Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Сво­бода





 

На­ше зна­ние о се­бе го­ворит нам: мы сво­бод­ны. Это зна­ние о се­бе, оче­вид­ность это­го фун­да­мен­таль­но­го фак­та на­шей сво­боды, мо­жет, од­на­ко, быть за­тума­нено. Его, нап­ри­мер, мо­жет за­тем­нить пси­холо­гия в сво­ем ес­тес­твен­но­на­уч­ном ва­ри­ан­те: она не зна­ет ни­какой сво­боды, ей нель­зя о ней знать, как, ска­жем, фи­зи­оло­гии не­поз­во­литель­но приз­на­вать или хо­тя бы за­мечать неч­то вро­де сво­боды во­ли. Пси­хофи­зи­оло­гия за­кан­чи­ва­ет­ся по эту сто­рону сво­боды во­ли, те­оло­гия на­чина­ет­ся по ту ее сто­рону, там, где над сво­бодой во­ли воз­вы­ша­ет­ся бо­жес­твен­ное про­виде­ние. Ес­тес­тво­ис­пы­татель не мо­жет в ка­чес­тве та­ково­го не быть де­тер­ми­нис­том. Кто, од­на­ко, яв­ля­ет­ся "толь­ко лишь" ес­тес­тво­ис­пы­тате­лем? И ес­тес­тво­ис­пы­татель, по­мимо всех сво­их на­уч­ных ус­та­новок, яв­ля­ет­ся че­лове­ком — це­ликом и пол­ностью. Но и пред­мет, ко­торый он изу­ча­ет с на­уч­ных по­зиций — че­ловек, — есть неч­то боль­шее, чем ес­тес­твоз­на­ние в сос­то­янии в нем уви­деть. Ес­тес­твоз­на­ние ви­дит лишь пси­хофи­зичес­кий ор­га­низм, но не ду­хов­ную лич­ность. По­это­му оно не мо­жет за­метить и ту ду­хов­ную ав­то­номию че­лове­ка, ко­торая при­суща ему, нес­мотря на пси­хофи­зичес­кую за­виси­мость. Ес­тес­твен­ные на­уки, в том чис­ле ес­тес­твен­но­на­уч­ная пси­холо­гия, ви­дят в этой "ав­то­номии, нес­мотря на за­виси­мость" (Н. Гар­тман) лишь мо­мент за­виси­мос­ти: вмес­то ав­то­номии ду­хов­но­го су­щес­тво­вания они ви­дят ав­то­матиз­мы ду­шев­но­го ап­па­рата. Они ви­дят лишь не­об­хо­димость.

Но че­ловек как та­ковой всег­да на­ходит­ся по ту сто­рону не­об­хо­димос­ти — хоть и по эту сто­рону воз­можнос­ти. По су­ти, че­ловек — это су­щес­тво, тран­сцен­ди­ру­ющее не­об­хо­димость. Хо­тя он "есть" лишь в свя­зи с не­об­хо­димостью, од­на­ко эта связь яв­ля­ет­ся сво­бод­ной.

Не­об­хо­димость и сво­бода не при­над­ле­жат к од­но­му и то­му же уров­ню. На том уров­не, на ко­тором ло­кали­зу­ет­ся за­виси­мость че­лове­ка, не­воз­можно об­на­ружить его ав­то­номию. По­это­му раз мы ка­са­ем­ся проб­ле­мы сво­боды во­ли, мы ни­ко­им об­ра­зом не дол­жны до­пус­кать кон­та­мина­ции уров­ней бы­тия. Там же, где нет кон­та­мина­ции уров­ней бы­тия, не­воз­мо­жен и ком­про­мисс то­чек зре­ния. Так, нель­зя пред­ста­вить се­бе ком­про­мисс меж­ду де­тер­ми­низ­мом и ин­де­тер­ми­низ­мом. Не­об­хо­димость и сво­бода ло­кали­зова­ны не на од­ном уров­не; сво­бода воз­вы­ша­ет­ся, надс­тро­ена над лю­бой не­об­хо­димостью. Та­ким об­ра­зом, при­чин­ные це­пи ос­та­ют­ся всег­да и вез­де зам­кну­ты, и в то же вре­мя они ра­зом­кну­ты в выс­шем из­ме­рении, от­кры­ты для выс­шей "при­чин­ности". Бы­тие, воп­ре­ки при­чин­ности в уз­ком смыс­ле сло­ва, бо­лее то­го, по за­конам собс­твен­ной при­чин­ности, — это всег­да от­кры­тый со­суд, го­товый к вос­при­ятию смыс­ла. В обус­ловли­ва­ющее бы­тие про­ника­ет воз­дей­ству­ющий смысл.

