Этнокультурная идентификация и стереотипизация

Эрих Фромм отмечал: английский джентльмен, не снимающий смокинга в самой экзотической обстановке, или мелкий буржуа, оторванный от своей среды, чувствует себя заодно с нацией или какими-то ее символами. Американский фермер, оторванный от цивилизации, начинает рабочее утро с того, что водружает национальный флаг США. Люди постоянно находятся в процессе напряженного поиска культурной идентичности.

Профессор С. Хантингтон из Гарварда, о котором мы уже упоминали, как-то заметил, что в Советском Союзе коммунисты могут стать демократами, богатые могут превратиться в бедных, а бедняки - в богачей. Но русские при этом никогда не смогут стать эстонцами, а азербайджанцы - армянами. При этом Хантингтон имел в виду культурные различия между народами, которые, по его мнению, преодолеть труднее всего. Но каким образом национальные различия связаны с культурой? И является ли национальная принадлежность главной формой идентификации личности?

Большинство людей связывает национальную принадлежность с "кровью". Недаром в разговорном языке используют слово "полукровка", имея в виду тех, кто родился в смешанном браке. В данном случае, сами того не ведая, люди подходят к себе подобным, как к животным. У животных "полукровки" рождаются при смешении чистой и простой породы, у людей - при смешении наций. Таким образом, за словом "полукровка" стоит определенный подход к человеку. В соответствии с ним национальная принадлежность передается по наследству и выражается в строении тела, чертах лица и многом другом, связанном с врожденными особенностями человека.

Когда-то так думали все. Сегодня в этом уверено большинство. Но есть и такие, кто думают иначе. И если бы не существовало людей, убежденных в том, что со временем кровное родство в качестве объединяющей силы отступает, а на первый план выходит культура, то национальный вопрос не имел бы отношения к культурологии. Здесь перед нами не просто разногласия, борьба мнений или пристрастий. По сути в этом споре противостоят друг другу две исторические реальности – этнос и нация. На смену одному способу сплочения и, наоборот, идентификации в ходе истории пришел другой, но этот процесс шел долго и мучительно и у многих народов ещё не завершился.

Этническая культура является тем, что выделяет людей из "животного царства" на самых ранних ступенях развития. Этнографические исследования показали, что даже у дикарей Южной Америки, Африки и Полинезии, и в наши дни не достигших ступени варварства, существуют способы культурной идентификации, т.е. разделения людей на "своих" и "чужих".

"Идентичный" переводится с латыни как "тождественный", а "идентификация" – это установление тождества между предметами, процессами и проч. Понятно, что полное тождество даже между родственниками возможно лишь у близнецов. Но в человеческом сообществе идентификация – это признание совпадения между людьми не в деталях, а в главном. И на ранних ступенях развития то главное, что объединяет людей в коллектив, имеет явно выраженные, зримые черты. На ступени дикости люди жили сплоченными кровнородственными коллективами. И дикарь отличал "своего" от "чужого" прежде всего по внешности. Но уже у диких народов этнодифференцирующую роль играет также культура. Ведь "своих" от "чужих" здесь отличает не только цвет кожи, но и ее раскраска, не только характер волос, но и прическа, а также бытовые и культовые предметы, язык и поведение человека.

Однако люди, в отличие от животных, способны и на большее, а именно на самоидентификацию. И происходит это на ступени варварства, когда культура включает сложную систему ритуалов и мифов, в которых люди, отождествляя себя с животными и природными силами, рассказывают об истоках собственного рода. Миф является формой коллективного самосознания. И в развитой мифологии люди начинают осознавать не только своё отличие от других, но и своё родовое единство в лице общего предка (мы говорили выше о тотемизме).

Современная культура пользуется логикой этнических различий все чаще лишь как символической системой, маской или прикрытием экономических и политических процессов. Найти в наше время какую-либо крупную однородную этническую структуру чрезвычайно сложно. Но на Востоке говорят: мир потому велик, что не отбрасывал ни одной песчинки. Человечество начала Ш тысячелетия уже не знает естественных рубежей, ранее разделявших народы и племена. Сегодня государственная граница является куда большим препятствием, чем моря и горы.

Хотя этническое самосознание все-таки обусловлено генетическими характеристиками, в нашу эпоху этническое и национальное самосознание не совпадают. В современных нациях есть множество людей разного этнического происхождения - "русские американцы", "обрусевшие немцы", "русские евреи" и т. д. Например, Иван Александрович (Ян Игнацы Нецислав) Бодуэн де Куртене (1845 – 1925) – русский ученый, родился в Польше. Убежденный и страстный демократ, он происходил из старинного французского дворянского рода, обосновавшегося в Польше с XVI века, и являлся потомком крестоносца Болдуина - иерусалимского короля. (В. Шкловский в книге "Жили-были" рассказывает, что когда Бодуэну в Казани надоели расспросы полиции о его родственных связях, он заказал визитную карточку с текстом: "И. А. Бодуэн де Куртене. Иерусалимский король").

Современная этнология все более склоняется к тому, что единственно адекватным критерием этнической общности является национальное самосознание или внутригрупповая идентификация. Члены этнического коллектива осознают собственную идентичность, определенную тождественность, "одинаковость" всех членов этноса и в то же время отличают себя от других этнических коллективов. Формирование национально-этнического самосознания происходит по схеме "мы и они". При этом, как правило, формируется предпочтительная, завышенная оценка собственной этнической группы и недооценка внешних этнических коллективов. Такой идеей, к примеру, является негритюд – теория, утверждающая абсолютную исключительность и самобытность духовного мира, психологии и культуры африканцев. Согласно этой теории Африка должна создать свою собственную цивилизацию, отказавшись от опыта других народов как "неприемлемого и неприменимого в условиях Африки".

Главным элементом национально-этнического самосознания является осознание общности исторических судеб, реже – общности происхождения, иногда от реального или мифического героя прошлого (такие элементы этнического самосознания более характерны для ранних этапов развития этноса). Этническое самосознание включает в себя также представления об этнической родине, этнической территории, этнической культуре и психологии собственного народа, о роли своего этноса в истории человечества или его определенной части.

Согласно современным психологическим теориям, каждому человеку в той или иной степени присуща потребность принадлежности к группе. Для большинства людей в неустойчивой ситуации переходного общества семейная и этническая принадлежность (восприятие себя членом «семьи» - маленькой или большой) становится наиболее приемлемым способом вновь ощутить себя частью некоего целого, найти психологическую поддержку в традиции. Отсюда – повышенное внимание к этнической идентификации, потребность консолидации этнической общности, попытки выработки интегрирующего национального идеала, «охранение» и обособление своей национальной мифологии, культуры, истории от других.

Индивид идентифицирует себя не только по этническим признакам, поэтому этничность может иногда находиться и на периферии личностной мотивации. На значимость этнической принадлежности влияют не только объективная социальная реальность («переходность» общества, этнические конфликты, миграции и т.п.), но и ряд субъективных факторов - уровень образования индивида, например. Значение этнической идентификации ситуативно. Как правило, этническое сознание групп и индивида не актуализировано при условии существования стабильных этнических отношений или в моноэтнической среде. Фактором, увеличивающим возможность этнических конфликтов и, соответственно, повышающим роль этнической идентификации, являются миграции. Еще одной закономерностью является тот факт, что чувство этничности обычно выше у недоминирующих общностей. В этом смысле, в советское и даже в постсоветское время самосознание русского населения на территории России не являлось и не является значительным фактором обыденной жизни индивида. Об этом свидетельствуют, в частности, результаты широко используемого «теста Куна» (когда респонденты несколько раз отвечают на один и тот же вопрос: «Кто я?»), проведенного в России. Упоминание о «русскости» в местах, где русские доминировали, встречалось нечасто. Но ситуация менялась в иноэтническом окружении, – в Казахстане, например.

