Общество, государство, организация речи. Гласность

Речь и ее законы и правила связаны с общежительством. Роль организатора общежительства со времени античности, т. е. с момента становления государства, греческой политии или восточной монархии берет на себя государство. Государство прежде всего определяет право голоса, т. е. круг лиц, которые имеют право своей речью влиять на государственные дела. В греческой политии это право принадлежало свободным гражданам. Понятие "свободный" было противопоставлено понятию "раб", который был говорящим орудием. Рабы выполняли работу любую, в том числе и ученую, и педагогическую, но они не имели права голоса. Греческие города располагались так, что они были окружены негреческим населением. Это население было источником рабов. Поэтому свобода была свободой слова и противопоставлялась рабству --- утрате свободы слова.

Свобода, о которой говорили и говорят политики и ученые, предполагает всегда право голоса одних и рабство других, иначе это слово --- свобода для всех --- бессмысленно. Это хорошо видно на суровых законах Ликурга, по которым спартиаты должны были жить свободными, постоянно совершая набеги на негородское население, грабя и убивая.

Христианская проповедь отменяет этот варварский образ жизни, предполагая право речи каждого. Этический строй мысли изменяется, и слово "свобода" в своем классическом смысле утрачивается. Свобода совести предполагает только личную ответственность за последствия помышления и поступка и проверку своих помыслов и действий на их соответствие нормам духовной морали. Тесная связь демократии и рабства и их противопоставление снимается совестью. Но монархический строй общества все равно, наделяя всех правом голоса, предполагает речевое неравенство, неравенство реальных возможностей влиять на общественную жизнь своей речью. Монархия тем не менее расширяет юридически право голоса, наделяя им, как юридической нормой, каждого.

Новая демократия конца XVIII в. во Франции и США в отношении свободы слова и права голоса вела себя по-разному. В США был сохранен институт рабства, во Франции были уничтожены сословные привилегии на речевую свободу. Церковь как институт гомилетики подвергалась запретам, а сословные права дворянства --- ограничению или уничтожению. Если революция в США возвращалась к греческому полису, то французская революция --- к общинным фольклорным правилам наделения правом голоса всех взрослых. Все это происходило в условиях развитого книгопечатания.

Социалистические революции ХХ века в России, восточной Европе и Китае монополизируют средства книгопечатания и средства массовой информации, делают их собственностью государства и на этом условии наделяют правом устного выступления и письменного обращения каждого. В других странах происходит тот же процесс, но с той разницей, что средства книгопечатания и средства массовой информации становятся предметом государственно -частного монопольного владения.

Таким образом, история права голоса говорит о том, что государство распоряжается этим основным правом на возможность осуществить речь.

Соответственно этому государство устанавливает законы и правила ведения речи. Поскольку законодательство есть особого рода искусство, в разное время, в разных странах это законодательство получало разные формы. Эти формы как правила речи то в большей, то в меньшей мере соответствовали основным категориям речи: этосу, пафосу и логосу. Соответственно изменялась жизнь подданных и граждан государств. Общество модифицировалось, подчиняясь этим законам и своим культурным традициям.

Развитие письменного языка требовало выделения образования в особую специализированную деятельность. Образование сообразовалось с потребностями меняющегося общества, правилами речи и ее законами и интересами государства. Схема 1.24 иллюстрирует эти отношения.

Схема 1.24

Таким образом, реализация категорий речи (этос, пафос, логос) есть сложный комплекс различных по своему содержанию влияний на реализацию этих категорий. Если эти влияния позитивны, то развитие идет благополучно; если негативны, то развитие стагнируется, а люди испытывают дискомфорт, так как страдают новизна, уместность и правильность речи. Этот дискомфорт не только результирует в настроение людей, но также порождает демографические, социальные, экономические и экологические трудности.

Развитие компьютерных технологий изменяет статус речевых отношений, поскольку речь получает новую фактуру с новыми свойствами дальности и быстроты коммуникаций и мультимедиа. По закону фактуры речи (4) предполагается образование новых видов речи и новых социальных структур, отвечающих этим видам речи (2 --- закон связи речи и общества). Пока компьютерная речь реализует только фактурные законы преемственности (3.1; 3.2; 3.3). Так речь записывается и воспроизводится с помощью компьютеров, речевая и другая информация концентрируется в системах информационного поиска (ИПС), ведется автоматизированный перевод (МП), осуществляется автоматизация управления (АСУ). Эти основные системы дополняются моделирующими системами, позволяющими делать прогноз о поведении объектов, игровыми системами, обучающими системами, системами искусств (музыкального, изобразительного и компьютерной анимации), системами автоматизированного проектирования (САПР).

Все эти системы воспроизводят часть функций существующих семиотических систем, кроме танца и обряда --- систем, связанных с воспитанием.

Возможно появление каких-то новых систем, которые в принципе не воспроизводят функций до сих пор известных семиотических систем. Однако таких систем пока нет.

Особенностью существующих информационных систем является особая связь между словом и другими видами семиозиса. Эта связь состоит в том, что семантические потенции слова специализируются и углубляются так же, как специализируется и углубляется семантический потенциал изображений всех видов и звучащих знаков музыки и речи. Так складывается новая область знаковой семантики.

Информационные системы создаются организациями, специализирующимися на информационных продуктах. Эти организации ведут свою деятельность на коммерческих началах и в условиях конкуренции. Создание и использование этих систем складывается как всеобщее (для общего пользования) и специализированное. Последнее имеет информацию большой ценности, а первое располагает обширной информацией малой ценности, но отличается от СМИ, частично обладающей культурной значимостью.

Возрастают погоня за ценной информацией, развитие криптографии и дешифровки.

Пользователь информационных систем может вступить с ними и в денежную, и в информационную связь путем абонирования в информационной системе или иного выбора культурно-значимой и текущей информации.

Сами информационные системы фактически отрицают секретность частной жизни человека, так как его денежные траты, его состояние здоровья, служебное положение, образовательный статус, контакты с правоохранитель ными органами, органами страхования, земельными органами и т. п. фиксируются информационными системами, делают его освещенным со всех сторон, его частная жизнь фактически не безопасна с точки зрения секретнос ти физической жизни и духовных помышлений.

Быстрота и глобальность средств связи могут быстро локализовать человека в его действиях и помышлениях. Это состояние рождает по меньшей мере следующие проблемы:

1. Деление людей по уровню и характеру семантических операций и создание новых общественных классов по уровню и характеру усваиваемой для оперировани информацией (старая проблема античной политии: деление на рабов и свободных, но не в смысле свободы слова, а в смысле глубины понимания).

2. Конкуренция в области секретной информации в информационных системах необщего пользования порождает в этом классе пользователей своеобразный информационный аристократизм и одновременно внутригрупповую борьбу.

3. Информация в системах общего пользования становится столь объемной, что неизвестно как ею пользоваться, с одной стороны, а с другой, она настолько тривиальна, что не позволяет принимать значимые решения. Одновременно человек "освещен", находится "под колпаком" информационных систем, над ним может быть осуществлен любой диктат.

Эти проблемы формируют новый информационный кризис общества. Отсюда необходимость в новой серии правил риторики, разрешающих этот кризис и отвечающих общим объективным законам речи.