Са­мот­ран­сцен­денция как фе­номен че­лове­ка

Я уже пи­сал, что че­ловек от­крыт ми­ру. Этим он от­ли­ча­ет­ся от жи­вот­ных, ко­торые не от­кры­ты ми­ру, а при­вяза­ны к сре­де, спе­цифи­чес­кой для каж­до­го ви­да. В этой сре­де со­дер­жится то, что от­ве­ча­ет на­бору ин­стинктов, при­сущих дан­но­му ви­ду. Нап­ро­тив, че­лове­чес­кое су­щес­тво­вание ха­рак­те­ризу­ет­ся пре­одо­лени­ем гра­ниц сре­ды оби­тания ви­да Homo sapiens. Че­ловек стре­мит­ся и вы­ходит за ее пре­делы, в мир, и дей­стви­тель­но дос­ти­га­ет его — мир, на­пол­ненный дру­гими людь­ми и об­ще­ни­ем с ни­ми, смыс­ла­ми и их ре­али­заци­ей.

Эта по­зиция прин­ци­пи­аль­но про­тивос­то­ит тем те­ори­ям мо­тива­ции, ко­торые ос­но­выва­ют­ся на прин­ци­пе го­ме­ос­та­за. Эти те­ории изоб­ра­жа­ют че­лове­ка та­ким, как ес­ли бы он был зак­ры­той сис­те­мой. Сог­ласно этим те­ори­ям, че­ловек в ос­новном оза­бочен сох­ра­нени­ем или вос­ста­нов­ле­ни­ем внут­ренне­го рав­но­весия, для че­го ему в свою оче­редь не­об­хо­дима ре­дук­ция нап­ря­жения. В ко­неч­ном сче­те, имен­но это и рас­смат­ри­ва­ет­ся как цель осу­щест­вле­ния вле­чений и удов­летво­рения пот­ребнос­тей. Как спра­вед­ли­во от­ме­тила Шар­лотта Бю­лер, "с са­мых пер­вых фор­му­лиро­вок прин­ци­па нас­лажде­ния у Фрей­да и до но­вей­ших ва­ри­ан­тов раз­рядки нап­ря­жения и прин­ци­па го­ме­ос­та­за, не­из­менной ко­неч­ной целью всей ак­тивнос­ти на про­тяже­нии жиз­ни ин­ди­вида по­лага­лось вос­ста­нов­ле­ние его внут­ренне­го рав­но­весия" Прин­цип нас­лажде­ния слу­жит прин­ци­пу го­ме­ос­та­за; в свою оче­редь прин­ци­пу нас­лажде­ния слу­жит прин­цип ре­аль­нос­ти. Сог­ласно ут­вер­жде­нию Фрей­да, цель прин­ци­па ре­аль­нос­ти — обес­пе­чить нас­лажде­ние, пус­кай от­сро­чен­ное.

Фон Бер­та­лан­фи смог по­казать, что да­же в би­оло­гии уже нель­зя опи­рать­ся на прин­цип го­ме­ос­та­за. Голь­дштейн, опи­ра­ясь на ма­тери­алы изу­чения моз­го­вой па­толо­гии, пред­ста­вил под­твержде­ния сво­его те­зиса о том, что стрем­ле­ние к го­ме­ос­та­зу яв­ля­ет­ся не ха­рак­те­рис­ти­кой нор­маль­но­го ор­га­низ­ма, а приз­на­ком па­толо­гии. Лишь при за­боле­вани­ях ор­га­низм стре­мит­ся лю­бым пу­тем из­бе­жать нап­ря­жения. В пси­холо­гии про­тив те­ории го­мео-ста­за выс­ту­пил Ол­перт, ука­зав­ший, что ей "не уда­лось по­нять при­роду ис­тинно­го вле­чения", ха­рак­терной чер­той ко­торо­го "яв­ля­ет­ся его соп­ро­тив­ле­ние рав­но­весию: нап­ря­жение не ре­дуци­ру­ет­ся, а под­держи­ва­ет­ся" Та­ким об­ра­зом, прин­цип го­ме­ос­та­за не мо­жет слу­жить дос­та­точ­ным ос­но­вани­ем для объ­яс­не­ния че­лове­чес­ко­го по­веде­ния. В час­тнос­ти, этот под­ход ока­зыва­ет­ся слеп к та­ким фе­номе­нам че­лове­ка, как твор­чес­тво, ус­трем­ленность к цен­ностям и смыс­лу.

Что ка­са­ет­ся прин­ци­па нас­лажде­ния, то я пой­ду в мо­ей кри­тике еще даль­ше. По мо­ему убеж­де­нию, прин­цип нас­лажде­ния в ко­неч­ном сче­те раз­ру­ша­ет сам се­бя. Чем боль­ше че­ловек стре­мит­ся к нас­лажде­нию, тем боль­ше он уда­ля­ет­ся от це­ли. Дру­гими сло­вами, са­мо "стрем­ле­ние к счастью" ме­ша­ет счастью. Это са­мораз­ру­ша­ющее свой­ство стрем­ле­ния к нас­лажде­нию ле­жит в ос­но­ве мно­гих сек­су­аль­ных нев­ро­зов. Сно­ва и сно­ва пси­хи­ат­ру при­ходит­ся наб­лю­дать, как и ор­газм, и по­тен­ция на­руша­ют­ся, ког­да они прев­ра­ща­ют­ся в цель. В осо­бен­ности это слу­ча­ет­ся тог­да, ког­да, как не­ред­ко бы­ва­ет, чрез­мерное же­лание со­чета­ет­ся с чрез­мерным вни­мани­ем. Ги­перин­тенция и ги­пер­рефлек­сия, как я их на­зываю, с боль­шой ве­ро­ят­ностью по­рож­да­ют нев­ро­тичес­кие пат­терны по­веде­ния.

В нор­ме нас­лажде­ние ни­ког­да не яв­ля­ет­ся целью че­лове­чес­ких стрем­ле­ний. Оно яв­ля­ет­ся и дол­жно ос­та­вать­ся ре­зуль­та­том, точ­нее, по­боч­ным эф­фектом дос­ти­жения це­ли. Дос­ти­жение це­ли соз­да­ет при­чину для счастья. Дру­гими сло­вами, ес­ли есть при­чина для счастья, счастье вы­тека­ет из нее ав­то­мати­чес­ки и спон­танно. И по­это­му не­зачем стре­мить­ся к счастью, не­зачем о нем бес­по­ко­ить­ся, ес­ли у нас есть ос­но­вание для не­го.

Бо­лее то­го, стре­мить­ся к не­му нель­зя. В той ме­ре, в ка­кой че­ловек де­ла­ет счастье пред­ме­том сво­их ус­трем­ле­ний, он не­из­бежно де­ла­ет его объ­ек­том сво­его вни­мания. Но тем са­мым он те­ря­ет из ви­ду при­чины для счастья, и счастье ус­коль­за­ет.

Ак­цент, ко­торый фрей­дист­ская пси­холо­гия де­ла­ет на прин­ци­пе нас­лажде­ния, мож­но со­пос­та­вить с ак­центом, ко­торый ад­ле­ри­ан­ская пси­холо­гия де­ла­ет на пот­ребнос­ти в со­ци­аль­ной по­зиции. И это стрем­ле­ние, од­на­ко, то­же ока­зыва­ет­ся са­мораз­ру­шитель­ным, пос­коль­ку че­ловек, ко­торый вы­ража­ет и про­яв­ля­ет свою пот­ребность в со­ци­аль­ном ста­тусе, ра­но или поз­дно бу­дет ли­шен его и уво­лен как карь­ерист.

Од­но пе­режи­вание из мо­его лич­но­го опы­та мо­жет по­мочь ил­люс­три­ровать эту мысль. Ес­ли хоть од­на из мо­их двад­ца­ти трех книг име­ла ус­пех, то это бы­ла та, ко­торую я вна­чале со­бирал­ся опуб­ли­ковать ано­ним­но. Лишь пос­ле за­вер­ше­ния ру­копи­си мои друзья убе­дили ме­ня раз­ре­шить из­да­телю пос­та­вить на ти­туль­ном лис­те мое имя. Не уди­витель­но ли, что имен­но эта кни­га, ко­торую я пи­сал с убеж­де­ни­ем, что она не при­несет, не мо­жет при­нес­ти мне ус­пе­ха и сла­вы, имен­но эта кни­га дей­стви­тель­но име­ла ус­пех. Пусть это слу­жит ил­люс­тра­ци­ей и на­зида­ни­ем мо­лодым ав­то­рам прис­лу­шивать­ся к сво­ей на­уч­ной или пи­сатель­ской со­вес­ти и не ду­мать об ус­пе­хе. Ус­пех и счастье дол­жны прий­ти са­ми, и чем мень­ше о них ду­мать, тем это бо­лее ве­ро­ят­но. В ко­неч­ном сче­те, пот­ребность в со­ци­аль­ной по­зиции или стрем­ле­ние к влас­ти, с од­ной сто­роны, и прин­цип нас­лажде­ния, или, как его мож­но бы­ло бы наз­вать, стрем­ле­ние к нас­лажде­нию, с дру­гой сто­роны, яв­ля­ют­ся лишь про­из­водны­ми от пер­вично­го, глав­но­го ин­те­реса че­лове­ка — его стрем­ле­ния к смыс­лу. Это од­но из трех ба­зовых по­нятий, на ко­торых стро­ит­ся ло­готе­рапия. То, что я на­зываю стрем­ле­ни­ем к смыс­лу, мож­но оп­ре­делить как ба­зовое стрем­ле­ние че­лове­ка най­ти и осу­щес­твить смысл и цель.

По ка­кой же при­чине я на­зываю стрем­ле­ние к влас­ти и стрем­ле­ние к нас­лажде­нию все­го лишь про­из­водны­ми от стрем­ле­ния к смыс­лу? Прос­то нас­лажде­ние, не бу­дучи целью че­лове­чес­ких ус­трем­ле­ний, дей­стви­тель­но яв­ля­ет­ся следс­тви­ем осу­щест­вле­ния смыс­ла. А власть, не яв­ля­ясь са­моцелью, дей­стви­тель­но выс­ту­па­ет как средс­тво дос­ти­жения этой це­ли: что­бы че­ловек про­нес че­рез жизнь свое стрем­ле­ние к смыс­лу, не­об­хо­димой пред­по­сыл­кой для это­го, во­об­ще го­воря, яв­ля­ет­ся оп­ре­делен­ная сте­пень мо­гущес­тва, нап­ри­мер фи­нан­со­вые воз­можнос­ти. Лишь ес­ли ис­ходное стрем­ле­ние к осу­щест­вле­нию смыс­ла фрус­три­рова­но, че­ловек ли­бо до­воль­ству­ет­ся властью, ли­бо на­цели­ва­ет­ся на нас­лажде­ние.

И счастье, и ус­пех — это лишь сур­ро­гаты осу­щест­вле­ния, по­это­му прин­цип нас­лажде­ния, рав­но как и стрем­ле­ние к влас­ти, — это лишь про­из­водные от стрем­ле­ния к смыс­лу. Пос­коль­ку их раз­ви­тие ос­но­вано на нев­ро­тичес­ком ис­ка­жении пер­вичной че­лове­чес­кой мо­тива­ции, по­нят­но, что ос­но­вате­ли клас­си­чес­ких школ в пси­хоте­рапии, ко­торым при­ходи­лось иметь де­ло с нев­ро­тика­ми, соз­да­ли свои те­ории мо­тива­ции, взяв за ос­но­ву те ти­пич­но нев­ро­тичес­кие стрем­ле­ния, ко­торые они наб­лю­дали у сво­их па­ци­ен­тов.

Та­ким об­ра­зом, ги­пер­тро­фиро­ван­ная тя­га к нас­лажде­нию мо­жет быть прос­ле­жена до сво­его ис­точни­ка- фрус­тра­ции дру­гого, бо­лее фун­да­мен­таль­но­го мо­тива. Я хо­тел бы про­ил­люс­три­ровать это анек­до­том.

Че­ловек встре­ча­ет на ули­це сво­его до­маш­не­го вра­ча.

"Как по­жива­ете, мис­тер Джонс?" — спра­шива­ет врач.

"Что вы ска­зали?"

"Как по­жива­ете?" — спра­шива­ет врач еще раз.

"Ви­дите ли, — от­ве­ча­ет че­ловек, — я стал ху­же слы­шать".

