Что та­кое смысл 3 page

П.: В это вре­мя та­кая проб­ле­ма во­об­ще не при­ходит мне в го­лову.

Ф.: Пра­виль­но. Но не мо­жет ли быть так, что как раз в та­кие мо­мен­ты, ког­да вы соп­ри­каса­етесь с кра­сотой, вы на­ходи­те смысл жиз­ни, на­ходи­те его в эмо­ци­ональ­ной сфе­ре, не за­нима­ясь его ин­теллек­ту­аль­ны­ми по­ис­ка­ми? В та­кие мо­мен­ты мы не спра­шива­ем се­бя, есть ли в жиз­ни смысл; ес­ли же спро­сим, то не мо­жет не выр­вать­ся из глу­бины на­шего су­щес­тва три­ум­фаль­ное "да" бы­тию. Сто­ит, как мы чувс­тву­ем, жить, да­же ес­ли мы жи­вем толь­ко ра­ди это­го уни­каль­но­го пе­режи­вания.

П.: Я по­нимаю и сог­ла­сен; ко­неч­но, в мо­ей жиз­ни есть мгно­вения, ког­да я не реф­лекти­рую, и тог­да смысл прос­то есть. Я да­же пе­режи­ваю сво­его ро­да со­юз с бы­ти­ем, мож­но ска­зать, что это по­хоже на пе­режи­вание бли­зос­ти к Бо­гу, как об этом рас­ска­зыва­ли ве­ликие мис­ти­ки.

Ф.: Как бы то ни бы­ло, мож­но ска­зать, что тог­да вы чувс­тву­ете се­бя близ­ко к ис­ти­не, и мы мо­жем по­лагать, что ис­ти­на-это так­же ас­пект бо­жес­твен­но­го. Пос­мотри­те на сте­ну на­до мной: вы уви­дите эм­бле­му Гар­вард­ско­го уни­вер­си­тета, и на ней на­писа­но veritas, что зна­чит "ис­ти­на"; но вы так­же мо­жете за­метить, что это сло­во раз­де­лено на три сло­га, рас­пре­делен­ных по трем кни­гам, и это мож­но по­нимать так, что пол­ная ис­ти­на-это не уни­вер­саль­ная ис­ти­на, по­тому что она не­дос­тупна каж­до­му. Че­лове­ку сле­ду­ет до­воль­ство­вать­ся дос­ту­пом к од­но­му ас­пекту пол­ной ис­ти­ны. Тем бо­лее это от­но­сит­ся к бо­гу, по от­но­шению к ко­торо­му са­ма ис­ти­на-не бо­лее чем ас­пект.

П.: Но ме­ня ин­те­ресу­ет, что мне де­лать, ког­да я ох­ва­чен пе­режи­вани­ем опус­то­шен­ности, пус­то­ты всех цен­ностей и смыс­лов, ког­да мне чуж­ды кра­сота ис­кусс­тва и ис­ти­на на­уки.

Ф.: Я бы ска­зал, что вам не сле­ду­ет так при­вязы­вать­ся к ве­ликим ду­шам, ко­торые об­ре­ли смысл, но на­до об­ра­тить­ся так­же и к тем, кто тщет­но ис­кал его. Вы, на­вер­ное, чи­тали тех фи­лосо­фов, ко­торые, как фран­цуз­ский эк­зистен­ци­алист Жан-Поль Сартр или по­кой­ный Аль­бер Ка­мю, по-ви­димо­му, стра­дали от тех же сом­не­ний, что и вы, но прев­ра­тили их в фи­лосо­фию, хо­тя и ни­гилис­ти­чес­кую. Вы мо­жете рас­смат­ри­вать свои сом­не­ния, ус­та­новив дис­танцию меж­ду ни­ми и со­бой. То, что тре­вожи­ло вас, те­перь бу­дет выг­ля­деть как тот или иной па­раг­раф на оп­ре­делен­ной стра­нице оп­ре­делен­но­го то­ма то­го или ино­го ав­то­ра. Вы уви­дите, что стра­дание от этих проб­лем — неч­то при­сущее че­лове­ку, неч­то чес­тное, что это дос­ти­жение, а не нев­ро­тичес­кий сим­птом. Вы уви­дите, что здесь не­чего сты­дить­ся, ско­рее мож­но гор­дить­ся этим-сво­ей ин­теллек­ту­аль­ной чес­тностью. Вы на­учи­тесь по­нимать свою проб­ле­му не как сим­птом, а как су­щес­твен­ный ас­пект че­лове­чес­ко­го сос­то­яния, ко­торо­му вы при­час­тны. Вы по­чувс­тву­ете се­бя чле­ном не­види­мого об­щес­тва, об­щес­тва стра­да­ющих лю­дей, стра­да­ющих от глу­бочай­ше­го пе­режи­вания бес­смыс­леннос­ти че­лове­чес­ко­го су­щес­тво­вания и в то же вре­мя бо­рющих­ся за раз­ре­шение веч­ных проб­лем че­лове­чес­тва. Это стра­дание и эта борь­ба объ­еди­ня­ют вас в дей­стви­тель­нос­ти с луч­ши­ми пред­ста­вите­лями че­лове­чес­тва. Так что пос­та­рай­тесь быть тер­пе­ливым и му­жес­твен­ным: тер­пе­ливым в том, что­бы ос­та­вить проб­ле­мы не ре­шен­ны­ми на не­кото­рое вре­мя, му­жес­твен­ным-в том, что­бы не ос­та­вить борь­бу за их раз­ре­шение, в кон­це кон­цов.