Чрезвычайно важным представляется отметить следующий фактор: чувство этнического единения возникает не только стихийно (из сходного жизненного опыта, объективной общности «крови» и «почвы»), но и формируется целенаправленно. Необходимо признать: вера в наличие неких естественных связей между членами этнической общности значит больше, чем реальное наличие этих связей. В случае с русским этносом национальная идентичность используется как инструмент для политической «мобилизации» самыми разными силами: начиная с попыток адаптировать «русскую идею» к государственной идеологии и кончая различными версиями консервативно-националистических течений (от сталинистов до православных монархистов). В результате, нормальная идентичность замещается гиперпозитивной (этноцентричной, этнодоминирующей или даже фанатичной), этнос консолидируется через самоутверждение и проповедь исключительности. По сути, национальная идентификация становится своеобразным следствием «национальной агитации», когда интеллектуалы не ограничиваются теоретическими штудиями, а пытаются активно формировать национальное самосознание.

Современная этнология предлагает выделить три основные фазы национальной идентификации:

1. Фаза этнодифференциации. На этой фазе происходит осознание особенностей своей общности, отличий «мы» от «они». Речь идет об определении этнонима (самоназвания), мифологизации прошлого общности, ее «почвы» (территории, языка, культуры, религии).

2. Фаза выработки авто- и гетеростереотипов. В рамках данной фазы складываются представления о национальном характере, психическом складе, темпераменте типичного представителя общности. Для описания такого типичного представителя обычно используется либо термин «модальная личность», либо понятие «этноиндивидуальность».

3. Фаза формулирования национального идеала. Эта фаза является своего рода синтезом двух предыдущих, поскольку включает в себя не только оценку своего этноса, но и представление о его социально-исторических задачах, предназначении, а также о господствующих ценностных ориентациях, специфических для данной общности. Основной функцией национальных идеалов является интеграция общности, остальные же функции (коммуникативная, компенсаторная, аксиологическая, прогностическая, адаптационная и другие) носят вспомогательный характер.

Попробуем охарактеризовать выделенные фазы более детально.

1. Одним из наиболее очевидных признаков существования этнической общности является этноним. Выработка этнонима явно показывает осознанное выделение этнической группы из числа других. Казалось бы, название – вещь второстепенная, но не в данном случае: этническая идентификация возможна лишь при наличии этнонима, так как индивид не может идентифицировать себя с общностью, если она сама еще не конституировалась, не выделилась из числа других общностей. В данном случае, дискуссия об употреблении понятий «российский» и «русский» (применительно к культуре, государственности, традициям и т.п.) свидетельствует о различных позициях в определении своей общности – по критерию гражданства либо этничности, что, в свою очередь, отражает два реальных исторических процесса: становление гражданской нации в России (начиная со второй половины XIX века) и конструирование этно-нации на базе существующих или воображаемых этнических различий. Выработка этнонима подразумевает и определение других факторов, обособляющих этническую группу: территории, общности происхождения, культуры, экономики и т.д.

Все этнокультурные общности прежде всего идентифицируются своим названием. Эндоэтнонимы - это самоназвания, которые группа присваивает себе как формальный маркёр своей идентичности. Иногда самоназвания отличаются от того, как этническая группа определяется в научной литературе или в окружающем обществе. Экзоэтнонимы - это названия, данные извне в ходе культурных контактов, административного управления или предложений, сделанных учёными. Эти данные названия часто служат основой и для формирования самоназваний. «Ирокезы» - это название, первоначально данное индейцами-алгонкинами своим соседям и сообщённое европейским колонистам. Название "эскимосы" происходит из языка северных индейцев - кри. Термин "бушмен" длительное время использовался колониальной администрацией, а затем и учёными для обозначения аборигенов, проживающих в лесистой саванне Южной Африки. На территории бывшего Советского Союза названия большинства народов в их современном виде сложились также сравнительно недавно: в XIX-XX вв., особенно в первое десятилетие советской власти, когда шёл интенсивный процесс национально-государственного строительства.

Названия ряда народов утвердились на основе географических и политико-административных терминов и прочно вошли в самосознание: наименования “чеченцы» и «ингуши» происходят от названий населённых пунктов Чечен-аул и Ангушт; «украинцы» - от названия исторической территории бывшей Российской империи; «азербайджанцы» - от искажённого названия Атропатены, провинции древнего Ирана; «узбеки», «ногайцы» - от личных имён ханов кочевых племенных группировок; «латыши», «литовцы», «эстонцы» - от древних территориальных племенных названий; «грузины» – от искажённого имени св. Георгия (Гурджи). Очень часто народы, зная и принимая своё название на языках соседей, на родном языке своё название (самоназвание) произносят совершенно иначе: грузины называют себя картвели, армяне - хай и т.д. Представление, что у каждого народа имеется некое исконное, "подлинное", а не навязанное самоназвание, далеко от истины. Чаще всего ранние племенные самоназвания (эндоэтнонимы) означают на соответствующих языках просто "люди", или иногда "собственно люди", т.е. обозначения человеческих сообществ. Таковы самоназвания "ненец", "нивх", "айну", "инуит" (у эскимосов Канады и Северной Аляски) и многие другие. Интеллигенция и активисты этнополитических движений иногда выступают за смену названий народов в пользу "исконных" или же в пользу политически более притягательных и обещающих. Особенно если экзоэтнонимы имеют какое-либо негативное значение, как, например, "эскимосы" ("те, кто ест сырое мясо") или "самоеды". Поэтому после того как в нашей стране были проведены серьёзные этнографические исследования, самоеды стали ненцами, нганасанами, селькупами, а в период подъёма общественных движений арктических народов эскимосы стали инуитами (на эскимосском языке – "люди"). Иногда переименования инициируются без особых мотиваций, исключительно в целях дистанцирования от доминирующих культурных систем или политических режимов, как это имеет место с попыткой сменить ставшее фактически уже этнонимом "якуты" (название народа, перенятое русскими у эвенков) на новое самоназвание "саха".

Уже на этом этапе этнической идентификации можно вести речь о стереотипизации (и символизации) восприятия окружающей действительности членами общности. Выделение своего этноса из ряда других всегда сопровождается выработкой определенных вербальных и невербальных стереотипов: установление общих этнонима, территории, языка, прошлого, будущих задач и т.д. приводит к восприятию индивидов себя как части целого. Отсюда – свойственная целому (общности) символика принимается как обязательная для индивида. Простейшие примеры: цвета одежды (цвет траура у русских – черный, у китайцев – красный), нормы речевого этикета (если для русского рассказ о приключившихся неприятностях является вполне допустимым ответом на дежурный вопрос «как дела?», то у американца он вызовет удивление), украшения, жесты, мимика и др.

2. В конечном счете этнодифференциация приводит как к осознанию психологических особенностей своего этноса, так и особенностей других этнических общностей. Образ «мы» фиксируется в системе автостереотипов, образы других этносов – в гетеростереотипах. Речь идет о непроизвольной и часто не осознаваемой представителем общности психологической установке в восприятии себя и других. Этот уровень этнической идентификации связан с формированием относительно устойчивых представлений и оценок, типичных для этнической группы поведенческих, коммуникативных, эмоциональных стилей. Стереотипы связаны между собой; они образуют самоорганизующуюся систему, которая аккумулирует некий стандартизированный коллективный опыт и является неотъемлемым элементом обыденного сознания.