"Вы, на­вер­ное, слиш­ком мно­го пь­ете, — го­ворит ему док­тор. — Брось­те пить, и вы опять бу­дете луч­ше слы­шать". Че­рез нес­коль­ко ме­сяцев они сно­ва встре­ча­ют­ся.

"Как по­жива­ете, мис­тер Джонс?"

— "Не на­до кри­чать, док­тор. Я впол­не хо­рошо слы­шу".

— "Так вы бро­сили пить?"

— "Да, док­тор, бро­сил". Еще че­рез нес­коль­ко ме­сяцев они встре­ча­ют­ся в тре­тий раз. Врач вы­нуж­ден опять по­высить го­лос, что­бы быть ус­лы­шан­ным.

"Так вы опять на­чали пить?" — спра­шива­ет он сво­его кли­ен­та.

"Слу­шай­те, док­тор, — от­ве­ча­ет тот. — Сна­чала я пил, и мой слух ухуд­шился. За­тем я бро­сил пить и стал слы­шать луч­ше. Но то, что я ус­лы­шал, бы­ло ху­же, чем вис­ки".

Этот че­ловек был фрус­три­рован тем, что ему приш­лось ус­лы­шать, и по­это­му он вновь на­чал пить. Пос­коль­ку то, что он слы­шал, не да­вало ему ос­но­ваний быть счас­тли­вым, он стал стре­мить­ся к счастью как та­ково­му. Счастье бы­ло ре­зуль­та­том то­го, что об­ходным би­охи­мичес­ким пу­тем, с по­мощью ал­ко­голя, он по­лучал удо­воль­ствие. Как мы зна­ем, удо­воль­ствия нель­зя дос­тичь, пря­мо стре­мясь к не­му. Но, как мы ви­дим, оно впол­не мо­жет быть по­луче­но би­охи­мичес­ки­ми средс­тва­ми. Не имея ос­но­ваний для удо­воль­ствия, че­ловек соз­да­ет се­бе при­чину, следс­тви­ем ко­торой оно выс­ту­па­ет. В чем раз­ли­чие меж­ду при­чиной и ос­но­вани­ем? Ос­но­вание всег­да име­ет пси­холо­гичес­кую или но­оло­гичес­кую при­роду. При­чина, нап­ро­тив, — это всег­да что-то би­оло­гичес­кое или фи­зи­оло­гичес­кое. Ког­да вы ре­жете лук, у вас нет ос­но­ваний пла­кать, тем не ме­нее ва­ши сле­зы име­ют при­чину. Ес­ли бы вы бы­ли в от­ча­янии, у вас бы­ли бы ос­но­вания для слез. Дру­гой при­мер: ес­ли аль­пи­нист, взоб­равшись на вы­соту де­сять ты­сяч фу­тов, чувс­тву­ет се­бя по­дав­ленно, это чувс­тво мо­жет иметь ли­бо ос­но­вание, ли­бо при­чину. Ес­ли он зна­ет, что он пло­хо эки­пиро­ван или не­дос­та­точ­но под­го­тов­лен, его тре­вога име­ет под со­бой ос­но­вание. Но воз­можно, что она име­ет все­го лишь при­чину — не­дос­та­ток кис­ло­рода.

Вер­немся те­перь к идее стрем­ле­ния к смыс­лу. Это по­ложе­ние во мно­гом сход­но с иде­ей ба­зовых тен­денций по Шар­лотте Бю­лер са­мо­ак­ту­али­зация — это не ко­неч­ное пред­назна­чение че­лове­ка. Это да­же не его пер­вичное стрем­ле­ние. Ес­ли прев­ра­тить са­мо­ак­ту­али­зацию в са­моцель, она всту­пит в про­тиво­речие с са­мот­ран­сцен­ден­тностью че­лове­чес­ко­го су­щес­тво­вания. По­доб­но счастью, са­мо­ак­ту­али­зация яв­ля­ет­ся лишь ре­зуль­та­том, следс­тви­ем осу­щест­вле­ния смыс­ла. Лишь в той ме­ре, в ка­кой че­лове­ку уда­ет­ся осу­щес­твить смысл, ко­торый он на­ходит во внеш­нем ми­ре, он осу­щест­вля­ет и се­бя. Ес­ли он на­мере­ва­ет­ся ак­ту­али­зиро­вать се­бя вмес­то осу­щест­вле­ния смыс­ла, смысл са­мо­ак­ту­али­зации тут же те­ря­ет­ся.

Я бы ска­зал, что са­мо­ак­ту­али­зация — это неп­редна­мерен­ное следс­твие ин­тенци­ональ­нос­ти че­лоре­чес­кой жиз­ни. Ник­то не смог вы­разить это бо­лее ла­конич­но, чем ве­ликий фи­лософ Карл Яс­перс, ска­зав­ший: "Че­ловек ста­новит­ся тем, что он есть, бла­года­ря де­лу, ко­торое он де­ла­ет сво­им".

Мое ут­вер­жде­ние о том, что че­ловек те­ря­ет смысл сво­ей са­мо­ак­ту­али­зации, ес­ли он стре­мит­ся к ней, прек­расно сог­ла­су­ет­ся с точ­кой зре­ния са­мого Мас­лоу, пос­коль­ку он приз­на­ет, что "де­ло са­мо­ак­ту­али­зации" мо­жет быть сде­лано луч­ше все­го "че­рез ув­ле­чен­ность зна­чимой ра­ботой" По мо­ему мне­нию, чрез­мерная оза­бочен­ность са­мо­ак­ту­али­заци­ей мо­жет быть следс­тви­ем фрус­тра­ции стрем­ле­ния к смыс­лу. По­доб­но то­му, как бу­меранг воз­вра­ща­ет­ся к бро­сив­ше­му его охот­ни­ку, лишь ес­ли он не по­пал в цель, так и че­ловек воз­вра­ща­ет­ся к са­мому се­бе и об­ра­ща­ет свои по­мыс­лы к са­мо­ак­ту­али­зации, толь­ко ес­ли он про­мах­нулся ми­мо сво­его приз­ва­ния… Что вер­но по от­но­шению к нас­лажде­нию и счастью, сох­ра­ня­ет си­лу и для пре­дель­ных пе­режи­ваний, опи­сан­ных Мас­лоу. Они то­же яв­ля­ют­ся и дол­жны ос­та­вать­ся лишь следс­тви­ями. К ним так­же нель­зя стре­мить­ся. Сам Мас­лоу сог­ла­сил­ся бы с та­ким ут­вер­жде­ни­ем, пос­коль­ку он сам от­ме­чал, что "охо­та за пре­дель­ны­ми пе­режи­вани­ями нем­но­го на­поми­на­ет охо­ту за счасть­ем". Оче­вид­но, что, имея де­ло с од­но­тип­ны­ми фор­ма­ми пе­режи­вания, а не с их раз­личным со­дер­жа­ни­ем, мы тем са­мым не­об­хо­димо ис­клю­ча­ем из рас­смот­ре­ния са­мот­ран­сцен­ден­тность че­лове­чес­ко­го су­щес­тво­вания. Од­на­ко, как ут­вер­жда­ет Ол­порт, "в лю­бой мо­мент соз­на­ние че­лове­ка уп­равля­ет­ся оп­ре­делен­ной ин­тенци­ей". Он опи­ра­ет­ся на по­ложе­ние Брен­та­но о том, что "лю­бой пси­хичес­кий фе­номен ха­рак­те­ризу­ет­ся со­дер­жа­тель­ной от­не­сен­ностью, нап­равлен­ностью на объ­ект". От­сю­да мы мо­жем ви­деть, нас­коль­ко важ­но в пси­холо­гии рас­смат­ри­вать яв­ле­ние "в кон­тек­сты", в час­тнос­ти, рас­смат­ри­вать та­кие фе­номе­ны, как удо­воль­ствие, счастье, пре­дель­ные пе­режи­вания, в об­щем кон­тек­сте их со­от­ветс­тву­ющи­ми пред­ме­тами, то есть с ос­но­вани­ями, ко­торые че­ловек име­ет для счастья, и с ос­но­вани­ями, ко­торые он име­ет для то­го, что­бы ис­пы­тывать нас­лажде­ние и пре­дель­ные пе­режи­вания. От­бра­сыва­ние, ис­клю­чение из рас­смот­ре­ния тех пред­ме­тов, с ко­торы­ми со­от­но­сят­ся эти пе­режи­вания, не­из­бежно при­водит к обед­не­нию пси­холо­гии. Имен­но по­это­му че­лове­чес­кое по­веде­ние не мо­жет быть пол­ностью по­нято в рам­ках ги­поте­зы о том, что че­ловек стре­мит­ся к нас­лажде­нию и счастью не­зави­симо от то­го, чем они бу­дут выз­ва­ны. Та­кая те­ория мо­тива­ции ста­вит на од­ну дос­ку со­вер­шенно раз­личные при­чины, бла­го они при­водят к од­ним и тем же следс­тви­ям. В дей­стви­тель­нос­ти че­лове­ком дви­жет не нас­лажде­ние и счастье как та­ковые, а ско­рее то, что по­рож­да­ет их, будь­те осу­щест­вле­ние лич­но­го смыс­ла или об­ще­ние с дру­гим че­лове­ком. Это от­но­сит­ся так­же и к об­ще­нию с бо­гом. От­сю­да по­нятен тот скеп­сис, ко­торый мы дол­жны сох­ра­нять по от­но­шению к тем раз­но­вид­ностям пре­дель­ных пе­режи­ваний, ко­торые вы­зыва­ют­ся ЛСД или дру­гими ви­дами ин­токси­кации. Ес­ли ду­хов­ные ос­но­вания под­ме­ня­ют­ся хи­мичес­ки­ми при­чина­ми, то следс­твия ока­зыва­ют­ся лишь ар­те­фак­та­ми. Пря­мой путь кон­ча­ет­ся ту­пиком.

К груп­пе тех яв­ле­ний, ко­торые мо­гут быть лишь следс­тви­ем че­го-ли­бо, но не объ­ек­том ус­трем­ле­ний, от­но­сят­ся так­же здо­ровье и со­весть. Ес­ли мы хо­тим иметь чис­тую со­весть, это оз­на­ча­ет на­шу не­уве­рен­ность в том, что она у нас та­кова. Это об­сто­ятель­ство прев­ра­ща­ет нас в фа­рисе­ев. А ес­ли мы де­ла­ем здо­ровье ос­новной сво­ей за­ботой, это зна­чит, что мы за­боле­ли. Мы ста­ли ипо­хон­дри­ками. Го­воря о са­мораз­ру­шении, ко­торое зак­лю­чено в стрем­ле­нии к нас­лажде­нию, счастью, са­мо­ак­ту­али­зации, пре­дель­ным пе­режи­вани­ям, здо­ровью и чис­той со­вес­ти, я не­воль­но вспом­нил ис­то­рию о том, как Гос­подь пред­ло­жил Со­ломо­ну выс­ка­зать лю­бое свое же­лание. По­думав нем­но­го, Со­ломон ска­зал, что он хо­тел бы стать муд­рым судь­ей сво­ему на­роду. Тог­да Гос­подь ска­зал: "Хо­рошо, Со­ломон, я вы­пол­ню твое же­лание и сде­лаю те­бя муд­рей­шим из ког­да-ли­бо жив­ших лю­дей. Но так как ты не ду­мал о дол­гой жиз­ни, здо­ровье, бо­гатс­тве и влас­ти, я да­рую их те­бе в при­дачу к то­му, что ты поп­ро­сил, и сде­лаю те­бя не толь­ко муд­рей­шим из лю­дей, но и са­мым мо­гущес­твен­ным из ког­да-ли­бо жив­ших ца­рей". Та­ким об­ра­зом, Со­ломон по­лучил имен­но те да­ры, ко­торые он не стре­мил­ся по­лучить спе­ци­аль­но.

