Ночная встреча

Это видимо для конспирации, но нас опять выкинуло на какое-то безлюдное, дикое место. На этот раз дела обстояли хуже, чем в прошлый раз. На улице стояла глубокая ночь, вокруг лес. Куда и как идти, по незнакомому лесу, мы не имели понятия. Гоша решил все очень просто, снял рубаху и штаны, что бы на всякий случай их сберечь и в одних трусах влез на одно из деревьев. Долго сидел там обнимаясь с шершавым стволом, и вертясь из стороны в сторону, потом в несколько прыжков спустился вниз и одеваясь рассказал, что увидел.

— Там! — он махнул рукой за спину. — Явно город, или довольно большое поселение. Много огней. Но вот дорогу к нему хоть убей, я не разглядел, придется пробираться наугад, может, она нам попадется дальше.

— Ты не сильно поцарапался?

— Я? — ухмыльнулся он заправляя рубашку в брюки. — Да у меня все тело, одна сплошная мозоль. Не переживай по таким мелочам.

— Хорошо. А рука как?

— Алиса, ты как моя бабушка. — Гошка улыбаясь помотал головой и обувшись, выпрямился.

— Молчу. — замялась я.

Мы не спеша двинулись в путь, негромко переговаривались. И вдруг Гоша разоткровенничался. Поначалу издалека, он подвел наш разговор к Жене.

— Как думаешь? Сколько ей лет? — он явно смущался.

— Ну, выглядит она на восемнадцать или девятнадцать, — я старалась держать себя в руках, хотя немного хотелось над ним пошутить. Так он забавно улыбался, когда говорил о Жене. Все же мы с ним друзья, и свои приятельские издевки мне лучше оставить на другой случай. — Но я не уверена, да и держится она так по взрослому, рассудительно.

— Ага. — Гоша расплылся в довольной улыбке.

— Это чего? Она тебе нравиться? — я чуть подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть его лицо, с любопытством ожидая реакции.

— А она может не нравиться? — с неподдельным удивлением посмотрел на меня Гошка, но вдруг осекся. — Не в обиду тебе конечно. Но ведь она такая умная, добрая, спокойная.

— Ничего обидного. Она и правда, достойна того, чтобы ей восторгаться. Прирожденный лидер, как не крути.

— В этом ты права. И красивая очень, — протянул он, блаженно прикрыв глаза, потом посмотрел на меня и ткнув пальцами себе в щеки добавил, — Когда улыбается, у нее такие ямочки появляются. Их почти не видно, но я не раз их замечал.

— Признайся, — погрозила я пальцем. — она тебе очень нравится.

— Нуууу… да.

— А ей сказал?

— Нет, — ответил он чуть грустно, — Ты посмотри на нее, и на меня.

— Противоположности сходятся, — попыталась я его подбодрить, но он лишь сухо подытожил.

— Ерунда это все, Алис. Забудь.

Гоша подобрал ветку, и махал ей перед собой, собирая паутину. Несмотря на ночь, было довольно тепло. Тихо пели ночные птицы, животных не было ни слышно, ни видно. Примерно через час мы вышли к небольшому ручью, и решили устроить привал, так как тяжело было пробираться в кромешной тьме. Глаза хоть и привыкли немного, но устали, ноги все сбили об корни, кочки и обломанные ветки. Гоша сразу улегся на спину возле ветвистого дерева, и сложив руки под голову, что-то напевал негромко. Я сняла высланные мне, сандалии, и вошла в ручей. Вода была прохладной, дно устлано, мелкими, гладкими камнями. В ручье очень мелко, и прохладное течение едва касалось моих щиколоток. Я задумчиво побрела вверх по течению. Примерно через десять шагов от нашей стоянки, за зарослями небольшого кустарника я увидела мерцающий свет костра. Не раздумывая, выскочила на траву и побежала за Гошкой.

На поляне, возле небольшого костерка, согнувшись, сидело нечто отдаленно напоминавшее человека. Ростом оно было выше среднего, по телосложению больше напоминало мужчину. Тело серое, словно покрытое пухом. Из широкой спины, вырастали вверх огромные крылья. Я не могла поверить глазам. Оно сидело у небольшого костра, опустив голову и едва заметно дрожало. Руки и ноги у него были вполне человечьи, а вот с лицом что-то не то, но что именно, разглядеть было трудно. Мы с Гошей молча переглянулись, и вздрогнули от негромкого густого голоса незнакомца.