Стереотипизация образа Другого (устойчивые, упрощенные взгляды на качества, достоинства и недостатки различных национальных групп) это центральная единица национальной психологии - обыденно-практического уровня национального сознания, составляющего последнее вместе с национальной идеологией. Национальная психология функционирует в виде эмоциональных состояний, умонастроений, обыденных взглядов, мифов, анекдотов и др., в которых отражаются национально-этнические процессы в обществе. Национальная психология имеет выраженный оценочный характер. Обыденные оценки национальных процессов формируются зачастую на основе неадекватных источников (случайных встреч, малозначительных событий, рассказов, анекдотов и пр.).

Этнокультурный стереотип - обобщенное представление о типичных чертах, характеризующих какой-либо народ. "Немецкая аккуратность", "французская галантность", "русский авось", "китайские церемонии", "африканский темперамент" – в этих расхожих выражениях воплощаются распространенные этнокультурные стереотипы. Данные характеристики не информационны, это не знание о народе, а мнения, почерпнутые из литературы, обыденных разговоров о недавних событиях, рекламы и т. п. Мнения о вспыльчивости итальянцев, холодности англичан, упрямстве финнов, гостеприимстве грузин, скрытности латышей, широте души, неорганизованности и доброте русских становятся основой стереотипов.

Стереотип национального характера – это схема и, как любая схема, она ущербна. В «Письмах русского путешественника» Н. Карамзин называл французов – «легкомысленными», итальянцев – «коварными», а англичан – «угрюмыми». Некоторые современные авторы выделяют такие черты русского (российского?) характера как сервильность, потребность ощущать зависимость от чего-либо («a need of dependence») в сочетании с зависимостью от власти, авторитета («relation to authority»), рабскую ментальность («Russian slave mentality», «slave soul of Russia», «Russian masochism»), мечтательность («dreaminess») и т.д. Все это – примеры национальных стереотипов, с каждым можно поспорить или согласиться. Если стереотип принимается, - он становится психологической установкой, своеобразными «правилами игры», которые определяют межнациональное общение. По сути, речь идет о мифологизации сознания через стереотипы: человек «кодируется» с помощью стереотипных образов, причем эффективность такой «закодированности» практически не зависит от того, насколько эти образы соответствуют действительности.

Как уже было отмечено, самоидентификация неотделима от образа Другого, чужой культуры. Анекдоты и притчи об иностранцах содержат в себе черты менталитета, особенности каждой нации и говорят больше о характере народа-автора, чем народа-персонажа таких текстов. Этнический стереотип фиксирует какие-либо реально существующие черты и качества этносов, однако неоправданно абсолютизируют, упрощают и огрубляют их. В зависимости от контекста одна и та же стереотипизированная черта этноса может иметь как положительное, так и отрицательное звучание. Так, японское выражение "воняющий маслом" ("бата-кусай") у нации, традиционно не употребляющей в пищу молоко, означает все прозападное, вычурно-неяпонское, пришлое. Здесь совершенно нейтральная гастрономическая черта стала отрицательной характеристикой, граничащей с ксенофобией (враждебным отношением к иностранцам, ко всему чужому - языку, образу жизни, стилю мышления).

С целью показать особенности существования внутри одной национально-культурной целостности образов других национальных культур мы предлагаем вам заполнить таблицу. Исследование таких результатов межкультурной коммуникации может проводиться на материале литературных текстов (например, образ китайца в русской литературе), может принимать во внимание и мифологию, и фольклор (в частности, жанр анекдота), и отдельные лингвокультуремы (фразеологизмы, паремии), и кино:

3. Последней стадией этнической идентификации является выработка объединяющего коллектив идеала. Идеал – модель будущего, которая призывает к частичному или полному изменению существующего в данное время порядка вещей, «взрывает» (К. Манхейм) этот порядок вещей изнутри. При построении идеала вечная оппозиция должного и сущего разрешается в пользу долженствования. Именно с точки зрения долженствования и воспринимается будущее этноса, идет ли речь о культурной автономии, создании самостоятельного государства или выполнении некоего мессианского предназначения. Характерным примером подобного национального идеала может служить «русская идея», содержание которой достаточно сильно эволюционирует со временем и в связи с социальными изменениями.

Самосознание общности можно рассматривать как одну из самых существенных детерминант этноса. Завершающей же, синтетической стадией этнического самосознания, является идеал. Речь идет о своеобразном переходе от этнической психологии к идеологии, ведь предвидение будущего и выработка идеала имманентно входит в задачи любой идеологической системы. Специфической задачей национальной идеологии является формулировка долгосрочных, «стратегических» целей нации, ее исторических задач и – в соответствии с ними – выдвижение конкретных лозунгов дня.

Особенностью подобного идеологического предвидения является то обстоятельство, что идеал становится предметом веры. Если прогнозы в науке преследуют цель теоретического объяснения существующих тенденций, их исследования, то цель идеологического предвидения – не только объяснить, но и воздействовать на мир в том или ином направлении. Для этого необходим «перевод» идеала во внутренний мир человека в качестве духовного регулятора его поведения. Идеология выступает своеобразным инструментом социального ориентирования и прогнозирования для общности, а конструируемая в ее рамках модель развития – исходным пунктом для оценки конкретных социальных явлений. При этом результаты такого предвидения носят характер как поиска, так и норм. Являясь ядром любой идеологии, идеал устанавливает иерархию духовных ценностей и сам выступает как императив нравственного порядка. Таким образом, на этой фазе этнической идентификации можно вести речь о целенаправленном идеологическом воздействии со стороны идеологов нации (этноса), которые и разрабатывают идеальную модель желаемого будущего. Сознательная поэтизация этноса и его дифференциация от других чревата не только двойным стандартом в оценке «своих» и «чужих», но и формированием «образа врага», что ведет к росту агрессивности в массовом сознании.

При рассмотрении процесса этнической идентификации можно заметить достаточно интересную закономерность: основным способом этнической идентификации является выработка и усвоение мифов, что типично для всех трех выделенных выше фаз. Именно миф может быть рассмотрен как основная форма упорядочивания сложной социальной реальности. А если учесть, что спецификой мифологического мышления является неразличение реального и идеального, то становится очевидным, почему мифологическое восприятие своей этнической общности является ведущим: в мифологии оппозиция «должного» и «сущего» стирается, общность абсолютизируется, что является эффективным психологическим стабилизатором сознания. Идентификация происходит в сравнении, в отталкивании от «соседей», в выработке общих стереотипов восприятия, причем именно миф становится основой для интерпретации происходящих социальных событий – будь это миф об общей «крови и почве» или миф о «загадочной русской душе». Г. Гачев использует очень удачное выражение, называя национальный миф «энтелехией нации».

Очевидно, что современное отношение к мифам далеко от рассмотрения их как неких «иллюзий» и «заблуждений». Миф – вечный (пока существует человек) способ упорядочивания реальности, который можно сравнить с кантовскими априорными формами, интегрирующими опыт. Поэтому не так уж важно, насколько, скажем, стереотипы восприятия отражают реальные особенности этносов – действительно ли итальянцы «коварны», а русские «ленивы», гораздо важнее, что, приняв форму мифологем, стереотипы определяют поступки людей. Миф «переводит» отвлеченную информацию на язык действия, именно мифы лежат в основе мировоззрения. Результатом усвоения мифа является понимание (в отличие от знания, на которое претендует наука). В конечном счете, миф дает определенную картину мира, реальности вне человека, он является коллективным верованием и выступает чрезвычайно успешным механизмом эмоциональной консолидации общности.

