Однако именно при раз­работке проблемы темперамента антропоцентрическая парадигма исследования человека, изолирующего его из естественноисторического процесса, оказалась особенно выраженной и привела к поиску «одномерных» типоло­гий через перебор отдельных признаков обособленных индивидов там, где речь могла бы идти об общих типич­ных тенденциях развития индивидов в популяциях, име­ющих приспособительный эволюционный смысл. До сих пор исследования типологий темперамента в основном идут в русле конституционно-антропометрической стра­тегии и по пути поиска нейродинамических коррелятов психодинамических особенностей темперамента.

Конституционные типологии темперамента и характер личности

Развитие конституционных ти­пологий темперамента шло в направлении от выделения «про­тотипов», обобщенных эталонов, с которыми сопоставлялись ха­рактеристики индивидов, — к выделению набора «параметров», через соотношение которых выделялся тот или иной тип (Р.Мейли).

Одна из самых известных типологий, направленных на выявление связи между строением тела человека и его психическими свойствами, его характером принадлежит немецкому психиатру Э.Кречмеру. В книге «Строение тела и характер» (1921) Э.Кречмер в диагностических целях предпринял попытку выделить зависимость между опре­деленными психическими заболеваниями и типом телос­ложения. На основе клинических наблюдений он пришел к предположению, что люди, обладающие четырьмя типами телосложения, имеют наследственную предраспо­ложенность к большей или меньшей выраженности пси­хического склада личности, в резкой и явной форме наблюдающегося у больных шизофренией, эпилепсией и циклотимией (маниакально-депрессивным психозом).

Разрабатывая конституционную типологию темпера­мента, Э.Кречмер искал в особенностях телосложения человека тот объективный ряд признаков, опираясь на которые в клинике можно будет более четко проводить диагностику психических заболеваний. Он выделил с по­мощью антропометрических измерений четыре коститу-ционных типа телосложения.

1. Лептосоматик (греч. leptos — хрупкий, soma — тело). У лептосоматиков узкие плечи, вытянутое лицо, длин­ные худые ноги. Большее хождение получил термин асте­ники, выражающий крайнюю степень лептосомного телосложения.

2. Пикник (греч. pyknos — толстый, плотный). К пикни­кам относятся люди, обладающие большой полнотой, животом, круглой головой и маленькой плотной шеей.

3. Атлетик (греч. athlon — борьба, схватка). Атлетиков отличает сильная мускулатура, широкие плечи. Они будто сошли с классического описания — фигуры человека Ле­онарда да Винчи.

4. Диспластик (греч. dys — плохо, plastos — сформиро­ванный). Диспластиков как бы обидела природа. У них бес­форменное неправильное строение тела.

Э. Кречмер на основе статистической выборки пришел к выводу, что люди с пикническим строением тела склон­ны к заболеванию циклотимией; с лептосомным, или ас­теническим, строением — к шизофрении. У атлетиков наблюдается тенденция к заболеванию эпилепсией. В нор­ме пикники, атлетики и астеники проявляют в менее выраженной форме те формы реагирования и черты ха­рактера, которые в явной форме присутствуют при пси­хических заболеваниях. Взяв за основание классификации описанные четыре типа телосложения, Э.Кречмер выде­лил соответствующие им типы темперамента.

Шизотимики имеют астеническое телосложение. У них, как видно из самого названия, предрасположенность к заболеванию шизофренией. Шизотимики аутистичны, то есть погружены в себя, замкнуты, плохо приспосаблива­ются к окружению. Установки их характера ригидны. Про­являют склонность к чрезмерной абстракции.

Циклотимики обладают преимущественно крупным те лосложением. Они по темпераменту являют собой кон­траст с шизотимиками. Общительны, реалистично смотрят на мир, имеют резкие перепады в настроении.

Иксотимики (греч. ixos — тягучий) — им присуще ат­летическое телосложение, предрасположены к эпилепсии. Они мало впечатлительны, зацикливаются на мелочах; имеют сдержанную жестикуляцию. Наибольшее распрос­транение получили два первых типа темперамента — шизотимики и циклотимики. На основе типов темперамента Э.Кречмер описывал характер и специальные способнос­ти личностей. Таким образом, за построением конститу­ционной типологии темперамента у Э.Кречмера на первый взгляд стоит следующая логика: клиническое наблюдение трех типов психиатрических заболеваний —> выделение связи этих заболеваний с внешней морфологической кон­ституцией —» статистическая проверка гипотетической связи между типом телосложения и заболеванием --> предположение о существовании присущих данным груп­пам заболеваний типов темперамента здоровых людей в более завуалированной форме -> описание на основе те­лосложения черт характера личности. Руководствуясь этой логикой, Э.Кречмер с помощью антропометрических за­меров устанавливал тип телосложения, а затем описывал темперамент и характер личности человека.