— Так и будете там сидеть? — он повернулся, и тогда я просто оцепенела. На человеческом лице, тоже покрытом пухом, были птичьи глаза. Желтые, маленькие, круглые глаза, подведенные оперением точно черным карандашом. Так же темный пушок, рос над надбровными дугами, и сходился на кончике носа, словно рисуя клюв. От этого лицо казалось еще более жутким и отталкивающим. Существо махнуло нам рукой, словно приглашая к своему костру. Гоша вышел из-за кустов, держа меня за руку. Незнакомец встал во весь рост. Вдобавок, к своему внешнему виду, он был еще и абсолютно гол, прикрыт лишь пухом. Я почувствовала, как румянец разливается по щекам.

— Что красавица, неужели, первый раз мужчину видишь?

Я лишь раскрыла рот от удивления, и похлопав глазами отступила за спину Гоши. Тот был шокирован не меньше меня, но все-таки пытался казаться невозмутимым.

— Вы чего тут гуляете детки, посреди ночи то?

— Тебе какое до этого дело?

— Не надо так негативно на меня реагировать, я вам зла не желаю. — он развернулся к нам и улыбнулся, я вздрогнула от этой странной ухмылки, — Меня Густаво зовут, а вас?

— Меня Георгий. — Гоша по-моему сам не ожидал, что представится именно так, но исправляться не стал.

— А как зовут эту красавицу? Она тебе сестра?

— Да. — прошептала я из-за спины Гоши. — Я Алиса.

— Какие имена у вас необычные.

— Как уж родители назвали. — я почувствовала как мой спутник напрягся, но крылатый вдруг расхохотался.

— И то верно, я своему то не особо рад, — крылатый начал вышагивать перед нами. Гоша все разворачивался к нему лицом, а я топталась за его спиной, не решаясь выйти. — Так куда вы направились? И откуда?

— Нам в Нио, к Алиевсу, за книгой.

— Неужели за Ткамачи? — Густаво хлопнул в ладоши.

— Зааа ней. — протянул неуверенно Гошка.

— Тогда можете возвращаться. Он ее вам ни за что не отдаст. Вы не первые, кто пришел за ней.

— Я думаю, я смогу его убедить. — ответила я, насколько могла тверже и уверенней.

— Ну, если вам больше нечего делать… Я даже помогу вам добраться.

— Ты сам то, что в лесу ночью делаешь? — я набралась храбрости и вышла из-за Гошкиной спины, выступив немного вперед.

— Ребят, я вам помощь предлагаю. У меня есть дела важнее. Не хотите? Я полетел.

— А все-таки? — упрямо повторила я.

— Красавица, ты не по годам любопытная, и дерзкая, — он шагнул ко мне навстречу и посмотрел в глаза, внутри все съежилось от его лица. Я глубоко вздохнула, но не отступила. — Летал я по делам, возвращался в город. Остановился дух перевести. Все?

— Ну да… Ты нам покажешь дорогу?

— Если будете смотреть. — птицелицый расплылся, в немного жуткой улыбке.

— В каком это смысле?