Что ка­са­ет­ся сво­боды, то она пред­став­ля­ет со­бой сво­боду по от­но­шению к трем ве­щам, а имен­но:

1. По от­но­шению к вле­чени­ям.

2. По от­но­шению к нас­ледс­твен­ности.

3. По от­но­шению к сре­де.

Пер­вое. Че­ловек об­ла­да­ет вле­чени­ями, од­на­ко вле­чения не вла­де­ют им. Вле­чения не ис­черпы­ва­ют его. Мы не от­ри­ца­ем вле­чения как та­ковые, но я не мо­гу под­тверждать что-ли­бо, ес­ли мне не да­на пред­ва­ритель­но сво­бода это от­ри­цать.

Приз­на­ние вле­чений не толь­ко не про­тиво­речит сво­боде, но да­же име­ет сво­боду их от­ри­цания сво­ей пред­по­сыл­кой. В сущ­ности, сво­бода — это как раз сво­бода по от­но­шению к че­му-ли­бо: "сво­бода от" че­го-то и "сво­бода для" че­го-то (ведь и ес­ли мое по­веде­ние оп­ре­деля­ет­ся не вле­чени­ями, а цен­ностя­ми, я все рав­но сво­боден ска­зать "нет" и эти­чес­ким тре­бова­ни­ям: я имен­но поз­во­ляю им оп­ре­делять мое по­веде­ние).

Пси­холо­гичес­кие фак­ты сви­детель­ству­ют, что у че­лове­ка ни­ког­да не про­яв­ля­ют­ся "вле­чения как та­ковые". Вле­чения всег­да при­нима­ют­ся или от­верга­ют­ся, они всег­да ка­ким-то об­ра­зом — так или ина­че — офор­мле­ны. Вся сфе­ра вле­чений у че­лове­ка пре­об­ра­зу­ет­ся под вли­яни­ем его ду­хов­ной ус­та­нов­ки, так что эта под­чи­нен­ность сфе­ры вле­чений фор­ми­ру­ющим вли­яни­ям сфе­ры ду­хов­но­го при­суща ей, мож­но ска­зать, ап­ри­ор­но. Вле­чения всег­да нап­равля­ют­ся, про­низы­ва­ют­ся и про­питы­ва­ют­ся лич­ностью, они всег­да пер­со­нифи­циро­ваны [1, с. 74]; [5], [6].

Ведь вле­чения че­лове­ка, в про­тиво­полож­ность вле­чени­ям жи­вот­ных, на­ходят­ся во влас­ти его ду­хов­ности, они врос­ли в сфе­ру ду­хов­но­го, так что не толь­ко тог­да, ког­да вле­чения тор­мо­зят­ся, но и тог­да, ког­да они рас­торма­жива­ют­ся, дух не без­дей­ству­ет, а вме­шива­ет­ся или же отс­тра­ня­ет­ся.

Че­ловек — это су­щес­тво, ко­торое всег­да мо­жет ска­зать "нет" сво­им вле­чени­ям и ко­торое не дол­жно всег­да го­ворить им "да" и "аминь". Ког­да он го­ворит им "да", это про­ис­хо­дит всег­да лишь пу­тем иден­ти­фика­ции с ни­ми. Это и есть то, что вы­деля­ет его из ми­ра жи­вот­ных. Ес­ли че­ловек дол­жен каж­дый раз иден­ти­фици­ровать­ся с вле­чени­ями (в той ме­ре, в ка­кой он же­ла­ет их при­нять), жи­вот­ное иден­тично сво­им вле­чени­ям. У че­лове­ка есть вле­чения — жи­вот­ное са­мо есть вле­чения. То же, что "есть" че­ловек, — это его сво­бода, пос­коль­ку она при­суща ему из­на­чаль­но и не­от­де­лима от не­го, в то вре­мя как то, что у ме­ня прос­то "есть", я впол­не мо­гу по­терять.