В литературе не раз отмечался тот факт, что с первой трети XX столетия мифы начинают играть все большую роль в жизни человеческого общества. Этот процесс даже получил название «ремифологизации» (в отличие от «демифологизации», достигшей своего апогея в эпоху просвещения XVIII столетия и раннего позитивизма XIX века). Прежде всего, это связано, разумеется, с прагматической функцией мифа, которая (как показали Э. Дюркгейм и затем Э. Кассирер) и состоит в утверждении солидарности.

Именно потому, что национальный облик определяется не "кровью", а культурой, мы уверены в том, что Пушкин - русский, а не русско-эфиопский поэт, несмотря на своего прадеда Ганнибала. Но культура как основа национальной принадлежности создает множество проблем. Варварам жилось значительно проще, когда в качестве кельтов, бриттов или русичей они утверждались в непосредственном процессе жизни. Иначе обстоят дела у современного человека, у которого даже национальная принадлежность превращается в предмет личного выбора.

Но знать национальную культуру и принадлежать к ней - не одно и то же. Можно знать русскую историю и культуру, но не чувствовать себя русским человеком. Особые проблемы возникают у представителей "диаспоры", когда сохраняющий свою самобытность народ, или часть народа, живет в стране с развитой национальной культурой. В этом случае проблема национального выбора может вызвать у индивида психологические трудности. К ним относится комплекс "национальной неполноценности", незнакомый этническим группам. Тяжело переживается людьми несоответствие их личного национального самосознания и внешней оценки, когда окружающие не признают в них "своих".

Так, например, большинство специалистов и просто граждан Боливии считают проживающих в стране индейцев-аймара как одну этническую группу, в то время как сами представители подгрупп аймара в разных регионах Боливии не считают себя родственными другим аборигенным группам, говорящим на одном и том же языке. Цыгане в разных странах мира отличают себя не только от не-цыган, но и от других групп цыган. Проживающие в России и Китае эвенки считаются как бы единым народом, но сами эвенки осознают прежде всего свою принадлежность к различным локальным группам. Таким образом, во внутренних и внешних определениях того, что составляет этническую группу (народ), присутствуют как объективные, так и субъективные критерии. И часто бывает, что кровная родственность или другие объективные критерии не играют определяющей роли. Этническая реальность предполагает существование социальных маркёров как признанных средств дифференциации групп, сосуществующих в более широком поле социального взаимодействия. Эти различительные маркёры образуются на различной основе, включая физический облик, географическое происхождение, хозяйственную специализацию, религию, язык и даже такие внешние черты, как одежда или пища.

Заключение

В современных антропологических исследованиях термин «транснационализм» занял прочные позиции в описаниях мировых тенденций развития. Деньги, труд, образы и стили жизни, информация и идеи не знают сегодня границ. Вместе с тем, тенденции глобализации отнюдь не означают кризиса национальности. Более того, национальные и этнические проблемы являются одними из наиболее острых и болезненных в современном мире. Это явление (получившее в литературе название «этнического парадокса») стало своеобразной реакций на тенденции нарастающей унификации духовной и материальной культуры в условиях глобализации. В результате, сегодня человечество столкнулось с проблемой актуализации различий – не только национальных, но и культурных, гендерных, расовых, религиозных. Несмотря на мощные интегративные тенденции, универсализм не вытесняет партикуляризма, а лишь дополняет его. Таким образом, для современного человечества особую значимость приобрела проблема сочетания универсальных принципов и ценностей с позитивным (а не просто нейтральным) отношением к различиям (в том числе, этническим).

Рекомендованная к курсу литература

Основная литература (Учебники и словари):

1. Садохин А. П. Этнология. М., 2000. (63.5я73 // С143).

2. Авксентьев А. В., Авксентьев В. А. Краткий этносоциологический словарь-справочник. Ставрополь, 1994.

3. Волков Г. Н. Этнопедагогика М., 1999 (74.65я73 // В676).

4. Краткий этнологический словарь. М., 1994.

5. Лурье С. В. Историческая этнология. М., 1998.

6. Чеснов Я. В. Лекции по исторической этнологии. М., 1998. (63.5я73 // Ч-512).

Дополнительная литература:

1. Авксентьев А. В., Авксентьев В. А. Этнические проблемы современности и культура межнационального общения. Ставрополь, 1993.

2. Александриков Э. Г. «Этническое самосознание» или «этническая идентичность» // Этнографическое обозрение. 1996. № 3.

3. Алексеев В. П. Этногенез. М, 1986.

4. Алексеев Н. Н. Русский народ и государство. М., 1998. (67.9(2) // А471)

5. Алексеев М. Ю., Крылов К. А. Особенности национального поведения. М., 2001.

6. Андреев И. Л. Мать и дитя в африканской ментальности // Человек. 1999. № 1.

7. Андреев И. Л. Можно ли жениться на внучке? (антропологические парадоксы африканского менталитета) // Вопросы философии. 2001. № 10.

8. Аникеев М. В., Степанов В. В., Сусоколов А. А. Титульные этносы Российской Федерации. Аналитический справочник. М.: ИНПО, 1999.

9. Антонов В. И. Язык и культура: особенности этносемантической интерпретации // Вестник МГУ. Серия № 7. Философия. 2001. № 2.

10. Арефьева Г. С., Калинин Э. Ю., Люскин М. Б. Постклассический подход к познанию социального и этнического // Философия и общество. 2002. № 1.

11. Арнольдов А. И. Национальные культуры: современное видение. М., 1982.

12. Артановский С. Н. На перекрестке идей и цивилизаций: Исторические формы общения народов: мировые культурные контакты, многонациональное государство. СПб., 1994.

13. Артемьева Т. В., Микешин М. И. Архетипы российского исторического сознания // Человек. 1999. № 1.

14. Арутюнов С. А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. М., 1989.

15. Арутюнян Ю.В. Социально-культурное развитие и национальное самосознание // Социологические исследования. 1990. № 7.

16. Арутюнян Ю.В. и др. Этносоциология - цели, методы и некоторые результаты этносоциологического исследования. М., 1984.

17. Астафьев П. Е. Национальность и общечеловеческие задачи (к русской народной психологии) // Вопросы философии. 1996. № 12.

18. Бабинов Ю. А., Колесов М. С. И. А. Ильин и национальное самосознание русского народа // Социально-гуманитарные знания. 2001. № 3.

19. Барзас В. Мы, русские // Нева. 2002. № 1.

20. Белобородова И. Н. Этноним "немец" в России: культурно-политологический аспект // ОНС: Общественные науки и современность. 2000. № 2.

21. Белоус В. Г. Русский менталитет // Вопросы философии. 1996. № 5.

22. Бердяев Н. А. О власти пространств над русской душой // Декоративное искусство в СССР. 1990. № 10.

23. Бердяев Н. А. О современном национализме // Философские науки. 1991. № 3.

24. Бердяев Н. А. Россия и мир Запада // Бердяев Н. А. Самопознание. М., 1991.

25. Бицилли П. М. Нация и язык // Известия РАН. Серия литературы и языка. 1992. Т. 51. № 5.

26. Боринская С. А., Хуснутдинова Э. К. Этногеномика: история с географией. // Человек. 2002. № 1.

27. Борисов С. Б. Символы смерти в русской ментальности // Социологические исследования. 1995. № 2.

28. Бороноев А. О. Смирнов П. И. Россия и русские: характер народа и судьбы страны. СПб., 1992.