Я много раз представляла, как летаю, если уж не сама, то хотя бы, на каком-нибудь большом существе, когда смотрела фильмы, просто фантазировала от скуки или перед сном. Как смотрю сверху на города, леса, реки, бескрайние поля. Как лечу навстречу горизонту, как перехватывает дух от встречного ветра, как ныряю в потоки воздуха. И как плюнув на все законы физики, поднимаюсь над облаками, необыкновенно высоко, смотрю, как искусно окрасило заходящее солнце вспученные, воздушные бока. Это всегда было фантастическим, не реальным, сказочно красивым, и волнующим, вызывающим восторг. А что я испытала на самом деле? Ужас! Дикий и неописуемый ужас! Густаво любезно предложил добраться до города на нем, Гоша радостно согласился, меня же вообще никто не спрашивал. Меня усадили на спину обнаженного здоровяка, Гоша сел ему на поясницу и мы взлетели. Я была уверена, что он нас и от земли не сможет оторвать. Но это создание не только подняло нас, но и почти не сбив дыхание донесло до города. Весь путь я боялась открыть глаза, и едва сдерживала истошные вопли. На каждом маневре, я едва не соскальзывала вниз, цепляясь за его шею. Меня то и дело подхватывал Гоша, но он и сам едва не падал. Мне было невероятно страшно. Ладони вспотели, ноги сводило судорогой, все тело била мелкая дрожь. Когда ноги, наконец, оказались на твердой земле, я едва смогла сдержаться, чтобы не упасть на нее плашмя и разрыдаться. Гоша радостно притоптывал на месте, и бормотал что-то об обратном пути. Я подняла на него мутный, уставший взгляд, на что он просто пожал плечами и помог мне выпрямиться. Мы стояли на пороге огромного особняка, трехэтажного, с белыми колоннами. Я бы наверно решила, что здесь живет какая-то знаменитость или президент, но как сказал Густаво, Алиевс был библиотекарем, а дом ему предоставили чины города, так как он был единственным, куда бы вместилась вся библиотека.

— Вот же круто! — вырвалось у меня невольно. — Хотела бы и я быть библиотекарем, особенно здесь.

— Странная ты, красавица! Какой же из девчонки библиотекарь?

— Дискриминация! — снова не подумав выпалила я и тут же осеклась, поймав на себе изумленный взгляд Гоши.

— Что? — ухмыльнулся вновь птицелицый.

— Нечестно, говорю.

— Ааа. — протянул Густаво дергая ручку входной двери на себя. — Странно. Чего это он закрылся? ЭЭЭЭЙ! Ал!

— Ничего, что ночь на дворе? — буркнул Гоша, и отошел от крикуна в сторону.

— Какая разница? У него всегда открыто.

— Я про твои крики.

— А! Все равно ничего страшного.

Постучав и покричав, мы так и не дождавшись ответа и решили звать стражу. Идея, конечно, была Густаво, и мы ее поддержали, так как выбора у нас не было. Стражники, двое молодых парней, дверь решили взломать, ибо Алиевсу не положено было по статусу отлучатся из дома, а дверь велено всегда держать открытой. Запертый замок библиотеки, здесь вне закона, и вызывал не понимание и тревогу.

Хозяина мы нашли недалеко от входа. Невысокий старик лежал в луже собственной крови, из сутулой спины торчало короткое копье. Я остолбенела от открывшейся картины. Гоша встал передо мной, закрыв вид трупа.

Густаво разжег для нас камин, и оставил в одном из заполненных книгами, залов. Книжные стеллажи поднимались под самый потолок, и пестрели переплетами. На многих из них скопился приличный слой пыли. Зал был довольно темный и мрачный, несмотря на большой полыхающий камин, и несколько настенных ламп. Я прошлась вдоль прогнувшихся под тяжестью бумаги, полок, и выглянула в коридор. Кровь до конца оттереть не удалось, на сером паркете осталось темное пятно. Стражники унесли тело после того, как долго нас допрашивали, Густаво ушел с ними подписать бумаги о смерти Алиевса, обещал скоро вернуться и отдать нам Ткамачи. До сих пор не понимаю, как нам удалось избежать ареста. Гоша устало сидел на маленьком диванчике, и смотрел в камин, я не могла найти себе места. В памяти то и дело всплывало окровавленное тело старика. Меня передернуло, я отошла от дверного проема и вернувшись к Гоше, села рядом с ним.

— Как думаешь, он скоро вернется? — спросила я его и оглянулась еще раз. Меня не покидало ощущение, что за нами наблюдают.

— Надеюсь, к рассвету уже будет тут, и мы сможем вернуться назад.

— Может быть. Не хочется тут задерживаться.

— Не то слово. — Гоша откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. — Может, попробуешь поспать? И время пройдет быстрее. Читать тут явно без вариантов. Ни одна закорючка на этих переплетах мне незнакома.

