Колыбельная песня-заговор из Ашшура

Текст хранится в Государственном Эрмитаже. Издание на русском языке В.К. Шилейко. «Житель потемок прочь из поте­мок...» // Доклады Академии наук СССР. Серия В, 1929, БВЛ. — Т.1. - С. 221.

9- Богиня Анту — супруга бога Ану (шумер. ан). В данном тексте оба бога выступают как верховные покровители вра­чевания и божеств-врачевателей.

11-12. Даму, Гула и Нинакукуттум (Нинахакудду) -божества-врачеватели, охраняющие здоровье людей, а так­же покровители целительного колдовства.

И. Дьяконов

«КОГДА АНУ СОТВОРИЛ НЕБО...»

Заговор против зубной боли

На русском языке полностью публикуется впервые.

Заклинание против зубной боли датируется нововави­лонским временем (после VI в. до н.э.), однако колофон ука­зывает, что это копия более раннего текста. В документах из Мари старовавилонского времени была найдена табличка заклинания против больного зуба, но с текстом на хурритском языке, и, судя по отдельным понятным словам, данно­му нововавилонскому она не соответствует.

7-8. Употреблена трафаретная эпическая формула.

11. Букв.: «Я дам тебе спелых фиг...»

18-19- Букв.: «И в челюсти буду глодать глодание ее».

20. Букв.: «Укрепи колышек (острие) и ухвати его за ноги». По мнению современных специалистов-стоматологов, речь идет об удалении (экстракции) больного зуба. Под «зубным червем», возможно, подразумевается воспаленная пульпа, внешне напоминающая червя.

22-23- Расположение строчек в подлиннике несколько иное:

22. Да поразит (ударит) тебя Эйа в мощи (силою)

23- руки своей».

В. Афанасьева

«РАБ, ПОВИНУЙСЯ МНЕ!..»

Разговор господина с рабом

На русском языке в стихотворном переводе публикуется впервые. Прозаический перевод см.: Струве В.В. // «Раб, повинуйся мне!» // Религия и общество. — Л., 1926. — С. 41—59

Это произведение в современной науке называется так­же «Диалог о пессимизме». Оно дошло до нас в пяти более или менее поврежденных списках из Ассирии и Вавилонии. Старейший из списков датируется VII в. до н.э., наиболее позд­ний — селевкидским периодом (IV—II вв. до н.э.). Сам текст относится, предположительно, к X в. до н.э. «Диалог» был в древности весьма популярен и имел хождение в нескольких вариантах. Контаминация вариантов и привела, видимо, к путанице в IV—V строфах. В предлагаемом переводе впервые сделана попытка дать предположительную реконструкцию этих строф. Наш перевод отличается от предшествующих также и в ряде других мест.

III. Раздумав ехать во дворец, т. е. стать придворным, вель­можей (строфа I), Господин решает сделаться бродягой. Ср. также: «Царь всех обиталищ...», коммент. к 1,9.

IV-V. Предполагаемое восстановление этих строф осно­вано на сохранившихся частях строк и вариантах. Строки, не имеющие нумерации, отсутствуют во всех известных ва­риантах и добавлены переводчиком по смыслу.

VII. Раздумав обзаводиться семьей (IV), Господин желает предаться «свободной» любви.

VIII. Вместо того чтобы поесть самому (II), Господин ре­шает покормить бога, т. е. принести ему жертву. Раб объяс­няет, что и это бессмысленно, ибо бог капризен и требова­ния его бесконечны. (Букв.: «...То он требует от тебя обрядов, то говорит: „Не задавай вопросов своему богу!", то требует чего-либо еще».)

IX. Ответчик в суде (V) — обычно должник, смиренный бедняк. Господин хочет стать ростовщиком, богачом, кото­рому часто приходится судиться с должниками. Таблица «е» содержит менее выразительный вариант этой строфы:

«Раб, повинуйся мне!» — «Да, господин мой, да!»

«Раздам-ка я пропитанье моей стране!» —

«Верно, раздай, господин мой, раздай.

У человека, что раздает пропитанье своей стране, зерно

Без счета». —

«Нет, раб, не раздам я пропитанья

своей стране!»

«Не раздавай, господин мой, не раздавай.

Зерно твое они съедят, а рост на зерно

Недодадут тебе, а тебя будут клясть беспрестанно».

X. Отказавшись от намерения учинить злодейство (VI), Господин хочет сделать доброе дело. Строка 76 — ироничес­кий парафраз строки из поэмы «О все видавшем>> (табл. I,I,16): «Поднимись и пройди по стенам Урука...»

XI. Здесь формулируется конечный вывод о бессмыслен­ности любых поступков и самой жизни. Строки 83-84 — ци­тата (в аккадском переводе) из шумерской поэмы «Жрец к Горе бессмертного...», одной из многих предшественников аккадского эпоса о Гильгамеше (20-29). Там эти слова слу­жат обоснованием героического идеала, здесь — решающим доводом для отвержения жизни: раз нельзя получить все, не надо ничего.

В. Якобсон

«НИППУРЕЦ, МУЖ СМИРЕННЫЙ И БЕДНЫЙ...»