П.: Так вы, док­тор, не ду­ма­ете, что мое сос­то­яние- это прос­то нев­роз, ко­торый нуж­но пре­одо­леть? Ф.: Ес­ли это и нев­роз, то я бы ска­зал, что это кол­лектив­ный нев­роз на­ших дней, ко­торый мо­жет быть из­ле­чен толь­ко на кол­лектив­ном уров­не. Ес­ли смот­реть на де­ло та­ким об­ра­зом, то ва­ше стра­дание-это стра­дание, ко­торое зат­ра­гива­ет че­лове­чес­тво как це­лое, по край­ней ме­ре его на­ибо­лее чувс­тви­тель­ных и вос­при­им­чи­вых пред­ста­вите­лей: вы при­нима­ете на се­бя их стра­дания! П.: Я не бо­юсь стра­дания, лишь бы оно име­ло смысл. Ф.: Ни ваш по­иск смыс­ла, ни сом­не­ния в смыс­ле сво­ей жиз­ни не яв­ля­ют­ся па­толо­гичес­ки­ми. Это пра­во юнос­ти. Ис­тинно юный че­ловек ни­ког­да не при­нима­ет смысл сво­ей жиз­ни как за­ранее дан­ный, он име­ет сме­лость усом­нить­ся в нем. Я хо­тел бы ска­зать, что вам не сле­ду­ет от­ча­ивать­ся по по­воду сво­его от­ча­яния. Вы мо­жете при­нять это от­ча­яние как сви­детель­ство то­го, что я обыч­но на­зываю "во­лей к смыс­лу". И в оп­ре­делен­ном от­но­шении сам факт ва­шей во­ли к смыс­лу де­ла­ет оп­равдан­ной ва­шу ве­ру в смысл. Как ска­зал од­нажды зна­мени­тый авс­трий­ский пи­сатель Франц Вер­фель, "жаж­да-луч­шее до­каза­тель­ство су­щес­тво­вания во­ды". Он имел в ви­ду, что че­ловек не мог бы чувс­тво­вать жаж­ду, ес­ли бы в ми­ре не бы­ло во­ды. И не за­бывай­те слов Бле­за Пас­ка­ля: "У сер­дца есть свои до­воды, ко­торые не­из­вес­тны ра­зуму". Иног­да муд­рость сер­дца ока­зыва­ет­ся глуб­же, чем то, что пред­ла­га­ет ум. И иног­да на­ибо­лее ра­зум­но — не ста­рать­ся быть слиш­ком ра­зум­ны­ми.

П.: Имен­но это я на­шел для се­бя: иног­да, что­бы мне ста­ло лег­че, мне дос­та­точ­но лишь об­ра­тить­ся к тем де­лам, ко­торые ме­ня ждут.

Вна­чале я ут­вер­ждал, что сек­су­аль­ное удо­воль­ствие мо­жет слу­жить средс­твом бегс­тва от эк­зистен­ци­аль­ной фрус­тра­ции. В тех слу­ча­ях, ког­да во­ля к смыс­лу фрус­три-ро­вана, во­ля к удо­воль­ствию ока­зыва­ет­ся не толь­ко ее про­из­водной, но так­же и ее за­меной. Во­ля к влас­ти слу­жит ана­логич­ной и па­рал­лель­ной це­ли. Толь­ко ес­ли пер­во­началь­ная за­бота об осу­щест­вле­нии смыс­ла фрус­три­ро-ва­на, че­ловек стре­мит­ся к удо­воль­ствию или удов­летво­ря­ет­ся властью.

Од­на из форм, ко­торую при­нима­ет во­ля к влас­ти, — это то, что я бы наз­вал стрем­ле­ни­ем к день­гам. Стрем­ле­ние к день­гам объ­яс­ня­ет мно­гое в про­фес­си­ональ­ной свер­хактив­ности вмес­те с сек­су­аль­ной свер­хактив­ностью, ко­торые слу­жат бегс­тву от осоз­на­ния эк­зистен­ци­аль­но­го ва­ку­ума. Ес­ли стрем­ле­ние к день­гам бе­рет верх, стрем­ле­ние к смыс­лу за­меня­ет­ся стрем­ле­ни­ем к средс­твам. День­ги, вмес­то то­го что­бы ос­та­вать­ся средс­твом, ста­новят­ся целью. Они пе­рес­та­ют слу­жить ка­кой-ли­бо це­ли.

Ка­ков же тог­да смысл де­нег или об­ла­дания день­га­ми? Боль­шинс­тво лю­дей, ко­торые вла­де­ют день­га­ми, в дей­стви­тель­нос­ти са­ми на­ходят­ся во влас­ти де­нег, ох­ва­чены стрем­ле­ни­ем при­ум­но­жать их, и, та­ким об­ра­зом, они унич­то­жа­ют их смысл. Об­ла­дание день­га­ми дол­жно оз­на­чать, что че­ловек на­ходит­ся в бла­гоп­ри­ят­ном по­ложе­нии. Че­ловек мо­жет не об­ра­щать вни­мания на день­ги, на средс­тва, но ду­мать о са­мих це­лях-тех це­лях, ко­торым день­ги мо­гут слу­жить.

