Служба безопасности, кабинет Яльсикара. 4 page

- Извини, но все-таки твой опекун - я, а не моя жена.

- Я понимаю.

- Ты можешь мне сказать, кто этот человек?

- Нет.

Дестина стояла перед Йамманой с кислым выражением лица. Она не хотела обсуждать это с опекуном и вообще с каким-либо мужчиной. Ей было неудобно.

- Ясно. Тогда просто будь осторожна. Не делай глупостей и резких движений. Люди бывают разные. Если ему покажется, что ты его оскорбила, он может устроить тебе проблемы на работе. Ты ведь в Ксеариате теперь работаешь?

- Откуда ты знаешь? - вскинулась она.

- Есть источники, - хмыкнул Йаммана, снисходительно наклонив голову.

- Если надо будет поговорить, только скажи, - продолжил он. - И вот еще, что я хотел тебе сказать. Моя жена умная женщина, но даже я не рискнул бы рассуждать о том, чем руководствуются люди выше пятого уровня. Они... немного другие, Дестина. Если тот, о ком ты говоришь, ходит в шестой...

- Я поняла, Йаммана. Спасибо тебе за заботу. Думаю, все будет хорошо, - принужденно улыбнулась она.

- Ты ведь не влюблена по уши? - уточнил он, с тревогой изучая ее лицо.

- Пока нет. У меня все шансы выжить, - насмешливо улыбнулась она.

- Хорошо, - облегченно улыбнулся офицер, и они вернулись в бар.

16.

Альбумена пребывала в отличном настроении. В тот день она закончила формирование своего жилища, по крайней мере, основных помещений. Это стоило месяца кропотливого труда, поиска хорошего оформителя, а потом - совместной работы по подбору дизайна, который устроил ее. Хорошо хоть, Айи восстановил баланс на ее счету и добавил от себя солидную сумму, в противном случае с модным оформителем она бы не расплатилась.

На модератора реальности Альбумене тратиться не пришлось. Услуги этих людей, имеющих вход в пятый мир, стоили о-о-очень длинных кредитов. И это было основной причиной, почему большинство мирян продолжали жить в стандартных квартирах, не расширяя их, не меняя форму помещений, а лишь улучшая внутреннюю обстановку. Но ее это не касалось, поскольку она была сама себе модератор. Правда, это стоило значительных усилий и выматывало ее подчистую, учитывая, что приходилось заниматься этим в свободные часы, а потом идти на работу.

Но результатом она была довольна. Она вновь окинула взглядом гостиную, оформление которой завершила в последнюю очередь. Эта комната стала абсолютно круглой, но два полукружья располагались на разных этажах, и с одного на другой вела изящная изогнутая лестница - деревянная. Все внутреннее убранство Альбумена оформила в дереве. Ей нравилась его теплота и сельский уют.

В верхней части располагался бар, наполненный ее любимым алкоголем, соками, сиропами и полукруглый диван, забросанный подушечками и тряпичными куклами, которые она коллекционировала. В реальности их приходилось покупать, а здесь она создавала их сама, рассаживая по всему дому. И ей казалось, что они охраняют ее покой, как маленькие домовые. Внизу располагался танцпол, кресла, кофейные столики. Альбумена любила устраивать вечеринки. Пока у нее было мало друзей, большинство старых знакомых сторонились ее. Она знала, почему. Мало кто из них удержался от соблазна дать интервью журналистам после ее изгнания. И мало кто из тех, кто дал интервью, воздержался от разглашения интимных подробностей ее жизни и даже откровенной клеветы.

Прочитав те материалы, она плакала несколько часов. Ее бывшие друзья всерьез заявляли, что она проявляла признаки неадекватности еще за несколько лет до смерти Грея. Они утверждали, что Альбумена была агрессивна, невоздержана на язык, что она страдала манией преследования и манией величия. А уж сколько грязи было вылито на нее из-за развода с Ксеаром... Каждый стремился завоевать расположение Айи, заявляя, что она поступила предательски, подло, отвратительно.

