Новое сближение

Когда Сиприана вернулась в сопровождении других друзей, она нашла меня в слезах. Выслушав странный рассказ моего наполовину просветлённого деда, она сделала любезный жест и благожелательно произнесла:

— Я знала, Андрэ, что ты бы не пришёл сюда без причины.

За несколько коротких минут я описал ей все факты, предоставив также информацию о своём прошлом.

Директриса спокойно поразмышляла над моей прогулкой через прошлое и сказала:

— У нас мало времени; а так как больному невозможно сопровождать нас, его уже сейчас надо поместить здесь же в хоспис.

Несмотря на радость, которую он испытал, узнав меня, дед всё же не обладал разумным равновесием духа; он произносил отрывочные фразы, в которых имя Исмения повторялось многократно.

— Мы не можем забывать, что наш брат Клаудио нуждается в уходе и внимании, — подчеркнула уважаемая директриса. - Невозможно предусмотреть, когда он будет в состоянии дышать более возвышенной атмосферой.

Говоря это, щедрая и нежная, она выслушивала наполовину сумасшедшего старика, по-матерински осматривая его.

Прошло несколько секунд, и она сказала:

— Андрэ, для того, чтобы улучшение состояния нашего увечного проходило более быстро и эффективно, ему надо бы вернуться в опыт физической жизни.

— А в этом случае, — скромно спросил я, — заслуживаем ли мы вашей помощи, сестра моя?

— Почему бы вам не заслуживать её? Когда речь идёт о перевоплощении для простой исправительной работы, без более обширной защиты коллективных интересов, наша личная помощь может быть решающей и немедленной. В этих учреждениях у нас есть многочисленные благодетели, которые и занимаются перевоплощениями в больших количествах в обновительных кругах. Посмотрим, как можно изучить будущую ситуацию этого брата.

С чувством любви она стала задавать больному вопросы.

Взволнованный, мой предок рассказал, что его отец, когда женился, привёл в дом девушку взрывной молодости, девушку, которую его мать приняла с нежностью. Позже эта сестра станет для него внимательной сиделкой, превратившись в кредитора его заслуженной благодарности. Но, в слепой страсти обладать как можно большим количеством денег, он лишил её всех благ, которые принадлежали ей, по случаю смерти родителей, которые, став жертвами злокачественной лихорадки, покинули мир накануне его свадьбы. Ограбленная, после долгих слёз и напрасных просьб, Исмения была вынуждена найти прибежище в доме одной богатой семьи, где ей предложили, как милостыню, место служанки с ничтожным жалованьем. Изложив своё максимальное отклонение от правильного пути, он принялся рассказывать о недостойных идеалах, которые питали его в области жадности, заставляя трепетать наши сердца.

Выказывая привычку к подобным проблемам, Сиприана объяснила мне:

— Мы уже знаем два основных пункта для его будущего труда: необходимость нового сближения с Исменией, которую мы не знаем, где найти, воплотилась ли она или нет, и императив чрезвычайной бедности, выходящей из интенсивного труда, чтобы он пересмотрел свои собственные чаяния.

Узнав возможный адрес потомков когда-то униженной сестры, Сиприана попросила двоих наших компаньонов быстро всё разузнать на Земле, чтобы мы могли сориентироваться насчёт направлений в этой неожиданной работе.

Посланникам понадобилось всего девяносто минут на всё это. Они принесли добрые вести, которые утешили меня.

Они определили семью, на которую несчастный старик ссылался в своих горьких воспоминаниях, и принесли сенсационную информацию. Друзья из нашей сферы объяснили, что Исмения перевоплотилась и переживает сейчас отроческую фазу своих физических сил. Она получила тело в том же домашнем окружении, где она работала после того, как мой дед изгнал её из нашего дома.

Сиприана растроганно выслушала всё это, и, заинтересовавшись нами, предложила, чтобы мы организовали основу её будущего опыта, не ожидая симпатий девушки.

В этот момент мы уже находились в стенах организации помощи, которая, с блестящей предрасположенностью служить нам, приняла предложение нашей директрисы в пользу увечного.

Окружив моего бывшего кредитора всевозможным вниманием, уважаемая благодетельница, обращаясь ко мне, сказала:

— Наш друг не сможет в течение двух лет покидать этот дом братской помощи. Он всё ещё слишком привязан к атмосфере этих мест. Мы будем регулярно навещать его, помогая ему, пока он не сможет снова дышать воздухом Земли. Надо отметить, что его разуму не так легко будет освободиться от плотной вуали непонимания, и в этом состоянии, его возвращение к плотской школе будет не таким успешным, как предыдущее.