В дальнейшем концепция Э.Кречмера неоднократно проверялась с помощью психометрических методик, кото­рые поставили под сомнение полученные им корреляции между типами телосложения и чертами характера личнос­ти. Результаты психометрических наблюдений явно проти­воречат качественным описаниям и повседневному опыту, который свидетельствует о существовании указанных ти­пов. Признание существования типов или их отрицание оп­ределяется тем, какому методу — качественному или количественному, отдается предпочтение. Р.Мейли полагает, что в будущем точные методические процедуры или же предпочтение качественного анализа решат, есть ли пра­во на существование типологии Э.Кречмера или нет. За типологией Э.Кречмера стоит предположение о наслед­ственной обусловленности не только типов темперамента, но и характера личности. При этом встает вопрос, действи­тельно ли отправной точкой в конституционной типоло­гии Э.Кречмера были наблюдения за связью между психиатрическими заболеваниями и строением тела.

Ни один ученый не может полностью оказаться вне времени и пространства. В культуре эпохи действительно выкристаллизованы объективные документы психологии народов, которые в значительной степени выступили ре­альными социальными прототипами конституционной ти­пологии Э.Кречмера. Социальные эталоны, стереотипы, отображающие в обыденном сознании представления о свя­зи строения тела с особенностями характера, стали той отправной подсознательной установкой Э.Кречмера, через фильтр которой были пропущены клинические наблюдения за эндогенными типами циркулярного и шизофренического психозов.

Последнее положение полностью относится и к «параметрической» типологии американского исследова­теля У.Шелдона, предложившего понятие соматотип, ко­торое определяется через изучение сочетания трех параметров — эндоморфизма (преобладающее развития внутренних органов, слабое мешковатое телосложение с избытком жировой ткани), мезоморфизма (развитость мышечной ткани, сильное крепкое тело), эктоморфизма (хрупкое телосложение, слабая мускулатура, длинные руки и ноги). Если Э.Кречмер исходит из понимания типа как совокупности черт, то У.Шелдон оценивает с помощью антропоцентрических измерений по семибалльной шкале степень выраженности каждого из трех этих основных пара­метров. Впоследствии У.Шелдон установил соответствие между типами телосложения и типами психодинамических свойств человека, типами темперамента: эндоморфный тип телосложения коррелирует с висцеротоническим типом тем­перамента (лат. viscera — внутренности); мезоморфный — с соматотоническим типом; эктоморфное телосложение — с церебротонинеским типом темперамента (лат. cerebrum — мозг). Из приведенной ниже таблицы психодинамических характеристик людей с разными типами темперамента видно, что в представление о темпераменте У.Шелдон включает не только формально-динамические, но и со­держательные характеристики поведения личности, тем самым проводя идею об их наследственной обусловлен­ности (табл. 1).

По мнению такой известной специалистки в области дифференциальной психологии, как А.Анастази, относя­щейся с большим скепсисом к различным конституцион­ным типологиям темперамента, У.Шелдон при разработке данной типологии оказался под влиянием социальных сте­реотипов американской культуры. У американцев атлети­ческое мезоморфное строение в обыденном сознании ассоциируется с лидерством и является стереотипом, способствующим продвижению в обществе. Дело, однако, не только в «оценочном» подходе к характеристикам тем­перамента. Как и Э.Креч-мер, У.Шелдон оказался во власти социальных сте­реотипов, которые стали неявной отправной посыл­кой его исследования. Ре­ально у У.Шелдона идет не соотношение объек­тивного ряда биологи­чески обусловленных особенностей телосло­жения с темпераментом, а ряд «социальных сте­реотипов» приводит к подбору ряда «объектив­ных параметров телосло­жения», которые в свою очередь коррелируют с особенностями темпера­мента.

Рис. 5. Конституционные оя матотипы (по У.Шелдону, 1984)/ а — эктоморф; б — мезоморф;¹ в — эндоморф.

В исторической антропологии, как и в психологии, концепции Э.Кречмера и У.Шелдона подвергнуты кри­тическому анализу. Так, например, А.А.Малиновским по­казано, что жироотложение и мускулатура, которые порой принимаются за основу телесной конституции, варьиру­ют относительно независимо друг от друга. Также отмечает­ся, что Э.Кречмер группирует разнообразие темпераментов вдоль одной оси: на одном ее конце — шизоидность (не­контактность, склонность к абстракции и т.д.); на другом ее конце — циклоидность (контактность, реалистичность мышления и т.д.). Ограниченность взглядов Э.Кречмера заключается не только в прямой корреляции типов тело­сложения с характером, но и в том, что он считал это направление вариаций (контактность — неконтактность) преобладающим, не учитывая возможности вариаций людей в ходе эволюции по каким-либо другим направле­ниям. В.П.Алексеев замечает, что вряд ли возможно вме­стить многообразие систем интеграции человеческого организма в жесткую схему нескольких вариантов. Про­блема конституционных популяций в психологии не толь­ко не решена, но даже не поставлена.