В прин­ци­пе име­ет под со­бой ос­но­вания ут­вер­жде­ние А.Ун­гер­смы, что фрей­дов­ский прин­цип удо­воль­ствия яв­ля­ет­ся ве­дущим прин­ци­пом по­веде­ния ма­лень­ко­го ре­бен­ка, ад­ле­ров­ский прин­цип мо­гущес­тва-под­рос­тка, а стрем­ле­ние к смыс­лу яв­ля­ет­ся ве­дущим прин­ци­пом по­веде­ния зре­лой лич­ности взрос­ло­го че­лове­ка. "Та­ким об­ра­зом, — от­ме­ча­ет он, — раз­ви­тие трех вен­ских пси­хоте­рапев­ти­чес­ких школ мо­жет рас­смат­ри­вать­ся как от­ра­жение он­то­гене­тичес­ко­го раз­ви­тия ин­ди­вида от детс­тва к зре­лос­ти" Я го­ворил, что че­лове­ка ин­те­ресу­ют не нас­лажде­ние и счастье как та­ковые, а те при­чины, ко­торые их по­рож­да­ют. Это на­ибо­лее наг­лядно в си­ту­ации нес­частья. Пред­ставь­те се­бе, что че­лове­ку, пе­режи­ва­юще­му смерть лю­бимо­го или лю­бимой, пред­ла­га­ют ус­по­ко­итель­ные таб­летки, ко­торые мо­гут при­нес­ти ему об­легче­ние от деп­рессив­но­го сос­то­яния. Ес­ли не при­нимать во вни­мание слу­чаи нев­ро­тичес­ко­го эс­ка­пиз­ма, мы мо­жем быть уве­рены, что он от­ка­жет­ся та­ким спо­собом из­ба­вить­ся от сво­его го­ря. Он ска­жет, что этим ни­чего нель­зя из­ме­нить, нель­зя ожи­вить то­го, ко­го уже нет. Дру­гими сло­вами, сох­ра­нит­ся ос­но­вание для деп­рессии. Ес­ли он не нев­ро­тик, то вол­ну­ет его имен­но ос­но­вание, при­чина его деп­рессии, а не деп­рессия как та­ковая. Ему хва­тит ре­алис­тичнос­ти по­нять, что зак­рыть гла­за на ка­кое-ли­бо со­бытие не зна­чит унич­то­жить са­мо это со­бытие. И, я ду­маю, уче­ный дол­жен быть, по мень­шей ме­ре, столь же ре­алис­тичным, что и обык­но­вен­ный че­ловек, и изу­чать по­веде­ние че­лове­ка в кон­тек­сте его пред­метной от­не­сен­ности.

Эм­пи­ричес­кое под­твержде­ние кон­цепции стрем­ле­ния к смыс­лу да­ют Крам­бо и Ма­холик Но ес­ли и не сог­ла­шать­ся с прин­ци­пом го­ме­ос­та­за, пред­став­ле­ние пер­вично­го че­лове­чес­ко­го по­буж­де­ния в тер­ми­нах вле­чений бы­ло бы прос­то не­точ­ным опи­сани­ем ис­тинно­го по­ложе­ния дел. Неп­ре­дубеж­денное наб­лю­дение за тем, что про­ис­хо­дит в че­лове­ке, ког­да он нап­равлен на не­кото­рый смысл, от­кро­ет нам фун­да­мен­таль­ное раз­ли­чие меж­ду вле­чени­ем к че­му-ли­бо, с од­ной сто­роны, и стрем­ле­ни­ем — с дру­гой. Не­пос­редс­твен­ный жиз­ненный опыт го­ворит нам, что вле­чения тол­ка­ют че­лове­ка, а смысл его при­тяги­ва­ет, что оз­на­ча­ет, что всег­да в его во­ле ре­шить, хо­чет он или нет ре­али­зовать дан­ный смысл. Та­ким об­ра­зом, осу­щест­вле­ние смыс­ла всег­да вклю­ча­ет в се­бя при­нятие ре­шения.

Итак, я го­ворю о стрем­ле­нии к смыс­лу, что­бы пре­дуп­ре­дить его неп­ра­виль­ное тол­ко­вание в тер­ми­нах вле­чения к смыс­лу. Ис­поль­зо­вание мной это­го тер­ми­на ни в ко­ей ме­ре не обус­ловле­но вли­яни­ем во­люн­та­риз­ма. Рол­ло Мэй Шар­лотта Бю­лер. Се­год­ня лю­ди из­бавле­ны от нап­ря­жения. Этим они обя­заны, преж­де все­го, той ут­ра­те смыс­ла, ко­торую я опи­сываю как эк­зистен­ци­аль­ный ва­ку­ум, или фрус­тра­цию стрем­ле­ния к смыс­лу.

Во вве­дении к ма­тери­алам, из­данным Уни­вер­си­тетом шта­та Джор­джия, Бек­ки Лит за­да­ет­ся воп­ро­сом: "Нас­коль­ко от­ве­ча­ют се­год­няшне­му мо­лодо­му по­коле­нию Фрейд или Ад­лер? У нас есть про­тиво­зача­точ­ные средс­тва, ос­во­бож­да­ющие нас от воз­можных пос­ледс­твий сек­су­аль­ной са­море­али­зации, — се­год­ня нет ре­зона быть фрус­три­рован­ным и по­дав­ленным. И мы при­об­ре­ли мо­гущес­тво — пос­мотри­те, как чут­ко прис­лу­шива­ют­ся аме­рикан­ские по­лити­ки к нас­тро­ени­ям масс лю­дей мо­ложе 25 лет, или пос­мотри­те на Ки­тай­скую Крас­ную гвар­дию. С дру­гой сто­роны, Франкл го­ворит, что лю­ди се­год­ня жи­вут в эк­зистен­ци­аль­ном ва­ку­уме и этот эк­зистен­ци­аль­ный ва­ку­ум про­яв­ля­ет­ся глав­ным об­ра­зом в ощу­щении ску­ки. Ску­ка — вам это зна­комо? Сколь­ко вы зна­ете лю­дей, жа­лу­ющих­ся на ску­ку, — да­же нес­мотря на то, что мы по­лучи­ли все, что мож­но, вклю­чая фрей­дов­ский секс и ад­ле­ров­скую си­лу? Спра­шива­ет­ся, по­чему? Мо­жет быть, от­вет зна­ет Франкл".

Ко­неч­но же, от­ве­та у не­го нет. В кон­це кон­цов, в за­дачи ло­готе­рапии не вхо­дит да­вать от­ве­ты. Ее дей­стви­тель­ная роль — ско­рее роль ка­тали­зато­ра. Об этом мне пи­сал из Вь­ет­на­ма мо­лодой аме­рика­нец: "Я не на­шел в Ва­шей фи­лосо­фии от­ве­та на мои воп­ро­сы, но Вы вновь за­пус­ти­ли ме­ханизм мо­его са­мо­ана­лиза".

В ка­кой сте­пени об­ра­зова­ние под­держи­ва­ет эк­зистен­ци­аль­ный ва­ку­ум и спо­собс­тву­ет от­сутс­твию нап­ря­жения? Об­ра­зова­ние, ко­торое ос­но­выва­ет­ся на го­ме­ос­та­тичес­кой те­ории, ру­ководс­тву­ет­ся тем прин­ци­пом, что к мо­лоде­жи сле­ду­ет предъ­яв­лять как мож­но мень­ше тре­бова­ний. Это вер­но, что мо­лодежь не дол­жна под­вергать­ся чрез­мерным тре­бова­ни­ям. Мы дол­жны, од­на­ко, при­нимать во вни­мание то об­сто­ятель­ство, что, по край­ней ме­ре, се­год­ня, в век об­щес­тва изо­билия, боль­шинс­тво лю­дей стра­да­ют не от из­бытка, а от не­дос­татка тре­бова­ний. Об­щес­тво пот­ребле­ния — это об­щес­тво с по­нижен­ны­ми тре­бова­ни­ями, ко­торое ли­ша­ет лю­дей нап­ря­жения.

Лю­ди, ли­шен­ные нап­ря­жения, склон­ны к то­му, что­бы соз­да­вать его, и это мо­жет при­нимать ли­бо здо­ровые, ли­бо нез­до­ровые фор­мы. Что ка­са­ет­ся здо­ровых форм, то фун­кция спор­та как раз и ви­дит­ся мне в том, что­бы поз­во­лить лю­дям ре­али­зовать свою пот­ребность в нап­ря­жении, доб­ро­воль­но предъ­яв­ляя к са­мим се­бе тре­бова­ния, ко­торых они ли­шены нет­ре­бова­тель­ным об­щес­твом. Бо­лее то­го, спорт, как мне ка­жет­ся, вклю­ча­ет в се­бя не­кото­рую до­лю ас­ке­тиз­ма. Та­ким об­ра­зом, нет ос­но­ваний вмес­те с не­мец­ким со­ци­оло­гом Ар­ноль­дом Ге­леном Что ка­са­ет­ся нез­до­ровых форм соз­да­ния нап­ря­жения, в час­тнос­ти, мо­лоды­ми людь­ми, мож­но об­ра­тить­ся к то­му ти­пу лю­дей, ко­торых на­зыва­ют бит­ни­ками и ху­лига­нами. Эти лю­ди рис­ку­ют сво­ей жизнью так же, как и те, ко­торые ув­ле­ка­ют­ся сер­фингом и с этой целью ухо­дят из шко­лы и про­гули­ва­ют за­нятия, как на за­пад­ном по­бережье США. Са­мо со­бой ра­зуме­ет­ся, что я имею здесь в ви­ду толь­ко тех, кто дей­стви­тель­но прис­трас­тился к этим ве­щам. Лю­ди, прис­трас­тивши­еся к ЛСД, при­нима­ют его с той же са­мой целью — по­лучить кайф или встряс­ку. В Ан­глии "мо­ды" и "ро­керы" враж­ду­ют друг с дру­гом. В Ос­ло с ван­да­лиз­мом ус­пешно бо­рют­ся быв­шие ван­да­лы. Каж­дую ночь дю­жина доб­ро­воль­цев в воз­расте от че­тыр­надца­ти до во­сем­надца­ти ох­ра­ня­ют бас­сейн во Фрог­нер-пар­ке и ез­дят на го­род­ских трам­ва­ях, что­бы пре­дот­вра­тить по­резы си­дений. Боль­ше по­лови­ны из них — это быв­шие ху­лига­ны. "Быть на сто­роне за­кона, — го­ворит­ся в со­от­ветс­тву­ющем от­че­те, — ока­зыва­ет­ся для них та­ким же зах­ва­тыва­ющим де­лом, как и быть про­тив не­го". Ины­ми сло­вами, они ис­ка­ли воз­бужде­ния и нап­ря­жения, то­го нап­ря­жения, ко­торо­го ли­шило их об­щес­тво.

Сис­те­ма об­ра­зова­ния из­бе­га­ет стал­ки­вать мо­лодых лю­дей с иде­ала­ми и цен­ностя­ми. От них дер­жатся в сто­роне. Есть од­на осо­бен­ность аме­рикан­ской куль­ту­ры, ко­торая по­ража­ет ев­ро­пей­ца. Я имею в ви­ду па­ничес­кую бо­язнь быть ав­то­ритар­ным, да­же ди­рек­тивным. Эта чер­та мо­жет быть свя­зана с пу­рита­низ­мом — мо­раль­ным и эти­чес­ким ав­то­рита­риз­мом и то­тали­тариз­мом. Бо­язнь стал­ки­вать мо­лодежь с иде­ала­ми и цен­ностя­ми мо­жет быть ре­ак­тивным об­ра­зова­ни­ем.

Мас­со­вый па­ничес­кий страх то­го, что смысл и цель мо­гут быть нам на­вяза­ны, вы­лил­ся в иди­осин­кра­зию по от­но­шению к иде­алам и цен­ностям. Та­ким об­ра­зом, ре­бенок ока­зал­ся вып­лесну­тым вмес­те с во­дой, и иде­алы и цен­ности бы­ли в це­лом из­гна­ны. Лишь не­дав­но за­веду­ющий от­де­лени­ем пси­хи­ат­рии, нев­ро­логии и на­ук о по­веде­нии Ме­дицин­ской шко­лы Уни­вер­си­тета шта­та Ок­ла­хома Л. Дж. У­эст. В про­тиво­полож­ность те­ории го­ме­ос­та­за нап­ря­жение не яв­ля­ет­ся чем-то, че­го нуж­но бе­зус­ловно из­бе­гать, а внут­ренняя гар­мо­ния, ду­шев­ный по­кой не яв­ля­ет­ся чем-то, что нуж­но бе­зого­вороч­но приз­на­вать. Здо­ровая до­за нап­ря­жения, та­кого, нап­ри­мер, ко­торое по­рож­да­ет­ся смыс­лом, ко­торый не­об­хо­димо осу­щес­твить, яв­ля­ет­ся не­отъ­ем­ле­мым ат­ри­бутом че­ловеч­ности и не­об­хо­дима для ду­шев­но­го бла­гопо­лучия. Преж­де все­го, че­лове­ку нуж­но то нап­ря­жение, ко­торое соз­да­ет­ся его нап­равлен­ностью.