Утверждали также, что Грей был не единственным ее любовником. И много еще нового о себе и покойном Люче она узнала из тех газетных статей. Так много, что первые несколько дней ненавидела всех бывших знакомых и даже жаждала отомстить. Она хотела унизить их также, растоптать в интервью, которые теперь без конца брали у нее. Но потом передумала. Вся эта грязь стояла поперек горла, и единственное, чего ей хотелось - больше никогда не видеть всех этих людей. И держаться подальше от журналистов.

Вернувшись в миры, Альбумена уже знала, что никогда не возвратится к бывшему мужу. Их отношения после развода стали, мягко говоря, натянутыми, но из-за всего произошедшего они с Айи оба переменились. К тому же, тридцать пять лет - достаточный срок, чтобы остыть. Поэтому встретил ее уже не оскорбленный бывший муж, а друг. Старый друг, который, в отличие от многих, ее не предавал. Она пожила у него пару недель. Однажды, когда она плакала в библиотеке, вспомнив Грея, Айи зашел и, услышав, обнял ее. И держал, пока она не успокоилась. Он сделал это, зная, что она плачет по другому мужчине, но ни о чем не спросил, утешая, как утешал бы любого друга. И тогда она поняла, что им уж точно никогда не быть вместе: он ее больше не ревновал. А она его хорошо знала - такого собственника еще поискать. Любовь и ревность для Ксеара были неразделимы.

Она невольно погрузилась в воспоминания о том времени своей жизни, когда Айи играл в ней главную роль. В жизни Альбумены было всего два по-настоящему важных мужчины: Грей Люче и Айи. И, по странному стечению обстоятельств, они отличались друг от друга, как небо и земля. Люче был огнем, но не обжигал. Его любовь оказалась легким прикосновением, нежным, завораживающим, проникающим в самую суть. Но равноправным. С ним она впервые узнала, что такое быть вместе в полном смысле этого выражения. В то время Альбумена не знала, где кончается Грей и начинается она. У них все было общим - друзья, хобби, работа. Они почти не расставались, но она не чувствовала никакого напряжения от его постоянного присутствия рядом.

А любовь Айи подминала ее под себя, как каток. Впрочем, она могла ее вынести. Это всегда была приятная тяжесть. Она посмеивалась над его властными манерами, ревностью и стремлением во всех ситуациях доминировать над ней. Он будто постоянно утверждал свои права на нее, но при этом не забывал делать это так, чтобы ей было приятно. Он устраивал в честь нее званые вечера, дарил ей магазины, рестораны, зажигал для нее звезды в прямом смысле этого слова.

Ни одна женщина во всех Семи мирах не поняла ее, когда она ушла. Альбумена и сама не знала, что с ней произошло в момент знакомства с Люче. Они очень долго боролись со своими чувствами - и он, и она. Он менял любовниц, Альбумена уходила в работу и старалась все свободное время проводить с мужем. Она думала: это просто влюбленность, и со временем пройдет. Но все вышло иначе.

Внезапный звонок коммуникатора заставил ее вздрогнуть. На экране высветилось "Бьякка". Вот сюрприз.

С Яльсикаром она всегда поддерживала ровные уважительные отношения. Когда их отношения с Ксеаром только начинались, он подозревал ее во всех смертных грехах. Проверял ее контакты, следил за ней, пытался узнать о ней максимум в реале. Альбумена знала, что он так заботится о Айи, но это все равно страшно бесило, и дружба между ними с самого начала была исключена. Впрочем, и вражды никакой не возникло - тем более, что вскоре она вошла в седьмой, а Бьякка так и не нашел никакого компромата.