— Поспать? Здесь? Это вряд ли. — я положила голову на его плечо и подняла ноги на диван. Было прохладно, хотя на улице несмотря на ночь, было довольно тепло, а рядом горел камин.

Я закрыла глаза, и первое что мне пришло в голову, это Ким. Рассерженный, раненый, в грязи, тогда в лесу. Его рана наверно уже почти зажила. Они наверно сейчас все вместе ужинают на кухне. А с ними Юля. На ум следом, не поддаваясь никакой логике, пришел Рома. И только тут я вспомнила про письмо, которое мне отдала Женя. Я растолкала Гошу, тот по моей просьбе бережно заткнул письмо себе за пояс, когда мы шли по лесу, а сейчас любезно вернул мне.

Я развернула желтый конверт без подписи и вынула мятый лист бумаги. На нем простым карандашом аккуратно было выведено:

«Желаю доброго времени суток, Алиса. Это Аск Виел. Надеюсь, письмо застало тебя живой и здоровой. Как ты? Мы Лиисой скучаем по вас. Буквально только что заходил порядком потрепанный Рома. Просил передать тебе, что еще нескоро напишет, так как на «каменный» он уже не вернется. Меня ни о чем не расспрашивай, он ничего объяснять не захотел. Там в конверте перышко Лиис. Это тебе. Храни его.

Передай привет всем на острове, особенно Киму. Пусть тебя не обижает, а то он чаще сначала говорит, потом думает.

Через три дня я отправлюсь в другой мир и очень надеюсь на то, что мы еще увидимся. Всегда помни, что я рядом, где бы ты ни была. И ничего не бойся.

Твой друг, Лорд Аск Виел.»

Я сжала листок в руках, и зажмурилась. Как я была благодарна судьбе, что встретила Виела. И как несказанно рада была его письму.

— От кого письмо, если не секрет?

— От Лорда Виела. Мы у него с Кимом гостили. Он такой добрый. Это ему мы подарили птицу! Смотри. — я вынула из конверта маленькое серенькое перышко и протянула в руки Гоше. — Это ее!

— Здорово. — он повертел его в руке, и вернул мне, — Что пишет?

— Ромка не хочет возвращаться на каменный остров.

— Почему?

— Не знаю, — пожала я плечами и приподняв конверт, договорила, — Он не сказал. В смысле Рома не сказал.

Мы оба замолчали глядя на огонь, я вздохнула и снова прислонилась к плечу Гоши.

— Может ты и прав. Действительно лучше поспать. — прочитав письмо я немного успокоилась и отвлеклась. — Ты присоединишься?

— Извини, но нет, — Гоша покосился на меня и ласково провел рукой по волосам, я даже зажмурилась от удовольствия. — А ты вздремни. Неизвестно еще, сколько времени нам придется ждать.

— Ты меня сразу буди, если Густаво вернется. Или если что-то случится.

— Конечно.

— Пускание мной слюней на твою рубашку и храп, тоже к этому относится.

Гоша хмыкнул, а я устроилась поудобней. Он стал каким-то серьезным, с тех пор как мы попали сюда. Совсем не шутил, все время хмурился, и почти не улыбался. Я потыкала пальцем в его плечо, в ответ донеслось тихое:

— Спи уже.

Я закрыла глаза и вспомнила Виела. Губы сами собой расплылись в улыбке. Так я и уснула, на Гошином плече, думая о Лорде, в мрачном особняке полном книг, где накануне был убит его пожилой хозяин. И мне это казалось таким обыденным и нормальным, что я сама себе удивлялась.