У че­лове­ка нет вле­чений вне сво­боды и нет сво­боды вне вле­чений. Нап­ро­тив, как уже бы­ло вы­яс­не­но, вле­чения всег­да, преж­де чем про­явить­ся, как бы пе­ресе­ка­ют зо­ну сво­боды; вмес­те с тем че­лове­чес­кой сво­боде нуж­ны вле­чения, мож­но ска­зать, как ос­но­вание, на ко­тором она по­ко­ит­ся, но и как ос­но­вание, над ко­торым она мо­жет под­нять­ся, от ко­торо­го она мо­жет от­тол­кнуть­ся. Все же вле­чения и сво­бода на­ходят­ся в кор­ре­лятив­ном от­но­шении друг к дру­гу.

Это кор­ре­лятив­ное от­но­шение су­щес­твен­но от­лично, ска­жем, от от­но­шения меж­ду пси­хичес­ким и фи­зичес­ким. В от­ли­чие от не­об­хо­димо­го пси­хофи­зичес­ко­го па­рал­ле­лиз­ма здесь мы име­ем де­ло с тем, что мы на­зыва­ем фа­куль­та­тив­ным но­оп­си­хичес­ким ан­та­гониз­мом.

Вто­рое. Что ка­са­ет­ся нас­ледс­твен­ности, то серь­ез­ные ис­сле­дова­ния в этой об­ласти как раз по­каза­ли, в ка­кой сте­пени че­ловек об­ла­да­ет в ко­неч­ном сче­те сво­бодой и по от­но­шению к сво­им за­дат­кам. В час­тнос­ти, близ­не­цовые ис­сле­дова­ния по­каза­ли, нас­коль­ко раз­личная жизнь мо­жет быть пос­тро­ена на ос­но­ве тож­дес­твен­ных за­дат­ков. Я вспо­минаю од­но­яй­це­вых близ­не­цов, опи­сан­ных Лан­ге, один из ко­торых был хит­ро­ум­ней­шим прес­тупни­ком, в то вре­мя как его брат-близ­нец — столь же хит­ро­ум­ным кри­мина­лис­том. Врож­денное свой­ство ха­рак­те­ра — "хит­ро­умие" — бы­ло иден­тичным у обо­их, од­на­ко са­мо по се­бе оно ней­траль­но, то есть не яв­ля­лось ни по­роком, ни доб­ро­детелью. И мы ви­дим, как был прав Гё­те, ска­зав­ший од­нажды, что нет та­кой доб­ро­дете­ли, из ко­торой нель­зя бы­ло бы сде­лать по­рок, и нет та­кого по­рока, из ко­торо­го нель­зя бы­ло бы сде­лать доб­ро­детель. У нас есть пись­мо од­ной жен­щи­ны-пси­холо­га, жи­вущей за гра­ницей, в ко­тором она пи­шет, что по всем чер­там ха­рак­те­ра, вплоть до мел­ких де­талей, она пол­ностью пов­то­ря­ет свою сес­тру-близ­не­ца: они лю­бят од­ну и ту же одеж­ду, од­них и тех же ком­по­зито­ров и од­них и тех же муж­чин. Меж­ду ни­ми есть лишь од­но раз­ли­чие: од­на сес­тра впол­не жиз­неспо­соб­на, дру­гая же склон­на к нев­ро­зам.

Третье. Что же ка­са­ет­ся сре­ды, то и здесь об­на­ружи­ва­ет­ся, что и она не оп­ре­деля­ет че­лове­ка. Вли­яние сре­ды боль­ше за­висит от то­го, что че­ловек из нее де­ла­ет, как он к ней от­но­сит­ся. Ро­берт Дж. Лиф­тон пи­шет об аме­рикан­ских сол­да­тах, на­ходив­шихся в се­веро­корей­ских ла­герях для во­ен­ноплен­ных: "Сре­ди них най­дет­ся дос­та­точ­но при­меров как край­не­го аль­тру­из­ма, так и при­митив­ней­ших форм борь­бы за вы­жива­ние" [7].

