Тема 9. Психологические аспекты проведения допроса и очной ставки 2 page

Естественно, мы не можем перенести анкетную стадию в полном объеме на финальную часть допроса, так как законодатель обязывает следователя проинформировать допрашиваемого о его правах и обязанностях. Но законодатель не обязывает выяснять данные о допрашиваемом в начале процедуры допроса, что позволяет отложить подобное выяснение, конечно, если следователь уверен в правильности оценки личности допрашиваемого, что возможно только при наличии должной подготовки к допросу.

Следующей стадией допроса, которую мы рассмотрим, выступает стадия свободного рассказа допрашиваемого. Данная стадия представляет собой повествование допрашиваемого о преступном событии. Понятно, что следователь является относительно пассивной фигурой в данной стадии и в тактическом аспекте ориентируется на те тактические приемы, которые сводятся, прежде всего, к оценке и анализу сказанного допрашиваемым. Содержательной стороной подобных тактических приемов выступают смысловой анализ речи допрашиваемого и его поведенческая реакция при сообщении информации, имеющей отношение к расследуемому преступлению.

«Слово не столько обозначает, сколько обладает ценностью». Из данного утверждения следует, что знаковая форма речи есть функция не первостепенная, в слово человек вкладывает смысл, определяемый его жизненным опытом, который, в свою очередь, как уже говорилось, является отражением личностного уровня отношений допрашиваемого. Именно поэтому уровень отношений личности допрашиваемого становится объектом анализа следователя в процессе свободного рассказа допрашиваемого. Положение же о том, что сенсорное возбуждение получает свою эмоциональную окраску, наблюдаемую извне, демонстрирует практическую возможность фиксации следователем в процессе наблюдения за допрашиваемым лицом утверждений, не соответствующих уровню отношений допрашиваемого.

В отечественной литературе относительно не часто встречаются описания содержания тактических приемов, ориентированных на их использование во время свободного рассказа. Редким исключением из этого правила является работа В.А. Образцова и С.Н. Богомоловой «Криминалистическая психология». В ней, в частности, авторы указывают, что отношение допрашиваемого лица к сообщаемой информации (исходящее из осознания ее истинности или ложности) характеризуется определенной сбалансированностью объема повествования. Речь идет о сбалансированности вводной (информация о том, что было до преступления), основной (информация о том, что было во время преступления) и заключительной (информация о том, что было после преступления) частей повествования допрашиваемого, выраженной в равном соотношении этих частей 33:33:33 %.

Знание типового соотношения объема показаний допрашиваемого относительно обстоятельств до, во время и после преступления позволит следователю уже во время допроса оперативно и с высокой вероятностью определить факт сообщения допрашиваемым неадекватной информации. Это делается путем сравнения типового соотношения частей повествования с соотношением, характерным для показаний конкретного допрашиваемого.

В методике анализа речи, адаптированной в США, в процессе допроса важную роль играет анализ временных форм используемых допрашиваемым, например оговорки типа «Дженни замечательная дочь» — «Дженни была замечательной дочерью», однако подобные оговорки применительно к показаниям на русском языке достаточно нечастое явление. Мы полагаем, что неосознанное выражение своего отношения к предмету общения в форме использования неправильных временных связей в нашей речевой культуре встречается не так часто в силу наличия в русском языке только трех временных форм, в то время как в английском языке их чуть ли не в десять раз больше.

Возвращаясь к вопросу о сбалансированности показаний допрашиваемого лица в стадии свободного рассказа как проявления уровня отношений допрашиваемого, отметим один из результатов нашего исследования, характерный для лиц, говорящих на русском языке. Сбалансированность показаний определяется не только сбалансированностью объемов частей текста, изложенного в процессе описания события до, во время и после преступления, но также и частотой встречаемости вводных слов в указанных частях повествования допрашиваемого. Для речи лиц с высшим образованием характерна сбалансированность количества вводных слов в предложениях и величины самих предложений в описании всех стадий преступления.

Вопрос использования приемов анализа проявления отношений допрашиваемого к сказанному, отразившихся в пантомимических формах, в отечественной и зарубежной психологической литературе рассмотрен достаточно.

Стадия свободного рассказа оптимальна для использования «экспресс-методик» изучения личности допрашиваемого, ориентированных на выявление доминирующих свойств личности и определения их влияния на поведение допрашиваемого.

Добавим что методика, доработанная названными авторами, является логическим продолжением изучения текстовой атрибуции. История атрибуции текста насчитывает уже не одну сотню лет, но только в новейшее время стали проводиться исследования, результаты которых смогли быть адаптированы в юридическую психологию.