Сказка о ниппурском бедняке

На русском языке: Древний Восток. I — М., 1975. — Т. 1. -

С. 220-224.

Вавилонская поэма о «ниппурском бедняке», очевидно, представляет собой литературно обработанную запись уст­ной народной сказки. Данный сказочный сюжет широко рас­пространен в мировом фольклоре: указатель сказочных ти­пов Ст. Томпсона дает под номером 1538 большое число ана­логичных сказок — арабских, испанских, итальянских, фран­цузских, греческих, турецких, русских, норвежских, англо­американских и латиноамериканских. «Ниппурский бедняк»

относится к разряду сказок «о ловких людях». Сказку нельзя назвать сатирической: главное в ней — проделки хитреца, а не осуждение его антагониста. Однако компенсаторный ха­рактер сказки не вызывает сомнений; рассказчик и его слу­шатели, по-видимому, с наслаждением предавались мыслен­ному уничижению алчного градоправителя. В реальной жиз­ни они едва ли могли что-нибудь поделать, столкнувшись с подобным представителем власти.

Эта, по существу, единственная известная в настоящее время вавилонская сказка условно датируется серединой — 2-й половиной II тыс. до н.э.; сохранившиеся списки относят­ся к УШ-У1 вв. до н.э. Целая табличка с текстом поэмы была обнаружена при раскопках древней Хузирины (городище Султан-тепе). Здесь же был найден фрагмент другого спис­ка. Известно еще два фрагмента табличек с текстом этой поэ­мы: один из библиотеки Ашшурбанапала (668 — ок. 635 гг. до н.э.) в Ниневии, другой — крошечный обломок школьной таблички нововавилонского периода (626-539 гг. до н.э.) из Ниппура. По-видимому, в I тыс. до н.э. сказка пользовалась популярностью и в ученой среде.

Поэма написана обычным для литературных вавилон­ских произведений четырехударным стихом, раздавленным цезурой на два полустишия; женское окончание (ударение на предпоследнем слоге) стиха строго соблюдается.

34-40. Гимиль-Нинурта, вероятно, совершает ошибку-, как полагают некоторые исследователи, в Месопотамии левой рукой было принято давать взятку, а правой — «честный дар». 78. Мина — ок. 0,5 кг. 84. Эдуранки — храм в Ниппуре.

94....первую стражу... — вавилоняне делили ночь (время от заката до восхода солнца) на три стражи.

96-108. Градоправители несли ответственность за нерас­крытые грабежи и кражи, случавшиеся на управляемой ими территории.

104-106. Жители Ниппура и некоторых других священ­ных городов находились под особой защитой богов и поль­зовались определенными привилегиями.

160. Букв.: «Градоправитель, труп неживой, вошел в го­род».

161-73. Эти строки представляют собой приписку-ко­лофон.

169-70. Ханани был эпонимом 701 г. до н.э. в Ассирии.

И. Клочков

«ПРЕДНАЗНАЧЕНЬЯ НАЗНАЧАЮТСЯ ЭА...»

Настоящее произведение, по-видимому, выпадает из об­щего русла древнемесопотамской словесности. Несколько обломков клинописных табличек, содержащих — наряду с другими сочинениями — отрывки из этой поэмы, происхо­дят из Сиппара (Вавилония), Эмара (Северная Сирия), Угарита (на побережье Средиземного моря). Первые исследо­ватели называли ее «Поэмой о ранних правителях». В 1988 г. Клаус Вильке восстановил из крошева мелких фрагментов данный текст и определил его характер. Согласно интерпре­тации К. Вильке, перед нами произведение не столько исто­рическое, сколько историософическое, можно сказать фи­лософическое, а проще — древнейшая из известных «кабац­кая песнь школяров», дальняя предшественница близких по духу песенок средневековых студентов и бакалавров. — Где, мол, те, что были в мире до нас? (Ubi sunt qui ante nos in mundo fuere?) Славные цари и герои давних времен поми­наются в песне лишь затем, чтобы ярче показать всю брен­ность и тщету человеческих дел и по этому случаю призвать к попойке.

На табличке из Сиппара текст записан только по-шумер­ски, однако на эмарских и угаритских фрагментах шумер­ский текст снабжен переводом на аккадский язык. Аккадский перевод близок к шумерскому оригиналу, но между сиппар-ской и эмарско-угаритской версиями есть определенные раз­личия: несколько отличается порядок строк, а главное — в сиппарских табличках нет упоминания о богине Сираш, зато говорится о предназначении тех, кто живет в «доме юношей/ молодцов», что бы это ни означало. По-видимому, месопотамская поэма, попав на «запад», претерпела изменения и окон­чательно оформилась как пиршественная песнь ученых шко­ляров. Условно датируется первой половиной И тыс. до Р.Х.

Трактовка поэмы как озорной («дерзкой и циничной») песенки, предложенная К. Вильке, соблазнительна, но не бес­спорна; нам трудно оценить общую тональность сочинения. В известном смысле поэма перекликается с советами корч­марки богов Сидури в «Эпосе о Гильгамеше». Возможно, наша коротенькая поэма лишена всякого ерничества и просто ото­бражает весьма распространенный взгляд на мир.