Та­ким об­ра­зом, че­ловек — это мень­ше все­го про­дукт нас­ледс­твен­ности и ок­ру­жения; че­ловек в ко­неч­ном сче­те сам ре­ша­ет за се­бя! По­пыта­ем­ся те­перь об­ри­совать на­ибо­лее важ­ные из во­об­ще воз­можных из­ме­рений че­лове­чес­ко­го бы­тия. Од­ним из этих из­ме­рений яв­ля­ет­ся то, что мож­но обоз­на­чить как ви­таль­ная ос­но­ва; ее изу­ча­ют как би­оло­гия, так и пси­холо­гия. Во-вто­рых, не­об­хо­димо наз­вать со­ци­аль­ное по­ложе­ние че­лове­ка; это пред­мет со­ци­оло­гичес­ко­го ана­лиза. Ви­таль­ная ос­но­ва вмес­те с со­ци­аль­ным по­ложе­ни­ем об­ра­зу­ют ес­тес­твен­ную за­дан­ность че­лове­ка. Эту за­дан­ность мож­но всег­да ус­та­новить и за­фик­си­ровать средс­тва­ми трех на­ук: би­оло­гии, пси­холо­гии и со­ци­оло­гии. Но нель­зя при этом упус­кать из ви­ду, что собс­твен­но че­лове­чес­кое бы­тие на­чина­ет­ся лишь там, где кон­ча­ет­ся лю­бая ус­та­нов­ленность и фик­си­ру­емость, лю­бая од­нознач­ная и окон­ча­тель­ная оп­ре­делен­ность. А на­чина­ет­ся там, при­бав­ля­ясь к ес­тес­твен­ной*** за­дан­ности че­лове­ка, где есть его лич­нос­тная по­зиция, ус­та­нов­ка, его лич­ное от­но­шение ко все­му это­му, к лю­бой ви­таль­ной ос­но­ве и к лю­бой си­ту­ации. Эта ус­та­нов­ка, ко­неч­но, уже не мо­жет быть пред­ме­том ка­кой-ли­бо из наз­ванных на­ук; ско­рее она су­щес­тву­ет в осо­бом из­ме­рении. Кро­ме то­го, эта ус­та­нов­ка прин­ци­пи­аль­но сво­бод­на; в ко­неч­ном сче­те, она пред­став­ля­ет со­бой ре­шение. И ес­ли мы рас­ши­рим на­шу сис­те­му ко­ор­ди­нат за счет это­го пос­ледне­го воз­можно­го из­ме­рения, то в нем бу­дет ре­али­зовы­вать­ся всег­да су­щес­тву­ющая бла­года­ря сво­боде лич­нос­тной по­зиции воз­можность эк­зистен­ци­аль­ной пе­рес­трой­ки.

Все выс­ка­зыва­ния о че­лове­ке в каж­дом от­дель­но взя­том из­ме­рении са­ми по се­бе пра­вомер­ны. Но при этом на­до всег­да осоз­на­вать ог­ра­ничен­ную пра­воту этих выс­ка­зыва­ний, обус­ловлен­ную их од­но­мер­ным ха­рак­те­ром.

Ви­таль­ная обус­ловлен­ность че­лове­ка на­ходит­ся в фо­кусе вни­мания би­оло­гиз­ма и пси­холо­гиз­ма, а его со­ци­аль­ная обус­ловлен­ность — со­ци­оло­гиз­ма. Со­ци­оло­гизм ви­дит толь­ко эту со­ци­аль­ную обус­ловлен­ность, ви­дит все че­лове­чес­кое ок­ру­жен­ным и опу­тан­ным этой обус­ловлен­ностью нас­толь­ко, что все собс­твен­но че­лове­чес­кое пол­ностью скры­ва­ет­ся за ней из ви­ду.

По­мимо все­го про­чего, со­ци­аль­но обус­ловле­но так­же поз­на­ние, пос­ти­жение че­го-ли­бо. Од­на­ко, как не­мед­ленно об­на­ружи­ва­ет­ся при бли­жай­шем рас­смот­ре­нии, со­ци­аль­но обус­ловле­ны лишь поз­на­ющий субъ­ект и сам про­цесс поз­на­ния. Поз­нанное же или поз­на­ва­емое ли­шено ка­кой-ли­бо со­ци­аль­ной обус­ловлен­ности. Но со­ци­оло­гиз­му бли­же дру­гое: пос­то­ян­но вы­пячи­вая бо­гатс­тво форм обус­ловлен­ности субъ­ек­та поз­на­ния, он стре­мит­ся зад­ви­нуть в тень его объ­ект.