Так, во время второй мировой войны был разработан индекс удобочитаемости Флэша (TFI — The Flesh Index), использовавшийся военными психологами для установления авторства захваченных документов. Индекс Флэша применялся при судебных разбирательствах на Гамбургском и Нюрнбергском процессах, когда установление авторства определенных документов было важно для привлечения к суду конкретных лиц. Этот индекс рассчитывается по формуле: TFI = 0,39 а +11,80 b – 15,59 (а — средняя длина предложений по количеству слов; b — среднее количество слогов в слове).

Следующая стадия допроса — стадия уточняющих вопросов — имеет целью детализировать показания, данные допрашиваемым в стадии свободного рассказа. Целью данной стадии является создание уверенности у допрашиваемого, что его показания воспринимаются как правдивые (для недобросовестных допрашиваемых) или достаточно информативные (для добросовестных допрашиваемых) в целях возможной дезориентации допрашиваемого в следующей стадии допроса. Задачей этой стадии допроса являются также получение от допрашиваемого лица информации о преступлении, исключающей возможность иной смысловой и фактической трактовки показаний допрашиваемого, а также детализация показаний полученных от него на стадии свободного рассказа. Каким же образом достигнуть подобного результата?

Самый простой способ воздействия — воздействие на уровень ценностей личности. Пусть допрашиваемый излагает свое видение проблемной ситуации, пусть самоутверждается в своих глазах. Добросовестный допрашиваемый успокаивается, наблюдая, что следователь спрашивает его о деталях преступного события, которые он не затронул в силу предполагаемой элементарности. Для каждого человека существует одна или несколько сфер восприятия реальности, которые в силу психотипологических особенностей являются более развитыми за счет иных сфер восприятия. То же относится и к эмоциональному восприятию.

Недобросовестный допрашиваемый в этой стадии пусть убедится, что направление допроса затрагивает только те аспекты и в том объеме, которые он счел нужным изложить в стадии свободного рассказа.

Несовершеннолетний допрашиваемый пусть почувствует собственную ценность, ведя бесконфликтный диалог с взрослым человеком, обладателем более высокого социального статуса.

Применительно к добросовестному лицу в рамках воздействия на уровень ценностей (точнее, такой ценности, как самоценности, Я-ценности допрашиваемого, лежащей в основе его самоуважения) следователю целесообразно применять тактические приемы снятия напряжения, выраженные в демонстрации уверенности в успехе взаимодействия и выжидании (суть которых сводится к ожиданию момента, когда в сознании допрашиваемого сформируется достаточное по объему количество ассоциативных связей, необходимых для оптимизации процессов памяти, отвечающих за воспроизведение информации).

Применительно к несовершеннолетним допрашиваемым приоритет отдаётся использованию приемов выжидания, так как процессы мышления, памяти, внимания у представителей данной группы характеризуются большим потенциалом, но относительно невысокой степенью адаптации.

Применительно к недобросовестным допрашиваемым в рамках воздействия на самоуважение допрашиваемого целесообразно применение таких тактических приемов, как допущение легенды (имитация принятия ложной версии допрашиваемого в целях детализации обстоятельств, которые в силу своей искусственности будут противоречить друг другу) и отвлечение внимания (имитация неосведомленности следователя и несформированности у него мнения о причастности допрашиваемого к совершению преступления в форме проявления интереса к малозначительным, не угрожающим разоблачением или иными негативными последствиями деталям). Подобное обусловлено тем, что акцентирование на существенных моментах может стать причиной мобилизации внимания у допрашиваемого лица, даже по сравнению с повышенной степенью внимания, характерной для допроса.

Завершающая стадия допроса, выделенная нами, — это стадия дополнительных вопросов. Целью данной стадии является получение информации, скрываемой допрашиваемым лицом, на основе анализа неполноты или противоречивости информации, полученной на предшествующих стадиях допроса. Соответственно воздействие на допрашиваемого проводится для изменения его уверенности в себе (воздействие на уровень ценностей в структуре его личности) либо для изменения поведения, выражающегося в твердой установке на противодействие усилиям следователя (воздействие на его уровень притязаний). На первый взгляд второе есть внешнее выражение первого и соотносится как причина и следствие. Однако, с точки зрения содержания последующего воздействия, это различные точки приложения усилий следователя. Так, если в результате анализа личности допрашиваемого у следователя появляется основание для предположения о том, что допрашиваемый готов к даче искренних показаний, то целесообразно сделать акцент в воздействии на уровень ценностей допрашиваемого. Если же следователь полагает, что в силу криминальных привычек, низкого интеллектуального потенциала, упрямства как характерологической черты личности, страха перед третьими лицами и иными факторами допрашиваемый готов до последнего отстаивать лживую позицию, постоянно перестраивая линию своей защиты, то целесообразна постановка акцента в воздействии на уровень притязаний.