Пре­зидент од­но­го аме­рикан­ско­го уни­вер­си­тета од­нажды пред­ло­жил мне де­вять ты­сяч дол­ла­ров за ра­боту на его фа­куль­те­те в те­чение нес­коль­ких не­дель. Он не мог по­нять мо­его от­ка­за. "Вы хо­тите боль­ше?" — спро­сил он. "Ни­ко­им об­ра­зом, — от­ве­тил я, — но ес­ли я нач­ну раз­мышлять, как мне ис­поль­зо­вать де­вять ты­сяч дол­ла­ров, то я при­ду к вы­воду, что есть лишь один дос­той­ный спо­соб-ку­пить вре­мя для ра­боты. Но сей­час у ме­ня есть вре­мя для ра­боты, так за­чем же мне про­давать его за де­вять ты­сяч дол­ла­ров?" День­ги не яв­ля­ют­ся целью са­ми по се­бе. Ес­ли дол­лар мо­жет быть бо­лее по­лез­ным и ос­мыслен­ным в чь­их-ли­бо дру­гих ру­ках, я не дол­жен дер­жать его у се­бя в ко­шель­ке. Это не име­ет ни­како­го от­но­шения к аль­тру­из­му. Аль­тру­изм и эго­изм-это ус­та­рев­шая аль­тер­на­тива. Как я го­ворил, мо­ралис­ти­чес­кий под­ход дол­жен ус­ту­пить мес­то он­то­логи­чес­ко­му, в рам­ках ко­торо­го хо­рошее и дур­ное оп­ре­деля­ют­ся с точ­ки зре­ния то­го, что спо­собс­тву­ет и что пре­пятс­тву­ет осу­щест­вле­нию смыс­ла, не­зави­симо от то­го, мой ли это смысл или чей-ни­будь еще.

Для тех лю­дей, ко­торые жаж­дут иметь день­ги, как буд­то это мо­жет быть целью са­мо по се­бе, "вре­мя- день­ги". Они про­яв­ля­ют стрем­ле­ние к ско­рос­ти. Для них бо­лее быс­трая ма­шина ста­новит­ся целью са­ма по се­бе. Это ме­ханизм за­щиты, по­пыт­ка из­бе­жать стол­кно­вения с эк­зистен­ци­аль­ным ва­ку­умом. Чем мень­ше че­ловек соз­на­ет цель, тем ско­рее он ста­ра­ет­ся ехать. Зна­мени­тый вен­ский ко­меди­ант Квот­лингер, иг­рая роль ху­лига­на, са­дил­ся на мо­тоцикл и пел: "Прав­да, я не знаю, ку­да я еду, но ку­да бы я ни ехал, я пос­та­ра­юсь по­пасть ту­да пос­ко­рее".

Это при­мер то­го, что я наз­вал бы цен­тро­беж­ным до­сугом в от­ли­чие от цен­тростре­митель­но­го. Се­год­ня цен­тро­беж­ный до­суг пре­об­ла­да­ет. Бегс­тво от се­бя поз­во­ля­ет из­бе­жать воз­можнос­ти об­на­ружить пус­то­ту в се­бе. Цен­тростре­митель­ный до­суг да­ет воз­можность ре­шать проб­ле­мы и для на­чала-уви­деть их. Лю­ди, ме­чущи­еся меж­ду про­фес­си­ональ­ной свер­хактив­ностью и цен­тро­беж­ным до­сугом, не име­ют вре­мени, что­бы до­думать свои мыс­ли. Ког­да они на­чина­ют ду­мать, при­ходит сек­ре­тарь, что­бы под­пи­сать что-то, или нуж­но от­ве­тить на те­лефон­ный зво­нок. То, что при этом про­ис­хо­дит, опи­сыва­ет псал­мо­певец: "Да­же ночью его сер­дце уве­щева­ет его". Се­год­ня мож­но ска­зать, что по но­чам эк­зистен­ци­аль­ные проб­ле­мы воз­вра­ща­ют­ся. Со­весть на­поми­на­ет о них. Это ис­точник то­го, что я наз­вал бы но­оген­ной бес­сонни­цей. Лю­ди, стра­да­ющие от нее, час­то поль­зу­ют­ся снот­ворны­ми таб­летка­ми. Они дей­стви­тель­но за­сыпа­ют, но они так­же от­да­ют свою дань па­тоген­ным эф­фектам вы­тес­не­ния-вы­тес­не­ния не сек­су­аль­ных фак­тов жиз­ни, а ее эк­зистен­ци­аль­ных фак­тов.

Мы нуж­да­ем­ся в но­вых ти­пах до­суга, ко­торые да­дут нам воз­можность со­зер­ца­ния и раз­мышле­ния. Для это­го че­ловек дол­жен иметь му­жес­тво ос­тать­ся один.

В ко­неч­ном сче­те эк­зистен­ци­аль­ный ва­ку­ум-это па­радокс. Ес­ли толь­ко мы рас­ши­рим свой го­ризонт, мы уви­дим, что поль­зу­ем­ся сво­бодой, но не соз­на­ем пол­ностью свою от­ветс­твен­ность. Ина­че мы по­няли бы, что есть мно­жес­тво смыс­лов, жду­щих, что­бы мы их осу­щес­тви­ли по от­но­шению к ме­нее при­виле­гиро­ван­ным лю­дям или ма­лораз­ви­тым стра­нам.

Ра­зуме­ет­ся, нам сле­ду­ет на­чать с рас­ши­рения пред­став­ле­ния о единс­твен­ности че­лове­ка. Речь идет о единс­твен­ности не толь­ко че­лове­ка, но и единс­твен­ности че­лове­чес­тва.