Тем са­мым иг­но­риру­ет­ся объ­ек­тивность объ­ек­та — со­ци­оло­гизм прев­ра­ща­ет­ся в субъ­ек­ти­визм.

Ошиб­ка, ко­торую при этом со­вер­ша­ет со­ци­оло­гизм, сос­то­ит в не­раз­ли­чении пред­ме­та и со­дер­жа­ния. Со­дер­жа­ние поз­на­ния им­ма­нен­тно соз­на­нию и под­чи­нено субъ­ек­тной обус­ловлен­ности; нап­ро­тив, пред­мет поз­на­ния тран­сцен­дентен соз­на­нию и субъ­ек­тной обус­ловлен­ности не под­чи­нен.

Мы зна­ем, по­чему лю­бое поз­на­ние в выс­шей сте­пени субъ­ек­тно обус­ловле­но. Лю­бое со­дер­жа­ние ап­ри­ори пред­став­ля­ет со­бой не­кий сек­тор из пред­метной об­ласти. Про ор­га­ны чувств нам, нап­ри­мер, из­вес­тно, что им при­суща филь­тру­ющая фун­кция: сен­сорный ор­ган всег­да нас­тро­ен на оп­ре­делен­ную час­то­ту спе­цифи­чес­кой энер­гии это­го ор­га­на. Но и це­лос­тный ор­га­низм выч­ле­ня­ет из ми­ра лишь один фраг­мент, и этот фраг­мент об­ра­зу­ет его сре­ду, об­ла­да­ющую ви­довой спе­цифи­кой. Лю­бая сре­да, та­ким об­ра­зом, пред­став­ля­ет со­бой один из ас­пектов ми­ра, и каж­дый из этих ас­пектов отоб­ран из все­го бо­гатс­тва ми­ра [8].

Нам важ­но те­перь по­казать, что вся обус­ловлен­ность, вся субъ­ек­тивность и от­но­ситель­ность поз­на­ния рас­простра­ня­ет­ся лишь на то, что бы­ло отоб­ра­но в про­цес­се поз­на­ния, но ни в ко­ем слу­чае не на то, из че­го де­лал­ся этот вы­бор. Дру­гими сло­вами: вся­кое поз­на­ние се­лек­тивно, но не про­дук­тивно; оно ни­ког­да не соз­да­ет мир, да­же сре­ду, но оно лишь пос­то­ян­но их филь­тру­ет.

По­нят­но, что мы всег­да рас­по­лага­ем лишь од­ним фраг­ментом ми­ра, при­чем субъ­ек­тивным фраг­ментом, од­на­ко этот фраг­мент яв­ля­ет­ся субъ­ек­тивным фраг­ментом объ­ек­тивно­го ми­ра!

Все че­лове­чес­кое обус­ловле­но. Но собс­твен­но че­лове­чес­ким оно ста­новит­ся лишь тог­да и пос­толь­ку, ког­да и пос­коль­ку оно под­ни­ма­ет­ся над сво­ей собс­твен­ной обус­ловлен­ностью, пре­одо­левая ее, "тран­сцен­ди­руя" ее. Тем са­мым че­ловек во­об­ще яв­ля­ет­ся че­лове­ком тог­да и пос­толь­ку, ког­да и пос­коль­ку он как ду­хов­ное су­щес­тво вы­ходит за пре­делы сво­его те­лес­но­го и ду­шев­но­го бы­тия.