Изменение уверенности допрашиваемого лица в своих силах (изменение содержания Я-ценности) этично достигать путем создания уверенности в превосходстве следователя над допрашиваемым. Традиционно наиболее часто используются для этой цели такие тактические приемы, как:

· демонстрация возможностей следователя (чаще всего содержанием этого приема является изложение современных возможностей криминалистической науки; описание использования в практике расследования преступлений новых исследовательских методик; ненавязчивая демонстрация свидетельств признания профессиональных навыков следователя);

· создание у допрашиваемого лица преувеличенного представления об осведомленности следователя (смысл приема в изложении допрашиваемому лицу малозначительных, но не широко известных сведений о личности допрашиваемого, целью которого является создание у последнего уверенности, что следователь собрал информацию о нем в намного большем объеме, чем необходимо для процесса расследования).

Названные тактические приемы не характеризуются конфликтностью, так как допрашиваемый неосознанно полагает, что решение о даче искренних показаний он принимает сам, потому что прямого воздействия на его психику в подобных тактических приемах (а иногда и наличия самих тактических приемов) он не замечает. К сожалению, подобное объективно не характерно для тактических приемов, воздействующих на уровень притязаний допрашиваемого, атмосфера использования которых почти всегда конфликтна, хотя, конечно, проявление агрессивности обеих сторон обязательным фактором не является.

В стадии дополнительных вопросов формы воздействия на уровень притязаний допрашиваемого, то есть на то, как реализует допрашиваемый свой интерес, могут быть следующие:

· Пресечение лжи (следователь указывает на противоречивость сообщенной на ранних стадиях допроса информации, полученной от допрашиваемого). Тактическая эффективность данного приема тем больше, чем большая уверенность в доверии к ранее сказанному допрашиваемым на стадии уточняющих вопросов была продемонстрирована следователем.

· Предъявление доказательств (использование доказательств при допросе представляет собой тактический прием по реализации находящейся в распоряжении следователя доказательственной информации как путем непосредственного его предъявления, так и опосредованными способами ознакомления с ней).

· Внезапность вопроса (тактический прием, рассчитанный на создание стрессового состояния у допрашиваемого вследствие резкого изменения тематики общения при неизменности тона и темпа речи).

Содержание и проблемы использования методик анализа истинности показаний допрашиваемого лица

Комплекс проблем, свойственный методикам определения истинности сообщаемой информации, применяемым в процессе допроса. В основном для определения истинности информации, сообщаемой допрашиваемым, должны использоваться приемы логико-психологической природы. Однако если тактические приемы, в своей основе разработанные на законах логики, в достаточной степени полно используются криминалистикой, то методики, определяющие достоверность сообщаемой информации, основанные на знании психологических закономерностей, раскрываются в литературе в объеме небольшого количества монографий.

Криминалисты, признающие одинаковую важность методик, построенных преимущественно на логических приемах, и методиках, основанных на психологических данных, рекомендуют обращать внимание на невербальную жестикуляцию, следить за изменениями мимики и производить психолингвистический анализ речи. Все эти методики имеют в своей основе постулат основателя современной теории нейроанатомии эмоций, утверждавшего, что сенсорное возбуждение получает свою эмоциональную окраску, наблюдаемую извне. В данных методиках используется метод стандартизированного наблюдения, применяемого в тех случаях, когда у наблюдающего имеется достаточно полный перечень признаков, относимых к изучаемому феномену. Однако данный вид наблюдений также имеет ряд недостатков, свойственных методу наблюдения вообще. Так, истинность информации, полученной в результате наблюдения, зависит от следующих факторов.

Фактор 1. От компетентности наблюдателя. От наблюдателя требуются знания не только теоретических и практических основ определенной методики, но и способности разбираться в нюансах, вызванных индивидуальностью исследуемого объекта. В основном же методики, основанные на методе наблюдения, не представляют большой сложности в освоении, не требуют глубоких теоретических знаний, а возможность постоянно практиковаться в их применении у следователя всегда имеется.