Я высоко ценил эти размышления, следя за течением мер, которые принимались в отношении моего деда.

Сиприана взволнованно взглянула на безумную сущность и благожелательно продолжила:

— Теперь, Андрэ, заканчивая наш недельный труд, мы постараемся привести сюда Исмению для подготовительной работы к новому сближению. Находясь теперь в расцвете своей земной молодости, она, я думаю, поможет нам в нужный момент, принимая больного в своём собственном доме. Но прежде всего нам необходима её симпатия в отношении нашей программы обновления.

— Если только Немения согласится, если примет всё это... — неуверенно добавил я.

— Мы займёмся остальным, — пообещала моя собеседница. - Возвращение Клаудио в физическую сферу будет носить очень личные черты, без отражения какого-либо значения для коллективного разума, и это причина, по которой мы сможем предоставить почти всё.

Передоверив больного благодетельным компаньонам, которые наблюдали за домом христианской любви, где мы находились, мы взяли курс на Рио-де-Жанейро, где должны были встретить Исмению в её скромном доме в местечке Бангу.

Далеко за полночь мы с почтением вошли в скромное жилище.

Сестра моего деда была теперь шестой дочерью женщины, в своём физическом существовании известной как внучка старой Исмении, чья личность, для земной семьи, затерялась во времени, и которая в наших глазах была ни кем иным, как молодой девушкой, вернувшейся к труду по самосовершенствованию в физической борьбе.

Всё здесь дышало достойной бедностью и обворожительной простотой.

Подойдя ближе, Сиприана положила руку на лоб спящей молодой девушки, как бы приглашая её к нам. И действительно, несколько мгновений спустя, она пришла к нам и, заметив, что наша ориенторша, с нимбом интенсивного света, покрывает её благословениями, преклонила колени, освободившись во сне от материи, восклицая сквозь слёзы восторга:

— Матерь Небесная, кто я такая, чтобы принимать милость вашего посещения? Я всего лишь недостойная служанка...

Она закрыла лицо руками, чувствуя, возможно, некоторое ослепление от возвышенного света, и с большим трудом сдерживала потрясение, пылавшее в её груди; но наша благородная благодетельница подошла к ней, возложила свои нежные руки на густую чёрную шевелюру и сочувственно сказала:

—Дочь моя, я просто твоя подруга, твоя сестра в вечности... Послушай меня! Что ты намерена делать в своей жизни?

И так как молодая девушка подняла к ней глаза, полные слёз, благородная посланница добавила:

— Нам нужна твоя помощь, и мы хотим принести тебе пользу. Чем мы можем тебе быть полезны?

Прошли несколько тяжких мгновений ожидания.

— Говори! - ласково сказала Сиприана. - Рассказывай без боязни...

Голосом, прерываемым эмоциями, она заговорила с наивностью и простотой молодости:

— Мать моя, если мне дано попросить вас о чём-либо, то я прошу вашей помощи для Никанора. Мы вот уже четыре года, как помолвлены, но мы бедны. Я работаю швеёй, с очень малой зарплатой, и не могу помогать ему ухаживать за нашим домом, и Никанор работает каменщиком... Мы мечтали о своём доме, маленьком и скромном, под защитой Божественного Провидения. Могли бы мы рассчитывать на Божье согласие?

Сиприана по-матерински нежно посмотрела на неё и сказала:

— Почему бы вам не рассчитывать? Твои желания справедливы и священны. У Никанора будет наша поддержка, и у твоих надежд - наше живое участие. Но и мы ожидаем кое-чего с твоей стороны...

— А! Чем же я могу служить вам, я, ничтожная служанка?

Директриса прекратила дальнейший разговор, лишь попросив её:

— Пойдём с нами!

Затем, к моему глубокому изумлению, Сиприана покрыла её лицо тонкой вуалью из вещества, похожего на газ, чтобы ей пока что не было дано видеть впечатляющие пейзажи, которые мы должны были пересекать.

Поддерживаемая всеми нами, молодая девушка уже через несколько мгновений оказалась, любопытная и взволнованная, перед моим дедом, и тот, увидев её, разразился восклицаниями, в которых сквозила тревога:

— Исмения! Исмения! Сестра моя, прости меня!...

Гладя её руки, мучимый тревогой, он разглядывал её

скромное лицо:

—О! это она, с той же грустью, как в тот день, когда я выгнал её!... — настаивал он, охваченным очевидным изумлением. - Но что она сделала, чтобы сегодня быть ещё более красивой и молодой?