Фрейд

Я бы хо­тел сос­лать­ся на со­бытия, ко­торые име­ли мес­то в прош­лом го­ду в ла­гере Ка­лифор­ний­ско­го уни­вер­си­тета в Бер­кли. Ког­да там ста­ли воз­ни­кать пи­кеты, чис­ло па­ци­ен­тов, пос­ту­па­ющих в пси­хи­ат­ри­чес­кое от­де­ление сту­ден­ческой кли­ники, рез­ко упа­ло. И оно вновь под­ско­чило, как толь­ко пи­кети­рова­ние за­вер­ши­лось. На нес­коль­ко ме­сяцев сту­ден­ты об­ре­ли смысл в дви­жении за сво­боду сло­ва.

Пос­коль­ку речь заш­ла о сво­боде, рас­ска­жу об од­ном слу­чае, ко­торый был со мной, ког­да я чи­тал лек­ции в од­ном из аме­рикан­ских уни­вер­си­тетов. Зна­мени­тый аме­рикан­ский пси­хо­ана­литик, ком­менти­руя мое выс­тупле­ние, рас­ска­зал, что он толь­ко что вер­нулся из Мос­квы. Он об­на­ружил, что нев­ро­зы встре­ча­ют­ся там ре­же, чем в Со­еди­нен­ных Шта­тах. Он до­бавил так­же, что это мо­жет объ­яс­нять­ся тем, что в ком­му­нис­ти­чес­ких стра­нах, по его мне­нию, лю­ди ча­ще стал­ки­ва­ют­ся с не­об­хо­димостью вы­пол­не­ния оп­ре­делен­но­го де­ла. "Это го­ворит в поль­зу ва­шей те­ории, — зак­лю­чил он, — гла­сящей, что нап­равлен­ность на смысл и ори­ен­та­ция на де­ло яв­ля­ют­ся важ­ным фак­том ром ду­шев­но­го здо­ровья".

Год спус­тя поль­ские пси­хи­ат­ры поп­ро­сили ме­ня сде­лать им док­лад по ло­готе­рапии. В сво­ем док­ла­де я про­цити­ровал это­го аме­рикан­ско­го пси­хо­ана­лити­ка. "У вас мень­ше нев­ро­зов, чем у аме­рикан­цев, — ска­зал я им, — по­тому что пе­ред ва­ми сто­ит боль­ше дел". Они до­воль­но улыб­ну­лись. "Но не за­бывай­те, — до­бавил я, — что у аме­рикан­цев ос­та­ет­ся так­же сво­бода вы­бирать свои де­ла, сво­бода, в ко­торой, как мне ка­жет­ся иног­да, вам от­ка­зано". Они пе­рес­та­ли улы­бать­ся.

Как бы­ло бы прек­расно син­те­зиро­вать Вос­ток и За­пад, объ­еди­нить де­ло и сво­боду. Тог­да сво­бода мог­ла бы по­лучить пол­ное раз­ви­тие. По­ка это в боль­шей сте­пени не­гатив­ное по­нятие, ко­торое тре­бу­ет по­зитив­но­го до­пол­не­ния. Этим по­зитив­ным до­пол­не­ни­ем яв­ля­ет­ся от­ветс­твен­ность. От­ветс­твен­ность ин­тенци­ональ­но со­от­но­сит­ся с дву­мя ве­щами: со смыс­лом, за осу­щест­вле­ние ко­торо­го мы от­ветс­твен­ны, и с тем, пе­ред кем мы не­сем эту от­ветс­твен­ность. По­это­му здо­ровый дух де­мок­ра­тии бу­дет выг­ля­деть од­но­боко, ес­ли по­нимать его как сво­боду без от­ветс­твен­ности. Сво­бода, ес­ли ее ре­али­зация не соп­ря­жена с от­ветс­твен­ностью, уг­ро­жа­ет вы­родить­ся в прос­той про­из­вол. Я люб­лю го­ворить, что ста­туя Сво­боды на вос­точном по­бережье США дол­жна быть до­пол­не­на ста­ту­ей от­ветс­твен­ности на за­пад­ном по­бережье.

По­тен­ци­ализм и ка­лей­дос­ко­пизм

За­фик­си­ру­ем те­зис: лишь су­щес­тво­вание, тран­сцен­ди­ру­ющее са­мо се­бя, лишь че­лове­чес­кое бы­тие, вы­ходя­щее за пре­делы са­мого се­бя в "мир", в "ко­тором" оно "су­щес­тву­ет", мо­жет ре­али­зовать се­бя, тог­да как, де­лая са­мо се­бя и со­от­ветс­твен­но са­море­али­зацию сво­им на­мере­ни­ем, оно лишь те­ря­ет се­бя.

Осу­щест­вле­ние се­бя фак­ти­чес­ки сво­дит­ся, в ко­неч­ном сче­те, к осу­щест­вле­нию собс­твен­ных воз­можнос­тей. Об­сто­ит ли де­ло так, что че­ловек пред­назна­чен имен­но для это­го? Зак­лю­ча­ет­ся ли его су­щес­тво­вание в осу­щест­вле­нии воз­можнос­тей, за­ложен­ных в са­мом че­лове­ке, или все же в том, о чем мы го­вори­ли ра­нее: в осу­щест­вле­нии воз­можнос­тей су­щес­тву­юще­го в ми­ре смыс­ла, воз­можнос­тей, ко­торые ждут че­лове­ка, спо­соб­но­го ре­али­зовать их?

Сде­ла­ем прос­то: от­талки­ва­ясь от пре­цеден­та, в ко­тором экс­прес­сивно бы­ла выс­ка­зана и ос­та­лась пос­ле это­го в ис­то­рии оп­ре­делен­ная по­зиция по это­му воп­ро­су, от­талки­ва­ясь от ис­то­ричес­ко­го пре­цеден­та Сок­ра­та, спро­сим се­бя: кем бы он стал, ес­ли бы все дрем­лю­щие в нем по­тен­ции дей­стви­тель­но наш­ли свою ре­али­зацию? Сам Сок­рат не скры­вал, что на­ряду с дру­гими воз­можнос­тя­ми в нем бы­ла за­ложе­на воз­можность стать прес­тупни­ком. О чем это го­ворит? О том, что де­ло не в осу­щест­вле­нии ка­ких-ли­бо воз­можнос­тей, а, нап­ро­тив, в осу­щест­вле­нии не­об­хо­димос­ти-то­го единс­твен­но­го, что нуж­но в дан­ный мо­мент. Де­ло в том, что­бы стре­мить­ся вся­кий раз не к воз­можно­му, а к дол­жно­му.

Здесь мы, од­на­ко, стал­ки­ва­ем­ся с ос­новным пред­ме­том на­шего рас­смот­ре­ния. Ведь эта ис­тинная проб­ле­ма отод­ви­га­ет­ся в сто­рону и да­же за­туше­выва­ет­ся те­ми, кто все вре­мя го­ворит лишь о ре­али­зации воз­можнос­тей, — по­тен­ци­алис­та­ми, как их мож­но бы­ло бы наз­вать. Ис­тинной проб­ле­мой бы­ла, есть и ос­та­ет­ся проб­ле­ма цен­ностей, и мы не мо­жем ук­ло­нить­ся от стол­кно­вения с цен­нос­тной проб­ле­мати­кой, при­нимая ре­шение, ка­кая из су­щес­тву­ющих воз­можнос­тей дос­той­на ре­али­зации, ка­кая из су­щес­тву­ющих воз­можнос­тей яв­ля­ет­ся в то же вре­мя и не­об­хо­димостью. Стал­ки­ва­ясь с этим воп­ро­сом о цен­ностях, мы тем са­мым стал­ки­ва­ем­ся с проб­ле­мой на­шей от­ветс­твен­ности.

Ка­ков мо­жет быть мо­тив стрем­ле­ния ук­ло­нить­ся, убе­жать от воп­ро­са о цен­ностях, о ко­тором шла речь вы­ше, стрем­ле­ния, при­суще­го, в час­тнос­ти, по­тен­ци­ализ­му? Ведь по­доб­ный эс­ка­пизм чре­ват бо­лезнью.

Еще Шар­лотта Бю­лер от­ме­тила: "Ког­да го­ворит­ся о том, что "каж­дый из нас дол­жен лишь стать тем, кем он на са­мом де­ле яв­ля­ет­ся" (Рол­ло Мэй), это зву­чит так прос­то, как ес­ли бы это бы­ло са­мо со­бой ра­зуме­ющим­ся". Мы хо­тим до­бавить, что это зву­чит не толь­ко прос­то, но и при­ят­но. Ведь ес­ли убе­дить ме­ня в том, что я уже яв­ля­юсь (и всег­да был) тем, кем я дол­жен стать, то я ос­во­бож­да­юсь от бре­мени вы­бора, я из­бавля­юсь от не­об­хо­димос­ти каж­дый раз ре­шать, ка­кие из воз­можнос­тей я дол­жен от­вер­гнуть, ос­та­вив их не­ре­али­зован­ны­ми, а ка­кие из них я дол­жен уве­кове­чить, ре­али­зовав их.

Су­щес­тву­ющие воз­можнос­ти всег­да но­сят пре­ходя­щий ха­рак­тер. Бу­дучи, од­на­ко, еди­нож­ды осу­щест­влен­ны­ми, они осу­щест­вле­ны уже раз и нав­сегда, и хо­тя они уже в прош­лом, они тем са­мым сох­ра­нены, спа­сены от тле­на, от ис­чезно­вения, они наш­ли при­бежи­ще в прош­лом. Они не без­воз­врат­но по­теря­ны в нем, а, нап­ро­тив, на­деж­но ук­ры­ты. Ведь то, что од­нажды про­изош­ло, не мо­жет быть от­ме­нено, не мо­жет быть изъ­ято из прош­ло­го. Раз­ве не об­сто­ит все как раз на­обо­рот — оно по­меща­ет­ся в прош­лое? Это и нак­ла­дыва­ет, глу­боко и окон­ча­тель­но, пе­чать от­ветс­твен­ности на че­лове­чес­кое бы­тие. Мы ви­дим, что к бре­мени вы­бора, со­путс­тву­юще­му лю­бому ре­шению о вы­боре единс­твен­ной не­об­хо­димос­ти сре­ди ря­да воз­можнос­тей, до­бав­ля­ет­ся еще од­но — гнет вре­мени.

Бре­мя вы­бора — к то­му же под гне­том вре­мени — по­буж­да­ет че­лове­ка к то­му, что­бы по при­меру по­тен­ци­ализ­ма ста­вить дол­жное в один ряд с воз­можным, рав­нять пер­вое по вто­рому и в ко­неч­ном сче­те ус­тра­нять нап­ря­жение меж­ду су­щим и дол­жным. По су­ти, че­ловек под­чи­ня­ет­ся этим са­мым за­кону рав­но­весия, ха­рак­терно­му, как из­вес­тно, для нев­ро­зов (и толь­ко для нев­ро­зов).