Фактор 2. Значительным недостатком этого метода является тот факт, что само осознание наблюдаемым того, что он является объектом наблюдения, приводит к тому, что наблюдаемый пытается путем волевого контроля снизить степень проявления эмоций. Контрдействием против подобных попыток будет являться применение следователем метода наблюдения на более тщательном уровне, так как полностью скрыть свою реакцию на раздражитель способны очень немногие допрашиваемые.

Фактор 3. Основной недостаток подобных методик, проявляется в случаях, если наблюдаемый владеет данной областью знаний и знает (или догадывается) о факте применения подобной методики. В данном случае наблюдающий должен обратить внимание на наличие двух противоположных реакций (первой — естественной, второй — искусственной, которая контролируется волевым усилием) и по неестественности проявления одной из них определить реакцию, в отношении которой наблюдалась попытка сокрытия.

Следует также подчеркнуть, что, помимо данного комплекса проблем, свойственного методу наблюдения в целом, следователь на практике сталкивается со специфическими проблемами, характерными для конкретных методик наблюдения за допрашиваемым.

Проблема применения методик расшифровки невербальных элементов и их комплексов. В невербалистике или пантомимике сегодня сложились три достаточно самостоятельные школы, отличающиеся друг от друга не предметом исследования, а в большей степени методами научного поиска. Р. Бердуистелл, представляющий Западно-Пенсильванский исследовательский институт, делает акцент на изучении отдельных жестов, разделяя их на составляющие элементы, являясь тем самым представителем функциональной невербалистики, в которой жест понимается как совокупность элементов его составляющих. Другая группа исследователей: А. Пиз, Д. Ниренберг, Г. Каллеро основной упор в своих исследованиях производят на комплексы жестов (позы, движения и так далее), представляя тем самым структурную невербалистику, в которой жест понимается как элемент определенной системы. Третье направление в большей степени представляют отечественные психологи, исследующие в основном теоретические аспекты невербалистики.

Возвращаясь к затруднениям, возникающим перед следователем в процессе допроса при применении данной методики, следует отметить, что основные трудности связаны со следующим комплексом проблем.

Во-первых, с самой психологической атмосферой свойственной допросу. В подобной ситуации человек, находясь в состоянии так называемой защитной доминанты, максимально мобилизует свой потенциал в целях сдержанного проявления эмоций в каком бы то ни было виде. Надо также отметить, что волевой контроль за жестикуляцией осуществляется с большей легкостью, чем за мимикой и лексикой, так как данные невербальные проявления внутреннего эмоционального состояния являются по своей природе макродвижениями, задействующими большие группы мышц, что позволяет допрашиваемому обнаружить данное проявление реакций на раздражитель уже в самом начале этой реакции и предпринять меры по ее прерыванию.

Во-вторых, позиция, когда между участниками допроса, сидящими лицом к лицу, находится стол, практикуемая большинством следователей, сужает область наблюдения, к тому же неосознанно изначально провоцирует допрашиваемого на негативную оценку следователя как оппонента.

В-третьих, допрашиваемый, знакомый с методами наблюдения за невербальными проявлениями эмоционального состояния и расшифровкой невербальных элементов, может ввести в заблуждение следователя ложными жестами (если последний не наблюдает рассогласованности жестов у допрашиваемого лица) или, в крайнем случае, уйдет в закрытое положение, тем самым сведя к минимуму информативность своей жестикуляции.

В-четвертых, в невербалистике, как в никакой другой методике, необходимо учитывать социальные, культурные и национальные особенности допрашиваемого.

В-пятых, одной из основных трудностей при расшифровке невербальных элементов и их компонентов является установление природы жестов. Здесь необходимо дать ответ на вопрос, является ли содержанием жеста психическое свойство либо следователь имеет дело с проявлением психического состояния. Данная проблема разрешается путем комплексного анализа всех наблюдаемых жестов.

Проблемы применения методики расшифровки мимических элементов. Пожалуй, нет автора-криминалиста, который не рекомендовал бы в процессе допроса наблюдать за мимикой лицевых мышц допрашиваемого. Но на сегодняшний день информацию, содержащую практические советы в данной области, можно почерпнуть фактически только из физиогномики, которая имеет значительный практический опыт, но крайне неразработанную теоретическую базу. Возможности использования данных физиогномики тоже ограничены в силу ряда причин.

Во-первых, как уже было сказано, научно разработанных методик, на теоретическом уровне объясняющих взаимосвязь мимической активности и психических проявлений, не существует. И следователю приходится ограничиваться эмпирическим материалом, довольно значительным по объему, но крайне не систематизированным и не структурированным.