К то­му, в чем я су­щес­твую и за пре­делы че­го я од­новре­мен­но вы­хожу в сво­ем су­щес­тво­вании, при­над­ле­жат все внеш­ние об­сто­ятель­ства и все внут­ренние сос­то­яния мо­его бы­тия, при­над­ле­жит, собс­твен­но, лю­бая пси­хичес­кая дан­ность. Но я мо­гу прин­ци­пи­аль­но отс­тра­нить­ся от нее в си­лу то­го но­оп­си­хичес­ко­го ан­та­гониз­ма, ко­торый мы из эв­ристи­чес­ких со­об­ра­жений про­тиво­пос­та­вили пси­хофи­зичес­ко­му па­рал­ле­лиз­му, то есть бла­года­ря то­му уп­рямс­тву ду­ха, ко­торое да­ет че­лове­ку воз­можность ут­вердить се­бя в сво­ей че­ловеч­ности на­пере­кор те­лес­но-пси­хичес­ким сос­то­яни­ям и со­ци­аль­ным об­сто­ятель­ствам. Дру­гое де­ло, что это уп­рямс­тво не всег­да нуж­но. Мы уже го­вори­ли, что че­ловек, к счастью, не дол­жен все вре­мя пус­кать это уп­рямс­тво в ход. Ведь, по мень­шей ме­ре, столь же час­то, что и воп­ре­ки сво­им вле­чени­ям, воп­ре­ки сво­ей нас­ледс­твен­ности и воп­ре­ки сво­ей сре­де, че­ловек ут­вер­жда­ет се­бя так­же бла­года­ря сво­им вле­чени­ям, бла­года­ря сво­ей нас­ледс­твен­ности и бла­года­ря сво­ей сре­де.

Мы все же хо­тим под­чер­кнуть тот факт, что че­ловек как ду­хов­ное су­щес­тво не толь­ко стал­ки­ва­ет­ся с тем, что он про­тивос­то­ит ми­ру (как внеш­не­му, так и внут­ренне­му), но и за­нима­ет по­зицию по от­но­шению к не­му. Че­ловек всег­да мо­жет как-то "от­но­сить­ся", как-то "вес­ти се­бя" по от­но­шению к ми­ру. В каж­дое мгно­вение сво­ей жиз­ни че­ловек за­нима­ет по­зицию по от­но­шению как к при­род­но­му и со­ци­аль­но­му ок­ру­жению, к внеш­ней сре­де, так и к ви­таль­но­му пси­хофи­зичес­ко­му внут­ренне­му ми­ру, к внут­ренней сре­де. И то, что мо­жет про­тивос­то­ять все­му со­ци­аль­но­му, те­лес­но­му и да­же пси­хичес­ко­му в че­лове­ке, мы и на­зыва­ем ду­хов­ным в нем. Ду­хов­ное, по оп­ре­деле­нию, и есть сво­бод­ное в че­лове­ке. Ду­хов­ная лич­ность — это то в че­лове­ке, что всег­да мо­жет воз­ра­зить!

К спо­соб­ности че­лове­ка "вста­вать над всем" при­над­ле­жит так­же его спо­соб­ность встать над са­мим со­бой. Про­ще го­воря — как мы иног­да это объ­яс­ня­ем на­шим па­ци­ен­там, — я не обя­зан все вре­мя тер­петь са­мого се­бя. Я мо­гу от­ме­жевать­ся от то­го, что есть во мне, при­чем не толь­ко от нор­маль­ных пси­хичес­ких яв­ле­ний, но и в оп­ре­делен­ных гра­ницах от пси­хичес­кой па­толо­гии во мне. Я свя­зан с об­сто­ятель­ства­ми не прос­то как би­оло­гичес­кий тип или пси­холо­гичес­кий ха­рак­тер. Ведь ти­пом или ха­рак­те­ром я лишь об­ла­даю; то же, что я есть, — это лич­ность. Мое лич­нос­тное бы­тие и оз­на­ча­ет сво­боду — сво­боду стать лич­ностью. Это сво­бода от сво­ей фак­тичнос­ти, сво­бода сво­ей эк­зистен­ци­аль­нос­ти. Это сво­бода стать иным.

Это осо­бен­но су­щес­твен­но в свя­зи с нев­ро­тичес­ким фа­тализ­мом: ког­да нев­ро­тик го­ворит о сво­ей лич­ности, о сво­ем лич­ном "так-бы­тии", он скло­нен его ги­пос­та­зиро­вать и пред­став­лять де­ло так, как буд­то это "так-бы­тие" со­дер­жит не­воз­можность ино­го. В дей­стви­тель­нос­ти, од­на­ко, бы­тие не ис­черпы­ва­ет­ся ка­ким-ли­бо "так-бы­ти­ем". Су­щес­тво­вания нет вне его фак­тичнос­ти, од­на­ко оно не рас­тво­ря­ет­ся в собс­твен­ной фак­тичнос­ти. Су­щес­тво­вание и есть то, что всег­да вы­ходит за пре­делы сво­ей собс­твен­ной фак­тичнос­ти.