По­доб­но то­му, как по­тен­ци­ализм ста­ра­ет­ся ус­тра­нить ко­реня­ще­еся в сущ­ности че­лове­ка и по­тому не­ус­тра­нимое и не­об­хо­димое нап­ря­жение меж­ду су­щим и дол­жным, так эк­зистен­ци­ализм пы­та­ет­ся пре­одо­леть раз­рыв меж­ду субъ­ек­том и объ­ек­том. Бо­лее то­го, он де­ла­ет вид, что уже пре­одо­лел его. Что сто­ит за этой пре­тен­зи­ей? Оп­равдан­ны ли эти при­тяза­ния, име­ют ли они во­об­ще смысл? Мы счи­та­ем, что раз­рыв меж­ду субъ­ек­том и объ­ек­том пре­одо­леть нель­зя. Мож­но лишь что-то спря­тать — ли­бо объ­ект, ли­бо субъ­ек­та, смот­ря по об­сто­ятель­ствам. М. Тиль в этой свя­зи го­ворит о "са­мо­об­ма­не", ут­вер­ждая: "В дей­стви­тель­нос­ти и эк­зистен­ци­алист ос­та­ет­ся в рам­ках ди­хото­мии субъ­ект объ­ект пос­толь­ку, пос­коль­ку он во­об­ще мыс­лит". То­му же, кто вмес­те с кар­те­зи­ан­ской во­дой вып­леснул и ре­бен­ка — объ­ект — и го­ворит пос­ле это­го о пре­одо­лении субъ­ект-объ­ек­тной ди­хото­мии, сле­ду­ет объ­яс­нить, что это не­воз­можно, но это не толь­ко не­воз­можно, но и не нуж­но. Ведь в от­но­шении при­нятия ре­шения че­лове­чес­кое бы­тие пол­ностью обус­ловле­но тем об­сто­ятель­ством, что тре­бова­ние, ис­хо­дящее из си­ту­ации, ес­ли оно зат­ра­гива­ет лич­ность, ад­ре­сова­но этой лич­ности, а не ис­хо­дит из нее са­мой по ме­ханиз­му прос­то­го са­мовы­раже­ния, экс­прес­сии или про­ек­ции са­мой лич­ности в мир. Так и в поз­на­ватель­ном или ког­ни­тив­ном от­но­шении че­лове­чес­кое бы­тие не­мину­емо вы­ходит за пре­делы са­мого се­бя, так что нель­зя го­ворить о поз­на­нии, ес­ли оно не име­ет сво­им объ­ек­том неч­то, тран­сцен­ди­ру­ющее са­мо че­лове­чес­кое бы­тие, тран­сцен­ди­ру­ющее пос­толь­ку, пос­коль­ку это бы­тие яв­ля­ет­ся су­щес­твен­но боль­шим, не­жели прос­то вы­раже­ние се­бя са­мого. Толь­ко лишь бла­года­ря вы­ходу че­лове­чес­ко­го бы­тия за пре­делы са­мого се­бя, бла­года­ря его ус­трем­леннос­ти к объ­ек­ту и лишь це­ной то­го, что оно тем са­мым кон­сти­ту­иру­ет се­бя как субъ­ект, поз­на­ние яв­ля­ет­ся из­на­чаль­но воз­можным. Оно ко­ренит­ся в по­ляр­ной струк­ту­ре нап­ря­жен­но­го по­ля, су­щес­тву­юще­го меж­ду по­люса­ми объ­ек­та и субъ­ек­та, ко­торые яв­ля­ют­ся той пред­по­сыл­кой, ко­торая де­ла­ет поз­на­ние воз­можным. Од­ним сло­вом, в этом нап­ря­жен­ном по­ле зак­лю­чены ис­то­ки всей но­оди­нами­ки.

Иг­но­риро­вание этой но­оди­нами­ки, в час­тнос­ти от­ри­цание по­люса объ­ек­та-объ­ек­тивно­го кор­ре­лята вся­кого поз­на­ния, — бе­рет на­чало в спе­цифи­чес­кой раз­но­вид­ности субъ­ек­ти­виз­ма, ко­торую мы хо­тим наз­вать ка­лей­дос­ко­пиз­мом. Мы ис­хо­дим при этом из сле­ду­юще­го. В чем зак­лю­ча­ет­ся сущ­ность ка­лей­дос­ко­пии? В ка­лей­дос­коп мож­но уви­деть толь­ко сам ка­лей­дос­коп, в от­ли­чие от би­нок­ля или под­зорной тру­бы, в ко­торые мож­но раз­гля­дывать звез­ды или те­ат­раль­ное пред­став­ле­ние. В со­от­ветс­твии с этой мо­делью ка­лей­дос­ко­пизм ри­су­ет кар­ти­ну че­лове­чес­ко­го поз­на­ния, в ко­торой че­ловек пред­ста­ет как субъ­ект, ко­торый лишь "про­ек­ти­ру­ет" свой мир, ко­торый во всех сво­их "про­ек­тах ми­ра" вы­ража­ет каж­дый раз са­мого се­бя, так что че­рез этот спро­ек­ти­рован­ный "мир" ви­ден вся­кий раз лишь он сам — про­ек­ти­ру­ющий субъ­ект.

По на­шему мне­нию, про­ект ми­ра в дей­стви­тель­нос­ти яв­ля­ет­ся не субъ­ек­тивным про­ек­том субъ­ек­тивно­го ми­ра, а фраг­ментом, хоть и субъ­ек­тивным, но фраг­ментом объ­ек­тивно­го ми­ра. Дру­гими сло­вами, мир-это су­щес­твен­но боль­шее, чем прос­тое про­яв­ле­ние мо­его бы­тия.

Вер­немся к ана­логии с ка­лей­дос­ко­пом — к то­му, что в ка­лей­дос­коп мож­но уви­деть лишь сам ка­лей­дос­коп. Не спра­вед­ли­во ли во­об­ще, что лишь то, что са­мо по се­бе проз­рачно, поз­во­ля­ет уви­деть неч­то боль­шее, чем оно са­мо? Лишь в той сте­пени, в ка­кой я сам от­сту­паю на зад­ний план, пре­даю заб­ве­нию мое собс­твен­ное су­щес­тво­вание, я при­об­ре­таю воз­можность уви­деть неч­то боль­шее, чем я сам. Та­кое са­мо­от­ре­чение яв­ля­ет­ся це­ной, ко­торую я дол­жен зап­ла­тить за поз­на­ние ми­ра, це­ной, ко­торой я дол­жен при­об­рести поз­на­ние бы­тия, боль­ше­го, чем прос­то про­яв­ле­ние мо­его собс­твен­но­го бы­тия. Од­ним сло­вом, я дол­жен иг­но­риро­вать са­мого се­бя. Ес­ли мне это не уда­ет­ся, то мои поз­на­ватель­ные воз­можнос­ти тер­пят ущерб, ведь я сам прег­раждаю путь сво­ему собс­твен­но­му поз­на­нию. Дру­гими сло­вами, реф­лексия-это не­пол­ный и вто­рич­ный мо­дус ис­ходной бы­тий­ной нап­равлен­ности, по­доб­но то­му, как и са­мо­осу­щест­вле­ние-про­из­водный мо­дус смыс­ло­вой нап­равлен­ности, ин­тенции к осу­щест­вле­нию смыс­ла.

Ре­зюме. Нор­маль­ный че­ловек (а так­же нев­ро­тик на на­чаль­ных эта­пах за­боле­вания) стре­мит­ся не к удов­летво­рению сво­их вле­чений и пот­ребнос­тей ра­ди сох­ра­нения или вос­ста­нов­ле­ния ду­шев­но­го рав­но­весия. Из­на­чаль­но по край­ней ме­ре он нап­равлен на осу­щест­вле­ние смыс­ла и ре­али­зацию цен­ностей, и лишь в хо­де осу­щест­вле­ния смыс­ла и ре­али­зации цен­ностей он осу­щест­вля­ет и ре­али­зу­ет се­бя са­мого. Пос­леднее при­ходит как следс­твие, а стрем­ле­ние к не­му как к це­ли де­ла­ет не­воз­можным ее дос­ти­жение. Мир не яв­ля­ет­ся ни прос­тым средс­твом дос­ти­жения це­ли удов­летво­рения пот­ребнос­тей и вле­чений, ни прос­то про­яв­ле­ни­ем собс­твен­но­го бы­тия субъ­ек­та в фор­ме его "про­ек­та ми­ра". Все че­лове­чес­кое бы­тие не­из­бежно и не­об­хо­димо про­тека­ет в двой­ном по­ле: в по­ле нап­ря­жения меж­ду су­щим и дол­жным и в по­ле раз­ры­ва меж­ду субъ­ек­тивным и объ­ек­тивным. По­тен­ци­ализм иг­но­риру­ет пер­вое по­ле; ка­лей­дос­ко­пизм — вто­рое. Та­ким об­ра­зом, "бы­тие-в-ми­ре" под­ме­ня­ет­ся от­сутс­тви­ем ми­ра, так ис­ка­зив­шим об­раз че­лове­ка в мо­надо­логиз­ме. Де­тер­ми­низм и гу­манизм: кри­тика пан­де­тер­ми­низ­ма

Два веч­ных фи­лософ­ских воп­ро­са — проб­ле­ма те­лес­но­го и ду­шев­но­го и проб­ле­ма сво­бод­но­го вы­бора (ина­че го­воря, де­тер­ми­низ­ма и ин­де­тер­ми­низ­ма) — не мо­гут быть раз­ре­шены. Но мож­но, по край­ней ме­ре, ука­зать ос­но­вания их не­раз­ре­шимос­ти.

Проб­ле­ма те­лес­но­го и ду­шев­но­го мо­жет быть све­дена к воп­ро­су, как пос­ти­жимо то единс­тво в мно­го­об­ра­зии, ко­торое мо­жет быть оп­ре­деле­ни­ем че­лове­ка. Кто же бу­дет от­ри­цать, что в че­лове­ке есть мно­го­об­ра­зие? Как го­ворит Кон­рад Ло­ренц, "сте­на, раз­де­ля­ющая эти ве­ликие не­сопос­та­вимые сфе­ры, фи­зи­оло­гичес­кое и пси­холо­гичес­кое, неп­ре­одо­лима. Да­же рас­простра­нение на­уч­ных ис­сле­дова­ний в об­ласть пси­хофи­зики не при­водит нас бли­же к ре­шению проб­ле­мы те­лес­но­го и ду­шев­но­го" Фак­ти­чес­ки мы жи­вем во вре­мена на­уч­но­го плю­рализ­ма, ког­да от­дель­ные на­уки пред­став­ля­ют ре­аль­ность столь раз­лично, что кар­ти­ны про­тиво­речат друг дру­гу. Од­на­ко я убеж­ден, что эти про­тиво­речия не про­тиво­речат единс­тву ре­аль­нос­ти. Это спра­вед­ли­во так­же и от­но­ситель­но че­лове­чес­кой ре­аль­нос­ти. Что­бы по­казать это, вспом­ним, что каж­дая на­ука да­ет, так ска­зать, се­чение ре­аль­нос­ти. Пос­мотрим те­перь, что сле­ду­ет из этой ге­омет­ри­чес­кой ана­логии.

Мы бе­рем два ор­то­гональ­ных се­чения ци­лин­дра, при этом го­ризон­таль­ное се­чение пред­став­ля­ет его как круг, а вер­ти­каль­ное — как квад­рат. Как из­вес­тно, ни­кому не уда­лось пре­об­ра­зовать круг в квад­рат. Рав­ным об­ра­зом ни­кому до сих пор не уда­лось пре­одо­леть раз­рыв меж­ду со­мати­чес­ким и пси­холо­гичес­ким ас­пекта­ми че­лове­чес­кой ре­аль­нос­ти. И, мо­жем мы до­бавить, вряд ли ко­му-ни­будь и удас­тся, пос­коль­ку coincidentia oppositorum, как на­зыва­ет это Ни­колай Ку­зан­ский, не­воз­можно в пре­делах од­но­го се­чения: это воз­можно лишь за пре­дела­ми всех их, в ином, бо­лее вы­соком из­ме­рении. Не ина­че об­сто­ит де­ло и с че­лове­ком. На би­оло­гичес­ком уров­не, в плос­кости би­оло­гии, мы име­ем де­ло с со­мати­чес­ки­ми ас­пекта­ми че­лове­ка, а на пси­холо­гичес­ком уров­не, в плос­кости пси­холо­гии, — с его пси­холо­гичес­ки­ми ас­пекта­ми. Та­ким об­ра­зом, в плос­кости каж­до­го из на­уч­ных под­хо­дов мы име­ем де­ло с мно­го­об­ра­зи­ем, но упус­ка­ем единс­тво че­лове­ка, по­тому что это единс­тво дос­тупно лишь в че­лове­чес­ком из­ме­рении. Толь­ко в че­лове­чес­ком из­ме­рении ле­жит "uni-tas multiplex", как оп­ре­делял че­лове­ка Фо­ма Ак­вин­ский. Это единс­тво на са­мом де­ле не в мно­го­об­ра­зии, а, ско­рее, нес­мотря на мно­го­об­ра­зие.