ДИРЕН

Я стояла на парадной лестнице, устланной пурпурным ковром. На мне было легкое кремовое платье, с огромным шлейфом, на голове шляпка. В руках я держала бокал с каким-то крепким напитком. Голова кружилась, чувствовалась приятная легкость, я зашагала вниз по ступенькам и остановилась, не дойдя до конца лестницы, оглядеть гостей. Зал, стены которого под потолок были заставлены книгами, был полон народа. Множество дорого одетых мужчин, и разодетых в пух и прах женщин, как молоденьких, так и довольно пожилых дам. Вдоль стен стояли крылатые, высокие птицелицые гости. Все были одеты одинаково, в расшитые легкие туники, подпоясанные золотыми широкими ремнями. Среди них я узнала Густаво. Он улыбался, оскалив белые зубы, и открыто кокетничал с девушкой, не своей расы. Молоденькая, рыженькая девица, заливисто хихикала на каждое сказанное «крылатым» слово, смущенно прикрывая кривые зубы, хрупкой ручкой. Наверно это был ее единственный недостаток, так как она была довольно стройна, и миловидна. У всех дам волосы были убраны в хвосты, но украшены всевозможными способами, так, что иной раз не понять, что именно у той или иной гостьи на голове. Зал был ярко освещен, откуда-то со второго этажа доносилась музыка, все пропитано весельем и безмятежностью.

— Дирен! Милая, подойди к нам!

Это звали меня. Мой отец стоял внизу и махал мне рукой. Я улыбнулась и не спеша направилась к нему и его знакомым. Пожилая чета, господин Увие и его жена госпожа Жоан мило со мной беседовали, пока заскучавший отец, извинившись, не отвел меня в сторону.

— Дирен, много не пей и будь начеку. Густаво на этом не остановится, и настоит на своем, пока не получит Ткамачи. Он пойдет на все. Никому не верь, но и не выдавай себя. Наслаждайся вечером, не забывая об осторожности.

— Конечно папа. — я улыбнулась, Алиевс поцеловал меня в лоб и растворился в толпе гостей.

Я покосилась еще раз на Густаво, тот поймал мой взгляд и подмигнул. В жилах закипала кровь, я готова была, хоть сейчас накинутся и перерезать горло, этому проходимцу. Но я лишь мило улыбнулась в ответ не испытывая ни капли беспокойства и страха. Отпив еще пару глотков, я оставила бокал и вышла на террасу возле дома. На ней почти не было гостей. Вечер выдался прохладным, и разгоряченные господа тут не задерживались. Я прошла к пустующей скамейке и присела.

— Вам с ними скучно?

Я обернулась: со стороны сада по террасе шел молодой человек, в черном дорогом фраке. В этом костюме его белые волосы, убранные в тугой хвост, особенно бросались в глаза. Он остановился подле скамейки и поклонился.

— Арди Монесмо. А как вас юная прелестница?

— Дирен Хати. И отвечу на ваш вопрос, нет, мне с ними не скучно. Просто наедине с собой гораздо комфортнее.

— Понятно. — он едва заметно улыбнулся. — Позволите?

Я кивнула, и он присел рядом со мной. Я вновь перевела взгляд на пустеющий сад и глубоко вздохнула. Наконец расцвели кусты Зиеньи, и воздух был пропитан сладким, чуть горьковатым ароматом. Голова кружилась и от него, и от вина. Тело окутала приятная легкость. Меня встревожил, и выдернул из покоя чей-то голос.

— У вас такая белая кожа. — донеслось от моего соседа, я ошарашено обернулась. Это было очень невежливо делать, такие прямые комплименты малознакомой девушке, тем более моего сословья.

— Извините, что?

— Вы меня простите, но я не могу оторвать от вас глаз.

Я еще больше округлила глаза. Арди смотрел на меня и улыбался, и это не была насмешка, во взгляде проскальзывала нежность, какое-то умиление. Должна заметить он тоже был весьма красив. Благородные, плавные черты лица, четко очерченные губы, большие, серые глаза, и маленькие лучики-морщинки, в их уголках. Он наверно часто улыбался, заполучив очередную дурочку вроде меня.

— Мне кажется, вы зря здесь распыляетесь. — Я резко встала и поклонилась. — Извините, но я лучше пойду.

Я быстрым шагом вошла в зал, только заиграла Линьян. Ко мне тут же подскочил старший сынок Касулвив, и отвесив поклон, пригласил на танец. Я покорно согласилась, ибо отказ мог быть замечен кем-то, что повлекло бы за собой дурные разговоры. Девушка во время парных танцев не имеет права отказать пригласившему ее кавалеру, к моему великому счастью, таковые были нечасто. Два или три за весь вечер. Я старалась не смотреть на партнера, и почти не поднимала глаз. Вдруг мы остановились, рядом возник Арди. Он галантно поклонился юному Дику Касулвив, и тот, не смев отказать, протянул покорно мою руку, своему сопернику. Я неожиданно для самой себя вздрогнула, когда ледяные пальцы Монесмо, нежно сжали мои. Арди приобнял меня за талию и притянул к себе так, что я чувствовала его дыхание. Мне неловко было поднять на него глаза, но когда я все же это сделала, внутри все как будто перевернулось.