Ты­сячи лет на­зад че­лове­чес­тво соз­да­ло мо­ноте­изм. Се­год­ня ну­жен сле­ду­ющий шаг. Я бы наз­вал его мо­нан­тро­пиз­мом. Не ве­ра в еди­ного Бо­га, а соз­на­вание еди­ного че­лове­чес­тва, единс­тва че­лове­чес­тва. Единс­тва, в све­те ко­торо­го раз­ли­чие в цве­те ко­жи ста­новит­ся не­сущес­твен­ным. Кри­тика чис­то­го "об­ще­ния": нас­коль­ко гу­манис­тична "гу­манис­ти­чес­кая пси­холо­гия"

В нас­то­ящее вре­мя ка­жет­ся, что для пси­холо­гии нуж­нее все­го, что­бы пси­хоте­рапия об­ре­ла че­лове­чес­кое из­ме­рение, из­ме­рение че­лове­чес­ких фе­номе­нов. По­это­му умес­тен воп­рос, был ли этот шаг ре­аль­но пред­при­нят нап­равле­ни­ем, ко­торое по­лучи­ло на­име­нова­ние дви­жения "гу­манис­ти­чес­кой пси­холо­гии". Хо­тя и бы­ло за­яв­ле­но, что ло­готе­рапия "при­со­еди­нилась" к это­му дви­жению В дей­стви­тель­нос­ти по­нятие об­ще­ния-встре­чи бы­ло прив­ле­чено ско­рее из эк­зистен­ци­алист­ской, не­жели из пси­холо­гичес­кой ли­тера­туры. Оно бы­ло вве­дено Мар­ти­ном Бу­бером, Фер­ди­нан­дом Эб­не­ром и Яко­бом Л. Мо­рено, вклад ко­торых в эк­зистен­ци­алист­скую мысль сос­то­ит в ин­тер­пре­тации су­щес­тво­вания как со-су­щес­тво­вания, сов­мес­тно­го су­щес­тво­вания. В этом кон­тек­сте об­ще­ние-встре­ча по­нима­ет­ся как вза­имо­от­но­шение меж­ду "Я" и "Ты" — вза­имо­от­но­шение, ко­торое по са­мой сво­ей при­роде мо­жет быть ус­та­нов­ле­но толь­ко на че­лове­чес­ком и лич­нос­тном уров­не.

Но де­ло в том, что в та­ком воз­зре­нии неч­то упу­щено, не бо­лее и не ме­нее чем це­лое из­ме­рение. Это мож­но по­нять, вспом­нив те­орию язы­ка, пред­ло­жен­ную Кар­лом Бю­лером. Он раз­ли­чал три фун­кции язы­ка. Во-пер­вых, язык да­ет воз­можность го­воря­щему вы­разить се­бя, то есть слу­жит средс­твом са­мовы­раже­ния. Во-вто­рых, язык-это об­ра­щение, ад­ре­су­емое го­воря­щим то­му, с кем он го­ворит. И в-треть­их, язык всег­да пред­став­ля­ет неч­то, то "неч­то", о ко­тором че­ловек го­ворит. Ины­ми сло­вами, ког­да кто-то го­ворит, он а) вы­ража­ет се­бя, б) об­ра­ща­ет­ся "к" ко­му-то дру­гому; од­на­ко ес­ли он не го­ворит при этом "о" чем-то, то не оп­равдан­но на­зывать этот про­цесс "язы­ком". Мы бу­дем в та­ком слу­чае иметь де­ло со сво­его ро­да псев­до­язы­ком, ко­торый дей­стви­тель­но не бо­лее чем спо­соб са­мовы­раже­ния (и ко­торо­му иног­да не­дос­та­ет да­же об­ра­щения к пар­тне­ру). Есть ши­зоф­ре­ники, раз­го­вор ко­торых мо­жет быть ин­тер­пре­тиро­ван как та­кой "язык", вы­ража­ющий лишь нас­тро­ение, но ли­шен­ный об­ра­щения к ре­аль­нос­ти*.

То, что спра­вед­ли­во для язы­ка, от­но­сит­ся так­же к со­сущес­тво­ванию и об­ще­нию-встре­че, пос­коль­ку здесь так­же тре­тий ас­пект меж­че­лове­чес­кой и меж­личнос­тной ком­му­ника­ции дол­жен быть рас­смот­рен и при­нят во вни­мание. Имен­но для это­го ас­пекта фе­номе­ноло­гия Брен­та­но и Гус­серля соз­да­ла тер­мин "ин­тенци­ональ­ный ре­ферент" Не сле­ду­ет так­же не­до­оце­нивать или за­бывать, что са-мот­ран­сцен­денция оз­на­ча­ет стрем­ле­ние не толь­ко к смыс­лу, ко­торый ждет осу­щест­вле­ния, но и к дру­гому че­лове­ку, ко­торо­го мож­но по­любить. Без сом­не­ния, лю­бовь идет да­лее об­ще­ния-встре­чи, пос­коль­ку об­ще­ние-встре­ча осу­щест­вля­ет­ся на че­лове­чес­ком, а лю­бовь — на лич­нос­тном уров­не. Об­ще­ние-встре­ча в са­мом ши­роком смыс­ле сло­ва да­ет нам осоз­нать пар­тне­ра как че­лове­ка, лю­бовь же к не­му по­казы­ва­ет нам боль­шее-его сущ­нос­тную уни­каль­ность. Эта уни­каль­ность — ос­но­вопо­лага­ющая ха­рак­те­рис­ти­ка лич­нос­тно­го бы­тия. Са­мот­ран­сцен­денция же рав­но при­сутс­тву­ет, пре­вос­хо­дит ли че­ловек се­бя в осу­щест­вле­нии смыс­ла или в об­ще­нии-встре­че, в люб­ви: в пер­вом слу­чае учас­тву­ет вне­лич­ный ло­гос, во вто­ром — лич­нос­тный, так ска­зать, воп­ло­щен­ный ло­гос.