То, что спра­вед­ли­во от­но­ситель­но единс­тва че­лове­ка, име­ет от­но­шение и к его от­кры­тос­ти. Воз­вра­ща­ясь к на­шему ци­лин­дру, пред­ста­вим се­бе, что это не твер­дое те­ло, а от­кры­тый со­суд, нап­ри­мер ста­кан. Ка­кими в этом слу­чае бу­дут се­чения? Го­ризон­таль­ное ос­та­нет­ся зам­кну­тым кру­гом, в вер­ти­каль­ной же плос­кости ста­кан пред­ста­нет как от­кры­тая фи­гура. Но ес­ли мы по­нима­ем, что обе фи­гуры — лишь се­чения, зам­кну­тость од­ной не ис­клю­ча­ет от­кры­тос­ти дру­гой. Неч­то по­доб­ное спра­вед­ли­во для че­лове­ка. Его так­же час­то изоб­ра­жа­ют как все­го лишь зак­ры­тую сис­те­му, в пре­делах ко­торой дей­ству­ют при­чин­но-следс­твен­ные от­но­шения вро­де ус­ловных и бе­зус­ловных реф­лексов. Вмес­те с тем че­лове­чес­кое бы­тие в сво­ей глу­бине ха­рак­те­ризу­ет­ся как от­кры­тость к ми­ру, что по­каза­ли Макс Ше­лер, Ар­нольд Ге­лен и Адольф Пор­тман. Или, как ска­зал Мар­тин Хай­дег­гер, быть че­лове­ком — зна­чит "быть в ми­ре". То, что я наз­вал са­мо-тран­сцен­денци­ей су­щес­тво­вания, ука­зыва­ет на фун­да­мен­таль­ный факт, что быть че­лове­ком оз­на­ча­ет на­ходить­ся в от­но­шении к че­му-то или ко­му-то ино­му, не­жели он сам, — будь то смысл, тре­бу­ющий осу­щест­вле­ния, или че­ловек, су­лящий встре­чу. Су­щес­тво­вание че­лове­ка ко­леб­лется и тер­пит кру­шение, ес­ли он не про­жива­ет это ка­чес­тво са­мот­ран­сцен­денции.

По­нят­но, что са­мот­ран­сцен­денция су­щес­тво­вания, от­кры­тость че­лове­чес­ко­го бы­тия вы­ража­ет­ся од­ним ге­омет­ри­чес­ким се­чени­ем и не вы­ража­ет­ся дру­гим. Зак­ры­тость и от­кры­тость ста­новят­ся сов­мести­мыми. И я по­лагаю, что то же са­мое спра­вед­ли­во от­но­ситель­но сво­боды и де­тер­ми­низ­ма. Есть де­тер­ми­низм в пси­холо­гичес­ком из­ме­рении и сво­бода в но­оло­гичес­ком, че­лове­чес­ком из­ме­рении, в из­ме­рении че­лове­чес­ких фе­номе­нов. Ес­ли проб­ле­му те­лес­но­го и ду­шев­но­го мы по­дыто­жили фра­зой "единс­тво, нес­мотря на мно­го­об­ра­зие", то проб­ле­му сво­боды вы­бора мы мо­жем вы­разить фра­зой "сво­бода, нес­мотря на де­тер­ми­низм". Это со­от­ветс­тву­ет фор­му­лиров­ке Ни­колая Гар­тма­на: "ав­то­номия, нес­мотря на за­виси­мость".

Од­на­ко как че­лове­чес­кий фе­номен сво­бода — неч­то слиш­ком че­лове­чес­кое. Че­лове­чес­кая сво­бода-это ко­неч­ная сво­бода. Че­ловек не сво­боден от ус­ло­вий. Но он сво­боден за­нять по­зицию по от­но­шению к ним. Ус­ло­вия не обус­ловли­ва­ют его пол­ностью. От не­го — в пре­делах его ог­ра­ниче­ний — за­висит, сдас­тся ли он, ус­ту­пит ли он ус­ло­ви­ям. Он мо­жет так­же под­нять­ся над ни­ми и та­ким об­ра­зом от­крыть­ся и вой­ти в че­лове­чес­кое из­ме­рение. Од­нажды я сфор­му­лиро­вал, что, бу­дучи про­фес­со­ром в двух об­ластях, нев­ро­логии и пси­хи­ат­рии, я хо­рошо соз­наю, до ка­кой сте­пени че­ловек за­висит от би­оло­гичес­ких, пси­холо­гичес­ких и со­ци­аль­ных ус­ло­вий; но, кро­ме то­го, что я про­фес­сор в двух об­ластях на­уки, я еще че­ловек, вы­жив­ший в че­тырех ла­герях — кон­цен­тра­ци­он­ных ла­герях, — и по­тому яв­ля­юсь сви­дете­лем то­го, до ка­кой не­ожи­дан­ной сте­пени че­ловек спо­собен бро­сить вы­зов са­мым тя­желым ус­ло­ви­ям, ка­кие толь­ко мож­но се­бе пред­ста­вить. Зиг­мунд Фрейд од­нажды ска­зал: "Да­вай­те поп­ро­бу­ем пос­та­вить не­кото­рое ко­личес­тво са­мых раз­личных лю­дей в оди­нако­вые ус­ло­вия го­лода. С воз­раста­ни­ем го­лода все ин­ди­виду­аль­ные раз­ли­чия сот­рутся, и вмес­то них по­явит­ся од­но­об­разное вы­раже­ние не­ук­ро­тимо­го по­буж­де­ния". В кон­цен­тра­ци­он­ных ла­герях, од­на­ко, ис­тинным бы­ло про­тиво­полож­ное. Лю­ди ста­ли бо­лее раз­личны­ми. Мас­ки бы­ли сор­ва­ны с жи­вот­ных — и со свя­тых. Го­лод был од­ним и тем же, но лю­ди бы­ли раз­личны. В счет шли не ка­лории.

В ко­неч­ном ито­ге че­ловек не под­влас­тен ус­ло­ви­ям, с ко­торы­ми он стал­ки­ва­ет­ся; ско­рее эти ус­ло­вия под­властны его ре­шению. Соз­на­тель­но или бес­созна­тель­но он ре­ша­ет, бу­дет ли он про­тивос­то­ять или сдас­тся, поз­во­лит ли он се­бе быть оп­ре­деля­емым ус­ло­ви­ями. Ко­неч­но, мож­но воз­ра­зить, что та­кие ре­шения са­ми де­тер­ми­ниро­ваны. Но оче­вид­но, что это при­водит к regressus in infinitum. Ут­вер­жде­ние Маг­ды Б. Ар­нольд ре­зюми­ру­ет это по­ложе­ние дел и мо­жет слу­жить ито­гом на­шего об­сужде­ния: "Каж­дый вы­бор име­ет при­чину, но он име­ет при­чину в вы­бира­ющем" Меж­дисцип­ли­нар­ные ис­сле­дова­ния зат­ра­гива­ют бо­лее чем од­но се­чение. Это пре­дох­ра­ня­ет от од­носто­рон­ности. В от­но­шении проб­ле­мы сво­бод­но­го вы­бора это пре­дох­ра­ня­ет от от­ри­цания, с од­ной сто­роны, де­тер­ми­нис­ти­чес­ких, ме­ханис­ти­чес­ких ас­пектов че­лове­чес­кой ре­аль­нос­ти, а с дру­гой — че­лове­чес­кой сво­боды в их пре­одо­лении. Эта сво­бода от­ри­ца­ет­ся не де­тер­ми­низ­мом, а тем, что я ско­рее наз­вал бы пан­де­тер­ми­низ­мом. Ины­ми сло­вами, ре­аль­но про­тивос­то­ят друг дру­гу пан­де­тер­ми­низм и де­тер­ми­низм, а не де­тер­ми­низм и ин­де­тер­ми­низм. Что ка­са­ет­ся Фрей­да, то он от­ста­ивал пан­де­тер­ми­низм толь­ко в те­ории. На прак­ти­ке же он ме­нее все­го от­ри­цал ва­ри­абель­ность че­лове­чес­кой сво­боды, нап­ри­мер, од­нажды он оп­ре­делил цель пси­хо­ана­лиза как пре­дос­тавле­ние воз­можнос­ти "эго па­ци­ен­та вы­бирать тот или иной путь" [3].

Че­лове­чес­кая сво­бода под­ра­зуме­ва­ет спо­соб­ность че­лове­ка от­де­лять­ся от са­мого се­бя. Я час­то ил­люс­три­рую эту спо­соб­ность сле­ду­ющей ис­то­ри­ей. Во вре­мя пер­вой ми­ровой вой­ны во­ен­ный врач, ев­рей, си­дел в око­пе со сво­им при­яте­лем — не­ев­ре­ем, пол­ковни­ком-арис­токра­том, ког­да на­чал­ся силь­ный обс­трел. Пол­ковник под­драз­нил при­яте­ля, ска­зав: "Бо­итесь ведь, а? Еще од­но до­каза­тель­ство пре­вос­ходс­тва арий­ской ра­сы над се­мит­ской". "Ко­неч­но, бо­юсь, — от­ве­тил врач, — но что ка­са­ет­ся пре­вос­ходс­тва, то ес­ли бы вы, мой до­рогой пол­ковник, бо­ялись так, как я, вы бы дав­но уже уд­ра­ли". Зна­чимы не на­ши стра­хи и не на­ша тре­вож­ность, а то, как мы к ним от­но­сим­ся.

Сво­бода вы­бора от­но­шений к на­шим пси­холо­гичес­ким сос­то­яни­ям рас­простра­ня­ет­ся да­же на па­толо­гичес­кие ас­пекты этих сос­то­яний. Мы, пси­хи­ат­ры, пос­то­ян­но стал­ки­ва­ем­ся с па­ци­ен­та­ми, ко­торые ре­аги­ру­ют на собс­твен­ные ил­лю­зор­ные пред­став­ле­ния со­вер­шенно не­пато­логи­чес­ким об­ра­зом. Я ви­дел па­рано­иков, ко­торые из сво­их ил­лю­зор­ных идей прес­ле­дова­ния уби­вали сво­их мни­мых вра­гов; но я встре­чал так­же па­рано­иков, ко­торые про­щали сво­их пред­по­лага­емых про­тив­ни­ков. Эти па­рано­ики дей­ство­вали, ис­хо­дя не из сво­его пси­хичес­ко­го расс­трой­ства, а ско­рее ре­аги­рова­ли на это расс­трой­ство, ис­хо­дя из сво­ей че­ловеч­ности. Ес­ли го­ворить о су­ици­де, а не об убий­стве дру­гих, есть слу­чаи деп­рессии, ко­торые при­водят к са­мо­убий­ству, а в дру­гих слу­ча­ях лю­ди ока­зыва­ют­ся спо­соб­ны­ми пре­одо­леть су­ици­даль­ный им­пульс ра­ди че­го-то или ра­ди ко­го-то. Они слиш­ком, так ска­зать, ув­ле­чены, что­бы быть вов­ле­чен­ны­ми в са­мо­убий­ство.

Я, нап­ри­мер, убеж­ден, что та­кие пси­хозы, как па­ранойя или эн­до­ген­ная деп­рессия, — со­мато­ген­ны. Еще точ­нее, их эти­оло­гия яв­ля­ет­ся би­охи­мичес­кой, хо­тя ча­ще все­го при­рода их еще не оп­ре­деле­на. Но это не оп­равды­ва­ет фа­талис­ти­чес­ких вы­водов; они не­оп­равдан­ны да­же в тех слу­ча­ях, ког­да би­охи­мичес­кие про­цес­сы оп­ре­деля­ют­ся нас­ледс­твен­ностью. В от­но­шении пос­ледне­го я не ус­таю ци­тиро­вать Й­оха­нес­са Лан­ге, ко­торый рас­ска­зал о слу­чае двух брать­ев-близ­не­цов. Один из них стал изоб­ре­татель­ным прес­тупни­ком, дру­гой — изоб­ре­татель­ным кри­мина­лис­том. Изоб­ре­татель­ность мог­ла быть пе­реда­на по нас­ледс­тву, но стать прес­тупни­ком или кри­мина­лис­том, как в этом слу­чае, — это воп­рос от­но­шения. Нас­ледс­твен­ность-это не бо­лее чем ма­тери­ал, из ко­торо­го че­ловек стро­ит сам се­бя. Это не бо­лее чем кам­ни, ко­торые мо­гут быть ис­поль­зо­ваны, а мо­гут быть от­вер­гну­ты стро­ите­лем. Но сам стро­итель — не из кам­ней.

Ран­нее детс­тво в еще мень­шей сте­пени, чем нас­ледс­твен­ность, од­нознач­но оп­ре­деля­ет те­чение жиз­ни. Од­на жен­щи­на (не моя па­ци­ен­тка) од­нажды на­писа­ла мне в пись­ме: "Ме­ня боль­ше му­чила мысль, что у ме­ня дол­жны быть ком­плек­сы, чем са­ми эти ком­плек­сы. По­ис­ти­не я не про­меняю свой опыт на что-ли­бо иное и ве­рю, что в нем мно­го хо­роше­го".