В парадную дверь раздался стук, я еще раз посмотрелась в зеркало и спустилась вниз. Джун уже открыл дверь, я осталась стоять на ступеньках, горделиво приподняв подбородок и глядя с улыбкой на входящего в дом Арди. Он как всегда был великолепно одет, статен, высок и прекрасен. Соблюдая все приличия, я поклонилась, а затем со всех ног побежала к нему и бросилась на шею. Он подхватил меня и поцеловав в лоб, поставил обратно на пол и взял за руки.

— Ты как всегда чудесна. Меня бросает в дрожь от твоих глаз. — шептал он едва слышно, а я стояла уткнувшись носом в его широкую грудь.

— Я ждала тебя, почему ты так долго не возвращался?

— Прости, мне пришлось, но теперь я буду приезжать к тебе чаще.

— Обещаешь? — я подняла голову и заглянула в его сияющие глаза. Арди улыбнулся и нежно поцеловал в лоб.

— Обещаю!

Был теплый вечер, я стояла у окна в отцовском кабинете, и нервно теребила прядь волос. Арди сидел подле, хмуро сдвинув брови, и постукивая кончиками пальцев по столу. В доме больше никого не было, отец бродил по саду с каким-то гостем, слугам дали выходной. Было даже слышно, как мыши в подвале бегают, царапая мелкими коготками каменный пол.

— Прекрати, прошу тебя, — процедила я сквозь зубы и перестук прекратился.

— Я не пойму, почему ты злишься? — выдохнул Арди

— Почему? Ты спрашиваешь меня «почему»?! Ты снова уезжаешь на пять лет. На пять лет! Ты обещал, что больше не оставишь меня. — я едва не срывалась на крик.

— Я уже не раз извинился перед тобой, но я должен уехать, понимаешь? — он устало закатил глаза и схватился за голову, — Моего мнения тоже никто не спрашивал.

— Почему ты так поступаешь со мной? Одним богам известно, что с нами будет через эти пять лет, и сможем ли мы встретиться. — слезы душили меня, я отвернулась обратно к окну, и наблюдала размытый силуэт отца удаляющийся в глубину сада. — Ты наверняка найдешь себе другую, а я не смогу без тебя… не смогу.

Он схватил меня за руку и развернул к себе. Губы обжег горячий поцелуй. Никогда прежде он не целовал меня, а мне еще сильнее хотелось плакать, возможно, это был не только первый, но и последний раз, когда его губы коснулись моих.

— Мне никто не нужен кроме тебя, мой маленький ангел. — повторял он до тех пор, пока я не перестала плакать. Потом я лежала на его коленях, и мы вполголоса обсуждали, что будем делать, когда он вернётся. Я смеялась, а в горле по-прежнему стоял ком. Арди гладил мои волосы и говорил всякие глупости.

— Я бы очень хотел взглянуть на Ткамачи, перед своим отъездом. Ты можешь мне его показать? — вдруг сказал он и меня словно подменили.

Я поднялась, напрочь позабыв обо всех своих печалях.

— Я тебе не говорила о нем. С чего ты взял, что мне известно, где он? Это знает только отец.

— Глупенькая моя, ты же сама не так давно сказала мне об этом. — он встал и подошел сзади, обняв, прошептал на ухо. — Интересно же увидеть то, из чего строят такую тайну.

Я убрала его руки и отойдя к стене повернулась. Сердце бешено колотилось в груди, ладони вдруг стали влажными. Его глаза уже не были такими нежными и ласковыми как прежде, он смотрел на меня исподлобья, сунув руки в карманы.

— Ты что же, мне не доверяешь? Ты только что клялась в вечной любви, а сейчас отталкиваешь как чужого, да еще и хранишь от меня какие-то секреты, — проговорил он, медленно двигаясь в мою сторону.

