L 00-2. Друг

Двадцать дней прошло с тех пор, как расследование дела Киры было окончено, и Соичиро Ягами возобновил свою службу в полиции. Возвращаясь с работы, он передал Сатико куртку и сумку, и прошел прямо к семейному алтарю, чтобы сложить руки перед фотографией Лайта.

Друзья его сына из средней школы и колледжа приходили ежедневно, чтобы засвидетельствовать свое почтение после его смерти. Улыбающееся лицо Лайта было окружено цветами, оставленными вокруг алтаря.

«Лайт был убит Кирой...» Печальная ложь, которую Соичиро сочинил для Сатико и Саю. Но в эту секунду он и сам верил в нее. Лайт действительно был убит Кирой. Он всегда хотел защитить счастье своих близких. Именно поэтому он обрел Тетрадь Смерти и стремился исправить мир, очистив его от злых людей. Именно поэтому он поддался искушению Киры, существующему в душе каждого.

– Добрый мир, вот чего желает папа, – часто говорил Лайт.

Только три недели прошло с тех пор, как массовые смерти прекратились, а уровень преступности уже приближался к той отметке, где был до Эпохи Киры. Мольбы о его воскрешении сопровождали каждое новое кровавое убийство или грабеж.

Соичиро пришлось понять, насколько бессильно «правосудие по закону», существующее только как принцип. И, тем не менее, он отверг Киру – и покинул своего собственного сына. Покинул как детектив, как отец и как человек.

– Что, друзья Лайта снова сегодня заходили? – спросил он, заметив новое приношение перед портретом сына.

Сатико высунула голову из кухни.

– Да, это был его друг из университета. Он... как его звали, Саю?

– Ммм... Не помню. Но он был очень странный. Хотя, возможно, именно такой парень мог хорошо поладить с Лайтом?

Неестественно хорошее настроение, разыгрываемое женой и дочерью, ранило Соичиро все сильнее день ото дня.

– Думаю, я знаю, кто это был.

На алтаре лежали пять пирожков–мандзю, нанизанных на палочку.

– Сатико, Саю, простите. Я снова отойду ненадолго.

Соичиро надел куртку, которую только что снял, и вышел на улицу.

– Рюзаки... ты вернулся.

L 00-3. Обещание.

– Господин президент, это L.

– Да... – хотя это был телефонный звонок, которого он ждал, президент Хоуп оставался сдержан. Он не знал, какой именно L звонил ему.

Несмотря на то, что голос был сильно искажен вокодером, он звучал обнадеживающе, словно L знал о его беспокойстве.

– Наша организация захватила L–Первого и вернула Тетрадь Смерти. Мы устраним L–Первого с помощью нее. Тело будет находиться в штаб–квартире Центра расследования дела Киры в Японии один час, чтобы вы смогли убедиться в правдивости наших слов.

– А Тетрадь?

– Тетрадь будет спрятана организацией и никогда больше не будет использована. Я призываю вас и будущих президентов помнить об этом.

– Я понимаю, – президент не мог ответить иначе. Лучшим сценарием, конечно, была бы не только ликвидация L, но и передача Тетради Соединенным Штатам. Но сейчас он должен был быть удовлетворен возможностью удостовериться в смерти L, который угрожал ему.

Голос L неожиданно стал озорным.

– Кстати, господин президент, вы не возражаете, если мы тоже озвучим вам свою угрозу?

– С какой целью, L? – президент вскочил на ноги. Худший сценарий, прописанный ФБР, молнией пронесся у него в мозгу.

– Вы должны гарантировать будущее, в котором дети смогут улыбаться. Вы можете нам это обещать? Если вы нарушите слово, мы не постесняемся воспользоваться Тетрадью.

Синтетический эффект вокодера неожиданно исчез. Впервые в комнате зазвучал настоящий голос L. Он отличался от того, который президент представлял себе. Отчужденный, но в то же время по–детски невинный. Гордый голос человека, который отказался терять надежду, неся бремя защитника справедливости. Голос одинокого юноши, звучащий из безлюдной пустоши. Мягкий, полный надежды, указывающий на внутреннюю силу, такой голос мог принадлежать только тому, кто все еще верит и в силу, и в доброту.

Полный величайшего уважения к голосу и тому, что он услышал в нем, президент кивнул.

– Хорошо. Я даю вам слово, L.

L 00-4. Путешествие.

Когда Соичиро Ягами вышел из штаб–квартиры Центра расследования, к нему подбежал Мацуда.

– Я слышал, Рюзаки вернулся.

– Оставь его. Пора.

Мацуда, закусив губы, кивнул и с грустью поднял взгляд на небо.

– Рюзаки...

Он повернулся к зданию штаб-квартиры и отдал честь. Это был лучший жест, которым он мог проститься с братом по оружию.

†

L сидел на диване, в своей обычной позе, прижав ноги к груди. Бросив мобильный телефон с пометкой «Президент Соединенных Штатов» в мусорную корзину, он достал плитку шоколада, которую ему подарила Маки.

– Маки, ты уже проснулась? Проживи этот день так счастливо, как сможешь.

L снял с руки часы, которые хранил в память о Лайте и положил их рядом с фотографией Ватари.

– Лайт, мы встретимся на другой стороне. Давай исследовать мир небытия вместе.

Жуя шоколадку, L продолжил в одиночестве играть в шахматы. Хотя, возможно, его противник был виден только ему.

– Ватари, мы уже так давно не играли в шахматы.

– Наконец–то, мы можем не торопиться.

– С тех пор как я был ребенком, я еще ни разу не обыграл вас.

– Верно. И не ждите, что сегодня я вам поддамся.

Тихий стук фигур, передвигавшихся по доске, эхом отдавался внутри комнаты. Это был теплый, знакомый звук, как музыкальный дуэт, разыгрываемый между двумя людьми, которые хорошо понимают друг друга.

L поднял глаза и вдруг взглянул на портрет взглядом испуганного ребенка.

– Ватари, я ведь оправдал ваши ожидания?

Тот ответил со своей обычной спокойной уверенностью и произнес всего одно простое безошибочное слово.

– Полностью.

Лицо L просияло невинной улыбкой. Противник поставил коня перед его королем.

– Шах и мат.

Добрым и утешающим голосом Ватари объявил время.

Заметка автора

Образ M

Над книгой трудились:

Перевод и редактирование

Мария Чумаченко

Mello Suicide

Наталья Стрельникова