П р и м е р. Обследуемый Ш., 35 лет, разнорабочий, обвиняется в убийстве тещи и тестя и нанесении телесных повреждений жене

Обследуемый Ш., 35 лет, разнорабочий, обвиняется в убийстве тещи и тестя и нанесении телесных повреждений жене.

С 11 лет гр. Ш. страдает большими судорожными припадками, возникающими ежемесячно, иногда по несколько раз в день. За 4 года до совершения правонарушения гр. Ш. помещали в психиатрическую больницу в связи с неправильным поведением после припадков: бесцельно бегал, пытался совершить половой акт с коровой, говорил, что пища отравлена, что правление колхоза собралось, чтобы его отравить, залезал на крышу, кричал: "Спасайте!". Указанные состояния врачи расценивали как сумеречные. Последние 2 года гр. Ш. злоупотреблял алкоголем; стал более раздражительным, возбудимым. В состоянии опьянения бывал особенно придирчивым и назойливым, в связи с чем родственники его часто связывали. В последующем о своем поведении не помнил.

В день правонарушения около 9 часов утра выпил 200 г. вина, работал по хозяйству. В 14 часов за обедом выпил еще 100 г. вина, некоторое время спокойно разговаривал, затем вдруг помрачнел, начал придираться к жене. После замечания тещи о его пьянстве бросил в нее тарелку, начал браниться, разорвал платье на жене. Родственники его связали и уложили в летней кухне. Он успокоился и уснул. Около 17 часов гр. Ш. самостоятельно развязал опутавшие его веревки, порезал ножом перину и подушку. Вскоре в кухню вошла жена. Неожиданно гр. Ш. молча нанес ей 2 удара ножом в спину и шею и выбежал вслед за ней из кухни. На улице подбежал к теще, несколько раз ударил ее ножом, та упала. На подбежавшего к нему соседа гр. Ш. тоже замахнулся ножом.

На обращение к нему и попытку успокоить гр. Ш. не реагировал; "вид у него был страшный". Соседу у него удалось отобрать нож. Тогда гр. Ш. побежал домой, схватил в летней кухне другой нож и быстрыми шагами направился в соседний дом. Здесь спросил, где его жена и опять выбежал на улицу. Там подбежал к лежавшей на земле раненой теще и, не смотря на ее мольбы не убивать ее, нанес еще несколько ударов ножом. Оказавшегося рядом тестя также ударил несколько раз ножом в грудь и живот, а когда тот упал, перевернул его вверх лицом и перерезал ему шею. Затем сидя верхом на трупе, продолжал наносить ему удары. Гр. Ш. с трудом оторвали от убитого и отобрали нож. Гр. Ш. вернулся к себе во двор, лег вниз лицом на кучу мусора и уснул. Через 50 минут, после приезда участкового инспектора, гр. Ш. разбудили и назвали по имени. Он вскочил и бросился на инспектора, взгляд у гр. Ш. был блуждающий, его связали. По пути в отделение милиции гр. Ш. молчал. В отделении милиции "как- то дико и удивленно смотрел", не понимал где он находится. На расспросы отвечал: "Я ничего не знаю". О случившемся не помнил.

Развитие у гр. Ш. возбуждения через некоторое время после приема алкоголя и в связи с внешним поводом (неприятное замечание), участие психогенных моментов (направленность агрессии в основном против "обидчиков", на втором этапе возбуждения - после сна) затрудняют квалификацию его психического состояния. Однако указанные моменты не противоречат картине спровоцированного приемом алкоголя сумеречного помрачения сознания с нарушением ориентировки и осмысления обстановки, автоматизированными действиями с бессмысленно-жестокой агрессией. Последующий глубокий сон, сменившийся оглушенностью, амнезия содеянного также подтверждают сумеречное помрачение сознания у гр. Ш.

Заключение: Гр. Ш. страдает эпилепсией. Противоправные действия были совершены в состоянии сумеречного помрачения сознания; невменяем.

Правонарушения совершаемые в состоянии дисфории, менее часты. Для распознавания дисфории важны объективные сведения о безмотивном, внезапном изменении настроения и наличии таких состояний ранее.