29. Бороноев А. О., Павленко В. Н. Этническая психология. СПб.1994.

30. Бромлей Ю. В. Современные проблемы этнографии. М., 1981.

31. Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. М., 1973.

32. Бромлей Ю. С. Очерки теории этноса. М., 1983.

33. Булгакова Т. Д. Похищения шаманских духов // Этнографическое обозрение. 2001. № 3.

34. Буряковская В. А. Признак этничности в семантике языка (на материале русского и английского языков): Автореферат диссертации на соиск. уч. степ. к. фил. н./ ВГПУ, Волгоград, 2000.

35. Вартанов А. В., Соколов Е. Н. Семантическое пространство цветовых названий: опыт межъязыкового исследования // РАН. Психологический журнал. 1994. Т. 15. № 5.

36. Василькова В. В. Архетипы в индивидуальном и общественном сознании // Социально-политический журнал. 1996. № 6.

37. Володин А. И. Проблемы национального самосознания в спорах западников и славянофилов // Вестник Высшей школы. 1992. № 7, 8, 9.

38. Во славу России: Евреи в русской культуре: Справочник / Ред.-сост. А. Ф. Козак. М., 1996.

39. Виролайнен М. Н. Типология культурных эпох русской истории // Русская литература. 1991. № 1.

40. Вышеславцев Б. П. Русский национальный характер // Вопросы философии. 1995. № 6.

41. Гарднер К. Между Востоком и Западом. Возрождение даров русской души. М., 1993.

42. Гаспаров Б. Лингвистика национального самосознания // Логос. 1999. № 4.

43. Гачев Г. Д. Америка в сравнении с Россией и славянством. М., 1997. (87.667 //Г247)

44. Гачев Г. Д. Вещают вещи. Мыслят образы. М., 2000.

45. Гачев Г. Д. Национальные образы мира: Курс лекций. М., 1998.

46. Гачев Г. Д. Национальные образы мира // Вопросы литературы. 1987. № 10.

47. Гачев Г. Д. Национальный космо-психо-логос // Вопросы философии. 1994. № 12.

48. Гачев Г. Д. Наука и национальные культуры. Ростов-на-Дону, 1992. (87.667 // Г247)

49. Гачев Г. Д. Образы Индии (опыты экзистенциальной культурологии). М., 1993.

50. Геллер Э. Нации и национализм // Вопросы философии. 1989. № 7.

51. Гиренок Ф. Пато-логия русского ума (Картография дословности). М., 1998.

52. Гобино Ж. О неравенстве человеческих рас // Философские науки. 1996. № 1-4.

53. Гобозов Ф. И. Проблемы регулирования межэтнических конфликтов в некоторых странах Запада // Философия и общество. 2001. № 1.

54. Гройс Б. Поиск русской национальной идентичности // Вопросы философии. 1992. № 1.

55. Грудинкин А. Неужели японцы думают по-другому? Да! // Знание-сила. 2001. № 8.

56. Гудков В. П. Стереотип России и русских в сербской литературе // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 2001. № 2.

57. Гудков Л. Д. Русское национальное самосознание как китч // Человек. 1998. № 1.

58. Гудков Л. Д. Феномен "простоты" (о национальном сознании русских) // Человек. 1991. № 1.

59. Гумилёв Л. Н. Этносфера: история людей и история природы. М., 1993.

60. Гуревич А. Я. Изучение ментальностей - социальная история и поиски исторического синтеза // Советская этнография. 1988. № 6.

61. Гусейнов Г. Ч., Драгунский Д. В. Национальный вопрос: попытка ответа // Вопросы философии. 1989. № 6.

62. Гучинова Э. Калмыки в США: калейдоскоп идентичностей // Этнографическое обозрение. 2000. № 4.

63. Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 1991.

64. Данилевский Р. Ю. Германия в зеркале русской культуры (новые исследования и публикации) // Русская литература. 2001. № 3.

65. Данилевский Р. Ю. Русские и немцы: тысяча лет общения // Русская литература. 1994. № 1.

66. Данченко В. А. Проблемы психической культуры и межкультурные контакты // Философские науки. 1990. № 10.

67. Делюсин Л. Путешествие в русскую культуру (Рецензия на книгу: Гао Ман. Последний приют, Пекин, 2000. 225 с.) // Вопросы литературы. Март-апрель. 2001.

68. Демин Л. М. Взаимодействие культур и проблема взаимных культурных влияний. М., 1999 (87.667я7 // Д306).

69. Дилигенский Г. Г. «Запад» в российском общественном сознании // ОНС: Общественные науки и современность. 2000. № 5.

70. Дильман А., Седова Н. Н. Сегодня и завтра российских немцев: Опыт этносоциологического исследования. Волгоград, 1993.

71. Дмитриев М. В., Словиньский М. Дурак - история образа и мотива // Вопросы истории. 1994. № 8.

72. Добровольский Д. О. Национально-культурная специфика во фразеологии // Вопросы языкознания. 1998. № 6.

73. Драгунский Д. Ф. Навязанная этничность // Политологические исследования. 1993. № 3, 5.

74. Дунаев М. Да будет всё едино: О своеобразии русского национального самосознания: Философское исследование // Слово. 1992. № 7.

75. Елистратов В. С. "Сниженный язык" и "национальный характер" // Вопросы философии. 1998. № 10.

76. Есипова М. В. Музыкальное видение мира и идеал китайской культуры // Вопросы философии. 1994. № 6.

77. Жидков В. С. Десять веков российской ментальности: картина мира и власть. СПб., 2001.

78. Жовтун Д. Т. Конфликтология. Межэтнические конфликты в структуре современного российского социума // Социально-гуманитарные знания. 2000. № 1.

79. Завадская Е. В. Культура Востока в современном западном мире. М., 1977.

80. Здравомыслов А. Г. Россия и русские в современном немецком самосознании // ОНС: Общественные науки и современность. 2001. № 4.

81. Здравомыслов А. Образы русских в немецком самосознании // Свободная мысль - ХХI. 2001. № 1.

82. Здравомыслова О. М. "Русская идея": антиномия женственности и мужественности в национальном образе России // ОНС: Общественные науки и современность. 2000. № 4.

83. Земсков В. Б. Латинская Америка и Россия (Проблема культурного синтеза в пограничных цивилизациях) // ОНС: Общественные науки и современность. 2000. № 5.

84. Иваницкая Е. Дедушка надвое сказал: К проблеме преодоления ментальных мифологем в процессе обновления самоидентификации // Знамя. 1993. № 12.

85. Игнатов А. «Евразийство» и поиск новой русской культурной идентичности // Вопросы философии. 1995. № 6.

86. Идея смерти в российском менталитете / Под ред. Ю. В. Хен. СПб., 2000.

87. Исупов К. Г. Русская мысль о смерти // Ступени. Философский журнал. 1993. № 1 (7).

88. Казьмина О.Е., Пучков П.И. Основы этнодемографии. М. Наука.1994.

89. Кантор В. К. Стихия и цивилизация: два фактора «российской судьбы» // Вопросы философии. 1994. № 5.

90. Кантор В. К. Феномен "русского европейца" // Человек. 1999. № 4.

91. Карапетьянц А. М. Китайская цивилизация как альтернатива средиземноморской. // ОНС: Общественные науки и современность. 2000. № 1.

92. Карасёв Л. В. Русская идея (символика и смысл) // Вопросы философии. 1992. № 8.

93. Карлов В. В. Этнонациональная рефлексия и предмет этнологии (к проблеме самосознания науки) // Этнографическое обозрение. 2000. № 4.