После ее возвращения они почти не разговаривали. Должно быть, все, что нужно, он узнал от Айи. Пару раз она пересекалась с ним в седьмом, они приветствовали друг друга и перебрасывались несколькими фразами на светские темы. Она знала, что он чувствует вину перед ней за то, что недорасследовал дело об убийстве Грея в свое время. Но Альбумена не винила его. Какое могло быть в семи мирах расследование убийства, произошедшего в восьмом? Да еще после ее признания?

- Да, Яльсикар, - ровным голосом ответила она.

- Можно к тебе забежать? - без приветствия спросил он. Как это было похоже на Бьякку. Ни "привет", ни "как дела". И ведь не от грубости, а от искреннего непонимания - чего зря время тратить?

- Валяй, - Альбумена отключила коммуникатор и пошла открывать дверь. В том, что Яльсикар знал, где она живет, не было ни малейших сомнений.

Он прилетел через пять минут со стороны западной площадки. Огромный, мрачный... необычно мрачный. Что-то случилось? Альбумена достаточно хорошо его знала, чтобы ясно увидеть: Яльсикар чем-то сильно расстроен и даже обеспокоен.

Он приземлился рядом, и она молча прошла в дом.

- Красиво, - сказал он, осмотревшись в гостиной. Альбумена криво усмехнулась. Большего от Яльсикара ждать не приходилось. Все-таки он ее недолюбливал. За то, что она ушла от Ксеара? Он тоже ее осуждал? Впрочем, понять что-то в его чувствах было невозможно. Его лицо в беседах с ней всегда выражало минимум эмоций, как будто она была его тактическим врагом.

- Присядешь? Налить тебе чего-нибудь?

- Присяду, - согласился Яльсикар. Альбумена тоже села, непонимающе глядя на него. Чего он тянет?

Бьякка как будто раздумывал, как говорить с ней. Это выглядело очень странным, потому что, насколько Альбумене было известно, он никогда не испытывал трудностей с изложением своих мыслей.

- Бьякка? - она подняла бровь, когда пауза затянулась.

Он словно ждал, когда она поощрит его, чтобы начать разговор:

- Мне нужна твоя помощь, Альбумена, - быстро сказал Яльсикар, поднимая на нее глаза. Он выглядел смертельно уставшим и даже беспомощным. Она даже в первую минуту не поняла, что он говорит.

- Тебе? Моя помощь? - изумилась женщина, и даже подалась ему навстречу, так ей стало любопытно.

- Да.

Яльсикар начал говорить, не спуская с ее лица своих пронзительных серых глаз. Он коротко рассказал о том, что в городе спящих был обнаружен след педофила, что пока поймать его не удается и если бы она, Альбумена, согласилась выступить в роли приманки, возможно, их работа завершилась бы успехом.

- Почему именно я? - спросила она, когда он замолчал.

- Потому что только за тебя я был бы спокоен, если он тебя уведет куда-нибудь.

- А Зарайа?

- Зарайа только учится менять внешность и окружающую реальность. Она тридцать лет не делала никаких серьезных изменений, боясь, что ее обнаружат. Она использовала свои способности очень ограниченно. Убрать крылья, создать чашку чая... не более того. Я не уверен, что она успеет вырубить его, когда будет надо, что не впадет в панику...

- Я поняла, - прервала его Альбумена. - Конечно, я помогу.

- Спасибо. Ты сейчас свободна? Можно тебя перенести в мой кабинет?

- Валяй.

Яльсикар поднялся и посмотрел ей в глаза.

- Ну что, похожа? - Альбумена снова подкорректировала внешность перед зеркалом. Стала совсем крохотной, со светлыми косичками, немного пухловатой, без крыльев. Бьякка оценивающе посмотрел на нее. Теперь она выглядела очень похожей на ту девочку, только гораздо ярче и красивее. Серо-голубые глаза смотрели очень серьезно.

- Взгляд поглупее сделай, - улыбнулся Яльсикар. Стоя рядом с ней, он казался великаном. Картина маслом - юная красавица с бантиками и средних лет чудовище с черными крыльями.