И так как посетительница, сконфуженная, хранила молчание, он в удручении сказал:

— Скажи, скажи, что ты простила меня, что ты забыла то зло, которое я причинил тебе!

В этот момент неожиданной встречи вмешалась Сиприа- на, обратившись к Немении с вопросом:

—Ты не знала, что у твоей прабабушки был брат?...

Девушка не дала закончить, в свою очередь задав вопрос:

—... который выгнал её из дома?

—Да.

—Моя мать вспоминала об этом далёком прошлом, — меланхолично добавила она.

— Ты не узнаёшь его? - любезно спросила благодетельница. - Ты не помнишь его?

В это мгновение вмешался старик, пробуждая её память:

—Немения, Немения! Я Клаудио, твой несчастный брат.

Девушка не знала, как истолковать эти призывы, но директриса, закрыв её лобные доли своими руками и окутывая её мощными магнетическими излучениями, нежно настояла, освежая память в самых важных периспритных центрах:

— Просмотри вновь своё прошлое, друг мой, чтобы мы могли лучше служить Божественному Творению.

Удивлённый, я отметил, как что-то необычное произошло в разуме молодой девушки, потому что её глаза, до сих пор нежные и спокойные, стали тревожно расширяться. Она попыталась отступить перед умоляющим выражением моего деда, но энергия Сиприаны удержала её, уводя её от распространения на неё начальных импульсов страха и возмущения.

— Теперь, да! Я вспоминаю... — простонала она, ошеломлённая.

И тогда наша инструкторша убрала свои руки от её лба и, указывая на увечного, спросила трогательным тоном:

— И тебе не жаль его?

В тяжёлом молчании прошли несколько секунд; но любовь, всегда божественная у женщин с возвышенными чаяниями, победила в растроганном взоре Исмении, которая полностью преобразившись, бросилась в объятия больного, восклицая:

— Значит, это ты, Клаудио? Что с тобой случилось?

Мой предок долго рассказывал о своих трудностях, выкладывая перед ней свои ошибки прошлого, и затем, довольный и просветлённый, он поделился с ней частью того утешения, которое давало ему это новое сближение.

Она долго прижимала его к своей груди, давая ему почувствовать свою огромную нежность, преданность и безграничное понимание.

Когда они, казалось, полностью примирились, Сиприана подошла к ней и сказала:

—Друг мой, нам хотелось бы получить от тебя обещание помочь нашему брату Клаудио в его ближайшем будущем. Если Божественный закон разрешит тебе брак, сможешь ли ты сотрудничать с нами в его пользу, приняв его в свои руки, полные материнского отречения?

Уважительная, доказывающая существование сокровища простого и скромного существования на Земле, посетительница воскликнула:

— Если Небо пошлёт мне счастье способствовать, в чём бы то ни было, благу для Клаудио, то это будет благом и для меня; если однажды я испытаю супружеское счастье, то он будет первым и горячо любимым моим ребёнком. Я знаю заранее, что Никанор обрадуется моему обязательству.

Счастливая, глядя на несчастного узника теней, она пообещала:

— Он разделит нашу бедную и достойную жизнь, он познает радости хлеба, сына пота и Божественной Защиты, и забудет в нашей компании об иллюзиях, которые так долго разлучали нас...

Проявляя очаровательную простоту сердца, она в восторге стала планировать:

— Он будет счастливым каменщиком, как Никанор! Он благословит достойную борьбу, которую мы сейчас благословляем!...

Видя, как она, взволнованная, плачет, Сиприана взяла её на руки, также тронутая в глубине души, с влажными от слёз глазами, успокаивая её:

—Будь счастлива, дорогая дочь моя, ты, которая понимает вместе с нами небесное назначение благородной женщины, всегда предрасположенной к возвышенному материнству.

Прошли ещё несколько минут в благом понимании, и когда Солнце стало освещать горизонт своими алмазными тонами, мы уже снова были в скромной комнатке Исмении, помогая ей вернуться в своё физиологическое тело и забыть об опыте, который она пережила рядом с нами, в сфере Духа.

Она проснулась в своём плотном теле, чувствуя неведомый восторг. Её разум словно освежился счастливыми мыслями. У неё было чёткое впечатление, что она возвращается из чудесного паломничества, о котором не сможет помнить в деталях. Не ведая, каким образом, она в этот момент хранила абсолютную уверенность, что выйдет замуж, и что Бог приберегает для неё счастливое будущее.

Кто мог бы описать нашу признательность и восхищение в этот час? Мои спутники благословили её, и покидая её, в свою очередь, с душевным волнением, я запечатлел на её маленькой руке молчаливый поцелуй глубокой дружбы и несказанной благодарности.