Фа­тализм со сто­роны пси­хи­ат­ра, по-ви­димо­му, уси­лива­ет фа­тализм со сто­роны па­ци­ен­та, ко­торый так или ина­че ха­рак­те­рен для нев­ро­за. То же спра­вед­ли­во и на уров­не со­ци­аль­но­го под­хо­да. Пан­де­тер­ми­низм слу­жит прес­тупни­ку в ка­чес­тве али­би: ви­нить мож­но толь­ко не­кий ме­ханизм в нем. Та­кой ар­гу­мент мо­жет быть нап­равлен, од­на­ко, про­тив са­мого се­бя. Ес­ли под­су­димый ут­вер­жда­ет, что он в дей­стви­тель­нос­ти не был сво­бод­ным и от­ветс­твен­ным, ког­да со­вер­шал свое прес­тупле­ние, судья мо­жет ут­вер­ждать то же са­мое по по­воду вы­несе­ния при­гово­ра.

В дей­стви­тель­нос­ти прес­тупни­ки, по край­ней ме­ре, по окон­ча­нии су­да, не хо­тят быть рас­смат­ри­ва­емы­ми как все­го лишь жер­твы пси­ходи­нами­чес­ких ме­ханиз­мов или про­цес­сов обус­ловли­вания. Как ука­зал од­нажды Ше­лер, че­ловек име­ет пра­во счи­тать­ся ви­нов­ным и быть на­казан­ным. От­ри­цать его ви­ну пос­редс­твом объ­яс­не­ния, что он есть жер­тва об­сто­ятель­ств, — зна­чит от­ни­мать у не­го его че­лове­чес­кое дос­то­инс­тво. Я бы ска­зал, что это пре­рога­тива че­лове­ка — ста­новить­ся ви­нов­ным. Ко­неч­но же, на его от­ветс­твен­ности ле­жит так­же пре­одо­ление ви­ны. Имен­но это я го­ворил зак­лю­чен­ным тюрь­мы Сан-Квен­тин в Ка­лифор­нии, к ко­торым я од­нажды при­ехал по прось­бе на­чаль­ни­ка тюрь­мы. Джо­зеф Б. Фэб­ри, из­да­тель из Ка­лифор­ний­ско­го уни­вер­си­тета, соп­ро­вож­дал ме­ня и впос­ледс­твии рас­ска­зал, как зак­лю­чен­ные, тя­желей­шие прес­тупни­ки в Ка­лифор­нии, ре­аги­рова­ли на мое об­ра­щение. Один из них ска­зал: "Пси­холо­ги (в от­ли­чие от Фран­кла) всег­да расс­пра­шива­ли нас о на­шем детс­тве и дур­ных ве­щах в прош­лом. Всег­да о прош­лом — как жер­нов на шее". И он до­бавил: "Боль­шинс­тво из нас да­же не приш­ли бы слу­шать пси­холо­га. Я при­шел толь­ко по­тому, что чи­тал, что Франкл сам был уз­ни­ком" Карл Род­жерс сфор­му­лиро­вал од­нажды "эм­пи­ричес­кое оп­ре­деле­ние, что та­кое "сво­бода" " Об­ра­тим де­тер­ми­низм про­тив пан­де­тер­ми­низ­ма, то есть поп­ро­бу­ем дать стро­го при­чин­ное объ­яс­не­ние сле­ду­юще­му: за­дадим­ся воп­ро­сом, ка­ковы при­чины пан­де­тер­ми­низ­ма. Я бы ска­зал, что при­чиной пан­де­тер­ми­низ­ма яв­ля­ет­ся не­дос­та­ток раз­ли­чения. С од­ной сто­роны, при­чины сме­шива­ют­ся с субъ­ек­тивны­ми ос­но­вани­ями, с дру­гой-с ус­ло­ви­ями. Ка­кова же раз­ни­ца меж­ду при­чина­ми и субъ­ек­тивны­ми ос­но­вани­ями? Ес­ли вы ре­жете лук, вы пла­чете; у ва­ших слез есть при­чина. Но у вас мо­жет не быть ос­но­ваний, что­бы пла­кать. Ес­ли вы ка­раб­ка­етесь на го­ру и до­бира­етесь до вы­соты око­ло 3500 мет­ров, вам, мо­жет быть, при­дет­ся справ­лять­ся с чувс­тва­ми по­дав­леннос­ти и тре­воги. Это мо­жет объ­яс­нять­ся как при­чиной, так и субъ­ек­тивным ос­но­вани­ем. Не­дос­та­ток кис­ло­рода мо­жет быть при­чиной. Но ес­ли вы сом­не­ва­етесь в сво­ем сна­ряже­нии или тре­ниро­ван­ности, тре­вога мо­жет иметь ос­но­вание.

Бы­тие че­лове­ка оп­ре­деля­лось как "бы­тие в ми­ре". Мир вклю­ча­ет ос­но­вания и смыс­лы. Но субъ­ек­тивные ос­но­вания и смыс­лы ис­клю­ча­ют­ся, ес­ли вы счи­та­ете че­лове­ка зам­кну­той сис­те­мой. Ос­та­ют­ся при­чины и следс­твия. Следс­твия пред­став­ле­ны ус­ловны­ми реф­лекса­ми или ре­ак­ци­ями на сти­мулы. При­чины пред­став­ле­ны про­цес­са­ми обус­ловли­вания или по­буж­де­ни­ями и ин­стинкта­ми. По­буж­де­ния и ин­стинкты тол­ка­ют, а ос­но­вания и смыс­лы при­тяги­ва­ют. Ес­ли вы рас­смат­ри­ва­ете че­лове­ка как зам­кну­тую сис­те­му, вы за­меча­ете толь­ко си­лы, ко­торые тол­ка­ют, и не за­меча­ете мо­тивов, ко­торые при­тяги­ва­ют. Это как вход­ная дверь в аме­рикан­ском оте­ле. Из­нутри хол­ла вы ви­дите толь­ко над­пись "тол­кни"; над­пись "тя­ни" мож­но уви­деть толь­ко сна­ружи. У че­лове­ка есть две­ри, как у оте­ля. Он — не зам­кну­тая мо­нада; пси­холо­гия вы­рож­да­ет­ся в сво­его ро­да мо­надо­логию, ес­ли не приз­на­ет от­кры­тос­ти че­лове­ка ми­ру. Эта от­кры­тость су­щес­тво­вания вы­ража­ет­ся в са­мот­ран­сцен­денции че­лове­ка. Са­мот­ран­сцен­денция че­лове­чес­кой ре­аль­нос­ти в свою оче­редь вы­ража­ет­ся в "ин­тенци­ональ­ном" ка­чес­тве че­лове­чес­ких фе­номе­нов, как на­зыва­ют его Франц Брен­та­но и Эд­мунд Гус­серль. Че­лове­чес­кие фе­номе­ны от­но­сят­ся к "ин­тенци­ональ­ным объ­ек­там" и ука­зыва­ют на них. Ког­да от­ри­ца­ет­ся са­мот­ран­сцен­денция су­щес­тво­вания, са­мо су­щес­тво­вание ис­ка­жа­ет­ся. Оно ове­щест­вля­ет­ся. Бы­тие сво­дит­ся прос­то к ве­щи. Бы­тие че­лове­ка де­пер­со­нали­зиру­ет­ся. И, что на­ибо­лее важ­но, субъ­ект прев­ра­ща­ет­ся в объ­ект. Это про­ис­хо­дит из-за то­го, что ха­рак­те­рис­ти­кой субъ­ек­та яв­ля­ет­ся от­но­шение к объ­ек­там. А ха­рак­те­рис­ти­кой че­лове­ка яв­ля­ет­ся то, что он от­но­сит­ся к ин­тенци­ональ­ным объ­ек­там с точ­ки зре­ния цен­ностей и смыс­лов, ко­торые слу­жат субъ­ек­тивны­ми ос­но­вани­ями и мо­тива­ми. Ес­ли от­ри­ца­ет­ся са­мот­ран­сцен­денция и зак­ры­ва­ет­ся дверь для смыс­лов и цен­ностей, субъ­ек­тивные ос­но­вания и мо­тивы за­меща­ют­ся про­цес­са­ми обус­ловли­вания и ос­та­ет­ся пу­тем "скры­того вну­шения" осу­щест­влять обус­ловли­вание и ма­нипу­ляцию че­лове­ком. Имен­но ове­щест­вле­ние от­кры­ва­ет дверь ма­нипу­ляции. И на­обо­рот, тот, кто со­бира­ет­ся ма­нипу­лиро­вать людь­ми, дол­жен сна­чала ове­щес­твить их, а для этой це­ли вну­шить им док­три­ну пан­де­тер­ми­низ­ма. "Толь­ко из­гнав ав­то­ном­но­го че­лове­ка, — го­ворит Б.Ф. Скин­нер, — мы мо­жем прев­ра­тить ре­аль­ные при­чины че­лове­чес­ко­го по­веде­ния из не­дос­тупных в ма­нипу­лиру­емые". Я же, преж­де все­го, прос­то по­лагаю, что про­цес­сы обус­ловли­вания не яв­ля­ют­ся ре­аль­ны­ми при­чина­ми че­лове­чес­ко­го по­веде­ния; во-вто­рых, что ре­аль­ная при­чина — это неч­то дос­тупное, ес­ли толь­ко че­ловеч­ность че­лове­чес­ко­го по­веде­ния не от­ри­ца­ет­ся a priori; и, в-треть­их, что че­ловеч­ность че­лове­чес­ко­го по­веде­ния не мо­жет быть от­кры­та, по­ка мы не приз­на­ем, что ре­аль­ной "при­чиной" по­веде­ния дан­но­го ин­ди­виду­ума яв­ля­ет­ся не при­чина, а субъ­ек­тивное ос­но­вание.

Но при­чины сме­шива­ют­ся не толь­ко с субъ­ек­тивны­ми ос­но­вани­ями, но и с ус­ло­ви­ями. В не­кото­ром смыс­ле при­чины и есть ус­ло­вия. Но это дос­та­точ­ные ус­ло­вия в про­тиво­полож­ность ус­ло­ви­ям в точ­ном смыс­ле сло­ва, то есть не­об­хо­димым ус­ло­ви­ям. Меж­ду про­чим, есть не толь­ко не­об­хо­димые ус­ло­вия, но так­же и то, что я бы наз­вал ус­ло­ви­ями воз­можнос­ти, имея в ви­ду триг­ге­ры и спус­ко­вые ме­ханиз­мы. Так на­зыва­емые пси­хосо­мати­чес­кие за­боле­вания, нап­ри­мер, не вы­зыва­ют­ся пси­холо­гичес­ки­ми фак­то­рами-то есть не яв­ля­ют­ся, так ска­зать, пси­хоген­ны­ми, как нев­ро­зы. Ско­рее пси­хосо­мати­чес­кие за­боле­вания — это за­боле­вания, ко­торые "за­пус­ка­ют­ся" пси­холо­гичес­ки­ми фак­то­рами.

Дос­та­точ­нее ус­ло­вие дос­та­точ­но, что­бы соз­дать и выз­вать фе­номен; ины­ми сло­вами, фе­номен оп­ре­делен та­кой при­чиной не толь­ко в сво­ей сущ­ности, но и в сво­ем су­щес­тво­вании. В от­ли­чие от это­го не­об­хо­димое ус­ло­вие-это пред­ва­ритель­ное ус­ло­вие, пред­по­сыл­ка. Есть, нап­ри­мер, слу­чаи умс­твен­ной от­ста­лос­ти, ко­торые про­ис­хо­дят из-за ги­пофун­кции щи­товид­ной же­лезы. Ес­ли та­кой па­ци­ент по­лучит гор­мо­ны щи­товид­ной же­лезы, его I.Q. воз­растет. Зна­чит ли это, что дух — не что иное, как гор­мо­ны щи­товид­ной же­лезы, как ска­зано в кни­ге, ко­торую мне од­нажды прис­ла­ли на от­зыв? Я бы ско­рее ска­зал, что гор­мо­ны щи­товид­ной же­лезы — "не что иное", как не­об­хо­димое ус­ло­вие, ко­торое ав­тор спу­тал с дос­та­точ­ным. Или рас­смот­рим ги­пофун­кцию над­по­чеч­ной же­лезы. Я сам опуб­ли­ковал две статьи, ос­но­ван­ные на ла­бора­тор­ных ис­сле­дова­ни­ях, от­но­ситель­но слу­ча­ев де­пер­со­нали­зации, про­ис­хо­дящей из-за ги­пофун­кции над­по­чеч­ни­ков. Ес­ли та­кому па­ци­ен­ту дать де­зок­си­кор­ти­кос­те­рон аце­тат, он сно­ва чувс­тву­ет се­бя лич­ностью, чувс­тво са­мос­ти вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся. Зна­чит ли это, что са­мость — не что иное, как де­зок­си­кор­ти­кос­те­рон аце­тат?