- Так пойдет? - она поморгала, улыбнулась. Бьякка покачал головой. Все равно ясно читалась мимика взрослой женщины. Это оказалось сложнее, чем он думал. Если маньяк тащится от детей, он сразу же почует фальшь.

- Нет. Лучше тогда вообще не улыбайся. Сделай максимально спокойное лицо и играй с куклой. Тебе будет тяжело, потому что сидеть там придется долго. Так что делай перерывы.

- Я спрячу в кукле коммуникатор и буду читать, - пожала плечами Альбумена.

- Неплохая идея. Только не спались.

- Ладно.

- Альбумена. Если он подойдет к тебе, не торопись. Дай ему возможность увести тебя. Потому что иначе мы ни черта не докажем. Желательно бы арестовать его в спальне.

- Я поняла.

Альбумена уже читала утреннюю прессу, и она понимала, почему Яльсикар хочет сделать все чисто. Ее возмутило хамство журналистов, но их позицию тоже можно было понять. Будь это реальность, газету вообще не в чем было бы упрекнуть. Но, исходя из земной логики, репортеры кое о чем забывали. О том, что всем вокруг и самим фактом нахождения в мирах были обязаны Ксеару. И о том, что воевать за демократию бессмысленно. Ведь без повелителей стихий миры вовсе нежизнеспособны. А значит, они могут устанавливать любые законы и вообще не обязаны кому-то отчитываться в своих действиях.

Она вынуждена была признать, что на этот раз Айи пожинает несъедобные плоды своей мягкости, а Яльсикар, который уже лет пятьдесят твердил о необходимости ужесточить политику в отношении массовой информации, оказался прав. Раньше Альбумена всегда была на стороне Ксеара в этом вечном споре. Но раньше и журналисты были более вежливы в отношении высшего руководства Первого.

В кабинет постучали, и Яльсикар, бросив взгляд на Альбумену, спрятавшуюся за зеркалом, приоткрыл дверь. За ней стояли Лей и Уорд, и он распахнул ее шире, впуская агентов.

- Ого, - Лей вытаращился на девочку, показавшуюся из-за огромной стойки с зеркалом. И лишь потом, спохватившись, поклонился. Следом за ним поклонился Шон, но его глаза смотрели не почтительно, а немного насмешливо. Альбумена поняла, что он узнал ее даже в детском обличье, ведь она сохранила и цвет волос, и основные черты лица. Она не ожидала встретить этого человека здесь, и едва не покраснела, но на этот раз совладала с собой, разозлившись. Хватит ей уже стесняться этого мальчишки.

- Это мои агенты, Лей и Шон, они будут с тобой... на всякий случай, - сказал Яльсикар.

- Не думаю, что мне понадобится помощь, - пронзив младшего агента холодным взглядом, сказала Альбумена.

- Они тебе не помешают, - наклонил голову Яльсикар, внимательно следя за переглядками с Шоном. И, как ей показалось, что-то заподозрил. «Вот ведь змей, ничего от него не скроешь», - подумала она и с досадой отвела взгляд от агента.

17.

Альбумена сидела на лестнице, ведущей в здание с магазинной вывеской. Она расположилась, расправив платьице, по-детски поставив ноги - мысками внутрь, пятками наружу, и теребила в руках тряпичную куклу. Уорд стоял за ее спиной, и они очень тихо переговаривались. Лей отошел, чтобы еще пособирать информацию об имеющихся подозреваемых, оставив их вдвоем. За три часа, что они уже провели здесь, на улице не появилось ни одного обитателя миров.

- Ты уже решила, что будешь делать, если он вдруг бросится на тебя? - еле слышно спросил Шон.

- Разумеется. Ты за меня не переживай, я смогу опустить ему на голову любой тяжелый предмет.

- Только не убей. А то он вылетит в восьмой, и потом еще набегаемся за ним.

- Знаю, американец. Не учи ученого. Один из нас в мирах живет значительно дольше, чем другой.