Судебно-психиатрическая оценка зависит от глубины дисфории. Включение бредовых переживаний, нарушение сознания на высоте дисфории ведут к признанию таких больных невменяемыми. Общественно опасные действия возможны во время малых припадков, при других кратковременных эпилептических расстройствах. В судебно-психиатрической практике это обычно транспортные аварии (наезды), поджоги и др. В этих случаях больных признают невменяемыми.

П р и м е р:

Обследуемый И.,30 лет, шофер такси, обвиняется в совершении наезда на двух пешеходов.

За два года до этого во время ночного сна эпизодически начали возникать большие судорожные припадки, по поводу которых не лечился. В ночь перед правонарушением был развернутый припадок, сопровождавшийся прикусом языка. Утром гр. И. приступил к работе. Через 15 минут после выезда на знакомую трассу, в неосложненной дорожной обстановке, без помех на дороге заехал на середину улицы и, следуя по осевой линии с неизменной скоростью 50-60 км в час, не применяя торможения, сбил гражданку, которую, по показаниям свидетелей, легко можно было объехать. Проехав так же по прямой еще 400 метров и продолжая движение при красном свете светофора, гр. И. совершил на пешеходном переходе наезд на вторую женщину, после чего продолжал двигаться с прежней скоростью вблизи осевой линии.

Гр. И. чуть не столкнулся на перекрестке с троллейбусом, водитель которого был вынужден резко затормозить.

Вскоре гр. И. остановил машину по знаку инспектора ГАИ. Выйдя из машины, он, по показаниям свидетелей, был каким-то странным и растерянным, не мог объяснить причину повреждений на своей машине, был бледен. Спустя два часа при медицинском освидетельствовании у гр. И. на языке обнаружены следы недавнего прикуса. Гр. И. был заторможен, вял, монотонен, жаловался на головную боль, говорил тихо, замедленно. Проба на алкоголь отрицательна. При осмотре врачом и на последующих повторных допросах в тот же день не помнил о содеянном.

При обследовании не помнил не только о совершенных наездах, но и о последующих событиях в день правонарушения: осмотре врачом, повторном допросе следователем. О состоянии измененного сознания в моменты наездов свидетельствовала и оглушенность, наблюдавшаяся в течение нескольких часов после правонарушения. Это подтверждается фрагментарностью воспоминаний о событиях, последовавших за правонарушением.

Заключение: Гр. И. страдает эпилепсией, совершил противоправные действия в состоянии амбулаторного автоматизма с нарушением сознания (отсутствие реакции на дорожную обстановку) при сохранности автоматизированных действий (удерживал руль в одном положении); невменяем.

Лица с острыми, затяжными и хроническими эпилептическими психозами должны признаваться невменяемыми.

Если правонарушение совершено в межприступном периоде, то вменяемость зависит от глубины имеющихся изменений личности.

При выраженной эпилептической деградации, слабоумии больных признают невменяемыми. О глубине эпилептических изменений психики судят об интеллектуальных расстройствах и о нарушении критических способностей.

Прогрессирующее течение заболевания, резистентность к терапии служат дополнительными факторами для признания больного невменяемым.

Больных, признанных невменяемыми, направляют в зависимости от их психического состояния на принудительное лечение.

В специализированных больницах лечат больных с частыми сумеречными состояниями и тяжелыми дисфориями с агрессивными тенденциями, а также больных с выраженной эпилептической деградацией личности в сочетании со значительными аффективными нарушениями.

При совершении тяжелого правонарушения в кратковременном пароксизме, при редких припадках и незначительных личностных изменениях больных можно направлять на лечение на общих основаниях.

Больные без выраженных изменений психики признаются вменяемыми в отношении правонарушений, совершенных вне пароксизмов.

Для предупреждения дальнейшего развития заболевания и профилактики повторных правонарушений таким больным в случае их осуждения рекомендуется амбулаторное противоэпилептическое лечение в исправительно-трудовых учреждениях.

В заключении судебно-психиатрической экспертизы необходимо отметить, что больной, страдающий припадками, не допускается к работе у огня, на высоте, около движущихся механизмов.