Во-вторых, психологии известен тот факт, что представители разных типов нервной системы обладают достаточно специфичными проявлениями мимической активности. Так, представители флегматического типа не имеют достаточно выраженной мимики, в то время как представители сангвинистического типа хотя и имеют достаточно развитые выразительные движения мышц лица, но способны контролировать проявления подобной активности.

В-третьих, из-за сложности использования знаний в области физиогномики в случаях заболевания, при которых в цепочке мимических рефлексов некоторые звенья анатомически интактны.

В-четвертых, наблюдается наличие у некоторых лиц «аномальной» мимики, возникающей вследствие специфического психического склада. Причиной «аномальной» мимики выступают группы лицевых мышц, имеющих отклонения по тонусу от нормы. И.А.Сикорский приводит четыре типичных варианта «аномальной» мимики: преобладание лобной мимики над лицевой; совместное сокращение мышц лобной, сдвигающей брови и пирамидальных; резкое сокращение квадратной мышцы верхней губы при слабом сокращении большой скуловой мышцы; слабое сокращение всех лицевых мышц.

Проблемы применения метода психолингвистического анализа речи. Представляется, что метод психолингвистического анализа речи является наиболее сложным из всех вышеперечисленных методов. При использовании этого метода перед исследователем встает комплекс следующих проблем.

Во-первых, при применении данного метода, наиболее остро стоит проблема профессионализма следователя, которому необходимо иметь достаточный практический и теоретический уровень владения лингвистическими знаниями.

Во-вторых, за малыми исключениями, в отечественной криминалистике не разрабатывались методики определения истинности информации, сообщаемой допрашиваемым, которые используют психолингвистический анализ.

В-третьих, лингвисты, исследуя вопрос о воздействии ложной информации на лицо, её сообщающее, рассматривают в большей степени вопрос о «преодолении значительных тормозов, с которыми связан процесс лжи», создающий своеобразное переплетение в сознании говорящего двух картин: истинной и ложной. Фактически не ведутся исследования в области познания этих картин с целью выработки рекомендаций, пусть даже в силу своей неоднозначности, не носящих детального характера.

В-четвертых, исследования в области трансформации данных, возникающей в разных стадиях изменения содержания показаний, проводились только в области свидетельских показаний. Полноценные исследования в отношении обвиняемых фактически не проводились.

Эти проблемы больше характеризуют сегодняшнее состояние подобных методик, что же касается их применения, то представляются очевидными три проблемы.

Во-первых, речевые различия представителей разных социально-культурных стратосов. Хотя, с другой стороны, интегративные свойства современного общества снижают степень различия между представителями разных социокультурных групп.

Во-вторых, следователю в процессе допроса необходимо полностью отказаться от применения наводящих вопросов. Это обусловлено не этическими (как это обычно аргументируется в отечественное психологической литературе), а чисто прагматическими целями. Дело в том, что допрашиваемый, находясь в уже упомянутой нами состоянии защитной доминанты, в процессе допроса неосознанно пытается подстроиться под матрицу поведения следователя, используя в своих ответах семантические конструкции, прозвучавшие в вопросе следователя (явление персевирации), вкладывая в них, возможно, совершенно иной смысл, нежели лицо, проводящее допрос. Теоретическую основу данного положения представляют научные исследования структурной лингвистики Фердинанда де Соссюра, утверждавшего, что «слово не столько обозначает, сколько обладает ценностью, которая состоит исключительно в соотношениях и различиях с другими терминами языка».

В-третьих, при применении методов контент-анализа (анализа содержания речи), рекомендуемого психолингвистами для выявления информации, неадекватной происшедшему событию, необходимо акцентировать внимание не на отдельных словах, а на всей речи в целом. Это, в свою очередь, может привести к тому, что следователь, одновременно проводящий контент-анализ речи и наблюдающий за допрашиваемым, может, сконцентрировавшись на отдельных моментах допроса (тактической стороне), потерять линию стратегии проведения допроса, чем резко снизит его качественную сторону.

Хочется отметить также, что в современной психологической литературе фактически отсутствуют методики определения ложности показаний допрашиваемых, которые базируются на элементе вокальной мимики, включающем в себя динамическую сторону речи (интонации, тембр, ритм, вибрато голоса).