- С чего ты взяла, что я американец?

- С того, что я тебя сканировала, глупышка. Забыл уже? Ты американец, тебе тридцать один год, специальный агент ФБР. Не женат, детей нет, живешь один, ухлестываешь за официантками и продавщицами в магазинах, из любимых развлечений - хождение по барам и, как у вас говорят, серфинг в интернете. Все правильно?

- Да чтоб тебя, - процедил он.

Альбумена тихо фыркнула:

- Не бойся, я никому про тебя не расскажу. В СБ сказала только о возрасте и пару стандартных снов.

- Каких еще снов?

- Ну, тех, где ты от трех бандитов отстреливался и пал смертью храбрых от пули четвертого, который у тебя за спиной вылез. Тебе часто это снится. Что-то похожее в реальности случалось?

- Не твое дело.

- О, да ты просто сама вежливость.

- Ты как будто со мной очень вежлива была.

- Я была вежлива. Я, между прочим, даже не принуждала тебя ни к чему. Ты делал только то, что хотел.

- Я знаю, - рявкнул он чуть громче, и Альбумена быстро обернулась по сторонам.

- Уорд, потише.

- Ты меня выводишь из себя, - процедил он почти шепотом.

- Я знаю, - промурлыкала она.

Агент задохнулся от ярости так шумно, что она это услышала, невольно улыбнувшись. Зачем она дразнит его? Может, потому что он очень симпатичный? Или потому, что от его насмешливого самоуверенного взгляда у нее внутри что-то переворачивается, и она чувствует себя школьницей?

- Ты очень красивая женщина, - выпалил он внезапно, и Альбумена даже моргнула от удивления.

- Неужели? - медленно спросила она, ожидая продолжения.

- Да. Но характер у тебя дрянной. Ксеар, должно быть, святой человек, если терпел тебя столько лет.

- Как ты смеешь?

На этот раз задохнулась Альбумена. Такого ей еще никто не говорил, по крайней мере, в лицо. Хотя, строго говоря, он бросил это в ее спину. Он что, вообще ее не уважает?

- Я говорю правду. Мы с тобой встречаемся два раза, и оба раза ты меня оскорбляешь.

"Ах, вот оно что. Зацепило, значит".

- Бедненький.

- Тихо.

Шон отошел от нее, краем глаза увидев в конце улицы незнакомца с серыми крыльями. И подобрался - может, это он?

Серокрылый медленно шел по улице. Поравнявшись с Альбуменой, он дернулся и широкими шагами приблизился, присев на корточки. Сердце Шона забилось часто-часто. Вот и все. Ошибки быть не может. Кому еще нужна девочка-спящая, если он не извращенец?

Теплые, очень большие мужские руки взяли ее ладони, и Альбумена медленно подняла взляд, стараясь быть похожей на спящую.

- Ангел мой, - прошептал мужчина и, протянув руку, коснулся ее щеки. Альбумена смотрела в его лицо. Он выглядел лет на двадцать пять. Зеленые глаза, русые волосы с рыжиной, светло-серые крылья. Она спокойно ждала. Опустив глаза, вновь затеребила куклу.

- Это ты или не ты? - спросил мужчина нечто странное и поднял ее подбородок.

Он переместил ее. Альбумена опустила глаза, осматриваясь из-под ресниц. Не спальня, гостиная.

- Посмотри на меня.

Мужские руки очень мягко обхватили ее голову, заставляя поднять лицо, посмотреть в глаза. Он пытался ее гипнотизировать. Альбумена поняла, что игре конец. Этого она уже не сыграет, ведь ей никак не узнать, что именно он хочет ей внушить. Повелительница стихий осторожно отстранилась и вернула себе обычную внешность. Мужчина вздрогнул всем телом и отшатнулся. В его глазах отразилось изумление, почти шок.

- Вы арестованы, - негромко произнесла повелительница стихий и, уверенно посмотрев ему в глаза, переместила в кабинет Бьякки.