В от­ли­чие от тра­дици­он­но­го по­нятия об­ще­ния-встре­чи, раз­ви­того Бу­бером и Эб­не­ром, рас­хо­жее по­нятие, пред­ла­га­емое боль­шей частью ли­тера­туры в об­ласти гу­манис­ти­чес­кой пси­холо­гии, по-преж­не­му при­вяза­но к ус­та­рев­шей пси­холо­гии, ко­торая ре­аль­но пред­став­ля­ет со­бой мо­надо­логию: рас­смот­ре­ние че­лове­ка как мо­нады без окон, ко­торые до­пус­ка­ли бы са­мот­ран­сцен­ди­ру­ющие от­но­шения. По­это­му по­нятие об­ще­ния-встре­чи вуль­га­ризи­ру­ет­ся. Оно ско­рее ме­ханис­тично, чем гу­манис­тично, и, та­ким об­ра­зом, ока­зыва­ет­ся, что дви­жение групп об­ще­ния все еще при­вяза­но к то­му, что Пи­тер Р. Хоф­штет­тер из Гам­бург­ско­го уни­вер­си­тета од­нажды удач­но наз­вал "гид­равли­кой ли­бидо".

Сле­ду­ющий слу­чай мо­жет быть во­пи­ющим при­мером. Жен­щи­на, вхо­див­шая в груп­пу об­ще­ния, бы­ла очень воз­бужде­на и пол­на гне­ва на сво­его быв­ше­го му­жа, с ко­торым она раз­ве­лась. Ве­дущий груп­пы пред­ло­жил ей про­колоть уда­ром воз­душный шар, что­бы дать вы­ход сво­ей аг­рессии и гне­ву. Ины­ми сло­вами, воз­душный шар дол­жен был за­мес­тить ре­аль­ный объ­ект, а имен­но ее му­жа. Од­на­ко мож­но ска­зать точ­но так же, что целью то­го, что она "да­ла се­бе вы­ход", бы­ло сде­лать воз­душный шар за­мес­ти­телем са­мой жен­щи­ны как субъ­ек­та это­го взры­ва. В кон­це кон­цов, цель ведь бы­ла в том, что­бы пре­дот­вра­тить ее "взрыв". Пос­ле "от­ре­аги­рова­ния дей­стви­ем" она мог­ла по­чувс­тво­вать об­легче­ние. Но впра­ве ли мы при­нимать, что об­легче­ние пос­ле пред­по­лага­емо­го вы­хода аг­рессии, о ко­тором че­ловек го­ворит, — это под­линное пе­режи­вание? Что до­казы­ва­ет, что оно не яв­ля­ет­ся ско­рее ре­зуль­та­том не­наме­рен­но­го вну­шения, вну­шения ус­та­рело­го пред­став­ле­ния о со­вер­шенной ме­ханис­тичнос­ти че­лове­ка? "От­ре­аги­рова­ние дей­стви­ем" ни­чего не из­ме­нило: все субъ­ек­тивные ос­но­вания для гне­ва ос­та­лись на сво­ем мес­те! По су­ти, че­ловек за­нят преж­де все­го тем, есть ли у не­го ос­но­вания, что­бы сер­дить­ся, и лишь по­боч­но- собс­твен­ны­ми эмо­ци­ями, будь то гнев или ка­кая-ли­бо иная ре­ак­ция, ко­торую он про­яв­ля­ет. Но ме­ханис­ти­чес­кое пред­став­ле­ние о че­лове­ке, ле­жащее в ос­но­ве те­рапев­ти­чес­ких про­цедур вро­де вы­ше­опи­сан­ной, зас­тавля­ет па­ци­ен­та рас­смат­ри­вать се­бя с точ­ки зре­ния "гид­равли­ки ли­бидо", в нем дей­ству­ющей, и тем са­мым за­быть о том, что, в кон­це кон­цов, че­ловек мо­жет так­же и сде­лать что-то с дан­ной си­ту­аци­ей; он мо­жет за­нять оп­ре­делен­ную по­зицию и да­же вы­рабо­тать ка­кое-то от­но­шение к собс­твен­ным эмо­ци­ям, аг­рессии и пр. Это­му "че­лове­чес­ко­му по­тен­ци­алу" в луч­шем смыс­ле сле­дова­ло бы от­вести цен­траль­ное мес­то в под­линно гу­манис­ти­чес­ком пред­став­ле­нии о че­лове­ке. Те­рапев­ти­чес­кая прак­ти­ка, ос­но­ван­ная на та­кой те­ории, мог­ла бы стре­мить­ся к то­му, что­бы па­ци­ент все в боль­шей ме­ре соз­на­вал этот по­тен­ци­ал: сво­боду че­лове­ка из­ме­нить что-то в ми­ре к луч­ше­му, ес­ли воз­можно, и из­ме­нить се­бя к луч­ше­му, ес­ли это не­об­хо­димо. Воз­вра­ща­ясь к слу­чаю раз­ве­ден­ной жен­щи­ны — по­чему бы ей не выб­рать от­но­шение, на­зыва­емое "при­мире­ни­ем", будь то при­мире­ние с му­жем, ес­ли это воз­можно, или, ес­ли не­об­хо­димо, при­мире­ние с судь­бой раз­ве­ден­ной жен­щи­ны, а за­тем прев­ра­тить это зат­рудни­тель­ное по­ложе­ние в по­вод для дос­ти­жения на че­лове­чес­ком уров­не! Раз­ве мы не ли­ша­ем на­шего па­ци­ен­та воз­можнос­ти под­нять­ся над по­ложе­ни­ем, вы­рас­ти за его пре­делы, прев­ра­тить не­гатив­ные пе­режи­вания в неч­то по­зитив­ное, конс­трук­тивное, твор­ческое, раз­ве мы не бло­киру­ем та­кую воз­можность для па­ци­ен­та, ес­ли зас­тавля­ем его ве­рить в то, во что нев­ро­тик и так скло­нен ве­рить, а имен­но что он пеш­ка, жер­тва внеш­них вли­яний и внут­ренних об­сто­ятель­ств? Или, опять об­ра­ща­ясь к на­шему при­меру, вну­шая на­шей па­ци­ен­тке, что она за­висит от му­жа, ко­торый при­мирит­ся или не при­мирит­ся с ней, за­висит от аг­рессии, ко­торая про­явит­ся или не про­явит­ся и най­дет се­бе вы­ход в том, ска­жем, что она про­колет воз­душный шар?