Здесь мы дос­ти­га­ем точ­ки, в ко­торой пан­де­тер­ми­низм прев­ра­ща­ет­ся в ре­дук­ци­онизм. По­ис­ти­не толь­ко от­сутс­твие раз­ли­чения при­чин и ус­ло­вий да­ет ре­дук­ци­ониз­му вы­водить че­лове­чес­кие фе­номе­ны из суб­че­лове­чес­ких и сво­дить че­лове­чес­кие фе­номе­ны к суб­че­лове­чес­ким. Од­на­ко че­лове­чес­кие фе­номе­ны, вы­води­мые из суб­че­лове­чес­ких, прев­ра­ща­ют­ся прос­то в эпи­фено­мены.

Ре­дук­ци­онизм — это ни­гилизм на­ших дней. Вер­но, что сар­тровская ветвь эк­зистен­ци­ализ­ма вра­ща­ет­ся вок­руг "Бы­тия и нич­то". Но урок, ко­торый сле­ду­ет из­влечь из эк­зистен­ци­ализ­ма, — это де­фис, не­об­хо­димый в сло­ве "нич­то": "ни-чтой­ность" че­лове­чес­ко­го бы­тия. Че­ловек — не "что-то", не вещь сре­ди дру­гих ве­щей. Ве­щи де­тер­ми­ниру­ют друг дру­га. Че­ловек же оп­ре­деля­ет се­бя сам. Или, ско­рее, он ре­ша­ет, поз­во­лит ли он се­бе быть оп­ре­деля­емым, будь то по­буж­де­ни­ями и ин­стинкта­ми, ко­торые тол­ка­ют его, или ос­но­вани­ями и смыс­ла­ми, ко­торые при­тяги­ва­ют.

Вче­раш­ний ни­гилизм про­воз­гла­шал "нич­то". Ны­неш­ний ре­дук­ци­онизм про­пове­ду­ет "не что иное, как". Че­ловек — не что иное, как компь­ютер или "го­лая обезь­яна". Со­вер­шенно за­кон­но ис­поль­зо­вать компь­ютер, ска­жем, как мо­дель фун­кци­они­рова­ния на­шей цен­траль­ной нер­вной сис­те­мы. Analogia entis прос­ти­ра­ет­ся вниз до компь­юте­ра. Од­на­ко су­щес­тву­ют раз­ли­чия в из­ме­рени­ях, ко­торые ре­дук­ци­онизм от­ри­ца­ет и упус­ка­ет. Возь­ми­те, нап­ри­мер, ти­пич­но ре­дук­ци­онист­скую те­орию со­вес­ти, сог­ласно ко­торой этот уни­каль­ный че­лове­чес­кий фе­номен — не что иное, как ре­зуль­тат про­цес­са обус­ловли­вания. По­веде­ние со­баки, ко­торая ис­пачка­ла ко­вер и пря­чет­ся под ди­ваном, за­сунув хвост меж­ду лап, — это про­яв­ле­ние не со­вес­ти, а то­го, что я наз­вал бы тре­вож­ным пред­восхи­щени­ем, пол­ным стра­ха ожи­дани­ем на­каза­ния. Од­на­ко это не име­ет ни­како­го от­но­шения к со­вес­ти, по­тому что ис­тинная со­весть не име­ет ни­чего об­ще­го с ожи­дани­ем на­каза­ния. До тех пор по­ка че­ловек мо­тиви­ру­ем стра­хом на­каза­ния или на­деж­дой на воз­награж­де­ние — или, ска­жем, стрем­ле­ни­ем ус­по­ко­ить су­перэ­го, — со­весть еще не ска­зала сво­его сло­ва.

Ло­ренц был дос­та­точ­но ос­то­рожен, го­воря о по­веде­нии жи­вот­ных, ана­логич­ном мо­раль­но­му по­веде­нию лю­дей. Ре­дук­ци­онис­ты не ви­дят ка­чес­твен­ной раз­ни­цы меж­ду ни­ми. Они от­ри­ца­ют су­щес­тво­вание уни­каль­но че­лове­чес­ких фе­номе­нов, и де­ла­ют они это не на эм­пи­ричес­ких ос­но­вани­ях, как кто-ни­будь мог бы пред­по­ложить, а на ап­ри­ор­ных. Они нас­та­ива­ют, что в че­лове­ке нет ни­чего, что нель­зя бы­ло бы най­ти в дру­гих жи­вот­ных.

В мо­ей лю­бимой ис­то­рии к раб­би об­ра­ща­ют­ся за со­ветом два при­хожа­нина. Один ут­вер­жда­ет, что кош­ка дру­гого ук­ра­ла и съ­ела пять фун­тов мас­ла, дру­гой это от­ри­ца­ет. "При­неси­те кош­ку", — при­казы­ва­ет раб­би. Ему при­носят кош­ку. "Те­перь при­неси­те ве­сы". Ему при­носят ве­сы. "Сколь­ко, ты го­воришь, фун­тов мас­ла съ­ела кош­ка?" — спра­шива­ет раб­би. "Пять фун­тов, раб­би". Пос­ле это­го раб­би взве­шива­ет кош­ку, и она ве­сит точ­но пять фун­тов. "Итак, у нас здесь есть мас­ло, — го­ворит раб­би, — но где же кош­ка?" Это как раз то, что про­ис­хо­дит, ког­да ре­дук­ци­онис­ты об­на­ружи­ва­ют в че­лове­ке все ус­ловные реф­лексы, про­цес­сы обус­ловли­вания, внут­ренние спус­ко­вые ме­ханиз­мы и все ос­таль­ное, что они ищут. "У нас есть все это, — го­ворят они, как раб­би, — но где же че­ловек?" Не сле­ду­ет не­до­оце­нивать опус­то­шитель­но­го воз­дей­ствия ре­дук­ци­онист­ских док­трин. Здесь я ог­ра­ничусь ссыл­кой на ис­сле­дова­ние Р. Н. Грея и со­ав­то­ров, изу­чив­ших 64 вра­ча, из них 11 пси­хи­ат­ров. Ис­сле­дова­ние по­каза­ло, что за вре­мя ме­дицин­ско­го обу­чения ци­низм, как пра­вило, воз­раста­ет, а гу­ман­ность — умень­ша­ет­ся. Лишь по за­вер­ше­нии ме­дицин­ско­го об­ра­зова­ния эта тен­денция об­ра­ща­ет­ся, но, к со­жале­нию, не у всех. Вот при­мер то­го, что мо­жет про­ис­хо­дить в та­ких слу­ча­ях. Мо­лодая па­ра воз­вра­ща­ет­ся из Аф­ри­ки, где они слу­жили доб­ро­воль­ца­ми Кор­пу­са ми­ра. Им опос­ты­лело все на све­те. С са­мого на­чала они дол­жны бы­ли учас­тво­вать в обя­затель­ной пси­холо­гичес­кой груп­пе, ру­ково­дитель ко­торой иг­рал в иг­ры вро­де сле­ду­ющей: "По­чему вы всту­пили в Кор­пус ми­ра?" — "Мы хо­тели по­мочь ме­нее при­виле­гиро­ван­ным лю­дям". — "Так что, вы чувс­тву­ете пре­вос­ходс­тво по от­но­шению к ним?" — "В не­кото­ром смыс­ле". — "Зна­чит, в вас, в ва­шем бес­созна­тель­ном дол­жна быть пот­ребность до­казы­вать се­бе свое пре­вос­ходс­тво". — "Ну, я ни­ког­да не ду­мал об этом так, но вы пси­холог, и вы, ко­неч­но, луч­ше зна­ете". Груп­па бы­ла на­уче­на ин­тер­пре­тиро­вать иде­ализм и аль­тру­изм как "за­мороч­ки" и "пун­кти­ки". Ху­же то­го, доб­ро­воль­цы пос­то­ян­но иг­ра­ли друг с дру­гом в иг­ру "ка­ков твой скры­тый мо­тив". Здесь мы име­ем де­ло с тем, что я бы наз­вал ги­перин­тер­пре­таци­ей.

Не­дав­нее ис­сле­дова­ние Эдит Вай­скопф-Джо­ул­сон с сот­рудни­ками по­казы­ва­ет, что выс­шей цен­ностью сре­ди аме­рикан­ских сту­ден­тов кол­леджей яв­ля­ет­ся "са­мо­ин­тер­пре­тация". До сих пор мы про­тиво­пос­тавля­ли при­чины субъ­ек­тивным ос­но­вани­ям и не­об­хо­димые ус­ло­вия дос­та­точ­ным. Но есть еще третье раз­ли­чение, ко­торое мы дол­жны рас­смот­реть. Под дос­та­точ­ны­ми ус­ло­ви­ями обыч­но по­нима­ют дей­ству­ющую при­чину в от­ли­чие от ко­неч­ной при­чины. Мое ут­вер­жде­ние сос­то­ит в том, что ко­неч­ные при­чины — в на­шем слу­чае смыс­лы и це­ли — мо­жет вскрыть лишь со­от­ветс­тву­ющий им на­уч­ный под­ход.

Пан­де­тер­ми­низм, ут­вер­жда­ющий, что не су­щес­тву­ет смыс­лов и це­лей, по­хож на че­лове­ка, ко­торый, го­воря сло­вами Гё­те, "жи­вой пред­мет же­лая изу­чить……преж­де ду­шу из­го­ня­ет,

За­тем пред­мет на час­ти рас­чле­ня­ет И ви­дит их, да жаль: ду­хов­ная их связь Тем вре­менем ис­чезла, унес­лась! Encheireisin naturae име­ну­ет Все это хи­мия: са­ма то­го не чу­ет, Что над со­бой сме­ет­ся. ("Фа­уст", часть 1, сц. 4 пе­ревод Н. Хо­лод­ков­ско­го)

Здесь дей­стви­тель­но есть "от­сутс­тву­ющее зве­но". В ми­ре, как он опи­сыва­ет­ся мно­гими на­ука­ми, от­сутс­тву­ет смысл. Это, од­на­ко, оз­на­ча­ет не то, что мир ли­шен смыс­ла, а лишь то, что мно­гие на­уки сле­пы к не­му. Смысл при­носит­ся в жер­тву мно­гими на­ука­ми. Не в каж­дом на­уч­ном под­хо­де мо­жет он про­явить­ся; не каж­дым се­чени­ем (воз­вра­ща­ясь к на­шему срав­не­нию) он зат­ра­гива­ет­ся. Рас­смот­рим кри­вую, ле­жащую в вер­ти­каль­ной плос­кости.

В го­ризон­таль­ной плос­кости от этой ли­нии ос­та­ют­ся все­го лишь три нес­вя­зан­ные, изо­лиро­ван­ные точ­ки, без ос­мыслен­ной свя­зи меж­ду ни­ми. Ос­мыслен­ная связь ле­жит вы­ше и ни­же го­ризон­таль­ной плос­кости. Не мо­жет ли так же об­сто­ять де­ло с со­быти­ями, ко­торые на­ука счи­та­ет ред­ки­ми, нап­ри­мер, со слу­чай­ны­ми му­таци­ями? И раз­ве нель­зя пред­ста­вить се­бе, что су­щес­тву­ет скры­тый смысл, бо­лее вы­сокий или бо­лее глу­бокий, ко­торый не про­яв­лен в дан­ном се­чении, по­тому что ле­жит вы­ше или ни­же не­го, как вер­хние и ниж­ние час­ти кри­вой. Ос­та­ет­ся фак­том, что не все мо­жет по­лучить ос­мыслен­ное объ­яс­не­ние. Но мо­жет быть объ­яс­не­но хо­тя бы ос­но­вание не­об­хо­димос­ти та­кого по­ложе­ния.

Ес­ли это спра­вед­ли­во для смыс­ла, нас­коль­ко бо­лее это дол­жно быть спра­вед­ли­во для пре­дель­но­го смыс­ла. Чем бо­лее все­объ­ем­лющ смысл, тем м