18.

- Я вам уже тысячу раз объяснил. У меня не было пошлых намерений. Эта девочка... Альбумена была очень похожа на мою дочь. Это единственная причина, почему я забрал ее.

Подозреваемый был явно измучен, но с маниакальным упорством стоял на своем. Допрос длился уже более четырех часов. Яльсикар посмотрел на Уорда, и тот сменил его, усаживаясь напротив задержанного. Шон помогал ему, время от времени подключаясь, чтобы Бьякка мог передохнуть. Потом вопросы задавал Лей. Они планомерно изматывали преступника, пытаясь то запутать его, то запугать, то просто взять измором. Но что-то шло не так. Яльсикар давно не помнил столь утомительного допроса в своей практике, который при этом не давал бы никаких результатов.

Задержанный - дизайнер Марин Ка Лье. Лей за считанные минуты подобрал тысячи килобайт информации о нем. Оказалось, этот человек беспрестанно мелькал в светских хрониках и новостях моды. Яльсикар в самом начале допроса с досадой изучал восторженные материалы, в пол-уха слушая, как Шон задает вопросы. Ему бы такую любовь публики, какой пользовался этот модельер, мрачно размышлял Бьякка: вот чем надо заниматься - шить нарядные платьишки и радоваться жизни, тогда все тебя будут любить. А не копаться в дерьме, получая в награду за каждое раскрытое преступление очередную порцию "разоблачительных" материалов.

Впрочем, Яльсикар знал, что платье сшить бы не смог. Пару месяцев назад от его рубашки оторвалась пуговица на работе, когда он слишком резко дернул воротничок. В восьмом мире, где приделать ее "по щучьему велению" не получилось бы. Пришлось пришивать. Исколов все пальцы, он все-таки справился с этой задачей, но лучше бы за это время парочку преступлений раскрыл. Каждому, как говорится, свое.

Четыре часа по кругу одни и те же вопросы. О причине визита в город спящих Марин Ка Лье твердил, что искал взрослую женщину. По его словам, Альбумена привлекла его внимание похожестью на дочь. Но когда Яльсикар потребовал привести доказательства, подозреваемый наотрез отказался сообщать о себе реальную информацию. В самом начале допроса он даже начал кричать на Бьякку, что тот нарушает его права, пытаясь выжать из него информацию незаконным путем. В ответ на резонный вопрос Яльсикара, зачем он увел свою спящую дочь, Ка Лье разразился малоправдоподобной речью о том, что очень соскучился, так как даже в реале видит ребенка очень редко. Будто бы он развелся с женой, и она запрещает им встречаться. Этим же он объяснил, что перепутал ребенка с другой девочкой.

Глава СБ поднялся и качнул головой в сторону двери, поглядев на Ситте. Они вышли.

- Слушай, вызови-ка психолога. Может, он совсем на голову отшибленный и сам не понимает, что творит? - предположил Бьякка.

- Хорошо, - кивнул Лей.

Бьякка вернулся в кабинет. Он посмотрел на часы и понял, что Джара скоро вернется с работы домой. А его опять там не будет.

Полдня назад, отправив агентов и Альбумену в город спящих, Яльсикар вдруг понял, что ни на чем не может сосредоточиться. Впору было самому менять внешность и бросаться в засаду. Если бы он думал, что может чем-то помочь, то так бы и поступил. Пометавшись некоторое время по кабинету, Бьякка решил, что вправе немного отдохнуть. Он перенесся домой и заказал еды.

- Боже мой, кто это? - спросили у него за спиной, когда глава службы безопасности вошел в столовую собственного дома.

- Здравствуй, любимая, - улыбнулся он, замирая на месте от удовольствия. Как это здорово, что она оказалась здесь.

- Я уже и не чаяла тебя тут встретить когда-нибудь, - с насмешкой произнесла Джара. Яльсикар обернулся и подхватил ее на руки, сразу очень жадно целуя. Он моментально забыл о голоде и потащил ее в спальню.

- Яльсикар, - возмущенно пискнула его невеста, оказавшись в постели.

- Что, родная?

Нежность его тона сильно контрастировала с резкими движениями. Яльсикар весьма бесцеремонно срывал с невесты одежду и требовательно посмотрел в глаза, убирая крылья.

- Ты маньяк. Я, между прочим, собиралась обедать.

- Пообедаем чуть позже.

Яльсикар снова раскрыл ее губы своими, придавливая ее к кровати всем телом, и она перестала гундеть, а начала его ласкать... как и было задумано. И тут в кармане его уже снятых штанов запищал коммуникатор. Джара замерла. Яльсикар посмотрел в ее глаза, которые приняли разочарованное и почти злое выражение.

- Насрать, - прошептал он, достал коммуникатор и отключил его, швырнув на пол. Он даже не посмотрел на экран.

Глаза Джары засияли почти детским счастьем, и она протянула к нему руки.

- Я очень... очень сильно по тебе соскучился, - сказал Яльсикар, и тут же приступил к демонстрации своих слов.

Они выбрались из спальни минут через двадцать, поплескались в душе, потом им привезли еду, и им удалось немного поговорить.

Джара выглядела необычно мрачно, и Яльсикар спросил, что случилось.

- Да так... поругалась со всеми, - махнула рукой она.

- Почему? - удивился он. Бьякка знал, что у его невесты куча друзей во втором, и до сих пор никаких конфликтов не было. И неудивительно, ведь она у него такая общительная и жизнерадостная.

- Потому что они начали тебя обсуждать. Из-за того, что в "политике" пишут, - неохотно ответила она.

- А ты бросилась меня защищать, да? - не удержавшись от очень довольной улыбки, спросил Яльсикар.

- Да, бросилась, а что тут смешного? - возмущенно спросила его невеста. Самая смелая девушка на свете.

- Ничего. Меня просто никто не защищал уже..., - он задумался, - лет двести. Ты лучшая, - добавил он, глядя на нее с нежностью.

- Сам такой. Я очень скучаю, - пробормотала она, едва сдерживая слезы.

- Я тоже. Так не будет всегда, солнышко. Просто сейчас все накладывается одно на другое...

Усилием воли вернувшись в реальность, Яльсикар выслушал очередной ответ Ка Лье и мрачно посмотрел на допрашиваемого. Дизайнер набычился и в ответ послал презрительный взгляд. Бьякка едва сдержался от того, чтобы не заорать на него, требуя признания. Он ему не верил. Дал бы процентов девяносто, что этот мужик и есть искомый педофил. Таких совпадений не бывает. Но все же, без признания оставалась вероятность, что тот не врал. Проблема была в том, что задержанному было много лет, сто восемьдесят три. В то время, когда он появился в Первом мире, сканирование каждого новичка еще не было обязательным, поэтому у службы безопасности не было никакой информации об этом человеке в реальности.

Вздохнув, Бьякка прервал допрос. Шон увел Ка Лье в комнату для задержанных, а Яльсикар расслабился в кресле, уронил голову на сложенные на столе руки.

Вернулся Лей с психологом.

- Садитесь, - сказал Яльсикар специалисту, а Лею велел отдыхать.

- И Шону тоже передай, что продолжим часа через три. Пока расслабьтесь немного, - велел он.

Психолог внимательно выслушал Яльсикара и задумался. Наконец, он спросил разрешения поговорить с задержанным наедине. Бьякка кивнул, и тот отправился к Ка Лье. А через час вернулся в полном недоумении.

- Вы знаете, он совершенно нормальный человек. Я бы не сказал, что у него наличествуют какие-либо отклонения.

- Что вы имеете в виду? - нахмурился Яльсикар.

- Я имею ввиду, что если он до сих пор не признался, вам вряд ли удастся склонить его к этому. Либо он не виноват, либо крайне хитер и психически устойчив. Во всяком случае, по всему очень похоже, что он говорит правду, - осторожно заметил специалист.

Шон шел по витиеватым коридорам службы безопасности, размышляя только о задержанном. Его удивляло, что Марин никак не раскалывался. Должен же он понимать, если виноват, что Бьякка его дожмет в конце-концов? Уорд вышел по коридору в регистрационный зал, а оттуда направился в служебное кафе. Увидев там Альбумену, он даже вздрогнул. Она сидела одна за столиком в углу и на нее косились все офицеры в зале. Повелительница стихии подозвала его дружеским жестом, и Шон опустился за ее столик.

- Что там? - спросила она быстро.

- Все тоже. Стоит на своем.

- Вот скотина. Мы его взяли практически с поличным, чего теперь отпираться?

- Все же не в постели, и он не пытался тебя раздеть. Это дало ему маленький простор для маневра.

- Это невозможно. Прежде чем раздевать, он бы стал гипнотизировать. А тут бы и понял, что я не спящая.

- Ну да. Жаль, - Шон подозвал официантку, заказал спагетти и стакан сока.

- Летела бы ты домой. Мне кажется, это надолго, - сказал он, повертев в руках коммуникатор.

- Полечу сейчас. А ты придешь ко мне в гости, когда освободишься? - она задорно посмотрела на Шона, и он изумленно моргнул.

- Ты серьезно? - сказал он, невольно обводя взглядом ее фигурку. Альбумена поймала его взгляд и рассмеялась.

- Вполне. Ты же вроде сказал, что я красивая.

- Я так сказал? - задумчиво нахмурился Шон, и она скомкала салфетку, запустив в него цветной шарик:

- Наглый мальчишка.

- Я приду, если не шутишь, - пообещал он серьезно.

Когда Лей передал ему разрешение Яльсикара отдыхать, Шон вышел из здания и набрал номер Альбумены.

- Знаешь, где западная площадка? - спросила она.

- Да.

- Лети строго к западу от нее примерно четыре мили. Увидишь скалу в форме единицы. Это мой дом и есть.

- Хорошо.

Шон перенесся на западную площадку и взлетел. Этот район города, а скорее, пригород, не был похож на то место, где ему дали квартиру. Было видно, что тут живут богатые люди. Скал стало очень мало, и было ясно, что ни в одной из них нет нескольких квартир. У каждой был свой владелец. Они имели причудливые формы и взлетные площадки, изысканные сады и украшения.

"Куда меня несет?" - вдруг подумал Уорд. "Я простой агент, она - повелитель стихии, да еще и бывшая жена Ксеара. Так можно и проблем нажить". Но он знал, что не повернет обратно. За все время его жизни в Первом его внимание не привлекла ни одна женщина. Потому что он слишком часто думал об Альбумене. Может, потому, что фактически уже был с ней в постели, и лишь случайность не дала ему насладиться близостью? А он не сомневался, что испытал бы с ней нечто особенное, не похожее на обычный секс с какой-нибудь официанткой из числа его подружек.

Альбумена вообще не была похожа на тех женщин, которые всегда ему нравились. Он выбирал мягких, покладистых девушек, очень простых. Шон терпеть не мог бурных выяснений отношений и шекспировских страстей. А также не выносил женских слез и истерик. Он быстро и весело ухаживал, и так же быстро, мягко расходился с девушками, не входя в фазу серьезных отношений. И всегда держался подальше от особ со сложным характером.

- Ты летишь мимо или все-таки ко мне? - спросила Альбумена, появившись рядом. Шон вздрогнул. Она материализовалась прямо в воздухе, летя с ним в одну линию.

- К тебе, конечно.

- Тогда ты пролетел, мой дом там, - усмехнулась она, указав куда-то назад.

- Черт... задумался, - рассмеялся Уорд, поворачивая вслед за ней.

- Ты голодный? - спросила она, когда они приземлились на широкую площадку.