Проблемы применения методик выявления ассоциативной связи. Одно из главных понятий психоанализа, выдвинутое Фрейдом, развитое Лаканом, — это понятие «последействия». Применительно к целям допроса оно означает, что психотравмирующее событие (частным случаем которого является преступление), заново переживается под влиянием какого-то нового жизненного события. Впоследствии К. Юнг установил, что для подобного переживания не обязателен факт нового события, достаточно применить слово-раздражитель, который по ассоциации вызовет переживание психотравмирующего события. К. Юнгу принадлежит идея возможности использования методики словесных ассоциаций для определения истинности информации. В этой методике используется список слов, специфичных для каждого вида преступления, на которые исследуемому предлагается дать слово-ассоциацию. Анализ содержания ответа, время реакции «вопрос-ответ» и факт беспокойства при даче ответа используется в качестве индикатора лжи. При использовании методики ассоциативного эксперимента возникают определенные проблемы.

Во-первых, в случае сообщения испытуемым слова-реакции на слово-раздражитель, не соответствующий истинной ассоциации, невозможно выяснить, является ли данная словесная реакция первой осознанной испытуемым или до нее был ряд других, оттесненных звеньев, то есть можно диагностировать «лишь конечный выявившийся этап ассоциативного процесса» — слово-реакцию».

Во-вторых, эта методика не учитывает аффективные следы, отражающиеся на периферической деятельности, моторной сфере и т.д.

В-третьих, представляется крайне сложным составление списков слов-раздражителей в связи со спецификой взглядов на сотрудничество со следователями со стороны лиц, для которых данные списки будут разрабатываться. Представляется, что трудно решить проблему валидности и надежности, по отношению к подобным спискам, в связи с постулатом де Соссюра, о котором уже говорилось.

Очевидно, что от подобных недостатков свободен ассоциативно-моторный метод (сопряженная методика), разработанный А.Р. Лурией, в котором в методику словесных ассоциаций были внесены измерения реакции периферической деятельности моторной сферы (хотя основоположником метода инструментальной детекции лжи также считается американский исследователь Киллер). Две вышеуказанные проблемы были решены. Основная проблема, с которой сталкиваются исследователи при использовании ассоциативно-моторного метода, — это индивидуальность реагирования на слово-раздражитель лиц с разной внушаемостью, возбудимостью и т.д.

И, наконец, как видится, главная проблема применения как методики словесных ассоциаций К. Юнга, так и сопряженной методики А.Р. Лурии (а также более современных методик, основанных на этом методе) носит не психологический, а правовой характер. Так, говорить о ценности методики определения истинности показаний допрашиваемого, наверное, не имеет смысла, если допрашиваемое лицо может отказаться от подобного обследования, ссылаясь на то, что данная информация к делу не относится. Получается, что подвергнуть лицо обследованию можно, только признав его преступником, а признать его преступником мы можем порой только в результате обследования. Круг замкнулся.

Что же касается ошибки в оценке эмоционального состояния допрашиваемого, возможной в результате использования полиграфа, то видится логичным напомнить о том, что ошибки возможны и в экспертном заключении, однако подобное не служит основанием отказываться от экспертизы вообще.

Основные понятия темы

Воздействие, убеждение, внушение, вербальное общение, невербальное общение, ролевое общение, формальное общение, психологический контакт, защитная доминанта, «свободный рассказ», угроза, оскорбление, наводящий вопрос, обман, пантомимика, воспоминание по ассоциации, добросовестное лицо, недобросовестное лицо.

Литература

1. Гросс. Г. Руководство для судебных следователей, чинов общей и жандармской полиции. — Смоленск, 1895.

2. Доценко Е.Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. — М., 1996.

3. Зорин Г.А. Психологический контакт при производстве допроса. — Гродно, 1986.

4. Канторович Я.А. Психология свидетельских показаний. — Харьков, 1925

5. Коновалова В.Е. Допрос: Тактика и психология: Учебное пособие для вузов. — М., 1999

6. Коченов М.М., Осипова Н.Р. Психология допроса малолетних свидетелей. — М., 1984.

7. Кривошеин И.Т. Криминалистическая характеристика лич­ности обвиняемого и тактика его допроса. Дис. … канд. юрид. наук. — Томск, 1991.

8. Макрычев С.П. Понимание и противоречие. — Красноярск, 1990.

9. Образцов В.А., Богомолова С.Н. Допрос потерпевшего и свидетеля на предварительном следствии. — М., 2003

10. Порубов Н.И. Научные основы допроса на предварительном следствии. — Минск, 1978.

11. Скичко О.Ю. Тактико-психологические основы допроса несовершеннолетних свидетелей и потерпевших на предварительном следствии. — М., 2006.