Это, в ко­неч­ном сче­те, и сос­тавля­ет не­пов­то­римую ди­алек­ти­чес­кую осо­бен­ность че­лове­чес­ко­го бы­тия: два пред­по­лага­ющих друг дру­га мо­мен­та — су­щес­тво­вание и фак­тичность и их вза­имо­зави­симость. Оба на­ходят­ся в пос­то­ян­ном пе­реп­ле­тении друг с дру­гом, и раз­де­лить их мож­но толь­ко ис­кусс­твен­но.

В све­те это­го ди­алек­ти­чес­ко­го единс­тва и це­лос­тнос­ти, ко­торую об­ра­зу­ет сплав пси­хофи­зичес­кой фак­тичнос­ти и ду­хов­ной эк­зистен­ции в че­лове­чес­ком бы­тии, ока­зыва­ет­ся, что чет­кое раз­де­ление ду­хов­но­го и пси­хофи­зичес­ко­го мо­жет быть лишь эв­ристи­чес­ким! Оно не мо­жет не иметь чис­то эв­ристи­чес­ко­го ха­рак­те­ра уже по­тому, что ду­хов­ное не яв­ля­ет­ся суб­стан­ци­ей в тра­дици­он­ном смыс­ле это­го сло­ва. Оно ско­рее пред­став­ля­ет со­бой он­то­логи­чес­кую бы­тий­ность, к ко­торой неп­ри­ложи­мо то, что го­ворит­ся об оп­ти­чес­кой ре­аль­нос­ти. Имен­но по­это­му мы всег­да го­ворим о "ду­хов­ном" толь­ко в этих псев­до­суб­стан­ти­вист­ских вы­раже­ни­ях, ис­поль­зуя суб­стан­ти­виро­ван­ное при­лага­тель­ное вмес­то су­щес­тви­тель­но­го "дух", ко­торо­го мы из­бе­га­ем: ведь нас­то­ящим су­щес­тви­тель­ным мо­жет обоз­на­чать­ся толь­ко суб­стан­ция.

И все-та­ки чет­кое раз­ме­жева­ние ду­хов­но­го и пси­хофи­зичес­ко­го не­об­хо­димо, хо­тя бы прос­то по­тому, что са­мо ду­хов­ное по сво­ей сущ­ности яв­ля­ет­ся от­гра­ничи­ва­ющим се­бя, вы­деля­ющим се­бя. Оно от­де­ля­ет­ся как су­щес­тво­вание от фак­тичнос­ти и как лич­ность от ха­рак­те­ра при­мер­но так же, как фи­гура от­де­ля­ет­ся от фо­на.

По­нят­но, что в за­виси­мос­ти от точ­ки зре­ния, с ко­торой мы бу­дем рас­смат­ри­вать че­лове­чес­кую сущ­ность, в на­ше по­ле зре­ния пре­иму­щес­твен­но по­падет ли­бо ее единс­тво и це­лос­тность, ли­бо ее де­ление на ду­хов­ное и про­тиво­полож­ное ему пси­хофи­зичес­кое. Со­от­ветс­твен­но нам бу­дет ка­зать­ся, что в ис­сле­дова­ни­ях в рус­ле "бы­тий­но­го ана­лиза" боль­ше под­черки­ва­ет­ся мо­мент единс­тва, а наш эк­зистен­ци­аль­но-ана­лити­чес­кий под­ход боль­ше ак­центи­ру­ет мно­жес­твен­ность. Но ведь оче­вид­но, что для це­лей ана­лиза (бы­тий­но­го или эк­зистен­ци­аль­но­го) важ­но рас­кры­тие единс­тва че­лове­чес­ко­го бы­тия, а для це­лей пси­хо- (или ло­го-) те­рапии важ­на его мно­жес­твен­ность!