94. Касьянова К. Русский национальный характер. М., 1992.

95. Кемеров В. Е., Коновалова Н. П. Восток и Запад: Судьба диалога. Исследования, хрестоматия, комментарии. Екатеринбург, 1999.

96. Климова С. Г. Стереотипы повседневности в определении "своих" и "чужих" // Социологические исследования. 2000. № 12.

97. Кондаков И. В. Архитектоника русской культуры // ОНС: Общественные науки и современность. 1999. № 1.

98. Кондаков И. В. «Double translation»: русская культура в эмигрантском дискурсе (культурно-психологический эффект «разрыва») // Мир психологии. 2000. № 3.

99. Концепции зарубежной этнологии. М., 1976.

100. Костомаров Н. И., Забелин И. Е. О жизни, быте и нравах русского народа. М., 1996. (87.6 // К669)

101. Крадин Н. Н. Кочевники в мировом историческом процессе // Философия и общество. 2001. № 2.

102. Краснянский Д. Е. К категориям "нация" и "этнос" // Философия и общество. 1998. № 6.

103. Кромбет Г. Г. Проблемы философии национального самосознания // Вопросы философии. 1982. № 6.

104. Куббель Л. Е. Очерки потестарно-политической этнографии. М.: Наука, 1988.

105. Латова Н. В. Чему учит сказка? (О российской ментальности) // ОНС: Общественные науки и современность. 2002. № 2.

106. Латова Н. В., Латов Ю. В. Российская экономическая ментальность на мировом фоне // ОНС: Общественные науки и современность. 2001. № 4.

107. Лашук Л. П. Понятие узла этнографического процесса в современном освещении // Этнографическое обозрение. 2001. № 3.

108. Лашук Л. П. Преемственность и преобразование в историческом развитии этноса // Этнографическое обозрение. 2001. № 3.

109. Лебедева Н. М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию: Учебное пособие. М., 1999.

110. Лебедева О. Б., Янушкевич А. С. Германия в зеркале русской словесной культуры XIX-начала XX века. Köln, Weimar, Wien, Böhlau Verlag, 2000.

111. Лесная Л. В. Менталитет и ментальные основания общественной жизни // Социально-гуманитарные знания. 2001. № 1.

112. Лихачёв Д. С. О национальном характере русских // Вопросы философии. 1990. № 4.

113. Лопухова О. Г. Влияние этнокультурных традиций на становление психологического пола личности // Вопросы психологии. 2001. № 5.

114. Лосский Н. О. Характер русского народа. Кн. 1 -2. М., 1990.

115. Лурье С. В. Историческая этнология. М., 1997.

116. Люкс Л. "Особые пути" - пути в никуда? - О крахе особых путей России и Германии в ХХ веке // Вопросы философии. 2001. № 12.

117. Мамедова Е. В. Этнокультура в системе социально регуляции // Философские науки. 1999. № 3, 4.

118. Мамонова М. А. Запад и Восток: традиции и новации рациональности мышления. М., 1991.

119. Мапельман В. М. Этническое измерение глобально-космических проектов // ОНС: Общественные науки и современность. 2000. №1.

120. Марк Хонг. Успешный опыт Сингапура в создании национальной идентичности // Философские науки. 2000. № 3.

121. Марченко Т. Мирообраз Германии // Вопросы литературы. 2001. июль-август.

122. Маслова Т. С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах Х1Х - начала ХХ веков. М., 1984.

123. Маяцкий М. Старшие братья по разуму. Лечим африканской философией. Комплекс русской исключительности // Логос. 1999. № 1.

124. Мильдон В. И. "Сказка - ложь" (вечно женственное на русской земле) // Вопросы философии. 2001. № 5.

125. Мильдон В. И. Миллениумы русский и западный: образы эсхатологии // Вопросы философии. 2000. № 7.

126. Михайлов В. А. Принцип "воронки", или механизм развертывания межэтнического конфликта // Социологические исследования. 1993. № 5.

127. Мнакацанян М. О. Об интегральной теории национально-этнической общности // Социологические исследования. 1999. № 9.

128. Мыльников А. С. О менталитете русской культуры: моноцентризм или полицентризм // Гуманитарий: Ежегодник. СПб., 1996. № 1.

129. Немцы о русских. М., 1995.

130. Непомнящая К. "Высокое" и "низкое" в российской и американской культурах // ОНС: Общественные науки и современность. 1993. № 1.

131. Нестеров А. Автоперевод как автокомментарий // Иностранная литература. 2001. № 7.

132. Нитобург Э. Л. Русские в Америке – интеграция или ассимиляция? // Этнографическое обозрение. 2001. № 6.

133. О России и русской философской культуре. М., 1990.

134. Панарин А. С. Россия в Евразии: геополитические вызовы и цивилизационные ответы // Вопросы философии. 1994. № 12.

135. Петренко В. Ф., Сурманидзе Л. Д. Исследования стереотипов обыденного сознания методами психосемантики // Этнографическое обозрение. 1994. № 6.

136. Петрухин В. Я. Начало этнокультурной истории Руси IХ - ХI вв. М., 1995.

137. Платонова Д. В. Проблема национальной самобытности в свете антропологических взглядов западников и славянофилов // ОНС: Общественные науки и современность. 2001. № 3.

138. Плотников Н. Deutschland? Aber wo ligt es? Заметки о философии немецкой жизни. М., 2000.

139. Покровский Н. Е. Российское общество в контексте американизации (Принципиальная схема) // Социологические исследования. 2000. № 6.

140. Поляков Л. Логика «русской идеи» // ОНС: Общественные науки и современность. 1992. № 3.

141. Постсоветское пространство: этнополитические проблемы // Социологические исследования. 1997. № 1.

142. Проблема национальной идентичности в литературе и гуманитарных науках ХХ в.: Лекции и материалы Зимней школы. Воронеж, 2000.

143. Путилов В. С. Проблемы русской нации // Вестник МГУ. Сер. 12. 1998. № 6.

144. Пфау-Эффингер Б. Опыт кросснационального анализа гендерного уклада // Социологические исследования. 2000. № 11.

145. Расы и народы. Современные этнические и расовые проблемы: Ежегодник. М., 1193.

146. Рахманкулова Н. Ф. Ценности и возникновение национальной философской традиции (Индия и Китай) // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия. 2000. № 1.

147. Редель А. И. Российский менталитет: от политико-идеологических спекуляций к социологическому дискурсу // Социально-гуманитарные знания. 2000. № 1.

148. Римаренко Ю., Степанов Э. Конфликтология межэтнических отношений // Социально-гуманитарные знания. 1999. № 4.

149. Робакидзе Григол. Ощущение бытия на Востоке и на Западе // Дружба народов. 2001. № 9.

150. Российская ментальность (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1994. №. 1.

151. Россия и Запад: взаимодействие культур // Вопросы философии. 1992. № 6.

152. Русские (этносоциологические очерки). М., 1992.

153. Руткевич М. Н. Теория нации: философские вопросы // Вопросы философии. 1999. № 5.

154. Рыбаков С. Е. О методологии исследования этнических феноменов // Этнографическое обозрение. 2000. № 5.

155. Рыбаков С. Е. Судьбы теории этноса // Этнографическое обозрение. 2001. № 1.

156. Рябов О. В. "Mother Russia": гендерный аспект образа России в западной историософии // ОНС: Общественные науки и современность. 2000. № 4.

157. Савва М. В. Этнический статус в идеологии и политике // Политологические исследования. 1999. № 4.