Или возь­мем, нап­ри­мер, не гнев, а пе­чаль и спро­сим се­бя, ка­кой дол­жна быть ре­ак­ция че­лове­ка, ко­торый оп­ла­кива­ет лю­бимо­го и ко­торо­му пред­ла­га­ют тран­кви­лиза­тор: "Зак­ры­вать гла­за на ре­аль­ность-не зна­чит унич­то­жить ее. Ус­нуть и не соз­на­вать смерть то­го, ко­го я люб­лю, — не зна­чит унич­то­жить факт, что он мертв. Единс­твен­ное, что ме­ня за­ботит, жив он или мертв, а не то, уг­не­тен я или нет!" Ины­ми сло­вами, че­ловек за­ботит­ся не о том, счас­тлив он или нес­частен, а о том, есть ли у не­го ос­но­вания быть счас­тли­вым или нес­час­тли­вым. Сис­те­му Виль­гель­ма Вун­дта кри­тико­вали за то, что это "пси­холо­гия без пси­хе, ду­ши". Это дав­но уш­ло в прош­лое, но все еще име­ет мес­то то, что я наз­вал бы "пси­холо­ги­ей без ло­госа", — пси­холо­гия, ко­торая ин­тер­пре­тиру­ет че­лове­чес­кое по­веде­ние не как вы­зыва­емое ос­но­вани­ями, ле­жащи­ми в ми­ре, а как воз­ни­ка­ющее по при­чинам, дей­ству­ющим в его собс­твен­ной пси­хе (или в его со­ме). Но, как я го­ворил, при­чины — не то же са­мое, что субъ­ек­тивные ос­но­вания. Ес­ли вы по­дав­ле­ны и выпь­ете вис­ки, оно мо­жет быть при­чиной то­го, что ва­ша по­дав­ленность рас­се­ет­ся, но ос­но­вания для этой по­дав­леннос­ти ос­та­нут­ся. То же от­но­сит­ся и к тран­кви­лиза­торам, ко­торые не мо­гут из­ме­нить судь­бу че­лове­ка или вер­нуть ему ут­ра­чен­ное. Но сно­ва: по­чему бы не из­ме­нить от­но­шение, не прев­ра­тить тя­желые об­сто­ятель­ства в по­вод для дос­ти­жений на че­лове­чес­ком уров­не? Ра­зуме­ет­ся, ни для че­го по­доб­но­го нет мес­та в пси­холо­гии, ко­торая от­де­ля­ет че­лове­ка от ми­ра, — ми­ра, толь­ко в ко­тором его дей­ствия мо­гут иметь ос­но­вания и в ко­тором да­же его стра­дания мо­гут иметь смысл. Пси­холо­гия, рас­смат­ри­ва­ющая че­лове­ка как зам­кну­тую сис­те­му, в ко­торой ра­зыг­ры­ва­ют­ся ди­нами­чес­кие вза­имо­дей­ствия, а не как су­щес­тво, стре­мяще­еся к смыс­лу, вен­ча­юще­му его су­щес­тво­вание, по не­об­хо­димос­ти дол­жна ли­шать че­лове­ка спо­соб­ности прев­ра­тить тра­гедию в три­умф.

Труд­ности воз­ни­ка­ют и с по­няти­ем аг­рессии, будь то би­оло­гичес­кое по­нятие, по Кон­ра­ду Ло­рен­цу, или пси­холо­гичес­кое-по Зиг­мунду Фрей­ду. Эти по­нятия не­под­хо­дящи и не­адек­ватны, по­тому что они со­вер­шенно от­ри­ца­ют ин­тенци­ональ­ность как при­сущий че­лове­ку фе­номен. В дей­стви­тель­нос­ти в пре­делах мо­ей ду­ши нет та­кой ве­щи, как аг­рессия, ищу­щая вы­хода и вы­нуж­да­ющая ме­ня, ее "жер­тву", ис­кать объ­ек­ты, ко­торые пос­лу­жили бы для ее "от­ре­аги­рова­ния". На че­лове­чес­ком уров­не, то есть как че­ловек, я не имею фик­си­рован­но­го ко­личес­тва аг­рессии, что­бы за­тем нап­ра­вить ее на под­хо­дящую цель; в дей­стви­тель­нос­ти я де­лаю неч­то иное: я не­нави­жу! Я не­нави­жу ко­го-то или что-то. Ра­зуме­ет­ся, не­нави­деть что-то-бо­лее ос­мыслен­но, чем не­нави­деть ко­го-то (соз­да­теля или "собс­твен­ни­ка" то­го, что я не­нави­жу), по­тому что, ес­ли я не не­нави­жу его лич­но, я мо­гу по­мочь ему пре­одо­леть то, что я в нем не­нави­жу. Я мо­гу да­же лю­бить его, нес­мотря на то, что я в нем не­нави­жу. Как бы то ни бы­ло, не­нависть, так же как и лю­бовь, — че­лове­чес­кий фе­номен в от­ли­чие от аг­рессии; они че­ловеч­ны по­тому, что они ин­тенци­ональ­ны: у ме­ня есть ос­но­вания не­нави­деть что-то, и у ме­ня есть ос­но­вания лю­бить ко­го-то. В про­тиво­полож­ность это­му аг­рессия за­висит от при­чин. Эти при­чины мо­гут иметь пси­холо­гичес­кую или фи­зи­оло­гичес­кую при­роду. Что ка­са­ет­ся пос­ледней воз­можнос­ти, дос­та­точ­но вспом­нить клас­си­чес­кие опы­ты Хес­са, в ко­торых он вы­зывал аг­рессию у ко­шек, сти­мули­руя оп­ре­делен­ные цен­тры моз­га.