Ведь од­но де­ло — по­нять бо­лезнь, и сов­сем дру­гое — вы­лечить боль­но­го. Что­бы вы­лечить­ся, боль­ной дол­жен как-то внут­ренне от­ме­жевать­ся от сво­ей бо­лез­ни, от сво­его "су­мас­шес­твия". Ес­ли же, од­на­ко, я с са­мого на­чала бу­ду рас­смат­ри­вать бо­лезнь как неч­то, что пол­ностью ов­ла­дева­ет че­лове­ком и пре­об­ра­зу­ет его как це­лое, как бы диф­фузно про­никая в не­го, то я ни­ког­да не смо­гу по­нять и пос­тичь са­мого боль­но­го, сто­ящую за и над лю­бым (в том чис­ле пси­хичес­ким) за­боле­вани­ем ду­хов­ную лич­ность. Тог­да пе­редо мной лишь бо­лезнь, и ни­чего по­мимо нее, что я мог бы про­тиво­пос­та­вить бо­лез­ни, про­тиво­пос­та­вить фа­таль­ной не­об­хо­димос­ти "быть-в-ми­ре-так" (с ме­лан­хо­ли­ей, с ма­ни­ей, с ши­зоф­ре­ни­ей и т. д.) "и-не-ина­че".

Раз­ве я мо­гу в этом слу­чае спо­собс­тво­вать воз­никно­вению той по­лез­ной дис­танции, ко­торая поз­во­ля­ет боль­но­му как ду­хов­ной лич­ности в си­лу фа­куль­та­тив­но­го но­оп­си­хичес­ко­го ан­та­гониз­ма за­нять по­зицию по от­но­шению к пси­хофи­зичес­ко­му за­боле­ванию, по­зицию, ко­торая край­не важ­на в те­рапев­ти­чес­ком от­но­шении! Ведь эта внут­ренняя дис­танция, за­нима­емая ду­хов­ным по от­но­шению к пси­хофи­зичес­ко­му, на ко­торой ба­зиру­ет­ся но­оп­си­хичес­кий ан­та­гонизм, в те­рапев­ти­чес­ком от­но­шении пред­став­ля­ет­ся нам чрез­вы­чай­но ре­зуль­та­тив­ной. Лю­бая пси­хоте­рапия дол­жна в ко­неч­ном сче­те стро­ить­ся на но­оп­си­хичес­ком ан­та­гониз­ме.

Нам пос­то­ян­но при­ходит­ся слы­шать, как на­ши па­ци­ен­ты ссы­ла­ют­ся на свой ха­рак­тер, ко­торый у них ста­новит­ся коз­лом от­пу­щения: в тот мо­мент, ког­да я ве­ду о нем речь, я вы­гора­живаю се­бя, сва­ливая все на не­го. Осо­бен­ности ха­рак­те­ра ни­ко­им об­ра­зом не яв­ля­ют­ся ре­ша­ющи­ми; ре­ша­ет всег­да в ко­неч­ном сче­те по­зиция лич­ности. "В пос­ледней ин­стан­ции", та­ким об­ра­зом, ду­хов­ная лич­ность при­нима­ет ре­шение о ду­шев­ном ха­рак­те­ре, и в этом смыс­ле мож­но ска­зать сле­ду­ющее: че­ловек ре­ша­ет за се­бя; лю­бое ре­шение есть ре­шение за се­бя, а ре­шение за се­бя — всег­да фор­ми­рова­ние се­бя. В тот мо­мент, ког­да я фор­ми­рую свою судь­бу, я как лич­ность фор­ми­рую ха­рак­тер, ко­торым я об­ла­даю. В ре­зуль­та­те фор­ми­ру­ет­ся лич­ность, ко­торой я ста­нов­люсь.

Что же это, од­на­ко, оз­на­ча­ет, как не то, что я не толь­ко пос­ту­паю в со­от­ветс­твии с тем, что я есть, но и ста­нов­люсь в со­от­ветс­твии с тем, как я пос­ту­паю.

Из пос­то­ян­но­го де­лания доб­ра вы­рас­та­ет доб­ро­детель.

Мы зна­ем, что дей­ствие, в ко­неч­ном сче­те, — это пе­реход воз­можнос­ти в дей­стви­тель­ность, по­тен­ции в акт. Что же ка­са­ет­ся нравс­твен­но­го пос­тупка, то пос­ту­па­ющий нравс­твен­но не до­воль­ству­ет­ся уни­каль­ностью сво­его нравс­твен­но­го де­яния; он про­дол­жа­ет его, прев­ра­щая акт в при­выч­ку. То, что бы­ло нравс­твен­ным пос­тупком, ста­ло нравс­твен­ной по­зици­ей.

По­это­му мож­но ска­зать: ре­шение се­год­ня есть пот­ребность зав­тра.

 

Date: 2015-06-08; view: 467; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.008 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию