Туеса деда Мартына

Фатьяновых в Селище много - почти в каждом доме. Старший среди них, «патриарх фамилии» Мартын Филип­пович, - для любителей народного искусства фигура леген­дарная. В последние годы ни одна крупная выставка без его туесов не обходится.

Туесок... До чего ладное, ласковое для слуха слово умеет подобрать народ для хорошей вещи! Назовёт так, и словно частичка человеческой души уже живёт в ней. Да так оно и есть, потому что тот же туес без души, без чутко­сти к дереву, к лесу, к природе не сделаешь. Вот и Мартын Филиппович соглашается: ему, самому удачливому в бы-

articles

went blind

(best) room (in a Russian

peasant house)

creak

disturbing

broke into a smile

(sat up) his feet dangling

ordered

cellar

cloudberries bustled about

as if

melting in the mouth

лые времена охотнику и рыболову, самому лучшему в Ме­зени*, а может и на всём Севере мастеру на берестяные по­делки, это хорошо известно.

Ещё прошлой зимой посылал дед Мартын свой туеса в Архангельск*, в Москву, а в этом году зимой заболел, стало трудно ходить в лес за берёстой. А в прошлом году почти совсем ослеп, да спасибо архангельским врачам, операцию сделали: мир, хоть и в тумане, снова открылся деду Мар­тыну.

Едва я вошёл в горницу, скрипом двери разбудив тиши­ну избы, Мартын Филиппович нашёл гостя глазами, а лицо его расплылось в детской радостной улыбке. Фатьянов свесил ноги в толстых домашней вязки шерстяных носках, и они сами собой попали в стоящие у печй чёрные валенки.

- Бабка, ставь самовар, накрывай на стол, - распоря­дился он, - видишь, гость пришёл, а я в погреб схожу, мо­рошки принесу.

Фатьянов заспешил, засуетился, довольный от созна­ния, что не забывают старика в столице, едут к нему в та­кую даль, в архангельскую тайгу. Значит, помнят. Он вер­нулся с большим туесом в руках.

- Вот морошка, ешь. Как вчера собранная.

Жёлтая, сочная, таявшая во рту ягода, похожая по виду на малину, сохранила холод погреба и была удивительно свежа и вкусна.

- А-а-а, нравится! - восторгался, радуясь, Фатьянов. - А всё почему? Потому что в берёсте хранилась. Целый год won't evaporate

birch-bark shoes managed to make haymaking

wouldn't spill

rafters

strapping fellow

would strip the bark off torn

however hard you try

is in its prime

rowan-tree wedge

(chasing) hammer

без сахару, а не портится. Берёста - она полезная, она лучше всех из посуды. Я вот в туесе сок из малины или дру­гой какой поставлю, он сколько хочешь будет в погребе стоять и не испаряется, а из деревянной посуды испа­ряется. Из дерева сок уходит, а берёста ничего не пропуска­ет. В ней хоть рыбу засоли - с песком вымыл, запаху ника­кого нет. А в дереве есть, если рыбу засолил - уже всё.

В крестьянском северном хозяйстве берёста действи­тельно совсем ещё недавно была после дерева, пожалуй, главным материалом. Даже лапти, даже галоши на валенки из неё плести умудрялись. А уже про посуду и говорить не приходится. На сенокос идти - брали в туесе квас*, воду. В деревянном ведре не понесёшь - тяжело, в туеске и не рас­плещется, и долго не нагреется на солнце, почти как в тер­мосе. А дома в нём держали молоко, сметану, творог. Де­лали из берёсты стаканы, чаши, солонки, ковши, делали корзины. При постройке дома клали бересту на стропила под крышу, чтобы было тепло и дерево не гнило.

С глубокой древности - с языческих времён* - пришла берёста в крестьянский дом.

- Расскажите, пожалуйста, Мартын Филиппович, как вы берёсту снимаете, как туес делаете?

- Про берёсту, про туеса тебе рассказать? Это можно. Туеса у нас во всех домах делали. Дядя у меня был насто­ящий богатырь. Вот двухпудовый туес его работы стоит. Отец мой туеса делал, меня научил. С берёстой трудностей много. Уметь надо берёзу выбрать. Иной снимет чулок с бе­рёзы, а он дырявый, зашить его нельзя, лучше не берись. А мой туеса в Москву, в Ленинград и в Японию на выставку ездили.

Прежде чем туес делать, надо сходить в лес и найти бе­рёзу, чтобы кора на ней была целой, прочной и толстой. Бе­рёсту снимать надо, когда берёза цветёт в полный лист, и в самый жаркий день, когда морошка созревает. В это время берёста внутри белая, а как берёза отцвела, она крас­ная делается. Кору рябиновым клином со всех сторон от­делю, потом поверну вокруг дерева, и берёста сходит. Дома всё подготовишь, очистишь, разрежешь как нужно. Потом узор молоточком набьёшь. Сейчас я тебе свой инструмент покажу, - вспомнил Фатьянов и вынул из шкафа картон­ную коробку из-под ботинок. В ней среди прочих нужных в

elks

inhabitants

cuts out

there was a mischievous twinkle in his eye

хозяйстве вещей лежали самодельные штампы, которыми мастер выдавливает узор на туесе. На штампах были мед­веди, лоси, зайцы и другие лесные обитатели. - Вот птица, а это полёт гусей. Это сосны, это ёлка. Если хочешь, ельник сделаешь. Полёт гусей набьёшь - вот рядом летят, все поле­тели: из Заполярья* они летят на юг. Вот домики, целую улицу сделать можно.

Фатьянов подробно рассказывает мне, как он обмеряет, сшивает туес, как закрепляет дно, как делает крышку. Ещё он рассказывает о том, что нашёл на притоке реки Мезени целую рощу берёз, хороших берёз.

- Вот что: мы с тобой туда завтра съездим! - предложил
он, и в его голубых глазах метнулся весёлый озорной ого-
нек... По А. Мидовскому.

Фрагмент из книги «Скачи, добрый единорог»

1.
Что рассказывает дед Мартын о свойствах берёсты?

2. Как дед Мартын заготавливает берёсту и что он из неё делает?

3. Какие черты характера вы заметили в М.Ф.Фатьянове? Как он относится к людям, к своему делу? Симпатичен ли он вам?

4. Что вы узнали о быте и обычаях жителей Севера из этого рассказа?