158. Савина Е. А., Дягтеренко Л. Ю. Житейская психология в русских пословицах и поговорках // Человек. 2001. № 5.

159. Самсонова Т. Н. Российские реформы и колебания национального самосознания // Социально-политический журнал. 1998. № 6.

160. Сашпиев И. М. Самоопределение народов: анализ идейно-политических подходов // Этнографическое обозрение. 2001. № 3.

161. Седов Л. А. Место русской культуры среди мировых культур // Политологические исследования. 1994. № 4.

162. Седов Л. Пестрая душа (опыт типологии культур по отношению к смерти) // Родина. 1992. № 1.

163. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1995.

164. Сиземская И. Социалистическая утопия как архетип русской мысли // Свободная мысль - ХХI. 2001. № 8.

165. Сикевич З. В. Национальное самосознание русских (социологический очерк). М., 1996.

166. Симпсон Дж., Ингер Дж. М. Социология расовых и этнических отношений // Американская социология сегодня: Проблемы и перспективы. М. 1965.

167. Слагаемые русской нации // Родина. 1994. № 10, 11.

168. Соколовский С. В. К дискуссии о самоопределении народов // Этнографическое обозрение. 2001. № 3.

169. Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности. М., 1998.

170. Сорокин П. А. Основные черты русской нации в двадцатом столетии // О России и русской философской культуре. М., 1990.

171. Сорокин Ю. А. Речевые маркеры этнических институциональных портретов и автопортретов (Какими мы видим себя и других) // Вопросы языкознания. 1995. № 6.

172. Специфика России глазами немецкого ученого // ОНС: Общественные науки и современность. 2001. № 4.

173. Стефаненко Т. Г. Этнопсихология. Вып I. М., 1998.

174. Субкультуры и этносы в художественной жизни. СПб., 1996.

175. Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. М., 2000.

176. Тиме Г. А. Немецкий «миф» о Толстом и Ф. Достоевском первой трети ХХ века (русско-немецкий диалог как опыт мифотворчества) // Русская литература. 2001. № 3.

177. Типология культуры. Взаимодействие культур. Тарту, 1982.

178. Традиционная пища как выражение национального самосознания. М., 2001.

179. Уследов А. Русская идея как феномен национального самосознания // Вестник высшей школы. 1992. № 7, 8, 9.

180. Уфимцева Н. В. Этнические и культурные стереотипы: кросс-культурное исследование // Известия РАН ИАН. Серия литературы и языка. Т. 54. 1995. № 3.

181. Федотов Г. П. Лицо России // Вопросы философии. 1990. № 8.

182. Федотов Г. П. Письма о русской культуре // Русская идея. М., 1992.

183. Федотова В. Г. Россия, Запад, Восток // Философские науки. 2002. № 1.

184. Филатов С. Б. Новое рождение старой идеи: православие как национальный символ // Политологические исследования. 1999. № 5.

185. Фрай Р. Персидское наследство. Духовное своеобразие иранского народа // Родина. 2001. Май.

186. Хотинец В. Ю. О содержании и соотношении понятий "этническая самоидентификация" и "этническое самосознание" // Социологические исследования.1999. № 9.

187. Хотинец В. Ю. Психологические характеристики этнокультурного развития человека // Вопросы психологии. 2001. № 5.

188. Чалоян В. К. Восток – Запад. М., 1979.

189. Чебоксаров Н. Н., Чебоксарова И. А. Народы, расы, культуры. М. Наука, 1985.

190. Чернейко Л. О., Хо Сон Тэ. Концепты жизнь и смерть как фрагменты русской языковой картины мира // Филологические науки. 2001. № 5.

191. Черносвитов П. Ю. Герои нашего времени, или об особенностях национальной ментальности // Человек. 1999. № 6.

192. Чеснов Я. В. Лекции по исторической этнологии. М., 1998. (63.5я73 // Ч-512)

193. Чеснов Ян. Над чем смеются чеченцы? // Знание-сила. 2001. № 7.

194. Чхартишвили Г. Образ японца в русской литературе // Знание - сила. 1996. № 9.

195. Шадже А. Ю. Права человека и права этноса (методологические замечания) // Социально-гуманитарные знания. 1999. № 6.

196. Шадже А. Ю. Этноэкология и проблемы выживания человечества // Социально-политический журнал. 1996. № 6.

197. Шаповалов В. Ф. Восприятие России на Западе: мифы и реальность // ОНС: Общественные науки и современность. 2000. № 1.

198. Шкалина Г. Е., Королева-Конопляная Г. И. Национальное: между идеологией и культурой // Социально-политический журнал. 1997. № 1.

199. Шлегель К. Немецкий образ России в период первой трети ХХ столетия: попытка реконструкции // Вопросы философии. 1994. № 5.

200. Шлёндер Бернд, Дугина Елена. Кросскультурное исследование ценностных индивидуальных и групповых ориентаций // Иностранная психология. 2001. № 14.

201. Щеглова Л. В. Судьбы российского самопознания (П. Я. Чаадаев и Н. В. Гоголь). Волгоград, 2000.

202. Шпет Г. Г. Введение в этническую психологию. СПб., 1996.

203. Щукин В. Г. Христианский Восток и топика русской культуры // Вопросы философии. 1995. № 4.

204. Этническая психология и общество. М., 1997.

205. Этнические стереотипы поведения. М., 1985.

206. Этнический фундамент населения России // Социологические исследования. 2001. № 4.

207. Этничность. Национальные движения. Социальная практика. СПб., 1995.

208. Этнографиядетства. Традиционные формы воспитания детей и подростков у народов Южной и Юго-Восточной Азии. М. Наука. 1988.

209. Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996.

210. Этносы и этнические процессы. М., 1993.

211. Юнг К. Различие восточного и западного мышления // Философские науки. 1988. № 10.

212. Языки культур и проблемы переводимости. М., 1987.

213. Яковлев Е. Г. Заглянуть в самую бездну: о некоторых онтологических чертах русского духа // Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. 1994. № 2.

214. Яковлева Е. С. О некоторых моделях пространства в русской картине мира // Вопросы языкознания. 1993. № 4.

215. Янов А. Л. От "патриотизма" к национальному самоуничтожению // ОНС: Общественные науки и современность. 1998. № 6.

216. Япп Н., Сиретт М. Эти странные французы. М., 1999. (Серия «Внимание: иностранцы!»).

Терминологический словарь

АБОРИГЕНЫ – коренные обитатели той или иной территории или страны, живущие здесь «изначально»; то же, что «автохтоны».

АВТОНОМИЗАЦИЯ – становление самобытности, уникальности этноса.
АВТОНОМИЯ – в этнических отношениях понимается как право самостоятельного управления жизненно важными проблемами своего этноса в соответствии с существующей в данном государстве конституций.

АВТОСТЕРЕОТИПЫ – устойчивые представления этноса о своих качествах.
АВТОХТОННОЕ НАСЕЛЕНИЕ – первоначальное, исконное население какой-либо местности, территории, страны.

АДАПТАЦИЯ – приспособление строения и функций организмов к условиям существования.

АККУЛЬТУРАЦИЯ – процесс усвоения одной этнической группой норм, традиций, культурных ценностей другой этнической группы. Как правило, аккультурация свойственна для малочисленных этнических меньшинств, проживающих в тесном контакте или в одном государстве с крупным этносом. Бывает естественной и насильственной. Следует отличать от ассимиляции. При аккультурации этнический коллектив сохраняет собственную этническую идентичность, этическое самосознание. В процессе аккультурации формируется явление бикультурализма и билингвизма.