Ка­кой нес­пра­вед­ли­востью бы­ло бы пред­по­ложить, что те, кто всту­пал в дви­жение Соп­ро­тив­ле­ния про­тив на­ци­онал-со­ци­ализ­ма, бы­ли за­няты толь­ко "отыг­ры­вани­ем" сво­их аг­рессив­ных им­пуль­сов, ко­торые по слу­чай­нос­ти бы­ли нап­равле­ны про­тив Адоль­фа Гит­ле­ра. В дей­стви­тель­нос­ти боль­шинс­тво из них не на­мере­валось бо­роть­ся с че­лове­ком по име­ни Адольф Гит­лер, они бо­ролись с сис­те­мой, на­зыва­емой на­ци­онал-со­ци­ализ­мом.

Се­год­ня аг­рессия ста­ла рас­простра­нен­ной-что­бы не ска­зать мод­ной-те­мой для кон­грес­сов и кон­фе­рен­ций. И что да­же еще бо­лее важ­но, так на­зыва­емые "ис­сле­дова­ния ра­ди ми­ра" так­же за­няты аг­ресси­ей. Од­на­ко я по­лагаю, что эти "ис­сле­дова­ния ра­ди ми­ра" об­ре­чены на не­уда­чу, ес­ли они бу­дут опи­рать­ся на это не-че­лове­чес­кое и не-лич­нос­тное по­нятие. Ра­зуме­ет­ся, в че­лове­ке су­щес­тву­ют аг­рессив­ные им­пуль­сы, ин­тер­пре­тиру­ем ли мы их как нас­ле­дие, дос­тавше­еся нам от до-че­лове­чес­ких пред­ков, или как неч­то ре­ак­тивное в ду­хе пси­ходи­нами­чес­ких те­орий. Од­на­ко на че­лове­чес­ком уров­не аг­рессив­ные им­пуль­сы ни­ког­да не су­щес­тву­ют в че­лове­ке per se, а всег­да как неч­то, по от­но­шению к че­му он дол­жен за­нять оп­ре­делен­ную по­зицию, по от­но­шению к че­му он пос­то­ян­но за­нима­ет оп­ре­делен­ную по­зицию, вы­бира­ет ли он отож­дест­вле­ние се­бя с ни­ми или от­де­ление се­бя от них. В этом слу­чае зна­чимо лич­ное от­но­шение к без­личным аг­рессив­ным им­пуль­сам, а не са­ми эти им­пуль­сы.

Ана­логич­ны это­му су­ици­даль­ные им­пуль­сы. Бес­смыс­ленно, нап­ри­мер, из­ме­рять их. В ко­неч­ном сче­те риск са­мо­убий­ства за­висит не от си­лы су­ици­даль­ных им­пуль­сов в че­лове­ке, а от его ре­ак­ции на эти им­пуль­сы, а его ре­ак­ция в свою оче­редь за­висит, по су­щес­тву, от то­го, ви­дит ли он в сох­ра­нении жиз­ни неч­то ос­мыслен­ное-хо­тя бы и при­нося­щее боль. Ра­зуме­ет­ся, су­щес­тву­ет и тест, ко­торый не пре­тен­ду­ет на из­ме­рение су­ици­даль­ных им­пуль­сов как та­ковых, но оце­нива­ет нес­равнен­но бо­лее важ­ный фак­тор-лич­ное от­но­шение к ним. Я раз­ра­ботал этот тест в на­чале трид­ца­тых го­дов, а на ан­глий­ском язы­ке впер­вые опи­сал его в кни­ге "Врач и ду­ша" "Ис­сле­дова­ния ра­ди ми­ра" за­няты, мож­но ска­зать, вы­жива­ни­ем че­лове­чес­тва как це­лого. Но им вре­дит фа­тализм, про­ис­хо­дящий от пре­иму­щес­твен­но­го вни­мания к аг­рессив­ным им­пуль­сам вмес­то об­ра­щения к че­лове­чес­кой спо­соб­ности за­нять по­зицию по от­но­шению к ним. Та­ким об­ра­зом, аг­рессив­ные им­пуль­сы прев­ра­ща­ют­ся в али­би, в оп­равда­ние не­навис­ти. Че­ловек не пе­рес­та­нет не­нави­деть, по­ка его учат, что не­нависть соз­да­ет­ся им­пуль­са­ми и ме­ханиз­ма­ми. Но это он сам не­нави­дит! Что еще бо­лее важ­но, по­нятие "аг­рессив­но­го по­тен­ци­ала" зас­тавля­ет лю­дей ве­рить, что аг­рессия мо­жет быть ка­нали­зова­на. Фак­ти­чес­ки же би­хеви­ораль­ные ис­сле­дова­ния груп­пы Кон­ра­да Ло­рен­ца по­каза­ли, что по­пыт­ки от­влечь аг­рессию на ма­ловаж­ные объ­ек­ты и от­ре­аги­ровать на нее бе­зопас­ны­ми дей­стви­ями лишь про­воци­ру­ют и обыч­но уси­лива­ют ее. Раз­ни­ца меж­ду аг­ресси­ей и не­навистью по­хожа на раз­ни­цу меж­ду сек­сом и лю­бовью. Ме­ня вле­чет к пар­тне­ру сек­су­аль­ное по­буж­де­ние. На че­лове­чес­ком же уров­не я люб­лю пар­тне­ра, по­тому что, как я чувс­твую, у ме­ня для это­го мно­жес­тво ос­но­ваний; по­ловой акт яв­ля­ет­ся вы­раже­ни­ем люб­ви, ее, так ска­зать, "воп­ло­щени­ем". На суб­че­лове­чес­ком уров­не я ви­дел бы пар­тнер­шу, оче­вид­но, все­го лишь как объ­ект ка­тек­ти­рова­ния ли­бидо-бо­лее или ме­нее под­хо­дящее средс­тво, что­бы из­ба­вить­ся от из­лишка спер­мы. По­ловое вза­имо­дей­ствие при та­ком от­но­шении час­то ха­рак­те­ризу­ет­ся на­шими па­ци­ен­та­ми как "мас­турби­рова­ние на жен­щи­не". Го­воря так, они им­пли­цит­но про­тиво­пос­тавля­ют это нор­маль­но­му от­но­шению к пар­тне­ру на че­лове­чес­ком и лич­нос­тном уров­не: здесь пар­тнер ви­дит­ся не как "объ­ект", а как дру­гой субъ­ект. Это ис­клю­ча­ет от­но­шение че­лове­ка к дру­гому как толь­ко к средс­тву для дос­ти­жения ка­кой бы то ни бы­ло це­ли. На че­лове­чес­ком уров­не че­ловек не "ис­поль­зу­ет" че­лове­ка, лю­ди встре­ча­ют, на­ходят друг дру­га как лю­ди. На лич­нос­тном уров­не лич­ность на­ходит лич­ность, и это есть лю­бовь к пар­тне­ру. Об­ще­ние-встре­ча сох­ра­ня­ет ви­дение че­лове­ка в пар­тне­ре; лю­бовь об­на­ружи­ва­ет его уни­каль­ность как лич­ности.

Ис­тинное об­ще­ние-встре­ча ос­но­выва­ет­ся на са­мот­ран­сцен­денции, а не прос­то на са­мовы­раже­нии. В час­тнос­ти, ис­тинное об­ще­ние-встре­ча тран­сцен­ди­ру­ет се­бя к ло­госу. Псев­довс­тре­ча, с дру­гой сто­роны, ос­но­выва­ет­ся на "ди­ало­ге без ло­госа" Что ка­са­ет­ся тех, кто так хо­чет, что­бы о нем за­боти­лись, то бе­да в том, что в су­щес­тву­ющих ус­ло­ви­ях за это при­ходит­ся пла­тить, и нет­рудно пред­ста­вить се­бе, сколь­ко ис­крен­не­го ин­те­реса мо­гут про­явить те, кто при­нима­ет на се­бя "за­боту", не бу­дучи свя­зан­ны­ми про­фес­си­ональ­ной эти­кой, не прой­дя ни со­от­ветс­тву­юще­го обу­чения, ни те­рапии. Во вре­мена, ког­да ли­цеме­рие в сек­су­аль­ных воп­ро­сах вы­зыва­ет та­кое от­вра­щение, не сле­ду­ет все же на­зывать сек­су­аль­ную не­раз­борчи­вость чувс­тви­тель­ностью или об­ще­ни­ем-встре­чей. В срав­не­нии с те­ми, кто по­да­ет секс под ви­дом сек­су­аль­но­го об­ра­зова­ния, ну­дист­ских ма­рафо­нов и то­му по­доб­но­го, мож­но оце­нить чес­тность обык­но­вен­ной прос­ти­тут­ки: она не прит­во­ря­ет­ся, что за­нима­ет­ся сво­им де­лом ра­ди бла­га че­лове­чес­тва, бе­ды ко­торо­го, как мно­гие ав­то­ры хо­тят нас зас­та­вить по­верить, зак­лю­чены в пло­хом ор­газме и дол­жны ис­це­лять­ся в со­от­ветс­твии с этим. Вер­но, что час­то нам не уда­ет­ся жить в со­от­ветс­твии с иде­ала­ми на­шей про­фес­си­ональ­ной эти­ки; од­на­ко, в кон­це кон­цов, тер­петь не­уда­чи-не­отъ­ем­ле­мая часть че­лове­чес­ко­го по­ложе­ния. Но ес­ли мы тер­пим не­уда­чу, мы, ра­зуме­ет­ся, не бу­дем гор­дить­ся ею. Тот факт, что ис­клю­чение из пра­вила иног­да слу­ча­ет­ся, не оп­равды­ва­ет прев­ра­щения ис­клю­чения в пра­вило.

Од­на­ко ны­неш­ний культ ин­тимнос­ти мож­но по­нять. Как ука­зал Ир­вин Й­елом Имен­но этой це­ли пре­дос­тавля­ет се­бя "груп­па". Здесь, од­на­ко, мы дол­жны иметь де­ло не толь­ко с те­рапи­ей, но од­новре­мен­но и с сим­пто­мом. В кон­це кон­цов, "не­дер­жа­ние" мо­жет быть де­фек­том на пси­хичес­ком уров­не, так же как и на со­мати­чес­ком. На со­мати­чес­ком-возь­ми­те хо­тя бы слу­чаи ар­те­ри­ос­кле­роза, ког­да па­ци­ент на­чина­ет сме­ять­ся или пла­кать по со­вер­шенно не­под­хо­дящей при­чине и не мо­жет ос­та­новить­ся. По­хож на это дру­гой сим­птом, так­же ука­зыва­ющий на на­руше­ние моз­го­вых фун­кций, — от­сутс­твие чувс­тва меж­личнос­тной дис­танции, как это наб­лю­да­ет­ся при оп­ре­делен­ных слу­ча­ях эпи­леп­сии: па­ци­ент не­мед­ленно всту­па­ет в па­ниб­рат­ские от­но­шения и не мо­жет пе­рес­тать рас­ска­зывать вам ин­тимные под­робнос­ти сво­ей жиз­ни или расс­пра­шивать вас о ва­шей.