В основу перевода положен аккадский текст; недостаю­щие части строк восстанавливались по шумерским версиям.

2. Дословно: «по разумению богов распределяются же­ребья».

3. «Ветер», т. е. ничто, пустота, тщета. Ср. со стихами из «Эпоса о Гильгамеше»: (А что до) людей — сочтены дни их, / Что бы ни делали — (все) ветер».

4. Дословно: «Когда же из уст идущих впереди (т. е. жив­ших прежде нас) слышали?»

5. Дословно: «Над теми те, [над] ними другие». См. прим. к следующей строке.

6. Сложная для истолкования строка. «Над домами жилы­ми [их(?)] „вечный" дом [твой(?) (будет)]». Примерно так пе­реводят К. Вильке и Б.Р. Фостер. Последний поясняет смысл фразы: когда, мол, тебя похоронят (а хоронили обычно на территории города, представлявшего уже в древности мно­гослойный холм-телль), то твоя могила будет над руинами жилых домов тех, кто обитал тут в давние времена.

Б. Альстер, ссылаясь на сходную строку в другой поэме, предлагает восстанавливать это место иначе: «Выше жилые дома их, [ниже(?)] вечные дома их». — Случалось, что людей хоронили прямо под полом их дома или во дворике.

Оба объяснения носят отчасти «археологический» харак­тер, но древние обитатели Месопотамии, несомненно, и сами делали такие нехитрые наблюдения. Возможно, высказыва­ния на этот счет служили напоминанием о бренности зем­ных благ, суетности человеческих дел и т. д., подобно нашим расхожим фразам: «Ничего с собой в могилу не возьмешь», «человек смертен» и проч. Стоит отметить, что в сиппарской версии сразу за этой строкой идет строка 10 («Жизнь чело­векам дана не навечно»), затем отсутствующая в эмарско-уга-ритской версии строка («[...] люди эти повергнуты были»), а затем начинается перечисление древних героев.

7-8. Подобные сравнения встречаются в месопотамских текстах с глубокой древности.

9. Дословно: «мигание глаза».

И.Алулу — согласно шумерийской традиции, допотоп­ный царь г. Эреду, правивший 28 000 лет. До потопа и годы были другие, и люди были другие, покрепче. Для шумерий­цев и вавилонян 60, 360, 3600, 36 000 — круглые числа.

12. Этана (во всех списках песни — Энтена) — герой боль­шой мифологической поэмы, первым получил «царствен­ность» от богов и правил в г. Кише. Никак не мог обзавестись наследником и летал на орле за «травой рождения» на небо. Текст поэмы обрывается на самом интересном месте, когда Этана взлетел так высоко, что потерял землю из виду, испу­гался и запросился домой... Но, судя по «Шумерийскому цар­скому списку», сын у него в конце концов все-таки родился.

13. Гильгамеш — мифологизированный царь Урука, герой шумерийских эпических песен и знаменитого аккадского «Эпоса о Гильгамеше», совершивший множество подвигов. Зиусудра (акк. Утнапиштим) — месопотамский Ной, пере­живший потоп и получивший от богов бессмертие. Боги по­селили Зиусудру на краю земли, так что Гильгамешу стоило немалых трудов добраться до него. Гильгамеш надеялся тоже обрести бессмертие, но не преуспел в этом, хоть он и был «на 2/3 бог, на 1/3 человек».

14. Хубаба (Хувава) — ужасное чудище, грозный страж Кедрового леса, побежденный и убитый Гильгамешем.

15. Энкиду — могучий герой, друг и спутник Гильгамеша. Гибель Энкиду побудила Гильгамеша пуститься на поиски бессмертия. Слово «побеждал» восстановлено по догадке.

16. Бази и Зизи упомянуты только в эмарской версии пес­ни. Об этих персонажах трудно сказать что-то определенное. Б.Р. Фостер полагает, что речь идет о царях Мари, города на среднем Евфрате. В клинописных текстах есть глухое упо­минание о «великом энси» Бази, который правил в неназван­ном городе во времена III династии Ура.

19- «Жизнь без света» можно понимать двояко: как суще­ствование в темном подземном царстве либо как земную жизнь без сияния довольства, веселья, радости.

20-21. Дословно:

Молодец, твоего бога правильно [укажу тебе,]

Отринь, гони горе! Презри молчанье (смерти/скорби)!

Мне, однако, очень хотелось сохранить неожиданно энергичный, почти чисто хореический ритм этих строк: этлу ил-ка кинишу [...]/сикип кушшид ниссатимши кулати.

23- В шумерийской версии из Эмара и Угарита — «...как своему сыночку, мне будет рада!» В сиппарской версии: «По [милости(?)] богов жизнь нашлась для [Зиусуд]ры».

24. В сиппарской версии: «[Вот] доля людей, [которые] живут в доме юношей/молодцов». Что за доля? Что за «дом юношей»? — сказать трудно. Школа? «Общежитие» для работ­ников? Корчма?

И. Клочков

«ДЛЯ ЧЕГО, СЛОВНО БАРКА...»