АККУЛЬТУРАЦИЯ – процесс приобретения одним народом тех или иных форм культуры другого народа, происходящий в результате общения этих народов.

АКМАТИЧЕСКАЯ ФАЗА – у Л. Гумилева – вторая фаза этногенеза, в которой пассионарное напряжение достигает максимума, период гражданских войн и смут.

АНКЛАВ – территория или часть территории одного государства, окруженная со всех сторон территорией другого государства.

АНТРОПОГЕНЕЗ – раздел антропологии – учение о происхождении человека.

АНТРОПОЛОГИЯ – биологическая наука о происхождении и эволюции физической организации человека и его рас. Иногда понимается как совокупность наук о человеке, включая этнографию, культурную и социальную антропологию.

АПАРТЕИД – принцип раздельного проживания представителей различных этнорасовых групп.

АРЕАЛ – область распространения на земной поверхности какого-либо явления, видов животных, растений, полезных ископаемых и т. п.

АРХЕТИП – неосознаваемая базовая схема представлений, общая для всех людей, независимо от их этнической принадлежности, языка, культурных традиций и т. д.

АССИМИЛЯЦИЯ – тип этнических процессов, представляющих собой взаимодействие двух этносов, в результате которого один из них поглощается другим и утрачивает этническую идентичность. Протекает как естественным путем, так и насильственным, в ходе завоевания отдельных стран и территорий. Нередко ассимиляции подвергаются не завоеванные этносы, а завоеватели, рассеиваясь по значительной территории мелкими группами и сливаясь с местным населением. (Так, группы, завоевавшие в IV в. территорию Северного Кавказа и создавшие в V в. мощное объединение типа союза племен, в VI в. исчезают как этнос, ассимилированные местным населением.) Ассимиляция сыграла чрезвычайно важную роль в становлении этнической структуры современного человечества: практически все этносы в той или иной степени участвовали в ассимиляционных процессах.

БИКУЛЬТУРАЛИЗМ – своеобразный сплав культур различных этносов, возникающий, как правило, в результате аккультурации, при котором между разнородными этническими элементами возникает своеобразное разделение сфер влияния.

БИЛИНГВИЗМ – функционирование двух языков для обслуживания нужд этнического коллектива и его отдельных членов; отличается от простого знания еще одного языка наравне с родным и предполагает возможность пользоваться разными языками в различных жизненных ситуациях.

ГЕНЕЗИС – происхождение, возникновение; процесс образования и становления развивающегося явления.

ГЕНОЦИД – истребление отдельных групп населения по расовым, национальным или религиозным мотивам.

ГЕРМЕНЕВТИКА – истолкование культурных текстов, среди которых могут быть не только письменные источники, но и любые предметы и явления культуры.

ГЕТЕРОГЕННОСТЬ – неоднородность по составу.

ГЕТТО – первоначально часть города, отведенная на поселения евреев; обозначение района города, в котором селятся определенные этнические меньшинства, нередко дискриминируемые или испытывающие социальный дискомфорт в иноэтническом окружении.

ГОМЕОСТАЗ (этнический) – этнос, находящийся в равновесии с природой.

ГОМОГЕННОСТЬ – однородность по составу.

ДЕМОГРАФИЯ – наука о народонаселении, закономерностях его развития, структуре и распределении на определенных территориях.

ДЕПОРТАЦИЯ – насильственное переселение групп населения или даже целых народов с их этнической родины или территории длительного проживания.

ДЕСЕГРЕГАЦИЯ - отмена, устранение сегрегации, отказ от политики, разделяющей население по расовому признаку.

ДЕЭТНИЗАЦИЯ – процесс потери народом или его отдельными представителями своих этнических черт; начинается с потери родного языка, затем – национального самосознания и этнической идентификации.

ДИАСПОРА – пребывание значительной части народа (этнической общности) вне страны его происхождения.

ДИАХРОНИЯ – эволюция, смена состояний во времени.

ДИСКРИМИНАЦИЯ – ограничение или лишение прав определенной категории граждан но признаку расовой или национальной принадлежности, по признаку пола, по религиозным и политическим убеждениям и т. д.

ДИФФУЗИОНИЗМ – направление в этнологии, изучающее пространственные характеристики культуры и заимствование культурных элементов.

ЕВРОПОЦЕНТРИЗМ – идеологическая концепция, согласно которой ведущую роль в развитии современной цивилизации и культуры сыграла Европа.

ИДЕНТИФИКАЦИЯ – отождествление, перенесение личностных качеств другого человека на себя, стремление выработать в себе те качества, которыми обладает выбранный образец.

ИММИГРАНТ – иностранец, прибывший в какую-либо страну на постоянное жительство.

ИММИГРАЦИЯ - составная часть миграции населения, характеризующаяся въездом в данную страну.

ИНДЕАНИЗМ – течение, утверждающее, что индейская раса – самая лучшая и высшая, только чистокровные индейцы имеют право жить на индейской земле.

ИНИЦИАЦИИ – посвятительные обряды в первобытном обществе, связанные с переводом юношей и девушек в возрастной класс взрослых мужчин и женщин.

ИНКУЛЬТУРАЦИЯ – процесс вхождения человека в культуру, овладение этнокультурным опытом.

ИНТЕГРАЦИЯ – в межкультурном взаимодействии сохранение разными группами присущих им культурных индивидуальностей, но объединение их в одно общество на иных основаниях.

ИНСТРУМЕНТАЛИЗМ – подход к определению этноса и этничности, не интересующийся объективной основой существования этноса, а лишь той ролью, которую он выполняет в культуре.

КОГНИТИВНАЯ АНТРОПОЛОГИЯ – направление в антропологии, рассматривающее особенности мышления и познания представителями различных этносов и рас в условиях различных культур.

КОЛОНИАЛИЗМ – политическое, экономическое и духовное порабощение стран, как правило, менее развитых в социально-экономическом отношении.

КОЛОНИЗАЦИЯ – активное навязывание своих норм, ценностей и образцов инонациональной культуре.

КОМПЛИМЕНТАРНОСТЬ – взаимная симпатия (антипатия) индивидов, определяющая деление на «своих» и «чужих».

КОНВЕРГЕНЦИЯ – схождение, сближение.

КОНВИКСИЯ – (у Л. Гумилева) – группа людей с однохарактерным бытом и семейными связями, иногда переходящая в субэтнос.

КОНСОЛИДАЦИЯ – упрочение, укрепление, сплачивание отдельных лиц, групп, организаций для усиления борьбы за общие цели.

КОНСОРЦИЯ – (у Л. Гумилева) – группа людей, объединенных на короткое время одной исторической судьбой; либо распадается, либо переходит в конвиксию.

КОНСТРУКТИВИЗМ – подход к определению этноса и этничности, считающий этничность самой широкой категорией социальной идентичности, ситуативным феноменом, подчеркивает договорной характер границ между этническими категориями.

КОРЕННОЙ ЭТНОС – аборигенный народ, ведущий племенной образ жизни.

КОСМОПОЛИТИЗМ – отрицание национальной обособленности, ограниченности и замкнутости, стремление к созданию наднациональных обществ, к миру без государственных границ.

КСЕНОФОБИЯ – враждебное отношение к иностранцам и ко всему чужому - языку, образу жизни, стилю мышления и т. п.

КУЛЬТУРА – специфически человеческий способ жизнедеятельности, заключающийся в реализации таких фундаментальных потребностей, как структурирование и осмысление мира. Это процесс и результат смысло- и целеполагающей деятельности человека.

КУЛЬТУРНЫЙ РЕЛЯТИ