— Это тайна моего отца, и я не вправе говорить о ней, кому угодно. Человек чести должен это понимать.

— Ангел мой, не глупи, прошу тебя.

Он твердым, не торопливым шагом приближался ко мне, и только сейчас я поняла, что нет никакой любви. Нет ничего, о чем он говорил мне на протяжении полугода, это все была ложь. Фарс. Он воспользовался мной, банально сыграл на женской сущности, чтобы приблизится к секрету города Аделир. Было до ужаса обидно, что я на все это купилась. Вдвойне было больно от того что я в правду его любила, и это предательство было подобно самому тупому и ржавому ножу вонзённому в мою спину. Даже отец поверил ему, и принял в наш дом.

— Арди, уходи. Немедленно убирайся из этого дома!! — вскрикнула я, указывая ему на лестницу.

Он подскочил ко мне в два шага и зло зарычал прямо в лицо, взгляд полыхал ненавистью. Я уже не скрывала слез, но глаз не отвела, мне безумно хотелось, чтобы он видел, как сильно я его ненавижу, как сильно он мне противен, и что эти полгода он потратил впустую, он ничего не получит.

— Пожалуйста, будь благоразумной, скажи мне, где сейф твоего отца? Где он хранит Ткамачи? И ты не пострадаешь, — его взгляд вдруг смягчился и он трепетно провел кончиками пальцев по моей щеке, внутри все сжалось, он тихо продолжил, — Я привязался к тебе за эти полгода, мне будет плохо, если я тебе причиню боль.

— Я очень надеюсь, что ты будешь страдать, потому что я не скажу тебе ничего, — не отступала я.

— Черт возьми, Дирен! — он ударил ладонью в стену и навис надо мной, я вжалась, но не отводила глаз. — Ты же не глупа! Если ты умрешь, твой отец останется совсем один, а у тебя вся жизнь впереди! Ты прекрасна, умна! Ты не обязана умирать из-за какой-то глупости. Я правда люблю тебя!

— Судьбы людей не глупость, я пекусь не только о своей шкуре.

— Ты наивная, маленькая девочка. — я увидела лишь, как он дернулся чуть в сторону и резкая боль пронзила бок, дыхание перехватило, я начала заваливаться вперед, а он бережно подхватил меня и продолжил шептать на ухо, крепко прижимая к себе. — Если ты сейчас мне все скажешь, я позову на помощь и тебя еще смогут спасти, а нет, то будешь умирать в муках. Эти минуты тебе покажутся вечностью. Ну, скажи, не будь глупой.

— Будь ты проклят… — прохрипела я из последних сил и он резко убрал руки.

Я упала на пол, взвыв от боли, в глазах начинало темнеть, я видела, как беснуется Арди, переворачивая отцовскую мебель, в поисках сейфа. Как же он глуп! Неужели он будет прятать вещь, которую никто и никогда не видел, в сейфе. Ее проще хранить поближе к себе, никто ведь не украдет всю утварь в доме. А в голове была только одна мысль, мне было жаль отца, но я знала, что он поймет, он будет страдать, но он поймет.

— Слышишь Алиса? Он понял, и сам умер за Ткамачи.

Я обернулась, в пустом темном доме позади меня стояла только Дирен. Невысокая, худенькая девушка, с длинными каштановыми волосами и огромными глазами. Она печально улыбалась глядя на меня.

— Прошу вас, сберегите Ткамачи. Густаво убил нас обоих, Арди одурманил он. Но Ткамачи он так и не получил. Это тетрадь, старая тетрадь в коричневой обложке. Но она хранит очень много тайн и эти тайны очень тяжелы, чтобы открывать их всему свету. Забери, но никому не говори о ней. Она лежит в верхнем ящике отцовского стола, на втором этаже. Большой письменный стол у окна. На третьей странице текст, ты поймешь его, прочти вслух, держа своего друга за руку. И вы сможете вернуться домой. Прошу только, прости меня, но я не могла поступить иначе.

— Простить за что? — изумилась я, на что она, отступив назад, добавила:

— Прощай.